Отрицание

Гы, все еще жалеем Локи?:))) – Ваш завтрак, мой принц! – после утренних процедур Сигюн поставила на кроватный столик перед Его Высочеством поднос с дымящейся кашей, сыром и яйцом. Дева учтиво поклонилась и отошла в сторону. Локи поднес салфетку, осторожно стирая со рта остатки лечебной мази для скорейшего заживления ран на губах. Взял прибор вначале в правую руку, но держать ложку только указательным и большим пальцами было неудобно, а остальные его не слушались. Переложил в левую, зачерпнул каши побольше… Первые две ложки он проглотил, почти не жуя. Локи хватал горячую пищу с такой поспешностью, что Сигюн стала опасаться, как бы он ни обжегся. Как хорошо, что она приготовила завтрак пожиже. Ванийка ошарашено смотрела на то, с какой быстротой опустела тарелка. Она всегда считала, что дворцовый этикет заставит обладателя королевских кровей есть чопорно и не спеша, но сейчас принц ел, как самый последний нищий, которому наконец перепал кусок хлеба, и нужно спешить, пока его не забрали другие. Однако есть левой рукой все же было непривычно, и Локи попытался взять столовый прибор поудобнее, но пальцы будто свело судорогой. Ложка выскользнула и плюхнулась в остатки кушанья, разбрызгивая еду в стороны. Принц сжал зубы так, что проступили желваки на скулах, но не стал делать попыток поднять прибор. Он с яростью посмотрел на стоящий перед ним завтрак, потом на свои руки. Сигюн заметила, как гневно затрепетали его ноздри, как в бешенстве искривились губы. Ванийка неуверенно подошла к кровати принца поближе. – Не страшно временно нуждаться в помощи, Ваше Высочество, – промолвила дева, – страшно родиться таким. Вы ведь хотите есть и чем быстрее наберетесь сил, тем скорее сможете делать все сами. Сигюн присела рядом, подняла полную ложку и поднесла её к губам принца. Локи закрыл глаза, словно хотел оказаться от всего этого кошмара как можно дальше, но послушно принял кушанье. Расправившись с первым, Сигюн намазала маслом кусок хлеба, и снова принялась кормить принца с рук. Он ел по-прежнему с закрытыми глазами, а в конце раздраженно выхватил салфетку и кое-как вытер запачканные губы. Затем со злостью швырнул белый лоскуток ткани в сторону, спесиво отвернувшись от девы. Обрадованная, что накормила подопечного, она не придала этому значения. Мужчине в расцвете лет тяжело принимать такое зависимое существование, а уже такому, как Локи – тем более. – Мой принц, вот обезболивающее зелье, я должна выправить ваш мизинец и зафиксировать остальные пальцы, чтобы они поскорее зажили, – послушница проговорила извиняющимся тоном, протягивая пузырек, опасаясь, что тот откажется. На всякий случай она заранее продумала более весомые доводы, но Локи молча принял пузырёк и залпом осушил его. Затем взял ложку и обмотал её новой салфеткой. Видя, как она с удивлением наблюдает за его манипуляциями, Локи глянул на нее в ответ. В зеленых глазах асгардца застыл насмешливый вопрос, тонкие брови изогнулись – «чего же ты ждешь, женщина?». – Зелье должно подействовать минут через десять, не раньше, – робко заявила дева, но принц только вложил обернутую ложку себе поперек рта, чтобы не прикусить язык и протянул ей руку. Кажется, он будет удивлять её еще не раз. Сигюн приготовила лангетки, бинты, нужные мази… Взяла правую руку принца, осторожно прощупала мизинец и остальные пальцы. Да, целитель был прав: средняя фаланга мизинца явно не на месте. Затем попросила его лечь ровно и опустить руку вниз с кровати. Снова взялась за мизинец… Раздался легкий хруст, принц дернулся от боли, но не издал ни звука. Он зубами вцепился в самодельный шпатель. Сигюн видела, как отлила кровь от лица, делая бледными даже рубцы на обожженной щеке. – Потерпи, мой хороший, сейчас, вот уже… Только потерпи! Руки сами помнили заученные движения, ванийка делала все быстро. Убедившись, что фаланга на месте, как нужно, она поспешно нанесла мазь. Затем приложила тонкие лангетки между остальными пальцами и закрепила их бинтами. Шпатель она вытаскивала уже сама. В конце процедуры Локи открыл глаза, но его взгляд «плыл», не цепляясь за окружающую обстановку. Она дала ему новые лекарства, намазала колено и сложила все на поднос, собираясь уйти. Принц теперь просто лежал, безучастно смотря в потолок. Складывалось впечатление, что он был далеко отсюда. В этот раз Сигюн не сдержалась. Он так стоически перенес болезненное лечение, так старался вчера, поднимаясь по лестнице… Дева дотронулась до его запястья и ласково погладила, поддерживая. Он зажмурился и снова закусил губу. Казалось, что его желание человеческого тепла и участия было просто осязаемым. Но уже через мгновение Локи выдернул руку и равнодушно отвернулся в сторону, всем видом показывая, что больше не нуждается в ней. Сигюн послушно оставила его. Рядом с кроватью есть колокольчик, он сможет позвонить, если что-то будет нужно, она пока займется обедом. Только внизу, на кухне, моя посуду после завтрака, дева поняла, что не видит среди приборов столового ножа. Тонкий, но острый предмет обихода пропал, как будто его и не было вовсе, хотя она хорошо помнила, как намазывала им масло на кусок хлеба. Но пойти и спросить принца об этом Сигюн не решилась. Что если она ошибается, и нож просто выпал где-нибудь по дороге, а Локи сейчас уже спит после такой дозы обезболивающего? «Найдется», – махнула рукой дева. Но в суматохе обеда, очередного приема лекарств по часам, а потом и ужина, когда принц в очередной раз не захотел, чтобы она его кормила, а попытался сделать это самостоятельно – потерпел фиаско и в ярости швырнул весь поднос с едой на пол – она напрочь забыла о такой мелочи. Убирая комнату подопечного после феерического полета тарелки с соусом, Сигюн уже мечтала только об одном – чтобы этот день поскорее закончился. Они оба устали от новых ролей, которые вынуждены были исполнять. Принца бесило его беспомощное состояние, он заводился по любому поводу с пол-оборота. Было заметно, что он не привык нуждаться в помощи других, а деву тяготило, что ей приходится навязываться ему, но иначе было нельзя. Скрупулезно выполнив все предписания лекаря, уложив принца спать, Сигюн поплелась в свою комнату. Наспех раздевшись, она юркнула под одеяло. Через минуту-другую уставшая ванийка крепко спала. **** Когда Сигюн распахнула глаза, вокруг было всё ещё темно. Всё тело ломило, она не чувствовала себя отдохнувшей, значит, проспала совсем недолго. Дева некоторое время лежала в темноте, прислушиваясь к звукам ночи, пытаясь понять, что же её разбудило. Что-то было не так. Когда она сообразила, что не слышит привычных шагов стражника в коридоре, в расслабленном сознании стал шевелиться маленький червячок тревоги. Сигюн встала, накинула на плечи покрывало с кровати – халата у нее не было – и потихоньку открыла двери. С гвардейцем было всё в порядке. Солдат Его Высочества стоял возле дверей покоев принца, настороженно слушая, не решаясь войти в спальню. Дева хотела спросить, что случилось, как вдруг сама все услышала… Вначале ей показалось, что это стонет раненный зверь, а никак не человек. В этом надломленном, протяжном звуке было столько муки, столько тоски, что можно было не сомневаться в печальном исходе его обладателя. Дева решительно толкнула дверь покоев принца, офицер стражи покорно отступил назад. Сигюн оставляла на ночь в спальне подопечного ночник, и сейчас хорошо было видно, что Локи метался во сне так, словно его мучил кошмар. Принц то вздрагивал, то принимался что-то отталкивать от себя, то снова натягивал одеяло. Волосы налипли на влажный лоб, пальцы здоровой руки скребли по позолоченному ошейнику и от этого жуткого, неприятного звука у Сигюн побежали мурашки по телу, а гвардеец негромко выругался себе под нос. Она включила светильник. Теперь же стало понятно, что принц не просто царапает хитромудрое устройство, а пытается что-то снять с собственного горла во сне, и ошейник всего лишь попадается ему под руку. Сигюн кивнула стражнику, что все в порядке. Она закрыла двери, намереваясь побыть рядом с Локи. Хватит, тут не театр, а больной мужчина. И так о его состоянии скоро будут судачить все, кому не лень. Ванийка вспомнила, как буквально сегодня утром стала свидетелем подобного разговора между стражниками: служивые, как и она сама, недоумевали, что могло произойти с принцем в тюрьме. Прежний Локи исчез, уступая место больному и искалеченному парню. Дева присела на край кровати, поближе. Если вдруг ему понадобится помощь… Он что-то быстро шептал обметанными губами, веки вздрагивали. Локи то замирал, то снова метался во сне. А потом он хрипло выдохнул и снова застонал. Рука опять взметнулась вверх, пальцы упорно пытались содрать что-то с шеи. В ту же минуту острые черты лица принца исказились, являя деве знакомую маску – лик всепоглощающей, мучительной боли, когда кажется, что весь мир сосредотачивается в этих острых, режущих нутро ощущениях. И принц Асгарда завыл, как загнанный зверь, от чего ванийке сделалось совсем не по себе. Зябко поежившись, Сигюн нашла в себе силы дотронуться до его лица. Погладила по щекам, голове. – Это всего лишь сон, Локи. Ты в безопасности… Принц затих, стонов больше не было. Дева склонилась над влажным лицом, чтобы проверить его состояние, и… столкнулась со свирепым взглядом Его Высочества. Расширенные зрачки принца закрывали почти всю радужку, из-за чего зеленые глаза казались темными бездонными омутами. Взгляд исподлобья не имел ничего общего с той выжженной пустыней, что она видела раньше. Глянешь и застынешь от этого расчетливого, яростного взора, в котором нет-нет, да и вспыхнет искорка безумия. Она еще не успела толком понять, что случилось, как он резко отпрянул от неё. Мгновение и в его левой руке сверкнул потерянный столовый нож. Кончик острого, тонкого лезвия больно уперся в шею Сигюн. Она вздрогнула, ощущая холодный металл. Локи надавил сильнее и медленно повёл руку с ножом вверх, заставляя деву поднимать голову вместе с ним, увеличивая дистанцию между ними. – Не вздумай подкрадываться ко мне, ванийская девка, – прошипел он с придыханием и с расстановкой; слова давались ему с трудом. Перемена была просто поразительной. Сейчас этот мужчина уже не производил впечатления сломленного и потерянного узника. Хищник, загнанный в угол, а потому самый опасный, ведь он будет оказывать сопротивление из последних сил, пытаясь перегрызть глотку любому, кто покусится на его жизнь. Сигюн не знала, как теперь быть. Да, она хотела увидеть в нём всплеск эмоций, но не ожидала, что он… станет таким опасным. У неё не оставалось никаких сомнений, что при желании принц попросту свернет ей шею. Одним движением, нисколько не заботясь о стражнике, стоящим прямо за дверью. Тяжелый взгляд никуда не делся. Наоборот, принц прошелся глазами по её ночной сорочке, словно что-то ища. Но что у неё может быть при себе? Дева лихорадочно соображала, чувствуя, как ещё больнее впивается в кожу кончик ножа. Надо что-то делать, что-то делать… Чему их учили в обители для общения с преступниками? Говорить спокойно и благожелательно, желательно правду. Но кровь из ранки тонкой тёплой струйкой потекла по шее, мешая ей сосредоточиться. А потом она всё поняла, кусочки мозаики сложились в единое целое. Ведь его пытались убить в тюрьме. Выходит, Локи попросту боится, ждёт нападения снова. Он видит в ней врага, а значит, считает, что она в любую минуту может напасть на него. Он спал, резко проснулся и увидел её над собой. При таком раскладе неудивительно, что он так отреагировал. – Мой принц, – хрипло выдавила из себя дева; говорить с приставленным к горлу ножом ей еще никогда не приходилось, – вам снился кошмар, вы так громко стонали, что я вынуждена была зайти к вам. Локи взволновано облизнул пересохшие губы, смотря на неё немигающим, внимательным взглядом. – Стонал? – недоверчиво переспросил он. Сигюн медленно кивнула, кончик ножа всё ещё продолжал впиваться в нежную кожу. – Стражник тоже всё слышал, вы можете спросить… Локи озадаченно наморщил лоб, блуждая глазами по комнате, словно в поисках ответа. Нож в руке дрогнул. Первый запал прошел, а сил у принца было еще недостаточно – тюремные лишения не прошли для него даром. От вибрации лезвия Сигюн застонала, порез стал причинять немалую боль. Взгляд принца снова метнулся к ней, он заметил кровь. Локи отдёрнул руку. Нож выпал из вспотевшей ладони на постель, поблескивая в свете лампы, пачкая кровью белоснежную простынь. Принц поспешно отвернулся от Сигюн, всем видом показывая, что больше не желает её видеть. Она стояла растерянная, не зная, что делать дальше. Потом подобрала обронённый нож. Подумав немного, она оставила его на прикроватной тумбочке принца. Быть может это поможет убедить его, что она не враг, а осознание того, что такое простенькое, но уже оружие в умелых руках придаст ему спокойствие. – Убирайся, – прошипел принц, не удостоив Сигюн внимания. – Возможно, вам лучше принять успокоительное… – Ты глухая? – злой взгляд зелёных глаз метнулся к ней. – Я не желаю тебя видеть! Локи хрипло дышал, губы мужчины подрагивали от рвущихся наружу эмоций. – Вон! – надломлено выкрикнул бывший узник, Сигюн вздрогнула и попятилась. Здесь ей делать больше нечего, в таком состоянии его лучше не трогать. Оставив включенным ночник, дева склонилась в поклоне и направилась к выходу. Закрывая плотно двери, в полутьме комнаты она различила, как принц укутался в одеяло по самый нос, свернувшись калачиком на большой кровати так, словно ему было холодно.