Дороги

— Ты в курсе, что именно мне сейчас даёшь? — нахмурившись, спрашивает Джисон. Перед ним мрачный Минхо плотно сжимает губы, а на ладони у него пузырёк с жидкостью, от которой так специфически разит кровостоем, что перепутать просто невозможно. Это «туманные слёзы», и Джисон теряется в догадках: ему предлагают покалечить кого-то? Минхо, конечно, тот ещё засранец с острым языком и демонами на глубине тёмных глаз, но всё-таки один из первых, кто присоединился к Чану в дороге, и ни в каких крупных конфликтах замечен не был. По крайней мере, Джисоном. — В курсе. Потому тебе и даю, — цедит Минхо, но натыкается на непонимающий взгляд. Он оглядывается по сторонам, проверяя, не подслушивают ли их, но остальные заняты костром и шатром. Тяжёлый вздох всё же вырывается из груди Минхо, но он снисходит до скудных объяснений: — одному такое проворачивать — чистой воды самоубийство. — Такое это какое? Минхо, твою мать, объяснись! — шипит Джисон, едва сдерживая клокочущее внутри раздражение напополам со страхом. — Ты что, не только мордой, но и мозгом на белку похож? — закатывает глаза Минхо. — Для чего используют такие эликсиры и в каких землях мы находимся? Сложно одно с другим сложить? Тебе знакомо вообще такое имя, как Нааш Тинч? Джисон окончательно выпадает из реальности и глупо таращится на Минхо. Тот закатывает глаза, хватает нерасторопного шамана за руку и тащит прямо в поле, не заботясь о том, что колючки цепляются к штанам. Уджин что-то кричит им о том, чтобы были аккуратнее, а то тут змеи могут водиться, но Минхо на змей глубоко плевать, потому что он в высоких крепких сапогах, а Джисон сейчас просто к мыслительному процессу не особо пригоден. — Слушай, что бы ты ни задумал, это отвратительная идея, — предупреждает Джисон, когда они устраиваются на прогретых солнцем камнях. — Я, скорее к несчастью, очень даже об этом имени наслышан и вовсе не идиот, как бы ты обо мне ни думал, чтобы о сделках с ним помышлять или хотя бы это имя произносить, тем более в этих землях. — Не хочешь для начала меня выслушать? Я тоже не идиот, именно поэтому к тебе и пришёл. — Неужели? — Джисон не выдерживает, резко хлопая себя по коленям. — Какой помощи ты хочешь? Эта тварь нас обоих сожрёт и глазом не моргнёт. Чего такого важного он тебе может дать? Минхо смотрит тяжёлым взглядом, губы плотно сжимает, и Джисон тушуется, понимая, что за всем этим какая-то старая и болезненная история. Тянуть её клещами не хочется, потому что это неизменно вскроет старые раны и загонит Минхо в то отчаянное состояние, в котором он был, когда Джисон к этой шайке только присоединился. У Минхо, наверное, больше, чем у остальных, шрамов на теле и на душе, но все они спрятаны, укутаны в многочисленные слои одежды и защищены холодной отстранённостью. Джисон бы отступил, да только не хочется из-за своей мягкости и тактичности оказаться потом в брюхе речного демона. — Ты расскажешь, что за сделка тебе нужна, иначе я тебе ничем помогать не буду, — вздохнув, качает головой Джисон. Минхо тяжело вздыхает и отводит взгляд, смотрит вдаль, на реку, которая уходит вглубь леса и вьётся дальше, разъединяясь и образуя запруды, обвивая весь этот край своими притоками, будто змея. Не зря её и зовут змеиной. Джисон уверен, что доверься они течению — и кому-нибудь обязательно бы повезло очутиться дома. Проблема лишь в том, что скорее рыбам зонты понадобятся, чем Нааш Тинч забудет о своём голоде хоть на мгновение. — Знаешь, Звёздочка не всегда была такой спокойной… — начинает Минхо. — Если это из-за кобылы, то я тебе лягушек в сапоги посажу на утро. — Джисон, заткнись и послушай, — проникновенно просит Минхо. — Она была молодой, с характером, а я — глупым ребёнком, которому казалось, что с ним ничего не случится, что это другие попадают под копыта или падают с лошадей, но не я. Можешь догадаться, чем это закончилось, — Минхо морщится и будто принципиально продолжает смотреть куда угодно, только не на Джисона. — Она скинула меня в каменистый овраг… и я сломал позвоночник. — Подожди, но как ты тогда…? — Джисон хмурится и поднимается, нервно зачёсывая волосы назад. Плечо у Минхо оказывается напряжённым, но Джисон всё равно скользит по грубой ткани, сжимая его пальцами. История обещает быть неприятной, а Джисон не любит неприятные истории, но никто его за язык не тянул, так что придётся выслушать то, что сам решил откопать. — Ты заключил сделку, верно? — Не я, моя мать, — Минхо качает головой и тоже поднимается. Джисон соглашается молча и они прогуливаются ещё дальше от лагеря, будто тяжёлые слова услышать будет легче. — Что он потребовал? — Немного, — продолжает Минхо. — Она срезала свои волосы для него, даже хвасталась сначала, что сделка-то выгодной вышла, но… Это же Нааш Тинч. Он скрыл тот факт, что его колдовство не вечно, так что эффект исцеления… временный. Я бегал спокойно пару лет, даже сильнее всех сверстников стал, такая гордость была, пока ноги снова отниматься не начали. — И он захотел больше, — догадывается Джисон, на что получает утвердительный кивок. — У этой твари вечный неутолимый голод. — Я не знал об этом поначалу, может, пару раз или больше. Думал, это так, просто болезни иногда настигают. Я даже не знаю, чем именно она ему платила, только скрытничала она всё больше и больше, но итог закономерен: ему всего было мало, так что в конце концов он сожрал её целиком, — Минхо даже не морщится, и Джисон устаёт искать в его каменном лице какие-то намёки на эмоции. Никому лучше от этого не станет, так что Джисон оставляет при себе своё сочувствие. — Правда открылась уже после, она оставила мне письмо, и я… я надеялся, что он будет удовлетворён, что после этого сделка будет завершённой, потому что я и представить не мог, какие муки она испытывала все эти годы ради меня. — Удовлетворён и Нааш Тинч в одном предложении? — Джисон дёргает плечом, а Минхо смотрит на него с укором. — Ты поэтому присоединился к Чану? — И поэтому тоже. — Ты ведь понимаешь, что если заключишь с ним сделку сам, то со временем, может через год, может через десять, но тебя обязательно будет ждать такая же судьба? Если ты приглашаешь Тинча к столу, то он никогда не останавливается, — осторожно произносит Джисон, постукивая пальцами по пузырьку с зельем. — Либо я выторгую себе год или десять, либо к следующей полной луне сам себя жизни лишу, потому что жить парализованным не стану. Да и где, и с кем? У Чана и так забот хватает, чтобы на плечи шайки взваливать ещё и инвалида. — Мы бы тебя не… Я бы не позволил! — яростно выдыхает Джисон, сжимая кулаки. — Я бы сам не захотел… Джисон-и, — Минхо качает головой и подходит ближе, касаясь пальцами щеки Джисона, чтобы поднять его лицо и заглянуть в глаза. — Позволь мне самому решить, что делать. — Это не выход! — Ты знаешь другой? Я нет. Ты ведь не думаешь, что мне нравится перспектива закончить жизнь в этой пасти? Джисон замолкает, через минуту раздумий отрицательно качая головой, хотя в мыслях вертится столько теоретических вариантов и способов, что мутить начинает. Все они слишком ненадежны, невыполнимы и неэффективны. Нааш Тинч опутывает своим колдовством не только этот край, путешествуя по реке на сотни миль, но и каждую свою жертву, подготавливает их, размягчает тело и душу, чтобы его пир был поистине впечатляющим. Джисону от таких мыслей дышать легче не становится, но что поделать? — Давай после заката, — предлагает Джисон, немного подумав. Так они вызовут меньше вопросов у остальной шайки, а у Джисона будет время хоть немного подготовиться, хотя из подручных средств ничего эффективного пока не вспоминается. Минхо согласно кивает. Они возвращаются к шатру, чтобы помочь с осмотром всех углов — никто не хочет ночью проснуться со змеёй на груди, хотя Джисон бы оспорил это утверждение и указал бы на Хёнджина. Этот хаосит мало того, что никакого страха перед змеями не испытывает, но, кажется, даже питает к ним некоторую симпатию. Впрочем, даже он не такой идиот, чтобы оставлять для змей лазейку. — Аккуратнее там, — тихо просит Чонин, когда они заканчивают с ужином. Джисон хмурится непонимающе, останавливая жреца за руку. Чонин зябко ёжится, провожая взглядом Чана, который забирается в шатёр, чтобы поскорее лечь спать: после знаменитой настойки на травах от Уджина, которой они сегодня пытались согреться, сны снятся особенно сладкие. Чонин наверняка хочет под тёплый бок их лидера, но почему-то остаётся на улице с Джисоном, дожидаясь, пока все разбредутся по своим делам. — Я видел эликсир у Минхо и он пару минут назад пошёл к реке, но наверняка не решился бы на это без тебя, я прав? — спрашивает Чонин, сразу получая слегка виноватый кивок. — Так вот, аккуратнее там. Эта тварь хитрая и мудрая, видит всех насквозь и точно начнёт вас обоих искушать. — Я знаю, Чонин, не маленький ребёнок уже, — фыркает Джисон, поддаваясь порыву и встрёпывая волосы Чонина, который на это возмущённо сопит и недовольно насупливается. — Мы справимся вдвоём, иди отдыхай. — Доброй ночи. И да хранит вас Свет, — тихо произносит Чонин, притягивая Джисона к себе за руку и оставляя лёгкий тёплый поцелуй на его щеке. Джисон жмурится на секунду, когда длинные пальцы проходятся по его затылку. У Чонина приятное колдовство, совсем не похожее на божественную магию, скорее на что-то намного более близкое к природе. — Спасибо. А тебе сладких снов, — Джисон улыбается подталкивая Чонина к шатру, и тот награждает его ещё одной лисьей улыбкой прежде, чем скрыться в тепле. Минхо встречает его в минуте ходьбы от лагеря. В высокой траве нет ни намёка на тропинку, поэтому приходится пробираться к реке прямо так. Из-за выпавшей росы одежда быстро становится мокрой, Джисон морщится недовольно, но ничего не говорит: не время и не место. У реки дно илистое, а берега нечёткие, так что Минхо витиевато ругается, когда в темноте не замечает воды и наступает прямо в неё. — Здесь? — тихо спрашивает Минхо. Джисон достаёт светильник, который взял из своих вещей, и щелчком пальцев поджигает фитиль, давая им шанс разглядеть место получше. Совсем близко, под их ногами, тихо и лениво журчит вода, но её тёмное полотно расплывается на много шагов дальше. Им удаётся найти достаточно твёрдый кусок почти сухой земли, который окружён высокой травой, из которой постоянно доносится шуршание: ветер или всё-таки змеи? — Тут хорошо. Выливай его в воду, если готов, — кивает Джисон, пряча руки в свой плащ и с силой сжимая в ладони найденный амулет. Он не то чтобы подходит случаю, но доминирующая стихия у него огонь, так что может сработать и вызвать хотя бы неприязнь Тинча. Джисону от этого хоть немного спокойнее. Какое-то время ничего не происходит, резко пахнущий эликсир растворяется в воде, быстро разнося призыв по всей реке, но тёмная вода остаётся практически неподвижной. Сначала Джисон замечает, как стихают все живые твари вокруг, только после слышится тихий плеск воды, а вдалеке загораются два мутных жёлтых огня. — Дитя, ты звал меня? — сладкий голос звучит певуче, завораживающе, но Джисон хватает Минхо за руку, больно вдавливая ногти в кожу и не позволяя чарам подействовать. — Нааш Тинч, — Минхо бросает короткий взгляд на Джисона, кивая ему в благодарность, и наблюдает за тем, как существо медленно выбирается из воды. — Моё имя Ли Минхо и я пришёл просить у тебя помощи. Огромная рыбоподобная тварь наконец показывается в неясном кругу света, недовольно щурясь и шипя на лампу, которую Джисон не выпускает из рук. Из ниоткуда Нааш Тинч достаёт цилиндр, чтобы дополнить своё вычурное, трещащее по швам пальто и издевательски театрально поклониться. У Нааша широкая рыбья морда и огромная пасть с несколькими рядами кривых острых клыков. Джисон едва заметно морщится от вони, но в остальном старается держаться невозмутимо. — У каждого сердца свой голод. Расскажи, чего жаждет твоё? — спрашивает Нааш Тинч, облизываясь и мутным взглядом рассматривая своих неожиданных гостей. — Мои ноги, — коротко отвечает Минхо. Джисон слышит, что он говорит почти сквозь зубы, напрягается всем телом, чувствуя опасность, исходящую от демона, но сам Джисон неожиданно не может даже взгляда оторвать от огромной пасти, изогнутой в подобии лукавой улыбки. — А-а-а, Ли Минхо, тот самый… Ты так возмужал, стал таким… аппетитным, — медленно произносит демон, подходя ближе. Длинный язык вываливается из его пасти, Нааш Тинч почти касается им Минхо, но Джисон вовремя приходит в себя, обжигая демона столпом искр, сорвавшихся с пальцев. — У тебя нет права даже на волос с его головы, — напоминает Джисон. — Так что держи себя в руках, демон. — Это пока, — смеётся Нааш Тинч, заставляя даже до этого беспристрастного Минхо поморщиться. — Знаешь, шаман, ты как замок без крыши — впечатляюще бесполезен! Впрочем, может и для тебя я смогу подобрать товар. В конце концов, время — это всего лишь река. Не хочешь ли отправиться к истокам? — Не заинтересован, — коротко отвечает Джисон. — Вернёмся к делу. — Чего ты хочешь? — спрашивает Минхо, повторяя действие Джисона и сплетая их пальцы. Демон следит за их руками рыбьими глазами и довольно скалится, будто его уже ждёт невероятный пир. — А что ты можешь предложить мне, дитя? Может быть… его? — вкрадчиво спрашивает Нааш Тинч, кивая на Джисона и приближаясь к Минхо. Его голос всё ещё завораживающе приятен и сладок, но тухлый рыбный запах не позволяет забыться. — Что скажешь? Я заберу твоего маленького шамана, а ты получишь свою силу назад, целиком и навсегда. Никаких больше сделок… Хочешь, доплачу золотом? — Заманчивое предложение, но этой белкой я не распоряжаюсь, — Минхо кривит свои красивые губы в усмешке, будто оттаивая и приобретая свою обычную насмешливость. — А если бы и распоряжался, то точно оставил бы при себе. Сам ведь знаешь, у каждого сердца свой голод. Джисон вздрагивает, неуверенно смотря на Минхо, но тот с поразительным упорством игнорирует его взгляд, только сильнее сжимая его ледяную ладонь. — Хмм, ты такой аппетитный, очень трудно решить, — тянет демон, обходя их кругом. Не смотря на внушительную тушу, Нааш Тинч двигается практически бесшумно, рассматривая Минхо и вцепившегося в него Джисона со всех сторон. — Я слышал, ты хорош в боевых искусствах, да? Мм, эти пальцы… Тебе нравится смотреть на то, как они сжимают оружие? — спрашивает Нааш Тинч, но обращается он вовсе не к Минхо. — Такие ловкие, сильные, красивые. Я ведь всё вижу, дитя. Зачем подавлять свой голод? Или ты забыл, кто ты? — Хватит, — твёрдо просит Джисон. На его ладони танцуют огненные искры. — Называй свою цену или я правда вспомню, кто я. — Его палец, — немного подумав, отвечает демон. Видно, что он разочарован и недоволен тем, что поиграть ему не дают, но Джисон не хочет оставаться в его компании ни на одну лишнюю минуту. — Согласен, — быстро отвечает Минхо, хотя в какой-то момент он явно был готов начать торговаться. Палец… Джисон морщится, чувствуя неприятный липкий страх. Минхо действительно красив в фехтовании. На то, как ножи пляшут между его пальцев, Джисон может смотреть целую вечность. А как красиво в эти руки ложатся поводья, если у Минхо появляется настроение прокатиться на Звёздочке верхом? Джисону хочется возразить демону, на секунду он даже думает предложить свой палец, но Нааш Тинч не любит медлить с трапезой. Ухватив Минхо за руку склизкой лапой, Нааш Тинч открывает свою пасть, в которой без труда поместились бы они с Джисоном. На секунду шаман даже боится, что упустил что-то и они оба погибнут так глупо и нелепо, но Нааш Тинч держит своё слово и действует так же точно, как какой-нибудь королевский повар орудует своим ножом. Минхо не кричит, но сжимает губы так плотно, что кожа лопается от давления зубов, и к его подбородку стекает капля крови, когда Нааш Тинч лишает его мизинца левой руки. Хруст костей настолько отвратителен, что Джисон невольно зажмуривается, сильнее цепляясь за другую руку Минхо, а когда открывает глаза, демона уже нет поблизости, только его смех слышится со стороны воды. — Помни, дитя, вода не помнит имён утонувших, — голос демона разносится тихо и вкрадчиво, после чего он исчезает в своей реке окончательно. Джисон тут же хватается за руку Минхо, старается подсветить себе магией, чтобы поскорее обработать кровоточащую рваную рану, но Минхо жёстко останавливает его, поднимая его лицо за подбородок и заставляя не суетиться. — Всё хорошо, Джисон-и, успокойся, — тихо просит Минхо. — Не мельтеши так. — Хорошо? Я думал, мы сойдёмся на пряди волос, — выдыхает Джисон, качая головой и заключая Минхо в торопливые объятья. — Прости, мне нужно было быть настойчивее и расторопнее. — Прекрати, — возражает Минхо. — Спасибо тебе, — горячее дыхание касается уха Джисона, заставляя его мелко вздрогнуть и крепче прижаться к Минхо, пряча лицо у него на шее. Минхо бархатисто смеётся, обнимая шамана одной рукой и запрокидывая голову, чтобы посмотреть на небо. — То, что ты сказал Тинчу… — неуверенно бормочет Джисон, всё ещё не находя в себе сил оторваться от Минхо, который даже после всего пережитого такой тёплый, твёрдый и уверенный. — Про твоё сердце. — Он также говорил про твой голод, — напоминает Минхо, немного отстраняясь и заглядывая Джисону в глаза. — Но сейчас не время и не место для этого разговора. Пошли, тебе ещё нужно обработать мне… это, — Минхо морщится, поджимая перепачканную в свежей крови руку, теперь лишь с четырьмя пальцами. Не место и не время. Джисон хмурится недовольно, но подчиняется, вновь зажигая лампу и направляясь к протоптанной ими ранее тропинке. Зубастая пасть и жёлтые глаза всё ещё стоят перед глазами, обещая долгие ночные кошмары, вкрадчивый голос звучит в голове, нашёптывая обещания и предложения, и Джисон думает о том, что нужно будет растворить в себе порошок рубедо. Мысли, впрочем, вновь возвращаются к Минхо, и Джисон не может избавиться от ощущения, что его обманули. — Знаешь, — в конце концов говорит он, когда до лагеря остаётся половина пути. — Ты мне за сегодня должен. — Так разве мы не квиты после тех твоих химер и паутинников? — хмурится Минхо. Джисон на вопрос не отвечает, тянет Минхо за здоровую руку и накрывает его губы своими, требовательно целуя. Минхо не отвечает, слишком шокированный действиями обычно достаточно застенчивого шамана, но Джисон вместо того, чтобы отступить, пользуется положением и углубляет поцелуй. Приятным тёплым дыханием согревает губы, Минхо закрывает глаза, наслаждаясь мягкими и ласковыми движениями чужого языка, обвивает рукой чужую талию, прижимая к себе, и удивлённо хмыкает, когда его кусают за губу. — Это в счёт твоего долга или моего? — с усмешкой интересуется Минхо, когда Джисон отстраняется. — Сейчас не место и не время, — дразнится Джисон. — Пошли, мне ещё нужно обработать тебе это.