То, чего они хотят

Cause we can go wandering under the moon. The stars are brighter now after the doom. Phones and tablets, they won't be back soon, So we can go wandering under the moon. Dan Romer - Wandering Under the Moon

— Джон приказал доставить ее живой… Стреляйте Блажью! — раздалось из ниоткуда. — Не дайте ей сбежать!       В глазах помощницы мир начал расплываться, укрывшись белой пеленой. Лилит пыталась убежать, скрыться в гуще леса, но ноги не слушались ее, спутывались, шаг становился неровным, пока она наконец не упала на холодную землю, споткнувшись обо что-то.       Непонятно сколько девушка провела в зеленой дымке, лежа на траве, пока бабочки порхали над ней, играясь и нашептывая что-то. — Проснись, грешница, — вдруг раздалось отовсюду, и помощницу будто выплюнули обратно в жестокую реальность. — Джон ждет. Хочет услышать ее исповедь.       Лилит очнулась в темном холодном и сыром пространстве. Голова шла кругом, трещала так, будто сейчас лопнет, как лампочка от превышения напряжения питания. Помощница попыталась пошевелить руками, но они были крепко привязаны к металлическому стулу видавшему виды. Слева стоит зеленая лампа с облезшей местами краской, а напротив старый самодельный монтажный стол с задней стенкой, на которой с помощью степлера прикреплен чей-то отрезанный кусок кожи, с вытатуированными названиями грехов. Поодаль привязанная к офисному стулу на колесиках сидела Хадсон и, мыча, пускала сопли.       Дверь отворилась, заскулив словно битая собака, за ней в дверном проеме выросла высокая мужская фигура. Громкие и размеренные шаги раздались под сводчатым потолком бункера.       Насвистывая, Джон вошел в камеру и положил ящик с инструментами для проведения извращенной исповеди на монтажный стол. После чего мужчина громко вздохнул и повернулся, неотводно устремив свой взгляд на Лилит. — Мать с отцом первыми научили меня силе слова «да», — этот проклятый эдемщик снова завел свою шарманку.       Лилит не хотелось слушать, его слова звучали для нее как шум, от которого только звенит в голове. Состояние девушки было похоже на похмелье после очередной пьянки в баре Мэри Мэй по поводу уничтожения еще одного блокпоста в округе Хоуп, который скоро должен был свободно задышать, по крайней мере, в это хотели верить местные жители. — Однажды вечером они приволокли меня на кухню и бросили прямо на пол, — Сид достал из ящика очередной кусок чьей-то кожи и с особым хладнокровием прицепил степлером к монтажной стенке. На мгновение сердце Лилит пропустило удар, а Хадсон тихо захлюпила. — А потом была только боль, снова боль и снова, и снова… — Креститель мгновенно рассвирепел и ударил кулаком о стол, но затем так же быстро затих, будто и не было этой внезапной вспышки гнева.       Рана на ноге, которую Лилит получила при падении на землю, сильно саднила, а сидеть привязанной к металлическому стулу становилось все более неудобно с каждой минутой. — Джон, ты действительно думаешь, что мне интересно слушать плаксивый рассказ о твоем детстве? — найдя в себе силы, выплюнула помощница.       Он взял что-то правой рукой со стола, развернулся лицом к девушке и, шибко сократив дистанцию, схватил ее за горло. Ни один мускул на лице Лилит не дрогнул до того момента, пока Сид не наклонился к ней и не сдавил глотку так сильно, что в глазах проступили искры. — И когда я подумал, что не смогу больше терпеть, я смог, — прошептал Креститель, стиснув зубы. — Что-то внутри меня освободилось. Я больше не был напуган, я был… чист.       Джон отстранился и включил зеленую обшарпанную лампу, тогда Лилит откашлялась и смогла разглядеть в его руке тату-машинку, ту самую, которой он набивал эмблему проекта на лбу некоторых адептов. Интересно, по какому принципу он выбирал людей, чтобы сделать с ними это? Мужчина подключил машинку, а на его лице красовалась бесящая ухмылка. — Я посмотрел на них и начал смеяться. И мог сказать только… «да», — процедил сквозь зубы Сид и проверил тату-машинку на работоспособность. — И всю свою жизнь я искал новые поводы сказать «да».       Пауза и вот Джон уже, как будто сорвался с цепи, схватил Лилит обеими руками за блузку и резко дернул в разные стороны материю так, что первые две пуговицы, которые были застегнуты, разлетелись и покатились по полу. Сид с особым наслаждением начал разглядывать декольте девушки. Лилит теперь, по-настоящему, охватил страх. Ее бросило в дрожь. Что, если этот садист захотел вырезать что-то на ее чистой коже или, что еще хуже, отрезать что-то? — Я испытывал свое тело по сантиметру в тщетных попытках унять свою боль, — Джон коснулся подушечками пальцев лунки между ключицами и провел вниз прямо в ложбинку между грудей Лилит, от чего она по-настоящему почувствовала себя жертвой, что она лишь кукла в его инквизиторских руках и может только терпеть и ждать, когда это закончится. — Но Джозеф показал мне, каким эгоистом я был.       На секунду мужчина замолчал, отстранился и взял мокрую старую желтую губку, Лилит не поняла, откуда он ее достал, настолько она пыталась абстрагироваться от происходящего. Сид провел губкой от левой ключицы к правой и спустился немного вниз, в завершении выжав губку прямо на грудь помощницы. Девушка почувствовала, как холод одолевал ее тело. — Только получал. Только брал. Лучший дар — тот, что ты отдаешь, а не берешь. Но здесь нужна смелость. Смелость… — Джон с упоением наблюдал, как ткань в области груди намокала, а рельеф подтянутой женской груди все лучше проступает. — …признать свой грех, — Креститель удалился к сторону стола, воодушевленно жестикулируя. — Вживить его в свою плоть и нести это бремя, а когда настанет час искупления, когда ты начнешь смиряться, вырезать, словно опухоль, и показать, чтобы видели все.       Настала короткая пауза, даже Хадсон больше не мычала, и лишь только тихие смешки Джона нарушали эту тишину. Очевидно, что он гордился той ересью, которую сейчас выпалил. — Это и есть смелость! — Сид сделал глубокий вздох, пристально смотря на помощницу. Он выглядел безумным и воодушевленным. — Нет… — тихо, очень тихо, почти про себя произнесла Лилит. — Я научу вас смелости. — мужчина взял продолговатый металлический предмет похожий на отвертку и начал с энтузиазмом размахивать им, расхаживая взад-вперед. — Научу вас, как сказать «да» и победить свои слабости. Победить свой грех. Вы пересечете море боли и будете… — Джон остановился у стола, положив на него свою левую руку и устремив свой взгляд на Лилит, пока резко не сдвинулся с места в ее сторону, направляя на девушку свою точилку для ножей вытянутой правой рукой. — Свободны. Ведь таков единственный путь к искуплению.       Мужчина медленно провел наконечником по коже Лилит от декольте до подбородка, оставляя след на коже, и вновь удалился к своему столу. — Ну, с кого начнем? М-м? — облокотившись на столешницу и угрожающе держа в воздухе точилку, произнес Джон. — Может, с тебя, помощница Шерифа? — Да пошел ты! — злостно отреагировала Лилит, но потом задумалась, ведь если это будет не она, то выбор падет на бедную Хадсон, которая и так пережила огромное количество пыток за последние месяцы заточения в бункере Джона Сида. Нет. Лилит не может себе позволить, чтобы она снова страдала. — Чего ты, блять, хочешь? — Да. Да! — воодушевленно зашелся Джон. — Ты об этом не пожалеешь. Правда. Но пока мы не начали, мне одному кажется, что помощник Хадсон должна вернуться к себе? — точилка отлетела в сторону и вот Креститель уже держался за спинку офисного стула, где сидела Хадсон. — Иначе мы нарушим тайну исповеди.       Мужчина подкатил Хадсон впритык к Лилит и погладил ее левой рукой по спине. — Тсс. Тс-с… Я не заберу у тебя жизнь. Я верну ее тебе. — сказал Сид, после чего заглянул своими небесно-голубыми, практически ангельскими глазами, прямо в душу помощницы, в то же время его нижняя половина лица выражала ухмылку, полную самодовольства. Руки Сида охватили стул по краям, после чего Хадсон вновь залилась слезами. — Скоро вернусь, — сорвалось с его губ почти игривым тоном.