Soulmate Drabbles

Соулмейт AU, где вы не знаете свою вторую половинку, пока не прикоснетесь к ней. Идёт сильный дождь, и весь мир кажется тёмным и холодным. Орочимару не из тех, кто жаждет комфорта — он слишком долго был шиноби для этого, — но в последние двенадцать часов дрожь все глубже проникает в его кости, и всё вокруг него мокрое. В данном случае тоска по ревущему огню и толстой груде одеял — это не столько эгоизм, сколько инстинкт самосохранения. Почти готово, напоминает он себе, стискивая зубы от медлительности, которая хочет съесть его способности. Свиток, вокруг которого была сосредоточена вся его миссия, вот-вот выскользнет из ослабевших пальцев, и он никак не может заставить их напрячься. Но впереди сквозь деревья становится виден свет, и Орочимару уже всё равно, патруль ли это Конохи или вражеский отряд. Он найдёт тепло в любом случае. Просто в это будет вовлечено больше крови, если это последний. Однако, когда он огибает ряд мокрых деревьев, это не один из отрядов Ивы, от которых ему приходилось уворачиваться в последние несколько дней. Бронежилеты Конохи ни с чем не спутаешь, и Орочимару вздыхает с облегчением, которое не может сдержать, и выходит из тени. Прикосновение холодной стали к горлу мгновенно останавливает его. — Подкрадываться к нам в темноте? — спрашивает чей-то голос, удивленный, но со скрытой тьмой, которая заставляет дрожь, не связанную с холодом, скользить по спине Орочимару. — Это не очень спортивно, не так ли? Ты Суна или Ива? — Ни то, ни другое, — ровным голосом отвечает Орочимару, не двигаясь с места. — Коноха. Наступает пауза, и мужчина говорит: «Я тебя разверну». Затем на его плечо ложится рука, твёрдая, но не жёстокая, рывок и… Мозолистые пальцы скользят по коже там, где в рваной ткани плаща Орочимару зияет дыра, и это похоже на удар молнии, прожигающий его насквозь. Совершенно забыв о мече у своего горла, Орочимару поворачивается лицом к своему пленителю и обнаруживает, что на него смотрят широко раскрытые серые глаза. Танто падает, и мгновение спустя чья-то рука касается щеки Орочимару, посылая быструю яростную дрожь до самых костей. Его собственные пальцы касаются кожи, горла и запястья, и его тянут вперёд, сжимая болезненно тёплыми руками, когда Хатаке Сакумо зарывается лицом в мокрые волосы Орочимару. Отчаянный смех сотрясает его, и Орочимару не может сдержать улыбку. Его хватка настолько крепка, что ему кажется, будто он никогда не отпустит его, и не только из-за обжигающего тепла Сакумо, прижавшегося к нему. — Из всех мест, — говорит Сакумо, на полпути между удивлением и смехом. Орочимару слегка закатывает глаза, потому что было доказано, что найти свою вторую половинку — это дело судьбы, и это должно произойти когда-нибудь. Этот момент ничем не лучше и не хуже любого другого. — Ты предпочёл бы канализацию или активное поле боя? — спрашивает он, и его голос едва ли не единственная сухость в нем. И это не преувеличение — зная его команду и его удачу, эти два других варианта всегда были более вероятными, чем он предпочёл бы. Сакумо смеётся, испуганно, но тепло, и отстраняется. Орочимару подумывает пожаловаться на потерянное тепло, но один взгляд на улыбку Сакумо, обрамлённую лохматыми седыми волосами, и он не может этого сделать. — Нет, — говорит Сакумо и стягивает хаори со своих плеч, чтобы накинуть его на плечи Орочимару. — Нет, я думаю, что это почти идеально. Ткань теплая и в основном сухая, пахнет осенней листвой в открытом поле. Орочимару натягивает его немного плотнее вокруг себя и не может не согласиться.