Палочка и кольцо

Скрип… Лязгнуло кольцо… И Жуткие Ворота распахнулись. И оттуда в наш мир ринулось что-то страшное, бесформенное, безликое… Нет… Это просто открылась дверь магпункта. Таня с трудом разлепила тяжелые, будто каменные, веки. Над ней склонилось участливое лицо Медузии Горгоновой. Рядом добродушно шевелились усы академика Сарданапала Черноморова. Ягге, озабоченно морщась, нашептывала что-то над большой чашей, от которой валил бледно-синий дым. Поклеп Поклепыч, сурово скрестив на груди руки, маятником метался вдоль окна. — Скорее… Там Чума… В подвале… — прошептала Таня. Голос ее звучал слабо. Пересохшие губы спеклись от жара. — Не волнуйся! Все хорошо. Чумы-дель-Торт больше не существует… Теперь она действительно Та-Кого-Нет, — успокаивающе произнес Сарданапал, бросаясь к ней и делая жест пальцами. Кто-то шумно выдохнул. Ягге тут же впихнула в Гроттер-Рогозину кубок с зельем. — Выпей, а то твоя мать нас убьет… Таня выдавила из себя улыбку. Прочистила горло: — Но что произошло после того, как я уничтожила Талисман и потеряла сознание? И кто разрубил Волос? — Ты выпустила Титанов, — сообщила Медузия, улыбнувшись. — неосмотрительно наши стражи перетаскали к себе все винные кувшины… Среди них попался тот, который хранит дыхание Земли… Оно и освободило их. Но, сражаясь с Чумой, они разнесли половину Тибидохса… и лишь по случайности не задели Жилую башню, где спали все ученики. А волос разрубил Шурасик… да-да, но только не по своей воле. Чума смогла его зомбировать, подчинить своей воле, и именно поэтому он в обмороки и падал. Но на Белом отделении мы больше его не оставим… — То есть… нас спасло чудо? — Возможно, — не стал кривить душой академик, — но возможно и сама судьба была против Чумы и ее воцарения… А сейчас — спи. *** Таня спала не долго. Ее разбудил столь громкий шепот, что казалось невидимый шептун просто говорит все вслух. В итоге, говоруна перебили, и снова с жаром зашептали. — Я вас слышу, — сообщила она неведомым во тьму. И тут же резко зажегся неяркий свет. В двери, пыхтя под тяжестью огромного, почти великанского подноса с шоколадными тортами, салатами, сладкой водой, пирожными примерно ста тридцати сортов, протискивались к ней Ванька Валялкин и Баб-Ягун. Гроттер-Рогозина приподнялась на локтях. — Вы ограбили всю кухню??? — Всего-то утащили одну из скатертей… Правда на пару часов… — поднял глаза к потолку Валялкин. — И как ухитрились?! — хмыкнула девочка, садясь в постели. — Ну, — тут Ягун улыбнулся наконец донеся поднос до тумбочки, — ловкость рук — и никакого мошенничества. Таня, взяв пирожное, подумала, что ее ждет отличный вечер. И еще сотни и тысячи отличных дней… *** После того, как случилась история с Чумой и Талисманом, учеников было решено отправить на лето в свои семьи — чтобы за время их пребывания там отстроить замок, а то учиться в нем было теперь почти нереально: многие стены покрылись трещинами и разломами, и стали пропускать ветра и дожди со снегом. На некоторые занятия ученики приходили в верхней одежде. Самый треш был на занятиях по сглазу — не то что кольцо не успеешь достать, но и легко запутаешься в собственной одежке, да так, что потом приходится тебя извлекать только заклинанием ножниц, кромсая одежку на лоскуты. Не знаю, как Сарданапал уговорил ее мать, Галину Николаевну Рогозину, взять еще кого-то помимо нее, но факт остается фактом — не только Татьяна отбывала в родное гнездо, но и Ягун вместе с Ванькой, которого в семью его пьющих родителей не отпустил уже директор. Судя по всему, Рогозина не согласилась их взять «за спасибо», по крайней мере, купидончик отправился к Рогозиной с нехилым, увесистым пакетом. Ровно в пять утра вереница зевающих учеников направилась к местам своей временной дислокации...