Дороги

— Почему бы тебе самому не сходить и не поискать? — вздыхает Джисон, делая вид, что помешивать похлёбку в котле — очень интересное и важное занятие. И плевать, что готовит вообще-то Уджин. — Потому что это крайне токсичный гриб и я не смогу отличить горный от обыкновенного, а значит могу накосячить с зельем так, что оно будет больше походить на мгновенно действующий яд, а не на то, что мне нужно? — Джисон морщится на первой части предложения и возмущённо смотрит на Хёнджина, но после черты его лица разглаживаются. Всегда приятно знать, что тебя считают мастером. — Пожалуйста, Джисон-и. — И какой же из паутинников тебе нужен? — сдаётся Джисон, уточняя разве что для галочки. — Горный, — Джисон чуть не давится похлёбкой и кашляет, после чего Уджин отнимает у него половник и бьёт им по лбу нерадивого шамана. — Ты ещё плюнь в общий котёл. Валите отсюда нахрен со своими грибами, — советует Уджин, строго глянув на обоих колдунов. Хёнджин только пожимает плечами, а вот Джисон обиженно фыркает и неловко поднимается с земли, разминая затёкшие от долгого отдыха конечности. — Ты уверен? Паутинник горный — смертельно ядовитый гриб. Паутинник обыкновенный — съедобный с небольшими нареканиями. Ты что вообще готовить задумал?! — Уверен. Обещаю, убивать никого я не планирую. Это лишь реагент. — Если у тебя с «лишь реагентом» такие проблемы, то я настоятельно советую тебе не пробовать этот эликсир на ком-то, кто тебе хоть немного дорог, — скептично хмыкает Джисон. — Но ладно, я найду его для тебя. Но не просто так. Я видел у тебя в сумках желудёвую наливку. Она ещё цела? — Это тоже реагент, — жалобно тянет Хёнджин. — Значит, купишь новую. Паутинники, кстати, сохраняют свои алхимические свойства в течение нескольких месяцев, так что не переживай, успеешь. Обмен не то чтобы равный, причём так могут считать обе стороны: на одной чаше весов смертельно ядовитый гриб, который к тому же растёт в труднодоступных пещерах, на другой — бутылка качественного алкоголя, который достать в тех захолустьях, по которым они путешествуют, можно с большим трудом и за хорошие деньги — или услуги. — Куда собрался? — интересуется Минхо, когда Джисон подходит к телеге, чтобы забрать свою сумку. — Нужно кое-что собрать. Ничего интересного, поверь. — Тут довольно глухие места, — осторожно начинает Минхо. — Уверен, что тебе не нужно сопровождение? Мне всё равно нечем заняться. — Если правда нечем, то пошли, — сдаётся Джисон, мимолётно улыбнувшись. — Только возьми с собой что-нибудь колюще-режущее и обещай не ныть. Минхо возмущённо смотрит на Джисона и во время сборов причитает о том, что шаману на перевале последние мозги отморозило, если он правда собирался один идти. Джисон, в свою очередь, пихает Минхо в плечо со всей доступной ему физической силой, заставляя пошатнуться, потому что считать его беззащитным — верх идиотизма. Почва здесь каменистая, лес не до конца отвоевал территорию у гор, поэтому действительно полезных растений по дороге они практически не встречают. Минхо, тем не менее, всё равно получает возможность наслаждаться постоянными остановками и изменением курса, ведь «о, посмотри, я знаю, как из этого мха готовить быстродействующий паралитик» и «а ты в курсе, что если добавить в суп эти ягоды, то можно избавиться от чувства голода минимум на два дня… правда, ты можешь ослепнуть или у тебя откажут почки, но эффект-то крутой». — Ты хоть знаешь, куда идти? — уточняет Минхо, пряча улыбку, вызванную чуть ли не детским восторгом Джисона от местной природы. — Чувствую. Мы почти на месте. Пещера действительно оказывается в паре минут ходьбы. Они оба останавливаются у каменистого склона и хмурятся, потому что единственный вход, в который они могли бы пролезть, находится довольно высоко. Джисон цепляется за шаткие камни, удерживается от падения только благодаря рукам Минхо, и кое-как забирается на узкий уступ, а потом неуверенно смотрит вниз. — Может, я один? Не уверен, что смогу тебя поднять, — жалуется Джисон. — Смешная шутка. Мало ли, что там в этой пещере залегло. Просто дай мне руку и постарайся не свалиться сам, — просит Минхо. С трудом ему удаётся забраться, хотя пара камней всё-таки срывается вниз прямо из-под ноги. От падения самого Минхо на Джисона не спасают даже выставленные руки и хорошая реакция. Минхо думает, что лучше на мягкого шамана, чем на камни внизу. Сломать себе что-то, конечно, при падении с такой высоты нужно постараться, но вот отшибить — запросто. Джисон тяжело дышит и отряхивает колени от пыли и лесного сора, пока Минхо вглядывается и вслушивается в темноту прохода. — Ты можешь как-нибудь выяснить, что нас там ждёт? — опасливо спрашивает он. — Нас там ждут паутинники, пауки и всякая прочая многоногая нечисть. Злобных духов и мертвяков там нет, это единственное, что я чувствую, — признаётся Джисон, ловко закидывая мешок себе на спину и ныряя в темноту. Его шаги отдаются глухим эхом, и Минхо спешит догнать его, правда, спотыкается на первом же уступе и тихо матерится. Ругательства эхом разносятся по ходам, заставляя Джисона тихо смеяться. — Слушай, я, конечно, нечеловечески красив, но нечеловеческого зрения у меня нет! — возмущается Минхо. — У меня есть «Кошка» с собой. Хочешь? — Список побочных эффектов огласишь? — ворчит Минхо, пытаясь рассмотреть шамана в слабом свете. Джисон, очевидно, чувствует себя в темноте прекрасно, потому что озаботился этим заранее. — Вырастет пушистый хвост и глаза станут жёлтыми, — угрожающим тоном сообщает Джисон. — А ещё недельный запор тебе обеспечен. — Шутки шутишь? Ну-ну, я тебе ночью-то ужа подкину, — обещает Минхо, вздрагивая от прикосновения к своей руке. Джисон совсем рядом. — Ладно-ладно, успокойся. Максимум будет слишком ярко, когда выйдем из пещеры, но я дам тебе антидот, — Джисон копается в своей сумке и отдаёт Минхо одну из небольших фляжек. — Два обычных глотка, не больше. Минхо пьёт, торопливо глотает и морщится от сильного травяного вкуса, который прошибает нос. Эликсир обжигающей волной падает в желудок, Джисон касается тёплыми пальцами его лица, заставляет закрыть глаза и медленно массирует веки, согревая и разгоняя кровь. Минхо даже страшно глаза открывать, но Джисон отступает на шаг назад и шепчет тихое «пойдём». Мир вокруг становится бесцветным и режуще резким, но Минхо действительно может видеть в темноте, даже когда они скрываются за очередным поворотом и света не остаётся совершенно. — Так что мы ищем? — Я же сказал, грибы — паутинники. Хёнджину понадобились. — А сам он найти их конечно же не может? — У нас выгодное соглашение, ради желудёвой можно и по пещерам полазать, — пожимает плечами Джисон. Останавливается, прислушивается к капающей воде и пробирается вперёд, к месту, где откуда-то с потолка небольшими ручейками сочится резко пахнущая вода. — Лучше дыши маленькими глотками, у них довольно ядовитые испарения, — советует Джисон, поднимая ворот своей кофты и скрывая половину лица. Грибов не так много, но Джисон всё равно упаковывает их в несколько слоёв ткани и кладёт в самый угол сумки, чтобы не повредить остальные срочные запасы. Минхо вглядывается в темноту, прислушивается к журчанию и торопит шамана, потому что оставаться тут не хочется. Тревожность то ли из-за непривычного действия эликсира, то ли ещё из-за чего, но это место ему не нравится. — Подожди, — просит Джисон и встаёт с колен, осматриваясь. Здесь ходов больше, чем лап у многоножки, всё петляет, соединяется и расходится, Минхо даже не уверен, что найдёт дорогу обратно с первого раза, хотя они прошли всего ничего. — Тут что-то ещё есть. — Что-то или кто-то? — уточняет Минхо с опаской, прикидывая их шансы. Проходы настолько узкие, что ничем особо не замахнёшься, а обороняться от какой-нибудь плотоядной твари ножом — сомнительное удовольствие. — Что-то, что позже станет кем-то, — уклончиво отвечает Джисон. Минхо едва успевает догнать его. Такое ощущение, что эликсир влияет не только на восприимчивость к свету, потому что Минхо спотыкается на ровном месте, будто смотрит через какие-то линзы, а Джисону от всего только смешно. Джисон колдует неожиданно, просто одним резким движением вызывает волну воздуха, которая сносит неустойчивую груду камней, открывая проход. Минхо кашляет от пыли, потом от отвратительного запаха и думает о том, что Джисона нужно было сразу брать за шкирку и возвращать в лагерь. Пора бы научиться уже помнить о том, что для Джисона границ не существует. — Ух ты! — восхищённо тянет шаман, пролезая внутрь. Спёртый влажный воздух заполняет лёгкие и душит. В небольшой пещере трупы животных на разных стадиях разложения и липкие, довольно крупные яйца неопознанной особи. — Надо валить, — уверенно произносит Минхо, собирая в кулак всю свою мужественность и стряхивая с плеча пару мохнатых пауков. — Джисон, сейчас же. — Подожди! Он сейчас вылупится, смотри, — указывает Джисон, присаживаясь на корточки и подзывая Минхо. Одно из яиц действительно шевелится, что-то изнутри прорывает плотную слизистую оболочку и выползает наружу, а Минхо нервно оглядывается в поисках матери этой новорожденной «прелести», как её называет Джисон. У прелести чешуйчатое тело, шесть лап, пока ещё слабый хвост и зубастая пасть, из которой несёт желчью. — Джисон! — шипит Минхо, всё-таки хватая шамана за шкирку и рывком поднимая. В одном из ходов слышится торопливое копошение. Джисон оступается, хватается за плечи Минхо. По пещере эхом разносится отвратительный липкий звук, Джисон поспешно трясёт ногой, надеясь избавиться от раздавленного яйца. Мелкая тварь шипит и скалится на чужаков, шелест множества ног становится более отчётливым. — Ты прав, пора уходить. Джисон хватает новорожденную тварь за хвост и толкает Минхо к выходу. Наверное, вопросы можно будет задавать позже, поэтому Минхо решает для начала выбраться отсюда и втапливает со всей доступной ему скоростью, лишь иногда оглядываясь, чтобы убедиться, что Джисон за ним успевает. Вывалиться на свежий воздух после пещер — райское блаженство. Минхо резко останавливается у края, пытается отдышаться, радуясь тому, что они смогли сбежать, но Джисон подталкивает его в спину и только хорошая реакция и чувство баланса спасают его от падения. — Какого чёрта? — О, поверь, эта тварь может выйти из пещеры, поэтому поторопись, будь добр, — фыркает Джисон, запихивая извивающуюся нечисть в свой мешок. Минхо решает, что вопросы всё ещё могут подождать, и устраивает с Джисоном очередной забег на скорость. На этот раз до самого лагеря. — Половина бутылки моя, и это не обсуждается, — злобно сообщает Минхо, когда они оба валятся на землю у костра и пытаются отдышаться. Чан смотрит на них с плохо скрываемым недовольством, а потом и отвращением, когда Джисон достаёт всё ещё живое существо из мешка. — Ты откуда химеру достал?! — в один голос, только с разными интонациями спрашивают Сынмин и Хёнджин. — Я за неё сапогом заплатил, — жалуется Джисон, стягивая с ноги обувь и показывая всем прожённую желчью дырку. — Так что, либо она моя, либо вы скидываетесь мне на обувь. И с тебя, Хёнджин, наливка. Принёс я твои паутинники. — И ты его не остановил? — устало спрашивает Чан, посмотрев на Минхо. — Хён мне очень помог, он защитил меня! — Мы сбежали раньше, чем его понадобилось защищать, — качает головой Минхо и всё-таки даёт Джисону подзатыльник. Тот дёргается, смотрит возмущённо и грозит Минхо пока ещё живой тварью. Химера в итоге интересует только Джисона и Хёнджина, при том настолько сильно, что оба пропускают ужин, пока разделывают её небольшое тельце и ссорятся попутно, выясняя, кому какая часть достанется. От Джисона ближе к ночи несёт кислым запахом, Минхо морщится, но продрогшее тело от себя не отпинывает, обнимая поперёк груди. — Эта тварь не придёт? — уже сонно спрашивает Минхо, согревая дыханием ледяное ухо шамана. — Нет, я завалил вход. А ты, кстати, обронил свой нож за поворотом. — И ты говоришь об этом только сейчас? Он был мне дорог, — шёпотом жалуется Минхо, больно щипая Джисона за бок, а после устраивая ладони на его животе. Почему-то о ноже вспоминается только сейчас, а в тот момент было важно другое — привести Джисона в безопасное место. — Значит, я тебе должен? — тихо посмеивается Джисон и в его голосе столько обещаний, что вся обида испаряется. От его улыбки Минхо почему-то согревается моментально. — Должен. А теперь спи, Джисон-и.