Кто вы, командир Пиксис?

      Ночь пролетела незаметно и раннее утро нового дня встретило Дота птичьим щебетом, доносившемся из приоткрытого окна. Повернувшись, он понял, что лежит в постели один, место Элизабет пустовало, зато по дому разносился запах свежей выпечки, обещая вкусный завтрак.       «Вот всегда она так», — подумал Пиксис, протирая глаза и садясь в кровати. Как назло, вместо обычной бодрости, было полусонное ощущение человека, желающего поспать еще минут шестьсот. Позволять себе такое было не в привычках офицера, поэтому он протер глаза еще раз, и увидел в дверном проеме жену, имевшую очень озадаченный вид.       — Ты уже проснулся, дорогой? — поинтересовалась она. — Это как нельзя более кстати. Понимаешь, у нас в гостиной сидит мальчик с огромной дорожной сумкой. Такой приятный на лицо и такой перепуганный — дальше некуда. Он очень странно одет, Дот, и, кажется, очень хочет тебя видеть.       — Не понимаю, какого черта кого-то принесло к нам в дом в такую рань. Зачем ты вообще пустила его, если это не посыльный от командования? — ответил мужчина спросонья, но тут до него дошел смысл сказанного. — ЧТО???       — Браво, дорогой, вот теперь я вижу, что ты окончательно проснулся, — улыбнулась женщина. — А то сидел тут, как сонная муха. Подожди, не нужно никуда бежать, да еще в пижаме — там никого нет.       — Как никого? — удивленный Пиксис в пижаме и колпачке являл собой весьма комичное зрелище. — Ты наверное шутишь?       — Конечно шучу, милый, только не теперь, а с самого начала, — рассмеялась супруга, — а ты и попался. Теперь мы квиты с тобой за вчерашний вечер.       — Какая ты у меня злопамятная, — Дот, наконец, тоже рассмеялся.       Однако, приведя себя в порядок и надев свежую форму, он, на всякий случай, заглянул в гостиную, чтобы удостовериться, что там действительно никого нет. Лишь окончательно успокоившись, Пиксис прошел в столовую, где на столе уже стояли свежие блинчики с медом и замечательно ароматный чай.       — По твоей довольной физиономии я делаю вывод, что ты, все же, ходил в гостиную, Дот, — довольно прощебетала леди Пиксис, наливая супругу горячий чай и накладывая на тарелку блинчики.       — Как тут не сходить, у тебя такое лицо было — все актрисы королевского театра обзавидовались бы, — отшутился Пиксис, постепенно возвращая обычное беззаботное настроение.       — Надо же было тебе как-то расслабиться, — она тоже принялась за блинчики, так что супругам, на какое-то время, стало не до разговоров.       Когда сытный завтрак был съеден, Элизабет, по обыкновению, протянула мужу пакетик со снедью на случай, если придется перекусывать на ходу и сказала:       — Я бы посоветовала тебе сегодня проверить, как идет обучение новобранцев — общение с молодежью всегда шло тебе на пользу, дорогой.       — В твоих словах есть смысл, женушка, — Пиксис поскреб затылок, и утвердительно кивнул. — Так и сделаю.       Естественно, в первой половине дня выполнить задуманное не удалось — за два дня отсутствия накопилось много неотложных дел, требовавших внимания командующего. Вдобавок ко всему, в столицу вновь прибыл Китс Верман с новыми сметами на укрепление ворот, которые, казалось, было проще совсем наглухо замуровать, чем укреплять.       Однако о своем намерении офицер не забыл и, после сытного обеда в таверне «Алая роза», поспешил в округ Гермина, где, в казармах городского гарнизона, были организованы тренировки и реабилитация новобранцев, доставшихся гарнизону из остатков 104 кадетского корпуса.       Командир гарнизона Гермины, Фриц Меллер, к внезапному визиту командующего явно был готов. Про себя Пиксис отметил, что этот офицер куда более расторопен, чем Верман, и даже испытал легкий укол ревности, ведь когда-то и он командовал этим округом. В то же время, стоя у окна и глядя на редкие шеренги новобранцев на плацу, радости офицер не испытывал. Слишком мало, едва наберется несколько десятков. А ведь только в Тросте потери составили почти восемьсот человек. Пусть часть этих потерь восполнима, некоторые раненые смогут вернуться в строй, но брешь, пробитую титанами в рядах южного гарнизона, этим не заткнуть.       — Если я правильно понимаю, Фриц, — обратился командующий к своему подчиненному, — большинство здесь выпускники 104 кадетского корпуса.       — Так точно, командующий, — ответил тот. — Хотя есть несколько тех, кто перевелись из разведки или полиции Троста.       — Эти мне не столь интересны, потому что они из тех, кто уже однажды струсил, и вряд ли будут хорошими бойцами, — задумчиво произнес Пиксис. — А вот выжившие из 104 корпуса меня крайне интересуют. Как они справляются, Фриц?       — Для новобранцев — неплохо, — отвечал офицер, — все же Шадис неплохо их обучил. Но есть неприятный момент — некоторые пугаются даже макетов титанов. То, что произошло в Тросте, тяжелым бременем легло на их души, снижая боевой дух.       — Но сами они не уходят из армии? — Пиксис заинтересованно повернулся к собеседнику.       — Нет, не уходят, словно надеются на что-то, — мрачно ответил Меллер. — Но иногда я думаю, что лучше бы ушли и не позорились.       — Раз так, то, возможно, не все еще потеряно для них, Фриц, — командующий внезапно понял, что нужно сделать. — Я поговорю с ними.       — По одному или перед строем, командир? — уточнил Меллер, думая, как эту беседу организовать.       — Я просто выйду к ним сейчас, — командующий направился к выходу.       Увидев подходящего офицера с красной лентой, пересекающей грудь, новобранцы подровняли ряды и отсалютовали, приложив правые руки к груди.       — Вольно, — скомандовал Дот Пиксис. — Бойцы, как вы думаете, зачем я пришел к вам?       — Наверняка хотите кого-то выгнать, сэр, — ответил светловолосый парень.       — Как твое имя и почему ты так решил, рядовой? — прищурившись спросил командующий.       — Меня зовут Флок, сэр, — парень вновь отсалютовал. — А решил я это потому, что вы явно беседовали сейчас с командиром Меллером, а он как раз отчитывал нас вчера за то, что не все находят в себе силы атаковать даже макеты титанов. И я тоже.       — Разве ты не встречался с такими макетами во время обучения? — не унимался офицер.       — Оно так, сэр. И макеты те же самые, — парень сделал паузу, — вот только, после Троста, я никак не могу побороть страх перед ними.       — Если ты боишься их так сильно, почему тогда не бросишь службу и не уйдешь в земледельцы, например, — теперь Дот Пиксис смотрел прямо в глаза рядового.       — Я не могу бросить службу, чтобы не потерять веру в себя, — солдат не отвел взгляд, понемногу распаляясь. — Неужели вы ничего не боитесь, сэр?       — Почему не боюсь? — Пиксис, почувствовав сухость в горле, достал фляжку и отхлебнул вина. — Ничего не боятся только глупцы. Но еще больший глупец тот, кто боится своего противника.       — Вы не боитесь титанов? — теперь Флок выглядел удивленным.       — Честно сказать — боюсь, — ответил командующий, — но это не самый главный из моих страхов.       — И чего же вы боитесь больше всего? — рядовой явно ожидал честного ответа на этот вопрос. Пиксис отметил, что этот парень явно был самым инициативным из оставшихся, и самым прямолинейным заодно.       — Чего я боюсь? Думаете, погибнуть в пасти титана? — командующий сделал паузу и отметил несколько утвердительных кивков. — Вовсе нет. Скажу более, если бы меня съела прекрасная девушка — титан, я не стал бы горевать о такой смерти.       Повисло неловкое молчание, а на лицах рядовых проступило удивление, медленно, но верно заменявшее выражение страха, возникшее при упоминании титанов.       — Сэр, разве у нас есть более опасный враг? — теперь Флок был не только удивлен, но и озадачен.       — Есть, ребята, — Пиксис вновь приложился к фляжке и продолжил: — Самым опасным врагом для человека являются его страсти. Знаете, что страшило меня, когда были пробиты ворота Троста? Не титаны и даже не проявление трусости со стороны ряда солдат гарнизона и ваших коллег — кадетов. Больше всего я боялся врага не внешнего, но внутреннего. Того, что обязательно проснулся бы, уйди человечество за стену Сина. Это последний оплот обороны, но там слишком мало земли, чтобы прокормить всех. Те из вас, кто успел побывать в лагерях беженцев из Шиганшины или Троста, своими глазами могли видеть, как люди дрались друг с другом из-за места в очереди за куском хлеба. Вот это, бойцы, по-настоящему страшно. Этого я боюсь больше всего на свете. Того, что люди перестанут сражаться друг за друга, и начнут убивать друг друга, чтобы выжить за счет других. Того, что люди перестанут быть людьми.       Командующий умолк и понял, что неосознанно повысил голос, и закончил речь в полной тишине. Даже с конюшни не доносилось ни звука. Прищурившись так, что обозначились морщины вокруг глаз, офицер оглядел строй пораженных кадетов.       — Рядовой Флок, я ответил на твой вопрос? — обратился он к светловолосому парню.       — Да, сэр, ответили, — пробормотал тот, глядя на командующего широко раскрытыми глазами.       — Тогда подумай, стоит ли так бояться титанов, — Пиксис сделал шаг к строю и хлопнул рядового по плечу. — Ты сделаешь это, боец?       — Сделаю, сэр, — все еще изумленно, но упрямо ответил тот. — Спасибо за честный ответ, я обещаю подумать над этим.       На том разговор был окончен, и командующий, не мешкая, отбыл обратно в столицу, где, по прошествии двух дней, получил депешу из гарнизона Гермины. Командир Меллер рапортовал, что ни один из новобранцев не уволился, более того, все они теперь продолжают тренировки с макетами титанов.       «Я не знаю, как, но вам это удалось, сэр Пиксис, — писал Меллер. — Хотел бы я обладать таким даром убеждения. Заезжайте к нам почаще.»       — Ну, за убедительность, — произнес командующий, закончив чтение, и потянулся к своей фляжке.