Монстр Кровавого Тумана

      — Сейчас, когда молодые синоби зовут друг друга к поединку с помощью этого жеста, они не знают, что обычай этот пришёл к нам из страны Огня, — сказал Фугуки. — Со времён первого хокагке, основателя культуры всех Какурезато, спарринг синоби начинается так и заканчивается жестом примирения. Сейчас ниндзя Конохи — наши непримиримые враги, но общность обычаев напоминает нам, что когда-то все мы принадлежали к одной нации, исповедующей Ниншу. Ниндзя — тот, кто опасен, даже лишённый любого оружия. Я хочу посмотреть, чему ты научился. Хаджиме!       Как только прозвучала команда, Кисаме взметнул перед собой стену воды. Суитон: Суиджинхеки требовала всего пять печатей, и формирование их занимало долю секунды. Стена не только защищала от дальних атак, но и давала возможность незаметно создать нескольких водяных клонов. Идея напасть сразу с нескольких сторон была первым, что пришло Кисаме в голову, но тут же он увидел, что клоны распались, едва приблизившись к Фугуки. Парень отпрянул в сторону, не завершив атаку.       — Не честно! — выкрикнул он, — Самехада сожрала моих клонов, хотя вы обещали, что не воспользуетесь ей!       Фугуки демонстративно развёл руками.       — Ты это скажешь вражескому ниндзя, который убьёт тебя? — спросил он. — Что это не честно? Я не единственный на свете синоби, способный рассеивать дзюцу!       И мечник пошёл в нападение, внезапно оказавшись опасно близко. Кисаме едва успел заблокировать удар и уклониться от следующего.       — Ты должен быть готовым ко всему! — говорил Фугуки, стремительно атакуя, — техники не работают, а единственное оружие — это твоё тело.       До сих пор Кисаме перебирал в уме все известные ему ниндзюцу, соображая, какое из них может оказаться полезным. Он рассудил, что что-то да будет либо очень глобальным, либо достаточно быстрым, чтобы Меч не успел поглотить чакру сразу. Но близкий контакт увлёк дзёнина, и он быстро сменил план, делая ставку на тайдзюцу. В искусстве рукопашного боя ему тоже было чем похвастаться, к тому же он, видя манеру Фугуки двигаться, уверился в том, что обладает большей скоростью и маневренностью, чем учитель. Кисаме перехватил инициативу и провёл несколько выпадов. И тут же понял, что просчитался. Он был уверен, что его удары достигнут цели, и Фугуки придётся блокировать их, но несколько раз рассёк кулаком только воздух. Фугуки уклонился так, словно предвидел действия ученика, двигаясь при этом не так уж быстро. Кисаме это дезориентировало. Он начал злиться.       — О, — сказал Фугуки, отступив на пару шагов и вновь поднимая руки в оборонительной стойке, — эта ошибка многим стоила жизни, парень. В драках со мной люди думают, что я при своей комплекции не стану слишком активно двигаться и не смогу достичь большой скорости, поэтому предпочту принять удар, чем уйду от него. — Он усмехнулся. Кисаме видел, как тяжело он дышит, но взгляд у Фугуки оставался спокойным взглядом хозяина положения. — И не надейся, что сможешь вымотать меня! Скорее ты устанешь, если продолжишь бить так необдуманно. Лучше защищайся!       Он снова атаковал. Кисаме видел, что он бьёт преимущественно открытой ладонью и совершает широкие выпады. От них несложно было уклоняться, и Кисаме решил воспользоваться этим и сократить дистанцию. Его всё ещё выводило из себя, что он никак не может попасть по Фугуки, хотя тот был немаленькой мишенью. Но мечник снова пропустил удар мимо и ухватил Кисаме за запястье. Тот не стал пытаться вывернуть руку из захвата, поскольку предполагал бросок. Если бы Фугуки уронил его на спину, можно было бы уйти под воду. Но вместо броска Фугуки ударил его головой в лицо. Удар пришёлся углом протектора прямо по переносице, Кисаме инстинктивно зажмурился, а после этого у него воздух вышибло из лёгких ещё одним мощным ударом кулака в живот. Мечник не давал прийти в себя и бил прямо и жестко, резко сменив стиль боя, словно наказывая за невнимательность. Последним ударом Кисаме отшвырнуло на берег. Он успел сгруппироваться, приземлился удачно, но, когда поднимался на ноги — запнулся за выброшенный прибоем кусок древесины и всё-таки упал, пробороздив по песку. Он встал, злобно сверкая глазами, и вытер лицо, размазывая кровь и налипший песок.       Фугуки вышел на берег и вздохнул.       — Очень средне, — сказал он. — Ты слишком привык рассчитывать на свои разрушительные техники суитона. Это сделало твоё тайдзюцу слабым.       В этот момент Кисаме выкинул руку вперёд, складывая печать, и огромная акула из прозрачной морской воды взметнулась над берегом, но тут же разбилась в дребезги за спиной Фугуки. На него не упала ни единая капля. Кисаме глухо зарычал от бессилия.       Фугуки снял Меч с плеча и по своему обыкновению поставил рядом с собой, придерживая за рукоять. Самехада беспокойно пошевелилась под своими бинтами, словно пыталась их с себя сбросить.       — Зачем расходовать понапрасну такое огромное количество чакры? — спросил Фугуки недовольно. Похоже, это был риторический вопрос. Он посмотрел на Меч и прикрикнул: — Замолчи!       Самехада замерла.       — Прямые физические атаки — это единственная моя слабость, — сказал мечник, обращаясь уже к мальчишке. — И это будет единственной твоей слабостью, если ты получишь этот меч! Как ты собираешься это решить, если ты настолько медленный и неуклюжий?       Кисаме резким жестом отвернулся и уставился в песок. Кровь текла у него из носа, а под глазом расплывался синяк.       — Как ты думаешь, какова моя основная задача в отряде? — спросил Фугуки.       — Сенсорика, — ответил Кисаме, — и, очевидно, защита союзников от вражеских ниндзюцу.       Схватка вывела его из душевного равновесия, и он до сих пор злился, но виду не подавал и довольно быстро собрался. Несмотря на боль от побоев, отвечал он чётко и с готовностью.       — Да. После миссии часто которая-нибудь из перчаток приходит в негодность, потому что та рука, которой я держу меч, меньше всего защищена. У рукояти чакра поглощается не так быстро, как по поверхности, — говоря это, Фугуки стянул нарукавник, показывая обширный рубец от ожога на кисти и предплечье.       — В Конохе многие практикуют катон, — заметил дзёнин, мрачно усмехнувшись. — Почему вы сами сейчас не использовали ниндзюцу? Не воспринимаете меня всерьёз, да?       — Ну, у меня же не было цели тебя убить, — ответил Мечник.       — Вы не видели и малой части того, на что я способен! — заявил Кисаме.       — О! И чего же ты мне всего этого не показал?!       — Вы поддавались, и я тоже не дрался в полную силу.       Фугуки очень искренне рассмеялся. Кисаме подумал внезапно, что не видел раньше, как этот человек улыбается. Оказалось, что его сумрачное лицо с вечной печатью сосредоточенности преображается от улыбки, когда он действительно смеётся, а не презрительно ухмыляется. Фугуки откинул с лица свою длинную рыжую чёлку, которая постоянно выбивалась из общей длины волос, и внимательно и всё ещё насмешливо посмотрел на Кисаме.       — Ха! — сказал Фугуки. — А, что бы ты, сопляк, стал делать, чтобы защититься от дзюцу Тысячи Игл?       Кисаме прищурился и шмыгнул носом.       — Суитон: Суиджинхеки? — проговорил он неуверенно.       — Пфф!.. — Мечник презрительно фыркнул и возвёл очи горе. — Это, конечно, хорошо, — сказал он, — что ты используешь преимущества окружения, но Водяная Стена — это не универсальная защита. Она может скрыть твои действия, как это произошло, когда мы сражались, может защитить от огненных атак или сбить движение сюрикена. Но мои иглы насквозь пробивают деревянный щит толщиной в шесть сантиметров. Это с расстояния нескольких шагов… — Фугуки подошел к Кисаме ближе, — а в близком контакте человеческий череп они прошивают навылет.       Кисаме и сам это прекрасно знал. На совместных миссиях ему приходилось видеть, как сражается Фугуки. Видел он и многие из его дзюцу, и однажды после боя нашел несколько его игл. Кисаме заметил одну иглу собственно по тому, что на неё упал косой луч света, пробившийся сквозь лес, и она загорелась как кристалл. Она была медная по цвету, но полупрозрачная, словно сделанная из рога, и она наполовину была утоплена в древесный ствол. Поискав по округе, Кисаме нашёл и другие и даже отыскал несколько на земле, получив возможность оценить длину и подержать в руках. Иглы были похожи на обыкновенные метательные сенбоны, с тем только отличием, что были немного легче по весу. Вспомнив это, он припомнил кое-что ещё.       — Но вы не можете использовать ручные печати, когда держите Меч, — сказал Кисаме.       — Именно поэтому, парень, мы и работаем в команде. В опасной ситуации кто-то из моих товарищей защитит меня.       — Ясно.       — Но, ты знаешь, Семеро не так уж часто собираются вместе. Только если возникает необходимость переломить ход сражения. Ладно!.. Сделаем выводы из спарринга, — мужчина снова окинул парня взглядом сверху вниз и поморщился. Кисаме стало некомфортно. Фугуки стоял близко, и от этого сильнее чувствовалась разница в росте. Кисаме не привык, чтобы кто-то смотрел на него свысока.       — Тебе не быть ниндзя-медиком, — заявил Фугуки. — Контроль чакры у тебя просто отвратительный! Ты просто формируешь её и выплёскиваешь в чудовищном количестве, даже не думая, что её можно накапливать. Я удивляюсь тому, что ты умудрился дослужиться до звания дзёнина с подобным подходом.