Кто вы, командир Пиксис?

      Они возвращались втроем: командующий Пиксис, и рядовые Йегер и Кирштейн. Подождать пришлось совсем немного, и теперь под деревом появился свежий приметный холмик, а Жан периодически ощупывал опустевший карман. По пути к казармам они молчали: не каждый момент требует слов, и, если вам есть о чем вместе помолчать, это может быть началом хорошей дружбы. Поэтому офицер не торопился разрушать своими словами возможность зарождения дружбы между этими двумя вечными соперниками.       Уже входя во внутренний двор особняка, Пиксис понял, что их ждали. У входа в штабное здание сидел, с мрачным видом, капитан Леви, а поблизости нервничали бойцы из его элитного отряда. В полном боевом, кстати.       — Я смотрю, мы заставили вас ждать, капитан, — начал командующий.       — Не стоит беспокойства, сэр, — все так же мрачно отозвался Леви. — Я вижу, что ваша прогулка не была напрасной. С вашего позволения, я заберу Йегера — ему пора в подвал.       При этих словах капитана Эрен тяжело вздохнул, но, прежде чем отправиться за своим командиром, сказал:       — Сэр Пиксис, спасибо вам большое за то, что взяли с собой на эту прогулку.       — А тебе спасибо за помощь, рядовой, — офицер слегка улыбнулся парню, — без тебя я бы блуждал по окрестностям до утра.       — Чуть не забыл, — теперь взгляд капитана был обращен на Кирштейна, — иди к командору за своим наказанием и молись, чтобы это не была уборка.       — Да, сэр, — отсалютовал Жан.       Капитан кивнул и прошел мимо Эрена, сказав:       — Следуй за мной.       Про себя Пиксис отметил, что люди капитана явно выдохнули с облегчением, когда эти двое скрылись в здании. Эрен был прав, когда говорил о недоверии. Однако задерживаться во дворе смысла не было, необходимо было завершить разговор со Смитом. Поэтому командующий направился к дверям, позвав с собой Жана:       — Пойдем, парень, нам с тобой еще по пути.       Так, вдвоем, они и зашли в кабинет Эрвина Смита, который, не смотря на поздний час, еще сидел за столом, разгребая бумаги, коих перед ним лежало великое множество. Неподалеку на стуле откровенно нервничала Анка Райнбергер. Увидев командующего, она вскочила, и, забыв о субординации, воскликнула:       — Сэр Пиксис! Как вы могли отправиться на прогулку в одиночестве, да еще в такой поздний час? Вы не имеете права подвергать свою жизнь такой опасности!       — Спокойно, Анка, — офицер вовсе не рассердился на такой порыв подчиненной. — Во-первых, я был не один, а в сопровождении двух рядовых. А, во-вторых, я уже давно большой мальчик.       Он немного наклонился, приблизив свое улыбающееся лицо к раскрасневшемуся лицу девушки, и добродушно добавил:       — Помни об этом, договорились?       — Да, командующий, — Анка смутилась, но попыталась сохранить независимый вид. — Беседа с командиром Несс проведена, комнаты для ночлега готовы. Ключ от вашей — на столе командора Смита. С вашего позволения, я пойду, день был насыщенный.       — Иди, Анка, сегодня ты больше не понадобишься, — ответил офицер.       Все это время Смит, молча, наблюдал за разыгрывавшейся перед ним сценой. Лишь когда дверь за девушкой закрылась, он усмехнулся:       — Повезло вам, командующий, с адъютантом, как Эрену Йегеру с названной сестрой.       — Иногда это полезно, Эрвин, — Пиксис, пользуясь отсутствием Анки, прикончил содержимое фляжки и удовлетворенно прокашлялся. — Продолжим разговор или отложим до утра?       — Лучше продолжим, — Смит указал на кипу бумаг на столе, — без Ханджи и ее команды мне с этим как раз до утра сидеть.       — Только отпусти сначала рядового, командор — нечего ему тут, с нами, засиживаться.       — Ах, да, — из-за инцидента с девушкой, Смит не заметил, что командующий пришел не один. — Рядовой Кирштейн! Почему ты пропустил вечернее построение?       — Это… — неуверенно начал Жан, но собрался и ответил: — Это личное, командор. Больше такого не повторится!       Эрвин Смит искоса взглянул на командующего и заметил утвердительный кивок.       — Я рассчитываю, что командир Шадис привил тебе понятие о дисциплине, и этого действительно больше не повторится, — строго сказал он рядовому. — В противном случае, я все же отдам тебя Леви для чистки конюшен. А пока на завтра дополнительное занятие по физподготовке. Ты меня понял?       — Да, сэр! — Кирштейн вытянулся в салюте.       — Свободен, — отпустил бойца Смит.       Когда они остались одни, командор покопался в столе и вытащил оттуда початую бутылку виски.       — Ты, предусмотрителен, Эрвин, — одобрил его действия Пиксис. — Моя фляжка, как раз, уже пуста, давненько мне не приходилось так много разговаривать.       — О чем был разговор? — командор достал из шкафа бокалы и разлил напиток. — Это не праздное любопытство, сэр. Даже Леви не смог, покуда, примирить двух этих вечных спорщиков. А у вас они, пусть не в обнимку шли и за руки не держались, но шли же спокойно рядом. Как вам это удалось?       — Для начала мне пришлось поговорить с Жаном о его друге, — командующий устало откинулся на спинку кресла. — Ты же знаешь о его проблеме, Эрвин?       — Я был бы плохим командиром для этих ребят, если бы не знал о таком, — парировал Смит.       — Думаю, что одной проблемой станет меньше. Я рассказал им, как друг отдал жизнь, чтобы спасти меня. На этой почве парни, правда, едва не сцепились, но, в итоге, неплохо поняли друг друга, — Пиксис посмотрел через свой бокал на свет, любуясь цветом напитка. — Знаешь, если бы я не мог говорить с подростками, я был бы плохим отцом для собственных детей.       — А ведь, правда, — Смит даже хлопнул ладонью по краю стола, — совсем вылетело из головы, что у вас семья и дети. Однако я не слышал, чтобы вы так разговаривали с новобранцами гарнизона.       — Уже и внуки есть, Эрвин, — вздохнул Дот Пиксис. — Но ты прав, в гарнизоне я уже подобрал для новобранцев командиров, которые могут сами разбираться с такими вопросами. Все же служба у нас спокойнее, потери случаются реже, поэтому командиры могут себе позволить, при необходимости, вести задушевные беседы с подчиненными.       — Да, в разведке гораздо опаснее, — Смит протянул руку и их бокалы, с легким звоном, встретились. — Никогда не знаешь, кого заберет следующий день.       Они выпили и немного помолчали, думая каждый о своем. Внезапно Смит нарушил молчание:       — Скажите, сэр Пиксис, а как бы вы отреагировали, если бы, в один прекрасный день, ваш сын изъявил желание служить в разведке?       — Как бы я отреагировал? — командующий улыбнулся. — У нас с ним был такой разговор. Как раз, когда решалось, идти ли ему в кадетский корпус или учиться на врача.       — Он выбрал медицину, если я правильно помню, — задумчиво произнес командор.       — Да, военную медицину, Эрвин, — спокойно продолжал Пиксис, пряча в усах улыбку. — Ему не раз приходилось лечить разведчиков, исцеляя, подчас, самые тяжелые раны.       — И все же, как вы отреагировали? — не унимался блондин.       — Когда речь зашла о разведкорпусе, жена, разумеется, была в шоке, — ответил командующий, понемногу потягивая напиток, — не мне тебе объяснять, какие жертвы были в то время в разведке. Однако она привыкла полагаться на меня в сложных вопросах, поэтому обошлось без истерики. Что же касается меня, то я прекрасно понимал, что выбор должен быть осознанным. Нет хуже, чем всю жизнь заниматься нелюбимым делом, к которому не лежит душа. Поэтому я сел с ним рядом и спросил:       — Сынок, почему ты завел разговор о разведке?       — Потому что я хочу приносить пользу человечеству, отец, — ответил мне сын. — Быть врачом в столице — это значит сидеть в глубоком тылу, словно служить в военной полиции. Выбрать сытое и безопасное существование, пока другие будут жертвовать своими сердцами — это не для меня, папа.       — Пусть так, с этим сложно спорить, но что ты думаешь делать в разведке?       — Не подумай, пап, я ничего не имею против гарнизона — солдаты там постоянно на переднем крае, когда противника отделяет лишь стена, — продолжил сын. — Но разведчики не просто на передовой — они среди врагов. После каждой экспедиции у них множество раненых, нуждающихся в помощи.       — То есть ты и в разведке видишь себя медиком, — заключил я, и, дождавшись утвердительного кивка, добавил: — ты поставил себе благородную цель и отговаривать тебя я не стану. Просто подумай, кто нужен разведчикам больше: еще один виртуозный бинтователь или квалифицированный военврач, ожидающий их возвращения, чтобы спасти жизни раненых. Подумай об этом сынок, а утром скажешь нам с мамой свое решение. А на утро он объявил нам, что решил стать военным хирургом, чем несказанно обрадовал мою супругу. Так что теперь его бригада каждый раз приезжает в тот город, откуда вы начинаете экспедицию, и ожидает вашего возвращения.       Командующий умолк, чтобы, в очередной раз промочить горло, а Смит заметил:       — Твой сын уже успел спасти множество жизней наших солдат. Не скрою, многие остаются инвалидами, но, хотя бы, выживают. А наложить повязку и так каждый разведчик умеет. Вы дали своему сыну очень хороший совет, командующий. Хотелось бы мне обладать такой же мудростью.       — Каждый из нас мудр по-своему, Эрвин. И мудрость у меня — своя, а у тебя — своя, — Дот Пиксис немного подумал, а потом поднял бокал, и, с мелодичным звоном, коснулся бокала Смита. — За мудрость!