Не с тобой

— Нет, с сюрпризами на сегодня пора завязывать! — проговорила Алиса, в изумлении рассматривая свою уютную лужайку за домом. Жизнь здесь била ключом. Лужайка была полна народу. — Именинница! — завопила Александра и ринулась к ней, широко раскинув руки. Секунду спустя она обхватила Алису за шею и, чмокая ее в обе щеки, закружила вокруг себя: — С Днем рождения, подруга! Алиса засмеялась, пытаясь устоять под ее напором. День сегодня, определенно, удался. — Шенн! — крикнула Александра, даже не обернувшись. — Ты куда подевался? — Да здесь я, — проворчал Шеннон, отрываясь от барбекю и направляясь к ним. — Вот же медведь неторопливый! — прошептала по-русски Александра. — Вы что, снова вместе? — тихо спросила Алиса, будучи в курсе сложной личной жизни подруги. — Потом, — одними губами ответила та. — Привет, Эли! — сдвигая неизменные темные очки на макушку, краешками рта улыбнулся Шеннон. — Мы тут начали хозяйничать, не возражаешь? — Не возражаю! — весело ответила Алиса. Он решительно сгреб ее в охапку: — С Днем рождения! — Ты меня задушишь! — пискнула она, смеясь. Шеннон слегка отстранился, изогнул и без того выразительную бровь. — А в губы можно? — серьезно спросил он. — А в лоб? — тут же любезно поинтересовался Колин, спускаясь по ступеням террасы. Шеннон удовлетворенно захохотал и легко коснулся губами щеки Алисы. — О, а мы подарки в доме сгрузили! — вдруг вспомнил он и посмотрел на Александру. — Я ж говорил, надо было в беседку тащить. — Ну, не все же такие непредусмотрительные, как ты, — раздался негромкий голос у них за спиной. — Джей! — прошептала Алиса и обернулась. Он изменился. Волосы приобрели вызывающе платиновый цвет, сама прическа стала короче, челка длиннее, закрывая почти пол-лица, и только в глазах по-прежнему плескалась чистая весенняя синева. — С Днем рождения, Алиса! — он произнес русский вариант ее имени очень чисто, почти без акцента. — Вот, учись, — встряла Александра, толкая плечом Колина. — А то ты за семь лет Алискино имя одолеть не можешь. — Способностей к языкам нет, — невозмутимо ответил Колин, отлично говоривший по-французски и вполне сносно — по-немецки. — Эй, бро, что ты там говорил насчет предусмотрительности? — ехидно поинтересовался Шеннон. — Где подарок-то? Джаред почему-то посмотрел себе под ноги, все остальные уставились туда же. — Только что был здесь, — растерянно проговорил он. В эту же самую секунду со стороны беседки раздался звон падающей посуды и негодующий вопль сестры Колина Клодин: — Кто его отпустил?! — Нашелся, — констатировал Шеннон. — Кто? — Алиса заинтригованно переводила взгляд с Джареда на Шеннона. — Сейчас увидишь. Из беседки стремительно выкатился и, что было духу, помчался в сторону дома маленький коричневый шар. — Стой! — заорал Джей и азартно ринулся наперерез. Млеющая от любопытства Алиса — за ним. Остальная компания, хихикая, наблюдала за погоней. Изловленный в результате хаотичных метаний по двору неопознанный объект оказался щенком лабрадора густого шоколадного окраса. Утомленный беготней, он покорно повис в руках Джареда, вывалив розовый язык и зажав куцый хвостик между короткими толстыми задними лапами. — Шустрый какой! — перевел дыхание Джей. Алиса зачарованно глядела на щенка. — Это мне? — тихонько спросила она, поднимая глаза на Джареда. — Собственно, это и есть подарок, — улыбнулся он. — Я навел справки у Колина, он сказал, что ты всегда мечтала о собаке. Алиса осторожно взяла песика на руки. Открыв зажмуренные глаза, он лизнул ее в лицо и тоненько тявкнул. Чувствуя себя подростком, получившим давно желаемое, Алиса засмеялась. — Спасибо, Джей! — восторженно проговорила она. — А как его зовут? — О, тут есть небольшая проблема, — Джаред почесал кончик носа. — Дело в том, что по документам у него имя длиннее, чем у всех нас вместе взятых. Так что тебе придется придумать его самой. — Конечно, Джей обежал едва ли не все питомники Лондона, прежде чем нашел этого аристократа, — заявил, подходя Шеннон. — Надо было слышать, с каким непередаваемым апломбом он рассуждал о вещах, о которых не имеет ни малейшего представления. Заводчики ему прямо в рот глядели. — Это личное обаяние, — отрезал Джаред. — Тебе не понять, Шенн. — Куда уж мне! — сокрушенно развел руками Шеннон. Алиса с нежностью рассматривала щенка. — Как же тебя назвать? — Может Скотчем его назовем? — предложил Колин. — Вон и окрас подходящий. Шеннон хмыкнул и одобрительно хлопнул его по плечу: — Поддерживаю. — Не, а чего, давайте уж тогда сразу Виски или Бренди! — возмутилась Александра. — Тоже окрас подходит. Внезапно она замолчала и принюхалась. — Шеннон! — закричала она. — По твоей милости мы останемся сегодня голодными! — Ой-ё! — и Шеннон гигантскими прыжками понесся к оставленному без присмотра грилю. Алиса сидела, расслабленно привалившись к плечу Колина. После длинного рабочего дня, богатого на впечатления, и плотного ужина ее одолевала дремота. Все тосты были сказаны, гастрономические аппетиты удовлетворены, и народ, сыто отдуваясь, откинулся на спинки скамеек. Алиса почти выпала из неторопливой ленивой беседы. Колин рассказывал о съемках «Сорвиголовы», которые и явились причиной столь радикальной смены имиджа. Не особо вслушиваясь в слова, она просто наслаждалась самим звучанием его голоса, близостью его большого сильного тела, теплом его руки, которая уверенно обосновалась на ее бедре. Время от времени она прикрывала глаза, и тогда голоса сливались в негромкий отдаленный гул, а через несколько секунд она понимала, что в очередной раз проснулась. Ей становилось неловко, и какое-то время она добросовестно следила за общим разговором, пока не начинала снова съезжать в дрему. — …Э-э, кошка, да ты совсем спишь! Колин коснулся пальцами ее щеки. Алиса открыла глаза и обнаружила, что все смотрят на нее. — О, простите, — смущенно пробормотала она. Колин встал и потянул ее за собой. — Так, дамы и господа, вы тут развлекайтесь, а я уложу ребенка. Алиса покорно поднялась. — Идем, дорогая, я спою тебе колыбельную. — Она и без твоей колыбельной уже того, — сочувственно проговорила Александра. Выбираясь из беседки, Алиса споткнулась. Колин легко подхватил ее на руки и понес к дому. Войдя в спальню, он не стал включать свет. Осторожно опустил ее на кровать, быстро, со сноровкой, выдававшей богатый опыт в этом деле, снял с нее майку и шорты, не менее ловко избавил от белья. Раздевшись сам, скользнул к ней на прохладную простыню. Дрожь возбуждения волнами пробегала по его телу. Сквозь дремоту Алиса чувствовала, как его пальцы нежно скользят по бедру, пробегают по изгибу талии, медленной невесомой лаской касаются груди. — Колин, — виновато пробормотала она, — я так устала! — Я знаю, — шепнул он. — Спи, кошка. Благодарная за то, что он не стал настаивать, она потянулась, тесно прижимаясь к его рельефному телу и забрасывая ногу ему на бедро. И как-то так получилось, что их тела сами собой заполнили все выемки и пустоты, словно элементы пазла. Колин коротко выдохнул. — Спи, — повторил он, зарываясь губами в ее волосы. Алиса уснула мгновенно. Положив голову на руку, Колин рассматривал ее усталое лицо, легонько перебирая пальцами тугие кудряшки. Только теперь он до конца понял, как долго они не виделись и как же сильно он соскучился по ней. Неожиданно Алиса нахмурилась во сне и, приглушенно вскрикнув, рывком села на постели. Широко раскрытыми глазами она слепо вглядывалась в темноту. — Колин! — отчаянно прошептала она. — Тише, я здесь. Иди ко мне! И он одним плавным движением привлек ее к себе. — Страшный сон? Вцепившись ему в плечи, она кивнула. — Когда ты уедешь? — вдруг спросила она, тревожно заглядывая ему в лицо. — Вот тебе и раз! Я уже успел тебе наскучить? — Когда? — настойчиво переспросила Алиса. Колин отвел волнистую прядь с ее лица и поцеловал в лоб. — Через неделю. Алиса удовлетворенно вздохнула и теснее прижалась к нему. — Это так восхитительно долго! Целая маленькая жизнь, — пробормотала она. Было видно, что приснившийся кошмар унес с собой и весь ее сон. Он чувствовал ее легкое дыхание на своей щеке. Она прикоснулась к его груди, пальцы ее затрепетали, целеустремленно скользя ниже. На опасном рубеже Колин перехватил ее руку. — Внесем ясность, — шепнул он. — Ты уже передумала спать? Алиса потянулась к нему губами, отыскивая его губы, касаясь их вначале робким, а затем все более настойчивым поцелуем. Он охотно подчинялся ей, хотя и знал, что это ненадолго. Их горячее дыхание сливалось воедино, растекаясь по венам блаженным теплом, туманя разум. И только когда дышать не осталось никакой возможности, они оторвались друг от друга. — Сочтем это положительным ответом, — усмехнулся Колин. Он ловко опрокинул ее на спину, перекатываясь сверху и возвращая себе доминирующий статус молодого и самоуверенного самца. И чувство, близкое к восторгу, охватило его, когда он услышал, как стучат в нетерпении ее зубы, как изгибается в ожидании ее истосковавшееся тело, как вся она жадно тянется к нему, нежная, податливая, покорная. — Моя голодная кошка, — глядя прямо в лихорадочно блестевшие глаза, прошептал он. …Подперев голову рукой, Колин смотрел, как, свернувшись уютным клубком, спала Алиса. В неверном свете луны ее лицо выглядело расслабленным и удовлетворенным. На припухших от поцелуев губах играла мечтательная улыбка. Когда-то, много лет назад, он оказался заворожен этими губами. Колин вспомнил их первую встречу тогда в Сант-Стивенс-Грин, как она сердито отряхивалась, бросая на него гневные взгляды после их феерического падения. Кажется, она высказывала ему что-то негодующее, но он ничего не слышал, таращась ей в лицо и улыбаясь, как идиот. Ни на какой кастинг тогда он не попал, он вообще начисто забыл, куда так сильно торопился, таскаясь за ней целый день и прикидывая, как бы половчее поцеловать ее. И когда это ему наконец удалось, он впал в настоящее смятение от целого шквала новых, таких непривычных ощущений. А ведь он в свои почти девятнадцать самонадеянно считал себя весьма опытным и искушенным мужчиной. В тот вечер он еще долго бродил по улицам города, на все лады повторяя про себя так непривычно звучащее для его ирландского уха имя — Алиса. Когда обессиленный после ночных скитаний, утром он переступил порог дома, в голове осталась лишь одна связная мысль: эта застенчивая девочка с буйной гривой волос и манящими улыбчивыми губами достанется ему во что бы то ни стало. Обычно слова, пусть даже мысленные, никогда не расходились у него с делом. Алиса шевельнулась и натянула повыше простыню, которой укрывалась. Колин встал, закрыл распахнутые настежь окна, через которые струилась ночная прохлада. Вынув из шкафа плед, он заботливо укрыл спящую девушку. Она всегда была мерзлячкой. «Это потому что тебя нет рядом, — грустно шутила она. — С тобой мне тепло». …Приглашение в Голливуд два с половиной года назад стало скоростным трамплином для него и проклятием для них обоих. Он становился известен, одновременно превращаясь в желанного фигуранта таблоидов. Сплетни, связанные с его именем, не могли обойти ее стороной. «Ничего бы не было, если бы ты была всегда со мной!» — однажды в запальчивости выкрикнул он ей. «Ты обвиняешь во всем этом меня?» — тихо спросила она, поднимая на него глаза. Он увял, понимая всю нелепость своих слов. Она была занята делом, которое любила и которому желала посвятить жизнь. А что мог предложить ей он? Ездить за ним по странам и континентам? Целыми днями ожидать его в номере отеля? Это было глупо. Она никогда не согласилась бы на это. Он научился спокойно реагировать на любые вопли бульварной прессы о его якобы новом увлечении. И честно признавал, что порой сам давал почву для этих сплетен. Это было забавной игрой. Он своими руками лепил образ этакого рубахи-парня и дамского угодника, шокируя политкорректный Голливуд, мягко говоря, спорными высказываниями и легкомысленным поведением. Но то, что он непринужденно обнимал коллегу по съемкам где-нибудь на улице, вовсе не означало, что в этих объятиях он проводил и ночь. Флирт оставался флиртом. И в глубине души он всегда гордился тем, что мог вовремя остановиться. До последнего случая. Вспоминать об этом было и неприятно, и стыдно. …В тот раз у него было жуткое похмелье. В голове искрило и потрескивало, что делало процесс открывания глаз задачей трудновыполнимой. Когда же это ему наконец удалось, он с облегчением обнаружил, что находится в своей постели, и с легким шоком — что находится в ней не один. Как это могло произойти?! Память уныло молчала. — Доброе утро! — улыбнулась смуглокожая красотка. — Доброе утро, э-э-э… — он вдруг понял, что не помнит ее имени. — Ким, — подсказала она. Ну да, Ким. Точно, «модель на пенсии». Так она представилась вчера на пляжной вечеринке. — Послушай, Ким, — осторожно начал он, — возможно, вчера я не совсем… Она остановила его взмахом руки. — Вчера все было великолепно, — прошептала она. — У меня ни с кем так не было. «Дьявол! Еще и великолепно, — с отвращением подумал он. — И никаких деталей». Мечталось только об одном: чтобы она поскорее ушла. Следующая ее фраза повергла его в состояние, близкое к прострации. — Я хотела бы родить от тебя, Колин, — серьезно глядя на него своими темными глазами, сказала Ким. — Сделаешь? Он очумело тряхнул головой, отчего перед глазами расцвел новогодний фейерверк. Блин, яду мне! Со стоном закрыл глаза. — Колин! — настойчиво позвала Ким. — Это не ко мне, Ким, — пробормотал он, не открывая глаз. Она ничего не ответила, лишь тихонько вздохнула. Расставшись в тот день, больше они до его отъезда не виделись. И Колин искренне надеялся, что не увидятся вообще никогда. Он всеми силами старался затолкать произошедшее в подвалы памяти, и это ему почти удалось. И вот теперь здесь рядом с Алисой всплыло опять. Колин встал с постели, поняв, что в ближайшие часы уснуть ему не удастся. Натянув старые, вытертые до неопределенного цвета, джинсы и, проверив наличие сигарет в кармане, он тихо выскользнул из спальни. Проходя по коридору, он понимающе усмехнулся, услышав возню и негромкий смех в спальне, где обосновались Шеннон и Александра. В комнате Джареда стояла тишина.