Ури - город, вернувший нам друг друга

      Что?!       Кёнсу не мог сказать, прозвучал ли этот вопрос лишь у него в голове или же кто-то озвучил его мысли. Тэмин? Пак говорил о чёртовом Ли Тэмине, не о нём?! Осознание этого выбило почву из-под ног молодого врача и только лишь кирпичная кладка склада, о которую тот успел в последний момент опереться спиной, не дала брюнету повалиться на песчаную землю.       Конечно, симпатия к Киму или же нечто большее со стороны военного врача для До не была большим секретом: взгляды, постоянное желание касаться шатена и тяжёлые вздохи выдавали того с головой, однако Кёнсу ни разу не наблюдал ответных действий от Чонина. Тот улыбался, приобнимал лейтенанта за плечи, но в этих жестах совершенно не чувствовалось романтического подтекста. Ким, очевидно, даже не подозревал о чувствах Ли, что полностью устраивало хирурга, но теперь… Благодаря настырному Паку всё могло перевернуться с ног на голову, и больше всего До боялся, что это изменения произойдут далеко не в его пользу.       – Ёль, ты о чём вообще? – еле нашёлся Ким, которого, казалось, слова сапёра поразили куда сильнее, чем Су. – Мы с Тэмином дружим уже много лет, мы – лучшие друзья.       – Уверен? – с явным намёком приподнял одну бровь старший.       – К-конечно.       – Как-то не слишком убедительно прозвучало, – участливо заметил Пак. – Друг, послушай, я знаю, ты умный и сообразительный офицер армии, отличный командир, но, когда дело касается чувств, ты не только безнадёжный романтик, но и порой напоминаешь маленького доверчивого ребёнка, который принимает за чистую монету всё, что ему говорят. Ли называет тебя другом, и ты веришь, не замечая, что на деле для него всё иначе.       – Что ты имеешь в виду? – Ким был совершенно сбит с толку.       – Чонин, посуди сам, – начал Чанёль, стараясь раскрыть товарищу глаза на очевидные для него самого моменты. – Разве кто-то откажется от многообещающей для его карьеры миссии, чтобы прилететь в эту Тьмутаракань, лишь бы только побыть со своим другом, хоть и лучшим? Разве кто-то, кому благодаря его работе не раз приходилось находиться в стрессовых ситуациях, будет весь путь до горной дороги волком выть и метаться по кузову грузовика от того, что не знает в порядке ли его друг? Ты знаешь, у Ли стальные нервы, но тут наши ребята, сопровождавшие его из аэродрома, говорили, что он тогда словно с цепи сорвался. И наконец, кто-то, испытывая к человеку лишь дружеские чувства, будет хлопотать над ним подобно курице-наседке, волноваться о каждой его, даже незначительной царапине, следить, чтобы он не забывал вовремя есть и доставал бы каждый чёртов час его товарищей по команде вопросами о том, как тот себя чувствовал, не перетруждался ли, берёг ли свои пострадавшие рёбра и руку?       Пока говорил Пак, Чонин время от времени открывал рот, желая что-то сказать в ответ, но в следующую секунду закрывал, так и не произнеся ни звука. Слова лейтенанта стали для Кима полной неожиданностью: он никогда не смотрел на их с Тэмином дружбу с подобной стороны и теперь совершенно не знал, что делать и как уместить новую информацию в своей голове. Ли всегда был для шатена очень близким человеком, другом, почти братом и в отношении того к себе он видел лишь отражение собственной почти родственной привязанности. Теперь же, взглянув на их взаимоотношения с другого ракурса, всё казалось иначе.       Кёнсу, до сих пор скрывавшийся от глаз разговаривавших солдат за углом складского сооружения, с замиранием сердца ожидал ответной реакции Кима на слова его товарища. Он видел, как тот озадаченно и поражённо распахнул глаза и нервно переступал с ноги на ногу, пытаясь уложить полученную информацию в своей голове, чтобы прийти хоть к какому-то решению.       – Почему ты говоришь мне всё это? – спустя долгую минуту тишины выдохнул Ин.       – Ты мой друг, Чонин, и я желаю тебе счастья, – без утайки ответил Пак и, чуть подумав, добавил: – К тому же мне уже по-настоящему становится больно смотреть на то, как Ли себя изводит.       – Я не могу, – покачал головой Ким, тяжело выдыхая.       Как он мог думать об отношениях с кем-то другим, когда его любимый человек наконец-то снова был так близко, но в то же время так далеко?       – Можешь, – в отличие от прятавшегося в тени Кёнсу сапёр точно знал, какая причина крылась за словами друга. – Не обязательно зацикливаться на прошлом, которое, к тому же, не принесло тебе ничего хорошего.       Не так давно Пак наконец-то узнал, что произошло в жизни его лучшего друга и командира полгода назад и так сильно изменило шатена, превратив всегда весёлого и романтичного по натуре парня в помешавшееся на службе и переполненное хандрой безэмоциональное тело. Первое время Чанёль совсем не узнавал Кима. Казалось, словно тот в одночасье потерял всякий смысл жить и хоть чему-то радоваться, что до дрожи пугало сапёра. Пак был готов благодарить кого угодно уже за то, что друг не стал безбашенным самоубийцей: на миссиях он, как и прежде, превращался в профессионального и собранного военного, командира своей команды, в Кая, главной задачей, которого было вернуть всех своих товарищей домой живыми и здоровыми. На миссиях Чан вновь мог видеть прежнего друга, однако это не сильно улучшало положение дел и совершенно не успокаивало волновавшегося за младшего Пака. Долгие месяцы Ёль маленькими и осторожными шажками вытаскивал Чонина из выстроенных самим шатеном ледяных стен, возвращая того в подобие друга, которого он знал и которым дорожил долгие годы их знакомства.       Теперь Чан был осведомлён о причине и смог по-настоящему понять то, что на самом деле происходило с Кимом, который в очередной раз его удивил. Пак думал, что после всего Чонин должен был ненавидеть врача, так жестоко растоптавшего его искренние чувства, но вместо этого рядом с ним губы майора растягивались в широкой улыбке, которой на лице друга сапёр не видел очень давно, уже начиная думать, что никогда больше и не увидит.       Чанёль с профессиональной точки зрения относился к доктору До очень даже хорошо: тот был отличным врачом, однако Пак не мог не таить скрытую обиду за то, как тот обошёлся с его другом. По-хорошему, лейтенант считал, что ему стоило предостеречь Кима, не дать тому напороться дважды на одни и те же грабли, но то, как при одном лишь взгляде на сеульского хирурга глаза шатена загорались жизнью, заставило мужчину повременить и дать До ещё один шанс.       Пак не сомневался в своём решении до того момента, пока Тэмин своим приездом не напомнил о себе. После того, как он увидел, как тот беспокоился, как заботился о Чонине, Чан понял, что, возможно, ошибался. Поэтому, заметив, что друг совершенно не понимал весьма недвусмысленные намёки Ли, брюнет решил взять ситуацию в свои руки, желая своему другу и командиру лишь счастья.       Ким, нахмурившись, всерьёз задумался над словами Пака. Действительно, стоило ли так отчаянно цепляться за прошлое? Не пора ли было его отпустить? Отпустить Кёнсу. От одной этой мысли болезненно сжалось сердце солдата. Хоть их отношения и закончились долгие шесть месяцев назад, Чонин до сих пор берёг свои нежные и искренние чувства к врачу, никогда до конца того не отпуская. Возможно, стоило ослабить хватку и дать больше не его Кённи свободу? Да, это было бы невероятно больно, но разве не такими должны быть правильные решения? Разрывающими душу, но делающими дорогого тебе человека счастливым, разве нет? Несмотря на то, как они расстались, Ин считал, что такой замечательный человек, как Кёнсу заслуживал лучшего. И если это был не Ким, то майор готов был отступить. Выражение: «Не будешь моим, так не доставайся же ты никому» никогда не было в духе шатена.       Перестав задумчиво и чуть нервно потирать мочку уха, Чонин громко выдохнул и решительно посмотрел на стоявшего в ожидании друга.       – Ты прав, – твёрдым голосом произнёс Ким. – Пора двигаться дальше.       Собственные слова больно резали по сердцу, но кивок Пака, – немое согласие и знак поддержки, – придавал майору уверенности в правильности своего решения.       – Не знаю, чем это обернётся, но я поговорю с Мином. Только у меня есть ответная просьба, – продолжил шатен и, заметив вопросительно приподнятые брови друга, добавил: – Поговори с Бэкхёном.       Теперь уже Пак почувствовал, как у него из-под ног уходила земля.       – Не смешно, – с долей обиды и раздражения практически прорычал брюнет.       Чонин вздохнул: он никак не понимал, почему два его друга так долго тянули несчастного кота за хвост, ведь их взаимная симпатия была более чем очевидна.       – Ёль, я не предлагаю тебе подходить и сразу признаваться ему в своих чувствах, – поспешил успокоить друга Ин и объяснить тому свои слова: – Я просто прошу тебя поговорить с ним о чём угодно. Да хоть о погоде, хотя местный климат особо не блещет разнообразием, но и это будет уже неплохо. Просто поговорите, Чанёль. Спроси, рад ли он, что снова вернулся сюда или как у него дела. Что угодно, только не избегай его. Я знаю, ты смущаешься и волнуешься, но поверь, он будет рад просто поболтать с тобой. Не упускай свой шанс стать счастливым из-за страха быть отвергнутым, ведь этого не случится.       Пак, слушая друга, поджал губы и взлохматил слегка отросшие волосы на затылке.       – Хорошо, – спустя минуту молчания кивнул старший: возможно, именно этого пинка ему не хватало, чтобы решиться и сказать Бэкхёну при встрече что-то большее, чем взволнованное, а оттого холодное «привет».       – Тогда договорились, – хлопнув сапёра по плечу ответил Ким после чего насмешливо хмыкнул в кулак: – Чёрт, давно мы с тобой не заводили такие задушевные разговорчики!       – Точно! – подхватил смех друга Пак, зашагав вместе с ним в сторону казарм.       Проводив опустевшим взглядом две высокие фигуры, вскоре скрывшиеся в темноте, Кёнсу обессилено съехал по кирпичной стене вниз, сильно ударяясь копчиком о спрессованный песок, но совершенно не чувствуя боли. Совсем недавно До, переполненный яркими эмоциями, почти бежал к Чонину, желая рассказать тому, как он им дорожил, каким замечательным человеком всегда того считал, Су бы даже не удивился, если бы в пылу чувств не сдержался и признался Киму в своей любви, но сейчас… После услышанного молодой хирург сильно сомневался, что шатену нужны были его признания. Он хотел «идти дальше», в то время как Кёнсу не мог и, чёрт возьми, не желал этого делать!       Полностью разбитый и потерянный Су кое-как поднялся на не слушавшиеся его ноги и побрёл в сторону установленных для группы врачей палаток. Добравшись до своей кушетки, До сразу же упал на тонким матрас и, с головой укутываясь в одеяло, облегчённо выдохнул от того, что в палатке он был один. Отвечать на вопросы Бэкхёна парень в тот момент был не в состоянии.       Утро выдалось тяжёлым. Голова брюнета гудела, а копчик, которым он прошлым вечером так неудачно приложился о землю, ужасно болел, но хуже всего было то, что До разбудили самым бесцеремонным образом. Кёнсу проснулся от того, что с нагретой кушетки его снесло неугомонным вихрем счастья, также известным как его бывший лучший друг Бён Бэкхён.       Блондин, совершенно не чувствуя за собой вины, продолжал радостно трясти хирурга, сбрасывая с него последние крупицы сна и попутно что-то воодушевлённо тараторя.       – Какого чёрта, Бён?! Какая муха тебя укусила?! – не выдержав, прикрикнул До, у которого от действий врача перед глазами уже плясали яркие звёзды, вызывая лёгкую тошноту.       – Су-я, ты меня совсем не слушаешь, – обиженно протянул иммунолог, но в следующую секунду его лицо вновь озарила широкая улыбка, а плечи брюнета в очередной раз подверглись радостной тряске.       Всё говорило о том, что у старшего, в отличие от Кёнсу, было отличное настроение. Даже не так: Бён был на седьмом небе от счастья.       – Я тебе уже пять минут говорю, что сегодня самый прекрасный день в моей жизни! Ты не поверишь, что только что со мной произошло! Я и сам не поверил, и поэтому ущипнул себя пару раз. Я не спал, Кёнсу-я, мне не приснилось! – восторженно лепетал блондин.       Казалось, ещё немного и парень бы вспарил над землёй, в то время как До лишь озадаченно сводил брови и хлопал сонными глазами, совершенно не понимая, что могло так сильно обрадовать его друга. Но благодаря повышенной болтливости блондина и его неуёмному желанию поскорее поделиться с Су радостными новостями, Кёнсу понимал, что долго ему томиться в неизвестности не придётся.       – Так вот, сегодня, как и каждое утро, я пошёл к колодцу у водонапорной башни, чтобы умыться и тому подобное, – не скрывая эмоций, принялся рассказывать Бён. – Я тогда ещё не до конца проснулся и не сразу заметил, что там уже кто-то был. Это был Чанёль! – казалось, парень до сих пор не верил собственной удачи. – Это было так неожиданно, что я совсем растерялся и не знал, что делать. Я думал, он просто поздоровается со мной и пойдёт по своим делам, как обычно это делает, но… Кёнсу-я, он заговорил со мной! Представляешь? – сверкая яркой улыбкой, подпрыгнул Бэк, а после счастливо рассмеялся. – Он спросил меня о погоде. О погоде, представляешь? Здесь же жара девять или десять месяцев в году! Но это было так мило! Чанни был таким милым! – переполненные радостью глаза мечтательно сощурились. – Мы болтали с ним о всякой ерунде. Сначала было так неловко, но я и не заметил, что прошёл почти час! Я так счастлив, Су-я! Может, я ему действительно интересен? Как думаешь, у меня есть шанс?       – Конечно есть. Теперь твоя очередь сделать ответный шаг навстречу Паку, – на автомате ответил До, полностью уверенный в своих словах, но ещё не до конца осознав то, что на самом деле для него самого означали произошедшие в жизни лучшего друга изменения.       Он был искренне рад за хёна и надеялся, что у них с лейтенантом всё получится. Чувства Бэка к Чанёлю были более чем известны Кёнсу, а, когда он лично познакомился с высоким солдатом, у него не осталось никакого сомнения в существовании взаимности. Те взгляды, которые Пак бросал на иммунолога, когда тот не мог видеть, или искорки интереса, загоравшиеся в глазах мужчины, стоило только кому-то даже вскользь упомянуть в его присутствии блондинистого врача, были совершенно очевидны и однозначны. Поэтому До искренне не понимал, почему те не замечали ответных чувств друг друга, продолжая страдать, по их мнению, от неразделённой любви.       Какая ирония…       Однако наконец-то замкнутый круг разорвался. Разговор хоть и был маленьким, но всё-таки важным и долгожданным шагом вперёд. До даже мысленно с уважением пожал Паку руку, но в следующую же секунду в ужасе распахнул глаза, понимая.       Чанёль поговорил с его другом. Поговорил с Бэкхёном.       Разве не об этом сапёра просил прошлым вечером Чонин? Боже! Значило ли это?… Нет, этого просто не могло быть!       Брюнета охватила паника. Практически свалившись со своей кушетки, он со всех ног вылетел из палатки, не обратив никакого внимания на удивлённый оклик друга. Кёнсу нёсся на всех парах, точно не зная, куда именно бежал. Где искать Чонина? Хоть база Кви была не слишком большой, однако затеряться в ней было проще простого. Лёгкие уже жгло от быстрого бега, дыхание сбилось, но хирург даже не думал останавливаться и совершенно не обращал внимания на озадаченные взгляды встречавшихся ему на пути солдат и врачей. Единственное, чего боялся До – не успеть. Он не желал допускать ни единой мысли о том, что Чонин уже давно мог поговорить с Ли. Что ему было делать, если после разговора они решили попробовать? Что делать Кёнсу, если у Ина уже появился парень? Брюнет не имел ни малейшего понятия.       Проносясь мимо одноэтажных кирпичных зданий, предназначения которых До не знал, он каким-то чудом умудрился уловить обрывки фразы, произнесённые знакомым баритоном:       – …мин, … поговорить…       От резкого торможения ноги чуть проехались по песку вперёд, и парень еле удержался, чтобы не взрыть носом землю. Повернувшись в сторону голоса, Кёнсу увидел где-то в десяти местах от себя стоявших боком к нему Чонина и Ли. Те, заострив всё своё внимание друг на друге, даже не заметили появление третьего человека.       До широко распахнул глаза, понимая, о чём шатен хотел с тем поговорить. Он не мог этого допустить! Как бы он ни старался, отпустить Чонина, его Нини, было выше сил Кёнсу. Вертя головой из стороны в сторону, брюнет судорожно пытался придумать хоть что-то, что бы помогло не дать этому разговору состояться. Конечно, он мог просто подбежать к ним и дать какое-нибудь «сверхважное» поручение Ли или же попросить Чонина чем-нибудь ему помочь, но До сомневался, что это бы помогло. Разговор бы всё равно состоялся, если не сейчас, то через час или завтра, и брюнет понимал, что не смог бы всё время находиться рядом, чтобы раз за разом срывать их планы. Ему нужен был какой-то весомый повод, что-то, что на достаточное время отвлекло бы Кима от лейтенанта и обещания, данного им Паку. Нужно было что-то, что позволило бы Кёнсу первому поговорить с Чонином и раскрыть перед ним все карты.       Идея пришла неожиданно.       Даже не думая пытать удачу с телефоном, хоть в его записной книжке и был теперь номер нуны, Кёнсу достал из кармана штанов рацию, судорожно переключая на свободный канал, который они с Джихё-нуной договорились использовать для связи друг с другом.       Несмотря на то, что на территории Ури стояла старенькая вышка сотовой связи, дозвониться хоть куда-то с первого раза, а уж тем более поговорить без перебоев и помех было чем-то из ряда фантастики, однако в отличие от своих коллег Кёнсу эти проблемы не вызывали никаких неудобств. Друзей, с которыми он бы мог часами болтать по телефону о всяких пустяках, а в его случае просто слушать бессмысленный, но забавный трёп, иногда в нужных местах согласно угукая, было не так много. Если быть до конца честным, такой друг у него был всего один – Бён Бэкхён, и сейчас тот был вместе с ним на базе Кви, поэтому телефон До был совершенно не нужен.       За всё время выполнения миротворческой миссии Кёнсу лишь пару раз попытался позвонить Председатель больницы Иньсэнг, чтобы узнать о том, как проходила командировка его персонала, однако связь обрывалась спустя неполную минуту, а также несколько раз хирургу звонили врачи и старшие медсёстры, которые по какой-то невиданной для До причине считали брюнета идеальной кандидатурой в мужья для себя, своих дочерей, племянниц или других родственниц. В такие моменты Кёнсу наоборот был счастлив и безмерно благодарен тому, что мобильная связь в Ури оставляла желать лучшего.       Тем временем стоило До только услышать уже знакомую череду помех, оповещавших о работе рации, парень негромко, чтобы раньше времени не выдать солдатам своего присутствия, но отчётливо произнёс:       – Нуна, здравствуй! Это Кёнсу. Слышишь меня?       – Привет, мой милый! – бодрый голос женщины не заставил себя ждать, почти в ту же секунду приветствуя врача через динамик. – Конечно слышу. Что-то случилось, дорогой, или ты просто соскучился по своей нуне?       Парень невольно улыбнулся: Хван Джихё была полностью открыта и свободна в общении, что частенько смущало, но не могло не восхищать брюнета. Однако веселье тут же спало, когда До вспомнил о причине связи со школьным воспитателем.       – К сожалению, я по делу. Нуна, помнишь, мы обсуждали посещение врачами городской школы? Ничего, если мы приедем к вам примерно через час?       – Конечно! Я как раз в школе сегодня. Успею до вашего приезда организовать этих мелких прохвостов.       Договорившись с Хван и попросив ждать их в ближайшее время, Су не желал больше терять драгоценное время и быстрым шагом направился к разговаривавшим солдатам.       – … Тэмин-а, мы ведь с тобой дружим уже больше десяти лет, – в свою очередь Ким всё никак не мог перейти к сути разговора: что-то в душе постоянно его останавливало, но это было только на руку До.       – Чонин! – специально использовав неформальное обращение, окликнул майора брюнет.       – Кёнсу? – обернувшись, удивлённо спросил Ин, который совсем не ожидал в этот момент встретить именно хирурга.       Отчего-то шатену стало неловко, но лишь благодаря натренированному самоконтролю он никому не позволил этого заметить.       – Всё хорошо? – на этот раз не пытаясь скрыть своей лёгкой обеспокоенности, задал вопрос майор.       – Конечно, – с улыбкой кивнул До, намеренно не обращая внимания на прожигавшего его хмурым взглядом лейтенанта. – Просто помнишь, ты недавно меня просил сказать тебе, когда я соберусь поехать в город? В общем, через полчаса мы планируем выдвигаться в сторону Ури, – несмотря на расслабленный тон, Су чертовски нервничал, боясь, что Ким посчитает разговор с военным врачом более важным и после слов хирурга просто отдаст приказ нескольким своим подчинённым сопроводить их в город и останется с Ли.       – О, вот как? Хорошо, – немного удивлённо улыбнулся в ответ Ин и уже со знанием дела продолжил: – Сколько врачей собирается в город, и вы будете брать с собой что-то тяжёлое?       Мужчине необходимо было понять цель поездки и численный состав группы миротворцев, чтобы рассчитать оптимальное количество солдат для обеспечения их защиты во время поездки. Несмотря на то, что Ури находился вблизи горячей точки, город уже довольно давно не подвергался нападениям повстанцев, однако это не давало Киму повод расслабиться и забыть об осторожности.       Тем временем, До, быстро в уме прикинув, как много нужно было сделать за предстоящую поездку в Ури, уверенно ответил:       – Четыре человека и, нет, мы возьмём с собой только свои медицинские сумки, там есть всё, что может нам понадобиться.       – Хорошо, – кивнул шатен и бросил быстрый взгляд на молчавшего всё это время Ли: – Ты тоже поедешь в город?       Тот нахмурился ещё сильнее.       – Нет, – сквозь зубы выдохнул он. – У меня ещё куча дел на базе.       После этих слов Су чуть успокоился. Он знал, что как у ответственного в этот день за наблюдение и плановые осмотры пациентов, лежавших в помещении медицинского блока, играющим роль терапевтического отделения, у Тэмина не было возможности к ним присоединиться, однако До всё равно волновался. Ему совершенно не хотелось, чтобы Ли ехал с ними.       – Понятно, – кивнул Ким и вновь обратился к брюнету: – В таком случае через полчаса подходите к воротам. Транспорт и сопровождение уже будет вас ждать, хорошо?       – Конечно!       – Тогда договорились, – Чонин улыбнулся напоследок и, попрощавшись с врачами, ушёл организовывать всё необходимое.       Так и не законченный разговор благополучно вылетел у Кима из головы.       У Су отпустило сердце: всё это время ему казалось, что он не обсуждал с младшим деловую поездку в город, а приглашал того на свидание, не иначе. Но ведь тот согласился, разве нет? Проводив взглядом широкоплечую фигуру в так идущей шатену военной униформе, До непроизвольно перевёл взгляд на всё ещё стоявшего рядом с ним Тэмина. Не желая быть невежливым, врач кивнул мужчине:       – Здравствуйте, лейтенант Ли.       Тот в ответ сверкнул в сторону хирурга почти чёрными глазами и, пробубнив себе под нос что-то похожее на «доктор До», развернулся на пятках, быстрым шагом уходя, слава богу, в противоположную от той, куда ушёл Ким, сторону.       Кёнсу не обратил на неуместное поведение подчинённого особого внимания, думая лишь о предстоящей поездке. Широкая улыбка против воли врача расцвела на лице парня, но тот и не возражал. Слегка подпрыгивая на каждый шаг, словно маленький ребёнок, До направился в медблок, чтобы оповестить коллег о предстоящем выезде в город.