Сослуживцы

В нашем городе чересчур много жителей, чересчур много приезжих, чересчур много машин. Все куда-то спешат, все куда-то опаздывают. Всюду толкотня, давка, очереди. Но все равно, я люблю этот город. Это мой город. Это очень хороший город! Живу я в районе ботанического сада, прикреплённого к местному государственному университету, который совсем недавно был нелепым образом скрещён с «аэрокосом» и преобразован в национальный исследовательский университет, названый в честь Королёва. До работы я добираюсь, мягко говоря, витиевато. Каждый Божий день мне приходится совершать путешествие: сначала на трамвае мне приходится преодолевать несколько станций, потом садиться в переполненную маршрутку, а если маршрутки внезапно решили разом сломаться, то приходится садиться на муниципальный автобус и идти до работы пешком несколько километров. Хотя бы через Сумрак это делать быстрее. В автобусе я, нос к носу, встречаюсь с Ольгой Петровной Рыжовой. С Олей. Мы подружились давно, еще в институте. Больше всего я люблю в ней то, что она оптимистка — что бы ни стряслось! А земной шар, как известно, вертят именно оптимисты. — Привет, Толя. Что-то сегодня опять с транспортом. Линию вероятности смотрел? — Да что её смотреть-то? Из-за Чемпионата вновь часть автобусов на усиление отправили. И часть наших тоже. Ох, Оля, опять придётся за гастролёрами следить и новоприбывших оформлять. Как меня эти упыри уже достали. — Да ладно тебе. Тут такая жара, что они хотят не горячей крови, а холодного пива. С ними сегодня проблем не будет, все просто хотят посмотреть хороший футбол. — А вдруг Тёмные опять что-то сделают, как тогда, когда Акинфеев четыре года назад, ну на матче с Кореей мяч пропустил? Причём так дебильно пропустил, что Москва всерьёз стала проверять: «А не проклял ли кто нашего голкипера?» — Ну и как? — Оля посмотрела на меня глазами, полными интереса. — Ну и так: оказалось, что какой-то коренной американец неподалёку от Рио проводил санкционированный обряд, ну так, напакостить кому-то. Ну вот он и промахнулся и попал в Акинфеева. Оля хихикнула и сказала. — Никто не интересовался этим футболом и тут вдруг как-будто все с ума посходили с ним. Сейчас опять в контору придём, а наши охраннички снова будут мяч гонять. Благо что на приставке. Я улыбнулся и отвёл взгляд. На нас пристально смотрел молодой человек, лет двадцати пяти от роду. У него в руках был свёрток бесплатной газеты, который он прихватил в метро. На лбу у него проступил холодный пот. Он всё слышал. Твою мать. Вот так и рождаются мифы. Из нашей неосторожности, из наших рваных нервов, из неудачных шуток, показушных жестов и пустой болтовни в общественном транспорте. Кинув в него мыслью, звучащей примерно как «Мы тихие и безобидные психи», и потащив Олю к выходу из автобуса, я ещё пару раз выругался на свою небрежность. Подходила наша остановка.