***
Наша жизнь рознится от времени и от Земель, в которых мы обитаем. Мы бываем и старыми и молодыми, и горбатыми и красивыми. Образы формируются от учений, которые изучает та или иная Колдунья. Кто-то жаждет золота и власти, а кто-то — бесконечных шабашей и нескончаемых знаний. Но порядок един для каждой представительницы ведьминского сообщества. Мужчин — колдунов среди нас не бывает и быть не может. Лишь иногда проскакивают индивидуумы, которые могут приблизиться по человеческим меркам к нашему величию, но их быстро уничтожают, дабы те не портили репутацию. Почему же закон не приложен и так не справедлив к особям мужского пола? Издревле, первая Ведьма — Лилит, была всего-навсего девушкой, увлекшейся темной стороной Мира, в котором жила. Это были времена царствования различных могущественных тварей, выходивших на свет тогда, когда им вздумается. Великие деньки, названные «Золотым Веком» в наших кругах. Эти монстры навещали ближайшие деревни и города, пожирая и унося с собой в Преисподнюю всех, без разбора. Многие пытались остановить их и лишь немногим удавалось. Таким был род Ван Хельсингов, величайших убийц нашего племени. Бр-р-р… Но, в отличи от других, Лилит не боялась и не корила чудищ за их кровожадность. Понимала простую истину — человек ест корову, также безжалостно убивая ее. Но ему она нужна лишь для того, чтобы прожить еще одни день. То же самое и с Адскими отродьями. Они поедали смертных лишь для того, чтобы продлить свою собственную жизнь, исчислимую лишь совершенными ими бесконечными грехами. И когда пришла пора Лилит уйти на покой в клыках Демона, то ее крестьянская душа знала покой. Удивленный монстр, видя в ее глазах только довольствие и смирение, не знал, что ему нужно делать. С момента своего рождения он знавал только страх и кровь, струящуюся из разорванных тел. Но, едва темноволосая красавица предстала перед ним, чудовище не смог сомкнуть челюсти. Убивая всех из своего рода, кто скользнул по ней лишь взглядом, Демон указал девице истинный путь. Превознеся себя и ее на гору близь Юодкранте, темное создание спросило: — Почему же ты не боишься меня? Не бежишь прочь, не сопротивляешься, не хочешь жить? — на что Лилит шептала: — А разве ты не хочешь? — от такого ответа дитя ночи попятился, снедаемый противоречивыми чувствами. Но что он понял в ту роковую лунную пору, было очевидным — людские женщины могут удивить даже его. И только когда ее шепот донесся до вершин черных сосен, окружавших холодный родник, Демон явил свою настоящую личину. Пред крестьянкой разверзлись обожженные крылья, пока рога на лбу черта загорелись Адским Пламенем. И упала та на колени. Ибо приглянулась она самому Люциферу, нашему Высшему Господину, несущему смерть и тление. Тому, кто однажды повергнет свет Солнца с небес и сожрет каждого Ангела, что допустил такой кошмар на земле Божьей. Как понимаешь, сам Дьявол пал жертвой красоты человеческой женщины. И вот, спустя несколько лет, он дарует ей все тайны своего логова, самих уголков Преисподней, лишь бы та тонула во тьме все глубже и глубже. Но Лилит не нужны были подобные подачки. Ведь черноволосая крестьянка была рядом с прожорливым Демоном вовсе не из-за его силы. Та ярость, что излучалась в его зрачках, та статность и та харизма, с помощью которой он управлял всеми своими тварями. И так смертная женщина полюбила Сатану. И плод от этого союза с самого рождения обладал нечеловеческой красотой и такой же силой. Настоящей магией, пропитавшей каждый камень, каждую каплю на той далекой Ведьминой Горе. Никогда бы Люцифер не подумал, что может быть так счастлив. Породить настолько чистое и настолько же потустороннее создание было лишь ему под силу. Разумеется, их с Лилит счастье было недолговечным. Слабые людишки, нашедшие полубессмертную девушку тот час связали ее, обжигая освященным пламенем. Та, уступив темной дорожке дорожку человечности, шипела и брыкалась, пытаясь только спасти свое дитя. И когда Люцифер явился к своей возлюбленной, то нашел только чадящие угли и почерневший череп, которым играла бледная девочка. Это была первая рожденная Ведьма — Наследница Монарха Тартара. Убитый горем Дьявол сотворил свое таинство — снизошел всеми силами на это дитя, позволяя ее детям раз в несколько поколений являть на свет чистое перерождение Лилит. Так он сможет побыть с ней еще хотя бы чуть-чуть, не взирая на свое бессмертие. Шел век за веком, пока Король Ночи ожидал своего часа. И каждый раз дожидался. Как иначе, когда ты — сильнейшее существо во всех Мирах?***
Вода, в которой они возлежали, нагревалась с каждой секундой все быстрее и быстрее. Кипяток, прижигая кожу, был для Гэндзи лишь теплым касанием, которого прожженное тело не ощущало. Но, едва часть рассказа Ангелы закончилась на полуслове, влага испарилась, пока на стенах не появился иней. Стиснув появившиеся клыки, Одержимый коснулся ее ладони: — Когда настала очередь новой реинкарнации Падшей Женщины, то выбор пал на твою Мать, да? — отрываясь от бессмысленного изучения пустого пола, девушка сдунула мешающиеся кудри: — Кассандра Циглер была следующей, кому выпала честь возлегать с Дьяволом. И каждый раз, когда этот ритуал происходил, все мое естество сгорало, часть за частью. Будто вместо нее на одре была… Я? — фальшиво улыбнувшись, Ведьма вновь наполнила их сосуд горячей водой. Выцарапывая дерево своими заострившимися ногтями, Шимада прорычал: — Именно поэтому Колдунов не может быть среди мужчин. Из-за проклятья Люцифера в стане Чаровниц и Ведьм рождаются только девочки. Это объясняет тесную связь с твоей Матерью. Ты не можешь быть простой девочкой, ты — дитя Сатаны. Разумеется, толстая нить удовольствий и страданий тянется между вами двумя. Поэтому старшая Циглер запирала тебя в том Шкафу — видела в собственной дочери… — Конкурентку, а? — глухо засмеявшись, закончила за ним Хозяйка Замка. Положив ледяной лоб на широкое плечо своего гостя, золотокудрая водила по ключице своим носиком. Демон, позволив ей и это, медленно поднял единственную ладонь из воды, пока по ней стекал жар. Проведя ей по худой спине Циглер, Гэндзи закрыл изумрудные глаза: — Что ты сделала после? Как ни старался, я не мог увидеть этого в твоем Разуме. Что произошло? Как ты оказалась так далеко от дома и своего шабаша? — облизав кроваво-красные от помады губы, Ведьма плотоядно оскалилась: — То, на что напрашивалась эта Старуха. Когда пришел нужный час, древко ее метлы «случайно» оказалось в полных грудях Кассандры Циглер, что изрыгала только желчь из своего рта. Как ни странно, убивать собственную Мать было на удивление легко. Даже как-то возбуждающе, что ли. Понимаешь, о чем я? — зрачки того тут же стали такими же красными. Под кожей началась извечная борьба, пока мышцы опасно напряглись: — Я живу в желании убить родного мне человека. Это то, что поддерживает во мне жизнь и что заставляет меня вставать каждый раз, когда я падаю от изнеможения. Чертова фигура, которая несется сквозь пространство и время, указывая на меня скрюченным пальцем. И только когда я отрублю его голову, мое тело станет свободным. ИЛИ ДЕМОН ВНУТРИ МЕНЯ ОБРЕТЕТ ТУ ВЛАСТЬ, КОТОРУЮ ПОСТОЯННО ЖАЖДЕТ! МНЕ ПЛЕВАТЬ, ЧТО БУДЕТ ПОТОМ. Я. ПРОСТО. ХОЧУ. СОЖРАТЬ. ЕГО. УХМЫЛЯЮЩЕЕСЯ. ЛИЦО… — треснувший мрамор подземных комнат привел Ангелу в чувство. Погладив мужчину по щеке, та с внутренним ликованием заметила легкое, почти неуловимое подчинение. Прильнув к его шее, блондинка томно задышала, пуская в ход змеиный язык. Шимада, дрогнув от ее напора, обхватил горло молодой Колдуньи и прижал к соседнему краю их ванны. Но Ангела, закатив голубые глаза, стиснула пальцы в кулак от наслаждения: — Я… Просто хочу… Подарить тебе… Хоть каплю… Покоя… — его голова будто раздвоилась, являя сотни и сотни душ, что он успел сожрать за длинные восемь веков. Потерянная рука, заново отрастая, также быстро исчезла, успев только проломить деревянные борта. Вода, хлынув прочь, оставила двух созданий ночи полностью нагих, не скрываемых плотным паром и дымкой волшебства: — Ты больна, Ангела Циглер. Как страдание может приводить к наслаждению. Как нечто ужасное может быть манящим. Как-то, что причиняло тебе боль всю твою жизнь… Сейчас лишь возбуждает твою странную фантазию? Я — Демон, такой же, как твой Отец. Такой же, как и те, кто съедал людей в Ваши «Золотые Года». Я — Зло, Я — само разрушение, Я — огонь… Я — ОНИ. И я… Ничего не знаю, — отпустив ее шею, Шимада провел ладонью ниже, оставаясь в центре груди. — Твое сердце бьется так, как у обычного человека. Твоя натура берет верх над сохранением темного начала? Я не понимаю тебя, никогда не пойму. Но нужно ли это мне, Отродье Сатаны? Прикусывая нижнюю губу, Ведьма приблизилась снова, не ощущая больше сопротивления: — Тогда перестань говорить и начни действовать, чертов Демон…