Отрицание

Внимательно читаем предупреждения в шапке фика. Возгласы типа "Фи, какая мерзость" и "Я разочарована, что они перестали держаться за ручки" автор не принимает:)) Сколько времени так прошло, он не знал. Но сквозь тишину неотвратимого одиночества он стал различать какие-то звуки и приятные лёгкие касания. Словно солнышко заглянуло в его тёмную сырую камеру. Будто очнувшись, он медленно повернул голову. Подле него на полу сидела Сигюн. В синих глазах девы блестели невыплаканные слёзы. Мокрой губкой она обтирала ему грудь, смывая следы грязи и драки. – Прости меня, пожалуйста, прости, – шептала она, ласково проводя рукой по плечу мужчины. – Я знаю, мне не стоило тебе этого говорить, но я должна была как-то остановить вашу драку. Локи непонимающе поморщился – тупой болью отозвался разбитый нос. Что она говорит? Она… просит прощения? У него?! Он бы засмеялся, но губы только растянулись в неком подобии улыбки. Со сломанным носом просто так не улыбнешься. – Ты точно одуванчик, – прогнусавил принц. – Нашла у кого просить прощения. – А ты разве не ас? Разве тебе не может быть просто больно? – со слезами молвила дева, заглядывая в глаза. Пару мгновений он просто смотрел в ответ, купаясь в том свете и нежности, которые она ему дарила. Кажется, теперь он понял причину своего помешательства по имени «Сигюн». Просто она относилась к нему иначе, чем другие, безгранично веря, что он лучше, гораздо лучше, чем есть на самом деле. Его Сигюн. Светлая, добрая, но сильная девочка. Такая смелая, такая желанная, теперь уже необходимая, как воздух, как долгожданная влага в горящей от зноя пустыне. Локи коснулся щёк засмущавшейся девы и притянул её к себе, впиваясь в нежные розовые губки неистовым, жарким поцелуем. Ещё минуту назад он ощущал, как противно дрожат от усталости руки, как пульсирует под пальцами кровоток на девичьей шее, а уже сейчас это все отступило, ушло, остался только этот поцелуй с горечью напополам. «Моя, только моя. Никому тебя не отдам!», – стучало внутри набатом. Ошарашенная таким напором, Сигюн пыталась вначале освободиться из крепких объятий, а потом сдалась, плывя от его уверенных ласк. Она просто расслабилась, давая принцу возможность вести. Тот усадил её к себе на колени, продолжая целовать, терзать сладкий ротик невинной девы, дурея от накатившего чувства блаженства. Он дарил ей всего себя, открыто и не скрываясь, разделяя этот поцелуй с привкусом крови вместе с ней. Появившийся в распахнутых дверях капитан удивлённо крякнул в усы, потом осторожно прикрыл двери, чтобы не мешать двум влюбленным, которые, кажется, только сейчас поняли, как нужны на самом деле друг другу. Поняв, что уже просто задыхается от его напора, Сигюн отстранилась от принца. Щёки девы заалели. Она все явственнее ощущала его возбуждение сквозь одежду. Локи смотрел на припухшие от поцелуев губы послушницы, на лихорадочно блестящие синие глаза, понимая, что больше никуда не отпустит Сигюн. Он снял девушку с колен, встал сам, помогая подняться и ей. – Идём, – Локи потянул деву за руку. – Да, но я… не знаю, нужно ли… – неуверенно пролепетала дева, взглядом прослеживая его кивок на вторую дверь, ведущую в ванную комнату. Ой, мамочки! Его Высочество, кажется, настроен серьезно. – Даже не пытайся уйти, – Локи недвусмысленно прижал деву к себе, давая понять о своих намерениях. Снова короткий, быстрый поцелуй в губы. – Я никому тебя отдам. Сигюн, моя Сигюн… От зелёного пронзительного взора послушница только вздохнула, понимая, что проиграла эту битву собственному рассудку. Локи воспользовался замешательством девы и настойчиво потянул ту за руку в ванную. Что ей оставалось делать? Там, недолго думая, он стянул грязные штаны и встал под тугие струи душа, заставляя робкую послушницу залиться краской от стыда. Взгляд сам по себе скользил по поджарому мужскому телу, по впалому животу с темной порослью к низу, по стоящему колом члену. Такое Сигюн видела впервые. Это было так необычно для неё, но в то же время так притягивало и вызывало острое назойливое желание дотронуться, чтобы понять, какой же он на ощупь там. Благородный асгардец нисколько не смутился, что она разглядывает его чуть ли не с открытым ртом. Вода лилась с него грязными и бурыми потёками, но уже вскоре Локи отжал рукой чистые волосы и лукаво подмигнул деве. – Спинку не потрешь, милая? Ванийка замялась от осознания, что ей предлагают раздеться. Сигюн принялась неуверенно развязывать тесьму на тунике, но пальцы никак не могли справиться с коварным узелком. Принц усмехнулся и просто затянул деву под воду в одежде, повернул к себе спиной. Сигюн испуганно ойкнула, а потом ей пришлось замолчать и сплёвывать водяной поток, льющейся на голову. Но вот мужские руки потянули край промокшей туники, ныряя под неё. Пальцы тут же нашли торчащие сосочки на груди, принимаясь играть с ними. Хихикнув, Локи провёл языком по краю маленького ушка. От подобных прикосновений принца дева совсем растерялась. Как тогда в море, внутри всё замерло, застыло, а потом сердце сделало фортель и забилось испуганной птичкой. Будто понимая причину девичьего замешательства, Его Высочество стянул одежду с девы, прошелся дорожкой поцелуев по стыдливо дёрнувшемуся плечику, продолжая поглаживать, нежно сжимать, а затем снова легонько оттягивать твёрдые соски на женской груди. Ещё через минуту ошалевшая от такого напора дева поняла, что полностью обнажена, а ненужная юбка с мокрым шлепком отправилась на каменный пол. Его пальцы прошлись по нежному животику, юркнули между ног девы, второй же рукой принц продолжал бесстыдно ласкать девичью грудь. О, вот эти ощущения были такими сильными, такими пронзительными, что Сигюн, не сдержавшись, застонала. По спине что-то скользнуло… А потом её попросили поднять одну ножку, заставляя опереться о бортик ванны. Сигюн не понимала, зачем это ему, когда ей и так хорошо до безумия, она хотела было спросить, что он задумал ещё, и тут ощутила прикосновения принца там. Ах, только в этот раз всё было иначе! Твердая горячая головка члена вначале прошлась по припухшим губкам женского лона. Вцепившись пальцами в тонкую талию, Его Высочество толкался, едва входя, чуть-чуть растягивая девственную Сигюн и тут же покидая сосредоточение женской сущности с тем, чтобы опять пройтись в ленивом, едва ощутимом прикосновении по истекающим соком складочкам. От настойчивых неотвратимых, но в то же время неспешных движений принца у Сигюн закружилась голова, подгибались колени. Выдержать эту игру ей было не по силам. Сама не понимая почему, она так хотела ощутить в себе его твердый член, и дева прогнулась в пояснице, подставляясь. – Проклятье, что же ты творишь? – зашипел позади принц, а Сигюн только разочарованно застонала, когда он полностью отстранился от неё. Только это была временная передышка. Локи вышел из ванной с тем, чтобы раскидать полотенца на пол. Снова ласковые поглаживания по спине, плечам, короткие жаркие поцелуи. Сигюн сама не поняла, как уже очутилась на полу, на ворохе чистых полотенец и между её ног устроился принц. Локи склонился над ней, опираясь на руки, заглядывая в синие глаза. – Потерпи, детка, – хрипло проговорил он, чуть-чуть подаваясь бедрами вперёд. Дева замерла, чувствуя, какой одновременно мокрой и напряженной она стала. Вместе с тем он всё больше растягивал её лоно, проталкивался вовнутрь, туда, где всё пульсировало в ожидании скорейшего удовлетворения, как уже однажды на море. Яркая вспышка боли заставила девушку мучительно поморщиться, только принц и не думал останавливаться. Резким движением он погрузился в неё до конца. От чувства первого контакта, когда узкое женское лоно так умопомрачительно обтягивало, так трепетало, Локи приглушенно зарычал, понимая, что уже не может сдерживаться. Он двинулся назад, потом снова подался навстречу, дурея от накатившего блаженства. Снова назад и опять вперед, только в этот раз грубо, до невозможности дерзко, будто боясь, что через минуту-другую этого ничего уже не будет. – Моя, детка, только моя, – шептал ас, как заведенный, накрывая телом, и тут же прошептал. – Смени облик, прошу. Сигюн ничего не оставалось, как послушаться. Миг и под ним лежала юная, обнаженная ётунша, познающая боль от первого соития. Вид растрёпанной и оторопелой девы пробуждал в нём звериные чувства. Локи надрывно застонал, давая синеве захлестнуть себя. Впервые в жизни он был рад своему происхождению. Единение было полным и безграничным. Она стала его, только его. От болезненных, режущих нутро ощущений немаленького члена, послушница всхлипнула. Она выставила ладони, чтобы хоть как-то удержать его на весу, не дать оказаться в ней снова так глубоко и сразу. Но Локи только подмял её под себя, накрывая всем телом. Шепча ей на ухо слова извинения, он вколачивался в девушку размашистыми резкими толчками. Ошалевшей от такого напора, прижатой весом сильного мужчины к полу Сигюн ничего не оставалось, как согнуть ноги в коленях и подтянуть их повыше. Это всё, что она смогла вспомнить из уроков Жужелицы про первый раз под неистовыми толчками, в то время как Его Высочество самозабвенно, позабыв обо всём на свете, брал деву прямо на полу в ванной. Как ни странно, это помогло. Боль перестала быть такой резкой, а Локи уже прикрыл осоловелые красные глаза, наращивая темп. С кончика носа благородного асгардца сорвалась капелька пота и упала на лоб Сигюн. Через мгновение, протяжно рыкнув, он кончил. Она опустила ладони и просто обняла принца за плечи, ощущая, как неистово стучит его сердце. Всеотец, как хорошо, что всё закончилось! И почему только Жужелица говорила им, что это может быть приятно? Локи приходил в себя, восстанавливая дыхание. Он чувствовал себя счастливым и одновременно умиротворенным. В мозгах постепенно прояснялось. Всё-таки он не сдержался. Принц устало скатился с девы, ложась рядом с ней. Протянул руку к тумбочке, снимая с неё знакомый пузырек с заживляющим бальзамом. – Больно? – участливо поинтересовался он, но Сигюн только отвела повлажневший взгляд. Принц нахмурился. Вот всё у него не так, как надо! Но врождённая гордость сказать простое слово «прости» не позволяла. Однако страдания этой девы отзывались непонятным пронзительным холодом в груди так, что хотелось обнять маленькую рыжую Сигюн, притянуть к себе и никуда больше не отпускать. Зачерпнув пальцами заживляющую мазь, он провел по раздраженным, натертым складочкам. Сигюн побелела, что у ётунов означало признак высочайшего смущения, и вцепилась в его плечо, боясь, что он снова проникнет в неё. Но Локи только осторожно и нежно коснулся её лона, нанося бальзам. Постепенно боль отступала, оставляя вместо себя стойкое ощущение, что она что-то не дополучила. Сигюн чувствовала, что по бедру на полотенца медленно скатывается капелька бальзама, перемешавшаяся с её собственным соком, которого вдруг стало так много, а между ног опять всё призывно заныло и скрутилось в тугой узел. Ётунша снова побелела от стыда, прикрывая локтём глаза. Локи же только понимающе улыбнулся и склонился над девичьей грудью. Не прекращая своих ласк там, ётун прошелся кончиком языка по восставшим соскам. Потянул их губами по очереди, опять облизнул. Сигюн замерла, ощущая, как тепло скатывается к низу живота, как прикосновения мужских пальцев дарят что-то приятное, такое неизведанное, что хочется прижаться к сводящей с ума ладони и тереться, пока всё закончится. Дева громко застонала, сжимая ножки, но Локи и не думал останавливаться. Он впивался губами в грудь, шею послушницы, неистово покусывал нежную кожу. Через мгновение он ощутил, как сжалось, а потом удовлетворенно затрепетало женское лоно. Сигюн захлебнулась вскриком и обмякла, ловя ртом воздух. Мгновение спустя она наслаждалась негой расслабления, а Его Высочество лежал рядом, нежно поглаживая ей животик и бедра. Через некоторое время Сигюн пошевелилась, понимая, что принц снова возбуждён и восставший орган упирается ей в бедро. – Локи, – простонала она, – я не смогу прямо сейчас. – Я знаю, и не заставляю тебя сию минуту, – коротко ответил он, не прекращая щекотать нежную кожу на животе. – Но сегодня мы будем спать вместе, в твоей комнате. И это не обсуждается! Молодая ётунша опять побелела – гвардейцы сразу же всё поймут, стоит им только вдвоем показаться, выйдя из ванной, ведь путь в её комнату лежал через коридор. Это не то, что пройти сразу в покои принца через вторую дверь, скрываясь от посторонних глаз. Его Высочество понял причину замешательства девы. Он вернул себе облик аса, замотался полотенцем и вышел в коридор. – Бранд, будь добр, неси караул на веранде! Капитан гвардейцев был совершенно сбит с толку подобным заявлением. Он тотчас начал извиняться перед принцем за Вили, уверяя, что того ждёт разжалование. Сигюн всё хорошо было слышно через приоткрытую дверь. Но принц только разражено фыркнул: – Мне нет дела до этого тугодума. Исчезни отсюда, считаю до трех. Раз, два… Капитан Бранд, видимо, сообразил, что к чему. – Можете не тревожиться, Ваше Высочество! Вас не побеспокоят! Удовлетворённый ответом, Локи вернулся в ванну. Уже сменившая облик Сигюн робко прикрылась полотенцем, чувствуя себя неуютно перед ним, за что заработала язвительную усмешку принца. – Воистину, скромность послушниц не знает границ, – он подал ей руку, призывая подняться. Едва встав на ноги, оробевшая дева оказалась в крепких объятиях принца. Локи самоуверенно и снисходительно взирал на неё, заставляя девушку в который раз залюбоваться глубиной его взгляда. Даже заметные синие круги под глазами от поврежденного носа не портили его донельзя довольного вида. Как кот перед миской сметаны. – Тебе не кажется, что смущаться уже несколько поздно? – промурлыкал принц, явно задумывая новую хитрость. Его ладони игриво скользнули по упругой попке послушницы, посылая волну мурашек по всему телу. Всеотец, когда она стала такой зависимой от этого мужчины? Сигюн только что-то пролепетала в ответ, но Локи крутанул ручку душа, включая воду заново. Струи теплой воды полились на пол, наполняя воздух влагой и шелестом тарабанящих капель. – Я слишком долго был один, – извиняющимся тоном проговорил он, снимая с себя полотенце. Затем привлёк деву к себе и, прежде чем крепко поцеловать в губы, начиная всё заново, довольно прошептал, – моя Сигюн.