Не с тобой

Джаред маялся. Он лежал на постели, закинув руки за голову, и бездумно пялился в потолок. Сон не шел. Да, пожалуй, он здорово просчитался, забросив вещи в комнату, смежную со спальней хозяев. Надо было селиться напротив. Хотя там другая беда — Шеннон со своей темпераментной подругой. Джаред усмехнулся. Прямо между двух огней. Как там говорится? Чужое бесстыжее наслаждение способствует неврастении. Его неврастения прогрессировала со страшной силой. Он прекрасно понимал, что в доме хорошая звукоизоляция, что большей частью все это его фантазии, но ничего не мог с собой поделать. Ему чудились вздохи, сбивчивый шепот, сдавленные стоны. И буйное воображение тут же услужливо подсовывало картины, одна другой непристойнее. Он полчаса проторчал под прохладным душем, подставляя тугим струям по очереди то лицо, то затылок, надеясь смыть непрошеные видения. Тщетно. Он не должен был приезжать сюда. Не должен был снова впускать ее в свою жизнь. Он совершил ошибку. А ведь он был уже почти уверен, что все осталось в прошлом. Мимолетное увлечение, глупая, почти детская влюбленность в девушку приятеля. Что может быть нелепее в тридцать лет? Тогда, три месяца назад, он с головой нырнул в работу. Им предстояло открыть тур для Puddle of Mudd, и Джаред безжалостно истязал группу бесконечными репетициями, пока Шеннон не озверел и не наорал на него: — Мы сделали все, что могли, Джа! Большего выжать из себя никто не способен. Поэтому уймись, направь свою кипучую энергию в другое русло. Шенн с его дьявольской проницательностью прекрасно видел, чем были вызваны приступы лихорадочной деятельности младшего брата. И Джей был благодарен ему хотя бы за то, что тот помалкивал и не озвучивал свои догадки, не лез с разговорами по душам. Лишь изредка Джаред ловил на себе его пристальный взгляд, который предпочитал игнорировать. Он справится со всем сам, один. Он всегда справлялся. Начавшийся клубный тур, выступления на одной сцене с известными группами, участие в музыкальном фестивале Lollapalooza — все это захватило его целиком, не оставляя места для будоражащих воспоминаний. Впервые выступая для столь массовой аудитории, Джей испытывал настоящее чувство эйфории, упоения от собственной власти над толпой. Невообразимый коктейль эмоций бушевал в нем, когда он выходил на сцену. В такие минуты ему казалось, что он на вершине мира. В такие минуты он забывал обо всем. — Да ты адреналинщик, Джей! — смеялся Колин. — Ты уже крепко сидишь на этом! С Колином они время от времени выбирались в бар в перерывах между съемками у одного и концертами — у другого. Их поверхностное знакомство постепенно перерастало во что-то вроде дружбы, и Джаред сам не понимал, как к этому относиться. Колин нравился ему. Обаятельное трепло и выпивоха, казалось, он скользил по жизни, снимая пенку удовольствий, которые дарили ему успех и признание. И только узнав его поближе, Джей понял, что за бесконечной чередой легко сменяемых масок скрывается ироничный интеллектуал, умеющий чувствовать глубоко и остро. — Домой хочу, — однажды грустно сказал всегда жизнерадостный ирландец, вертя в руках пустой стакан из-под скотча. — У Эли день рождения через неделю. — Скучаешь по ней? — А ты как думаешь? — поднял глаза Колин. — Я ее три месяца не видел. «Я тоже», — вдруг подумал Джей. Колин позвонил через несколько дней. — Приятель, я знаю, что ты в Лондоне, — без предисловий заявил он. — Как насчет смотаться на соседний остров? — Куда? — удивленно переспросил Джей. — На родину мою историческую, — терпеливо пояснил Колин. — Хочу устроить Эли сюрприз. — Хорош будет сюрприз, когда вместе с тобой припрется толпа народа! — проворчал Джаред. — Она будет рада, вот увидишь! Эли тебя любит, — беспечно ответил Колин, отчего у Джея не мгновение пропал дар речи. — И Шеннон, разумеется, тоже приглашен. Шеннон долго молча смотрел на него. — Ты уверен, что тебе это нужно? — только и спросил он. — Нет, — честно ответил Джаред. Ни в чем он не был уверен. Просто желание увидеть ее оказалось сильнее всякого здравомыслия. Все его тщательно возводимые бастионы с грохотом и пылью обрушились, когда он увидел ее. — Джей! — прошептала она и обернулась. Сердце стремительно ухнуло куда-то вниз живота. Ничего не прошло, ничего не забылось. Вся та уверенная ложь, которой он стремился оградить себя, осыпалась, словно шелуха, уступая место чувству тоски по ней, жадности и желанию. …Джаред слышал, как за стеной Колин любил свою женщину. Женщину, которая никогда не будет принадлежать ему. Он встал с постели, затянул шнурок спортивных брюк и вышел из комнаты. Внизу должна была остаться выпивка. Не одному ему не спалось сегодня ночью. Присев на корточки перед корзиной, служившей пристанищем его подарку, Джей погладил поскуливающего щенка по лобастой голове. — Что, дружок, одиноко? — сочувственно спросил он. — Тоскуешь? Пес начал энергично выкарабкиваться из корзины. — Вообще-то, детям уже давно пора спать, — назидательно сказал он. Щенок наконец вывалился на пол и завертелся возле него, преданно заглядывая в глаза. — Ладно, — усмехнулся мужчина, — пошли, что ли, вместе на луну повоем. Прихватив с собой открытую бутылку шотландского виски, он направился к входной двери. Его мелкий приятель целеустремленно трусил рядом. Дневная жара, не самая типичная вещь для Ирландии, уступила место ночной свежести. Легкий ветерок едва слышно шелестел листьями сирени, росшей прямо возле крыльца. Оглушительным треском разрывали ночную тишину сверчки. Погрузившийся в безмолвие дом спал. Усевшись на ступеньки крыльца, Джаред сделал большой глоток. Горло обожгло, и почти сразу же приятное тепло разлилось по телу. Мучительно хотелось курить, хотя он уже и не помнил, когда делал это последний раз. Щенок завозился, устраиваясь поудобнее, привалился мягким боком к его ноге. Джаред машинально почесал его розовое, лишенное шерсти пузо, отчего тот блаженно зажмурился и плюхнулся на бок, задирая лапы. — Как мало тебе надо для счастья. Джей снова отхлебнул виски. Услышав за спиной шаги, он резко обернулся. Остановившись на пороге, Колин с веселым удивлением смотрел на него. — Ничего себе! — проговорил он, непринужденно садясь рядом и на глаз оценивая уровень содержимого бутылки. — Сурово! — Не спится, — меланхолично пожал плечами Джей. — Будешь? — Спрашиваешь! Колин с явным наслаждением сделал глоток, затем поставил бутылку между ними. Протянул Джареду сигареты, закурил сам. Он все делал с удовольствием — курил, пил, играл, любил. Гедонист хренов. — Хорошо тут у тебя, — сказал Джей. — Тихо. — Угу, хорошо, — согласился Колин, выдыхая сигаретный дым. — Эли здесь нравится. Раньше мы в центре города квартиру снимали. Меня все устраивало. Целая улица пабов — не жизнь, а песня. — Догадываюсь, — хмыкнул Джей. — Что ж тебя заставило наступить на горло собственной песне? — Просто в какой-то момент я увидел, что для нее пришло время строить свой дом, — ответил Колин и улыбнулся, глядя перед собой. — Кошкин дом. Нежность согрела его голос, разгладила резковатые черты лица. Джаред отвел глаза, вдруг с небывалой остротой ощутив свою инородность в их гармоничном тесном мирке. Чужой, ненужный, лишний. Зажмурившись, он залпом выхлебал почти треть остававшегося виски. Вытер ладонью губы, стараясь не замечать удивленно скосившегося на него Колина. — А ты не боишься? — спросил Джей, чувствуя, как язык начинает слегка заплетаться. — Чего именно? — Ну, — он махнул рукой со все еще зажатой в ней бутылкой, — вы расстаетесь так надолго. Ты — там, а она — здесь. Она все время ждет. Не боишься, что когда-нибудь ей надоест ждать? Захочется чего-то более основательного, стабильного, а не этой сомнительной романтики встреч и расставаний? Колин взглянул на него, прищурившись. — Нет, не боюсь, — усмехнулся он, качнув головой. — Завидую твоей уверенности, — Джей уткнулся взглядом в колени. Колин подался к нему, вынуждая повернуть голову. — Она — моя, понимаешь? — негромко сказал он. — Она всегда была только моей и ничьей больше. Мы связаны с ней тысячью невидимых нитей, и они прочнее титановых сплавов. Я люблю ее, я живу ею. Поэтому я не боюсь, Джей. Джаред молчал. Он никак не ожидал услышать подобное признание от закоренелого циника Фаррелла, и оно потрясло его. В эту минуту он с отчетливой ясностью понял: у него нет шансов. Ни одного. Колин хлопнул его по голому плечу. — Я говорил тебе, что я феодал? — поинтересовался он. — У меня здесь личный, персональный кусок пляжа. Завтра покажу свои владения. Конечно, климат у нас не калифорнийский, пляжный сезон короткий, да и вообще не внушающий доверия, но быть землевладельцем до чертиков приятно. Он встал, подхватил на руки задремавшего щенка. — Пошли спать, Джей, а то тебя сейчас вырубит прямо здесь. Джаред кивнул. — Я сейчас. Посижу еще немного. — Ну-ну. Ты тут не особо. В этом году комаров развелось столько, что их даже стали замечать. — А что, обычно не замечают? — Обычно их тут нет. Вообще. — Благословенная земля, — пробормотал Джей, опираясь сзади на руки и откидывая голову. — А то! — гордо заявил патриот Колин и, развернувшись, пошел в дом.