Part 2. From White Bride to Avenger

На Брайтоне русской речью никого было не удивить, там никто не стал бы прислушиваться к двум молодым девчонкам, уминающим окрошку в жаркий летний день. Поэтому после встречи у мемориальной доски они отправились именно туда, чтобы немного остыть и обсудить. На предплечьях обоих начинали наливаться краской следы от сильных злых пальцев. – Ты просто дура, если думаешь, что Бартон убил Наташу. – Чего бы нет? Когда все рассыпались, он себе новую личность успел придумать. Он бы сдал её с легкостью. Наташа однажды была его целью, помнишь? – Ключевое слово – однажды. Он дал ей новую жизнь здесь, в Щ.И.Т.е. Елена насупилась и набила рот окрошкой. – Или ты поэтому так его и ненавидишь? Если бы не он, она просто погибла бы на миссии, а не выбралась в новую жизнь, где у неё появилась другая семья. Оставив тебя у Дрейкова. – Заткнись, сука. Не делай вид, что знаешь всё на свете, потому что читаешь мысли. – Это была просто версия. Мы не были так уж близки, но Клинт – последний человек, который захотел бы её смерти, – в глазах Вдовы-революционерки всё ещё плескалось неверие. – Он назвал ребёнка в её честь. Елена покачала головой и отодвинула пустую тарелку. Помедлила, щедрым слоем намазала острую горчицу на чёрный хлеб. – В любом случае, мне надо его увидеть. Допросить. А там будет видно. Ты знаешь, как она умерла? – Ещё нет. Не думаю, что хочу это знать. – В каком смысле? Роза изогнула губы в рассеянно-страдальческой улыбке и отхлебнула чаю, тут же скривившись: кипяток. – Так проще думать, что она на каком-то задании и просто сфабриковала свою смерть. Елена похлопала глазами, уголки губ предательски поползли вниз. – Ты теперь рыжая… это в её сторону кивок, да? – Вроде того, – хмыкнула Роза. – Она была хорошей. Одной из немногих нормальных соотечественников. Она не выдала мою личность, когда я начала работала над головой Барнса. – Ух, как тебе вообще хватило смелости… Он нас тренировал в «Красной комнате», знаешь ведь? – Это был Зимний солдат, – привычно поправила Роза, дуя на раскалённый чай. – Его я боялась, да. Они замолчали, надолго. – Если что-то узнаешь о её смерти… напиши мне. Дай телефон, забью номер. Роза послушно протянула трубку и закусила губу. Признаться честно, во время этого разговора мысли её были совсем о другом. Стоит ли рассказывать? Стоит ли рассказывать сейчас? Роза встряхнула плечами и посмотрела прямо в глаза Вдовы. – Лена… Я должна сказать, прости. – Что? – насторожилась Елена, отметив это вкрадчивое «Лена». – Только не начинай меня убивать прямо здесь, окей? – Сучка, говори уже! – Помнишь, мы пересеклись с тобой в четырнадцатом году, когда была та тема с «Озарением»? Дрейков отправил тебя в Европу последить за одним чинушей. Тогда ты ещё была под контролем. – Ну, помню. – Ты мне очень напомнила одного человека. Я решила убедиться. Думаю, ты имеешь право знать, – она достала из бумажника фотографию и протянула ей. Елена настороженно взяла снимок, зажав его между указательным и средним. Зрачки расширились. – Чёрт побери, почти одно лицо, вот с этой. Кто она? Елена вглядывалась в выцветшую фотку из девяностых, Роза произнесла: – Это моя бабушка по линии матери. А вот моя мать. А эта девочка – я. Повисло молчание. У Елены едва заметно затряслась губа. – Иди нахер… Ты не говоришь, чёрт возьми, что… Ты столько лет молчала, чтобы вывалить мне это сейчас?! Роза не отрицала. Возможности были, но не сводила судьба. – У меня были другие дела. И у тебя тоже. Я спасалась. Ты тоже. Елена шумно выдохнула. Во рту жгло из-за горчицы. Внутри – из-за этой дребедени. – И что, ты прямо уверена? Или пойдём сдавать ДНК, как в тех бесконечных передачах? Это просто смешно. – Только если ты захочешь. Я-то успела свыкнуться с тем фактом, что с семьёй отношения ни к чёрту, – с горечью пошутила Роза. – Но если окажется, что у меня есть сестра, с которой я могу построить отношения… Я была бы жутко рада. – Мне надо всё это обдумать. Я могу забрать? – шпионка потрясла фотографией в руке. – Без проблем, – Елена было начала вставать, но роза мягко взяла её за руку. – Это не всё, не только личное сходство. Девичья фамилия моей матери – Белова. И когда мы гостили у бабушки в городе, мы с мамой ходили на кладбище. Она всегда оставляла цветы на одной маленькой могиле. Там было написано твоё имя. Дата рождения и смерти – один и тот же день. Подозреваю, что у нас разные отцы. Мама постоянно жаловалась мне на то, как не сложилась её личная жизнь, как ей не дали выйти за одноклассника-красавчика. Елена шумно выдохнула. Встряхнула обесцвеченной копной. – Ты дашь мне координаты или поедешь со мной? Твоя… мать… она жива ещё? – Полагаю, что да. – Значит, ты точно едешь со мной.

***

Роза должна была радоваться: она хоть на время отвлекла Елену от идеи фикс, заключающейся в убийстве Клинта. С другой стороны, сейчас они сидели в купе, которое было невозможно нормально проветрить, и мчали в сторону Саратова. Жара стояла ужасная, солнце накалило поезд. Подтвердить данные не составило труда: у Розы всё ещё было много знакомых по всему миру и телепатические способности. Она, несмотря на зной, задумчиво размешивала кофе «3 в 1». Елена почти не говорила с ней. Перед возвращением на историческую родину Роза вернула свой внешний вид к исходным настройкам, исправив то, что подправляла годами по чуть-чуть. Волосы снова прямые, темно-русые, с пепельным оттенком. Лицо сердечком. Высокий лоб. Неширокие брови, изгиб придаёт надменно-удивлённый вид. Округло-миндалевидные, серо-голубые глаза с чуть нависшим веком. Рот сердечком, нижняя губа полнее. Тонкий нос с едва задранным вверх кончиком. Морщинки – пока ещё немногочисленные. Она выглядела старше, хотя Елена фактически родилась на два года раньше. Всё из-за Щелчка. Чем они были похожи внешне? Очень немногим: Роза больше пошла в отцовскую родню. Рост одинаковый, не очень-то и высокие они. Обе приземистые. У Елены треугольное лицо, невысокий лоб, красивые высокие скулы. У Елены глаза лисьи, орехово-зелёные, посажены близко; кустистые брови добавляют немного хмурости почти что подростковой физиономии. Губы у неё не очень пухлые, широкие, уголки чаще всего обиженно смотрят вниз. Веснушки, курносый носик. Елена выглядит более открыто и молодо, Роза – стервознее и старше. Несколько раз к ним пытались зайти призывники, совсем ещё пацаны. Елена хотела было взбрыкнуть, но Роза махнула пальцами и рассеяла их внимание, заставив позабыть о том, что они вообще есть в поезде. – Удобно, – только и хмыкнула Вдова. В Саратове тоже было чертовски жарко. Спальный район встретил группами шатающихся без дела школьников и обмахивающимися старушками у своих подъездов. Сложно сказать, была ли рада бабушка. Первые минуты пришлось приводить её в чувство. Елена, смерив женщину взглядом, увидела себя лет через сорок – если доживёт. Сели на кухне. Бабушка дрожащими руками налила борща; тарелки у неё стояли там же, где и почти тридцать лет назад. Да, она её внучка. По молодости Людмила закрутила роман с одноклассником, случайно забеременела. Это был позор для незамужней девушки. Ей, как матери, пришлось подсуетиться. Ребёнок попадёт в честные, заботливые руки, божилась акушерка. К этой акушерке обращались время от времени те, кто не успел сделать аборт. Акушерка работала на подручных Дрейкова – молодые женщины поняли это по фамилиям. Лена узнала точную дату своего рождения: 14 октября 1988 года. Итак, Лена вступила в программу «Чёрная Вдова» с самого первого дня жизни. Можно сказать, что повезло, потому что некоторых таких отказников продавали сразу на органы. Через полгода после родов к ушлой и очень симпатичной Людмиле посватался амбициозный сын знакомых, вчерашний курсант, который хотел ехать на первое место службы уже не один, а с женой. Одноклассник – отец Елены – живёт сейчас где-то на севере с семьёй. Елена не могла сдержать слёз, а Роза не смогла даже пожать её руку из-за захлестнувшего стыда. Она понимала, что не должна испытывать чувство вины за то, что сделали мать и бабушка. Но было просто нестерпимо больно от того, что у неё было хоть что-то, похожее на семейную жизнь. Мать теперь обитала в столице, где отец продолжал служить. С бабушкой они общались. Что их держало вместе этих двух до сих пор? Чёрт его знает. Людмила любит деньги, её муж любит подчинение. Роза нехотя набрала номер матери. Они не общались больше десяти лет. Позвала к бабушке, только без отца. Одну. Людмила прочирикала какую-то чепуху, сказала, что подумает. Они с Леной ждали неделю. Мать не объявилась. Распрощались с бабушкой, которая в миллионный раз извинялась. Роза спрятала ей под подушку конверт с деньгами и запиской. Конкретно к ней бабушка относилась хорошо, когда они проводили время вместе. В Москве Роза и Елена без труда проследили за Реутовыми. Эти двое, кажется, были довольны жизнью: разъезжали по вернисажам, СПА, ресторанам. Роза предложила выступить посредником, но Елена отказалась. И выискивать отца на севере – тоже. «Поехали в Нью-Йорк, пошли они к чёрту». Посмотрели и ладно. После трансатлантического перелёта они вместе доехали до Наташиной квартиры, даже столкнулись на лестнице с соседями. Пока Лена раскладывала продукты из пакетов в холодильнике и по полкам, Роза предложила: – Мне кажется, нам надо это обсудить. – Мне кажется, тебе надо заткнуться. – Лена… – Мне надо всё обдумать. Самой. Одной. Окей? Роза только вздохнула, чувствуя, что сейчас тут ловить нечего. – Я уже ухожу. Только… Не завидуй мне. Она редко бывала хорошей матерью.

***

Роза ждала звонка, но с каждым днём эта надежда гасла. Елена была в своём полном праве, как можно было навязывать ей общение? Но Роза, сильно скучавшая по Наташе и Ванде, всеми силами цеплялась за возможность иметь сестру. Она написала ей сообщение. Нет ответа. Джеймс вёл себя так же. Чёрт возьми, да они ведь все вместе травмированные-перетравмированные, неужели только ей хочется хоть как-то наладить свою жизнь и связи? Снова пришла к тому, что личную жизнь контролировать не получается, поэтому скаталась к Шторм в Институт, обговорила с ней пару возможностей. Та обещала обсудить с Хэнком. Подрядилась помогать Джонни Шторму с восстановлением клуба, притащила с собой Паркера и его друзей. Как-то подтянулось ещё несколько мутантов. Эта ремонтная бригада была уморительно разношёрстной. Но Розе нравилось сейчас физически работать целый день и делить еду с этими подростками – Джонни она тоже относила к ним. Вечерами Фрэнк забрасывал ей Макса, виляющего хвостом, а сам отправлялся по делам: раздавать люлей бандитам или миловаться с Карен. По телевизору теперь постоянно крутили дешёвую версию Стива Роджерса, что не вызывало в ней ничего кроме отвращения. А потом позвонили из М.Е.Ч.а.

***

– Стив Роджерс был парнем такого толка. Он дал мне надежду. Знаешь, я даже не встречал его… Но он мне будто брат. Он смотрел интервью этого ряженого придурка и просто не мог поверить, что власти таким танком проехались по Стиву и его наследию. Этот клоун называл Стива другом и братом… Да какое чёртово право ты имеешь на эти слова, а? В глазах Барнса стояли слёзы обиды и боли. В этот маскарад было невозможно поверить. Такое он не мог спустить на тормозах.

***

– Не надо было отдавать щит, – первое, что он ляпает, увидев Сэма впервые после всего. – И тебе не хворать, Бак. Сэм спускается по лестнице и проходит буквально мимо. – Так не должно быть. – Я работаю вообще-то. Поэтому возмущение подождёт. – И ты не знал, что это произойдёт?! – ехидно осведомляется Барнс, прибавив шаг, чтобы успевать за Соколом. – Нет, я не знал, что это произойдёт. Думаешь, моё сердце не разбивается, когда они его выводят и называют новым Капитаном Америкой? – Не этого Стив хотел, – разворачивает корпус целиком, выбрасывая укор прямо в лицо. – Боже ты мой… От меня-то ты чего хочешь? Позвонить Правительству и сказать, что я передумал? А? Вот именно! Прекрасное воссоединение, чувак. Бывай, – пилот крайне раздражён и едва держится. – У тебя не было ни малейшего права отказываться от щита, Сэм Одно и то же. Оба резко останавливаются у выхода на лётное поле. – Эй, ты так себя не веди. Приходишь сюда из своей перенапряжённой жизни и говоришь мне, что я должен делать. Всё кончено, Баки. Тем более, что сейчас есть заботы поважнее. – Что может быть важнее этого? – взгляд, полный непонимания. Сэм достаёт телефон и показывает фотку человека в чёрной маске с красным узором. Похоже на куллов из «Властелина колец». – Вот этот парень. У него связи с повстанческими организациями по всей Восточной и Центральной Европе. И он хорош, даже слишком. – И? – Он был связан с этой онлайн-шайкой, «Крушителями Флагов». Редвинг отследил их до места в пригороде Мюнхена. Туда я и направляюсь. – Ну, я Редвингу не доверяю. Постой. А сам идёт за Сэмом. В голове начинают крутиться шестерёнки: новая миссия. – Да тебе и не надо ему доверять. Но я проверю, прав ли он. Кажется, что они могут быть из Большой Тройки. Баки недоумевает. – Что за Большая Тройка? – Ну та… – Да в каком смысле? – Андроиды, пришельцы и маги, – загибает пальцы Сэм, перечисляя. – Да они тут не при чем. – Ещё как при чём. – Нет, не при чём. Мальчишки, ей-богу. Стив бы сейчас хохотал. – Да мы каждый раз боремся с кем-то из них. – И сейчас ты с кем собираешься сразиться, с Гэндальфом? – А ты почём знаешь про Гэндальфа? – Я читал «Хоббита» в 1937, когда он только вышел. Взгляд, полный превосходства, гордости и довольства собой. Выкуси. Не такой уж я и старик. – Так ты меня понимаешь? – Нет. Магов не существует. Каким-то образом в ходе их словесной перепалки Сэм оттаивает, начинает улыбаться уже искренне. С языка едва не слетает: «А как же твоя Белая Невеста?» – Доктор Стрэндж? – Он колдун. Нервный смешок Сэма отдается эхом. Мужчина назидательно поднимает указательный палец вверх: – Колдун – это маг, но без шляпы. Ты только подумай. Правда? Только додумался до этого, с ума сойти. Но это не суть. Те парни – они не волшебные. Они кулаками машут, прям как ты – ужасающе надоедливый чувак с тяжёлым взглядом. – Я иду с тобой, – безапелляционно заявляет Барнс. – Нет, не идёшь.