Часть 15. В 12 часов наступила агония...
Полицейские машины неслась по трассе, обгоняя сигналящие автомобили, из окон которых доносилась отборная брань. Комиссар Гордон до боли сжимал руль, будто желая раскрошить его в труху. Всего пара слов от младшего Уэйна и вот он уже не может унять тремор в похолодевших руках. “Значит, это не землетрясение...” Радио, включённое на полную громкость, надрывалось, как оголтелое, а диктор с пеной у рта смаковал новость о том, что на острове Нерроуз происходит какая-о чертовщина. И, естественно, он передал слово Вики Вэйл, которая чуть ли не сутками дежурила у моста Пионеров, в надежде на свежую сенсацию. “... Двадцать минут назад, по предварительным данным, остров, на котором расположилась суверенная территория Амьюза, стал эпицентром землетрясения. Толчок был такой силы, что мосты ведущие в южную часть Готэма были разрушены. В прибрежных районах треснул асфальт, а в домах выбило окна. Стоп, погодите! Только что обрушилась одна из башен Аркхэма! Мы попытаемся подобраться поближе!..” Комиссар раздраженно ударил кулаком по панели, выключая радио. Он ненавидел этих стервятников, готовых глотки друг другу перегрызть за сенсацию. Они неспособны были осознать силу ужаса, который сковал сердце полицейского, когда в дежурную часть позвонил никто иной, как Альфред Пенниоурт, сообщая о том, что от толчков пострадали люди. Чертовски много людей! Но и это было еще не всё! Почти все, от президента до простого обывателя, знали о том, что гарантом независимости странного города была, мать её, ядерная боеголовка, которая в любой момент может рвануть, если старые стены психиатрической лечебницы не выдержат и рухнут, погребая под собой всех, кто не успеет выбраться. А потом ядерный ветер превратит весь город в одну большую зону отчуждения. Мужчина скрипнул зубами и рыкнул от бессилия. Он не понимал, как Аманда Уоллер смогла допустить такое? Почему она готова была рисковать миллионами жизней, ради того, чтобы уничтожить горстку преступников? Безрадостные мысли родились в голове у комиссара, и хоть он пытался гнать их от себя, уповая на профессионализм, он все ещё не мог отделаться от того нехорошего предчувствия, что снедало его изнутри. Ещё, как ни странно, он никак не мог отделаться от размышлений на тему Джейсона. Увидев смс, тот явно разволновался. И хотя, внешне он сохранял спокойствие, но вот глаза выдавали парня с головой. Гордон не знал, чем он руководствовался, какого ответа он вообще ожидал, предлагая бывшему Робину поехать с ним. В любом случае, получив слишком спешное "нет", полицейскому следовало бы успокоиться, но этого не произошло. В последние годы семейные драмы Уэйнов всё чаще и чаще касались его и его семьи. Тёмный Рыцарь хоть и не переставал вызывать восхищение своим упорством, но Джеймс замечал в глазах старого друга какую-то загнанность. Иногда, возникало впечатление, что самому влиятельному человеку в городе требовался отпуск, но тот продолжал изматывать себя на силе чистого упрямства. Патрульные машины, которые следовали за автомобилем начальника, окрашивали улицы в сине-красный. Люди поворачивали головы, ощущая тревогу и страх перед звуками сирен, которую они впитывали с молоком матери. Город притих в ожидании бури. Прибрежная территория, граничащая с островом, была в удручающем состоянии: треснувший асфальт, поваленные фонари, выбитые окна и карты скорой помощи. Даже воздух дрожал от пронизывающей его паники. Подъезжая к главному мосту, ведущему на Нерроуз, Гордон готов был уже выдохнуть, как вдруг машину ощутимо встряхнуло. Взрывная волна прокатилась по земле, заставляя сердце загнанно биться. Комиссар вдарил по тормозам, не обращая внимания на визг шин и запах палёной резины. По мосту Пионеров шли трещины. Он крошился, как печенье, отрезая лечебницу от материка. Над лесом, где виделась крыша Аркхэма, взметнулся дым. Патруль остановился, однако, боковым зрением Джеймс заметил чёрную тень, несущуюся в их сторону. Мотоцикл ревел разъярённым хищником, а его водитель припал к разгоряченной спине металлического монстра, сливаясь с ним в один акварельный росчерк. Не сбавляя скорость, он обогнул патруль и невзирая на опасность, пронёсся по обрушающемуся мосту, будто не замечая, как под колёсами уходит в холодные воды асфальт. Гордон слегка улыбнулся, наблюдая за тем, как в красном забрале шлема отражались блики полицейских огней.***
Джокер не сразу сообразил, что происходит. Когда пол заходил ходуном, он только осоловело моргнул, выныривая из собственных мыслей и неосознанно вцепился в плечо Брюса, на лице которого застыло выражение крайнего удивления. — Какого чёрта? — только и мог пробормотать клоун, прислушиваясь к тому, как натужно постанывали стены лечебницы. На пол посыпались склянки и с грохотом рухнул штатив капельницы. Соскочив на пол, он затаил дыхание. За дверью слышался гомон персонала, который тоже плохо понимал, с чем же им довелось столкнуться. "Нужно узнать, что происходит,“ — Агата, до этого с интересом наблюдавшая за взаимодействием двух мужчин, встрепенулась. — Спасибо за совет, мой капитан, — фыркнул Джокер и высунулся в коридор. В этот момент, ещё один толчок встряхнул не только старое здание, но и весь остров. Задребезжали окна, не привинченный к полу металлический шкаф грохнулся на пол, отдаваясь в ушах противным звоном. Мешкать было нельзя. — Уходим, — на лице у шута расплылась крайне неприятная улыбка. — Мы, конечно, можем гадать, что происходит, но сдаётся мне, что Агентство решило устроить нам парк развлечений. Уэйн поджал губы и, слегка морщась от боли, встал с кровати, поблагодарил богов за то, что его обрядили не в обычное больничное одеяние, в котором он мог изысканно щеголять обнажёнными ягодицами, а во вполне себе приемлемые штаны и просторную рубаху. — Уверен, что это дело рук Уоллер? — какое бы он смятение ни испытывал после разговора с клоуном, брюнет признавал логичность его слов. И действий в критической ситуации. — Могу сказать, что даже удивлён, какого хрена эта улитка так медлила. Разве это не чудная идея, разом прикончить всех злодеев, которые добровольно заключили себя на маленьком острове? Отличный же план, надёжный, блядь, как швейцарские часы! — шут схватил Уэйна на запястье и потянул за собой. Миллиардер уже перестал чему-либо удивляться и просто позволил собеседнику увлечь себя в глубь коридора. — Мы должны найти Альфреда и детей! — Во-первых, мой храбрый рыцарь, если ты не заметил, то из доспехов на тебе только сиротская пижама и маслина в боку, а во-вторых, твои детки сами найдут кого угодно и привлекут к ответственности! Так что будь добр, хоть на мгновение придуши летучую мышь внутри себя и шевели булками! Топ-топ! Пол дребезжал, на свежей побелке расцветали узоры трещин. Аркхэм агонизировал, как древний дракон, которого затравили благородные воины и втыкали копья сквозь бронированную чешую. Агата жмурилась и вздрагивала от громких звуков. Она не могла до конца поверить в происходящее. Всё казалось ей сюрреалистическим кошмаром, наполненным криками людей и незримым врагом, следующим попятам. Где-то рухнула балка и запахло дымом, но шут упорно тащил за собой скованного напряжением спутника. О, как же редко Бэтмен оказывался не в роли преследователя, героя или судьи, а жертвы, со всеми вытекающими последствиями. Правда, сраное благородство, что намертво въелось в костный мозг, все-таки не отпускало брюнета ни на секунду. Остановившись около двери, в которую безуспешно стучались запертые люди, он, не задумываясь о едва затянувшихся швах на боку, шваркнул плечом о деревянное полотно, выбывая его с петель. Люди, от страха забыв поблагодарить своего спасителя, рванули к выходу, чуть ли не сбивая друг друга. — Вот дурак, — пробормотал Джокер, наблюдая за тем, как синяя ткань рубашки Брюса прописывается кровью. — На, — он сунул тому в руку оторванный от халата рукав, — зажми свой фонтан. Не хватало нам тут ещё и трупа национального героя. Вся лечебница звенела от молитв и стонов раненных. Джокер, под пристальным взглядом голубых глаз, мерзко шутил, ругался, угрожал, но поднимал с пола упавших женщин и всовывал в руки паникующим мужчинам потерявшихся детей. Он слишком остро чувствовал, что за этот проклятый вечер он явно превысил лимит добрых дел на годы вперёд. Что же творил с ним этот молчаливый и мрачный мужчина, с пронзительным взглядом!? Правее раздался гул и грохот. Джокер ещё не знал, что это обрушилась башня, подняв к тёмным небесам клубы пыли из бетонной крошки. Фундамент угрожающе потрескался, и всё это мрачное, величественное и ужасающее здание намеревалось сложиться, как карточный домик. Многие из тех, кто успел выскочить на улицу, поднимали глаза к облакам, надеясь увидеть темное крыло своего вечного защитника, даже не подозревая, что он буквально находился среди них. И в положении ничуть не лучшем. Брюс даже не смотрел по сторонам: слишком уж хорошо он знал расположение каждого коридора в бывшей психлечебнице. И знал, что через два поворота они окажутся прямо над главным входом. Свобода была близка, и Джокер скалился, словно дикий пес, ловящий мокрым носом дуновения морского бриза. Он так хотел добраться до двери, что не сразу заметил, как сумерки разорвал вой сирены. Когда-то её раскаты означали, что на улицы Готема вновь выйдут злодеи, сея хаос и разрушение. Теперь же громкий звук взывал к жителям Амьюза, чтобы они как можно быстрее оказались вне стен лечебницы. «Внимание. Внимание. Пожарная тревога. Заблокировано правое крыло». Агата вздрогнула и шумно выдохнула. Она знала, что в том конце здания почти не было людей, но гомкоговоритель не унимался: «Внимание. Внимание. Опасность затопления четвёртого и седьмого тоннелей. Шлюзы закроются при достижении уровнем воды критической отметки». Джокер выругался, когда его ноги просто отказались нести его вперёд. Он встал столбом, пока толпа обтекала его со всех сторон. — Ты что встала? — негодовал клоун. — Смерти моей хочешь? Вот уж дудки! Ты, блин, представь, сколько раз я уже умирал! Мне не понравилось! Сервис отстой, гроб узкий, кремация бесит мерзким запахом, в тебе копошатся червяки... Фу! «Там люди!» — в голосе Карнавал бесстыдно сквозила истерика. — «Много людей! Рабочие, инженеры... они погибнут!» — И ты предлагаешь идти, спасать их? А о нас ты подумала? — шуту искренне хотелось выдрать из головы эту назойливую девчонку, которая имела над ним незримую власть. – Очнись! Эти люди – просто картонные болванчики. Одним больше – одним меньше. Разница невелика! «Мы притащили их сюда! Целые семьи! И мы позволим им там захлебнуться?!» — Да! Позволим! «Тогда я всё сделаю сама». — Гори в Аду, никчёмный мозговой червяк! — зашипел клоун, получив в ответку: «Я не червь. Я – змея подколодная!» В этот момент Джокер как никогда раньше походил на безумца. Убийство женщин, снятие с людей кожи, взрывы и терроризм – такая мелочь по сравнению с тем, что он сделал сейчас. — Брюси, сладкий мой, — лихорадочный блеск в глазах и выступившая на лбу испарина говорили сами за себя, — хоть ты, разорви тебя шипучий анальный леденец, будь умничкой и вали на улицу. У меня появилось неотложное дело. Надо перекинуться кое с кем парой слов. — Я с тобой, — брюнет не знал, что задумал этот сумасшедший, но он не мог отпустить его одного. Объяснить тревогу за шута он просто не мог. Как и не мог признать, что вся их жизнь – одна сплошная пьеса. Они лицедеи, трясущиеся в шатком фургончике, актёры с гротескными монологами, которым тяжело сопереживать, застрявшие на сцене манекены. Настолько фальшивые, что перестали быть похожи на людей. Похоже, Судьбе было угодно, чтобы они с этим зеленоволосым чудовищем вращались рядом, как две звезды, пока одно светило не поглотит жизненную силу другого, оставляя лишь голое ядро, слабо мерцающее в темноте космоса. Однако над сводами старой лечебницы, чьи камни наполнены до краёв человеческими страданиями, они внезапно оказались обнажены друг перед другом. Это был страшный, дискомфортный и, в то же время, незабываемый момент. Брюс хотел бы получше в этом разобраться, потому он и не мог допустить смерти безумного клоуна. Правда, последний совсем не разделял его энтузиазм. Добро для Джокера всегда было незначительным, чем-то условным, гипотетическим и абстрактным. Он искренне не понимал, почему людишки так носятся с этим понятием. Сам же клоун находил забавным и в высшей степени ироничным то, как обыватели ежедневно смотрели новости, по которым в прайм-тайм, по будням на главном канале показывали бесконечные воины, теракты и убийства, но никто не бил тревогу, не стонал, заламывая руки и, глядя на осиротевших детей, погибших женщин и сгинувших солдат, пропавших неизвестно где и зачем, не требовал немедленного правосудия для убийц. Но стоило только чему-то случиться не на другом континенте, а на их ухоженных задних дворах, как тут же они начинали скулить и взывать к нервной сучке, со звучным именем «Гуманность». Вчера им было насрать на то, что бравые солдаты под флагом самой демократичной страны в мире расстреливают таких же солдат, что корчатся в агонии, если им не повезло получить быструю смерть. А уже сегодня, сидя в подвале напротив клоуна-психопата, они начинали умолять пощадить их. Причём даже найдёныш Бэтмена, что нынче прячется под маской Красного Колпака, грешил этим. Нет, увы, Джокер никогда особо не терзался муками совести (если таковая вообще имелась), когда дело касалось умерщвления или истязания. В конечном итоге, в масштабе необъятной вселенной, они были всего лишь букашками, воображавшими о себе слишком много. Ну и, чего греха таить, это было весело. Перед лицом Смерти на лицах людей проступали истинные эмоции, истинная сущность. Кто-то был готов пресмыкаться, убивать, лишь бы Принц Преступного Мира пощадил их. Кто-то находил в себе смелость смотреть Смерти в глаза. Кто-то, несмотря на ужас, пытался спасти родных, близких или, крайне редко, незнакомых людей. А кто-то был Бэтменом. Рыцарем из сказок, не человеком, но идеей. Шут обожал его, за все годы совместных баталий он привык к пафосным фразам, мрачности и бескомпромиссности. Привык видеть, как эта невозможная летучая мышь бросается грудью на амбразуру, в попытках отстоять то, что, по его мнению, важно. И сейчас, в глазах Уэйна горела такая непоколебимая решимость, что переубедить его — себе дороже. Клоун тряхнул головой рванул перед, удаляясь от благословенного выхода, неосознанно прислушиваясь к шагам Брюса. Похоже, если им суждено будет подохнуть сегодня, то сделают они это так же, как и жили — вместе.***
Дэмиан не понял, что произошло. Минуту назад он стоял в холле, разговаривая с Двуликим, и вот уже земля ходит ходуном, превращая оторванный от главного континента островок в филиал Ада на земле. Харви, недолго думая, схватил подростка в охапку, и вынес наружу и оставил его во внутреннем дворе, куда стекались остальные жители Амьюза, что сбивались вместе, жались ближе, поддаваясь животному страху. Внезапно земля содрогнулась, и под аккомпанемент криков и плача рухнула на землю многострадальная башня лечебницы. Земля стонала, когда огромные куски камня вгрызались в её тело. Над правым крылом взметнулось зарево пожара. В этом было что-то сакральное, что-то поистине пугающее. Наверное, подобное испытывали остатки аристократии Парижа, глядя на огонь, жадно облизывающий величественные стены замка Тюильри, тверди, что рухнула под пальцами коммуны, провозглашая новый порядок. И было не ясно, какой порядок установится после падения Аркхэма. Младший Уэйн нервно озирался по сторонам, пытаясь найти среди разношерстной толпы знакомые лица. Слева мелькнула знакомая фигура Альфреда и мальчик, чертыхаясь, принялся пробираться сквозь волнующееся море тел. В груди у подростка горел иррациональный страх потери, который всеми силами старался вытравить из его души дед. Привязанность — это слабость. Любовь — претенциозный бред. Но почему-то, закрыв глаза, Дэмиан будто наяву видел лежащие на земле трупы отца, Альфреда и Дика, с неестественно вывернутыми конечностями, с запекшейся на лице кровавой коркой и навсегда потухшим взглядом. Он оставался в темноте. Один. И вместо удовлетворения или радости он чувствовал только пустоту. — Нужно проверить здание! — знакомый голос заставил Дэмиана остановится. Он смотрел по сторонам, выискивая источник звука. — И куда ты собрался в своих модных узких джинсах, пижон? Они тебя даже от огня не спасут! — Я не отпущу тебя одного! — Не доверяешь мне, ночная бабочка?* — Во-первых, я Nightwing, а во-вторых, ты реально такой идиот, Джейсон? — младший Уэйн наконец выбрался из потока тел, и увидел, как Дик нервно ерошит волосы, что-то втолковывая Красному Колпаку. Подавив в себе желание тут же прирезать этого ублюдка, Дэмиан прислушался. — Брюс остался там! И, как бы тебе ни было противно это слышать, клоун походу с ним! Я не знаю, почему они до сих пор не выбрались! Я... Новая волна сотрясла остров, сокращая время и шансы на спасение. — Я пойду один, — Джэйсон сложил рук на груди, радуясь, что папин любимчик не видит нервозности в его глазах. — Мне не нужен балласт. — О, во имя всего святого, — младший Уэйн скривился так, будто ему под нос сунули что-то отвратительное. — Мне кажется, что кому-то стоит закрыть рот и сделать наконец хоть что-то полезное! Не хочешь помогать нам — вали нахер отсюда! — Дик осоловело моргнул и улыбнулся, глядя на то, как подросток, что был на три головы ниже Тодда, с яростью тыкает тому пальцем в грудь. — Я вообще не понимаю, на кой черт ты сюда приехал. Планировал завершить неудачное покушение? Совесть замучила? Хотя, знаешь... Насрать! У нас тут у всех проблем выше крыши. У меня, чтоб тебе всю жизнь полировать перила в особняке, дедуля двинутый маг, мать-преступница, отец эмоционирует как бревно, а воскресший сводный брат чуть ни прикончил моего ближайшего родственника! И я не жалуюсь! Так найди уже в себе яйца и повзрослей! Не клоун был причиной твоих бед. Не он причина их сейчас! Так что, выбирай: с нами ты, или нет! А мы пошли! Вперед, Ричард, — подросток схватил Дика за руку и понесся вперед. Джейсон скрипнул зубами, глядя на удаляющиеся спины парней, а потом плюнул на всё — гордость он сумеет подлатать и позже, — и рванул следом. — Вот шельмец, — буркнул он, догнав Грэйсона, — мелкая, наглая, самоуверенная козявка. — Ага, — в глазах Найтвинга сверкнуло искреннее озорство. Он хмыкнул и поймал в свою ладонь пальцы Тодда, — весь в тебя, бука. Весь в тебя!***
Запах горелой плоти нельзя перепутать ни с чем. Он очень сильный, горьковато-сладкий, едкий, невыносимый. Агате хотелось зажать нос. Закрыть глаза, сделать хоть что-то, чтобы не видеть того, что происходит. Джокер и Брюс пробирались сквозь огонь, прижимая к лицу мокрые платки. За герметичными дверями палат и комнат догорали те, кто не успел выбраться из разрушающегося здания. Лопалась от жара кожа, плавился жир, обугливались мышцы. Людей в этом крыле не осталось. Только оболочки. У Агаты катились по щекам слёзы, если вообще у неё были щёки. Она не могла отделаться от мысли, что ещё вчера эти мужчины и женщины дышали, ходили, смеялись. Что они, наверное, не сделали так много: оставили на потом серию любимого сериала, кусочек торта или подарок для ребёнка. Так много не сказали родным и близким. Они встали сегодня с постели, выпили чашечку бодрящего кофе, делясь последними новостями, отправились на работу, надеясь на выходных съездить в город за покупками или просто развлечься, даже не представляя, что решение одной женщины оборвет их существование, превращая последние мгновения жизни в чистую агонию. Брюс кашлял, но упорно шёл следом за клоуном, который, после пары поворотов, нырнул к лестнице, ведущей в подвал. Чем ниже они спускались, тем легче становилось дышать, хотя на смену огненному жару пришла сырость и затхлость катакомб. — Джокер, — старший Уэйн прочистил горло, и задал наконец вопрос, который терзал его всю дорогу, — ты слишком спокоен для человека, который знает, что внутри Аркхэма лежит ядерная боеголовка. — Я что, похож на дебила? — шут дернул плечом и поморщился. — Ладно, не отвечай. Нет, не лежит. — В смысле? — Знаешь, я прекрасно осознавал, что правительство просто не даст мне спокойно жить. И потому оставил муляж. Это обычная бомба. Менее смертоносная, но потопить Нерроуз вполне способна. — Всего-то, — буркнул миллионер. — Но даже так, ты слишком спокоен. — Харлин обезвредит её. — Ты доверил это дело Квинзель? — Брюс возвел горе очи. — Заставь дурака богу молиться, так он лоб разобьет. Так что, Харл сдохнет, но выполнит мою просьбу. А если нет, то наши кишки превратятся в конфетти и заляпают паркет и лица обывателей. Согласись, не самая отстойная смерть, — непривычно серьезный клоун даже не улыбнулся. С ним что-то происходило, но Брюс не мог понять, что же не так. Мужчина перебрал в голове все их встречи, снова, как и во много раз до этого, силясь сложить в голове полный образ этого ужасного, необузданного, но, поистине, непостижимого мужчины. Джокер всегда много говорил, он порой не скрывал свои планы, он нес часто такую провокационную ахинею, что ему хотелось прострелить голову, иногда даже скатывался в кринжовый флирт. Он был разным: веселящимся шутом, ловким преступником, психопатом и психологом. Он умещал в себе несочетаемые вещи и все-таки умудрялся балансировать на пике человеческих возможностей. Похоже, шут не мог вписаться в общество просто потому что видел что-то такое, чего не замечал никто больше, а меняться или менять что-то ему не только не хотелось, но и не для кого было. Уэйн моргнул, поражаясь тому, в какую степь завели его собственные рассуждения, однако, последний месяц буквально поставил все с ног на голову. Негатив снимка не меняет картину происходящего, а просто показывает в ином свете, подготавливая почву для того, чтобы после проявки на кусочке картона проступили истинные краски. Джокер молчал. Агата молчала. Воздух звенел от чего-то душного, невысказанного, что разъедает душу изнутри. На бледной щеке красовался мазок сажи, под ним кожа уже покраснела, говоря о том, что еще немного и там появится настоящий ожог. Джокер как-то неловко потер его, морщась от неприятных ощущений. Брюс заворожено следил за движением тонких, как лапки паука, пальцев, находя для себя в этом абсолютно неприличное удовольствие. А меж тем перед ними возникла тяжелая металлическая дверь. — Ге-е-е-ена, открывай! Это я, твой психованный чебурашка! — настроение клоуна за считанные секунды скакнуло с отметки “жуткая задумчивость” до “шуточки, за которые бьют морды”. — Если ты не откроешь, то я выложу твои ню-фотки в инстаграмм. Хочешь узнать откуда у меня твой дикпик? — Не хочу! — дверь распахнулась, и Брюс подавил в себе желание отступить на шаг назад, поскольку не каждый человек сможет оставаться спокойным, увидев в непосредственной близости лицо Крока, крайне сильно напоминающее морду аллигатора. И пусть все военные документы утверждали, что у Уэйлона Джонса был особый вид ихтиоза, но Уэйн перерыл все возможные справочники и был точно уверен, что при ихтиозе не может быть столь сильной деформации челюсти и конечностей. Закрадывалась мысль о том, что над еще нерожденным ребенком проводились несанкционированные опыты, но у Бэтмена все никак не находилось времени проверить эту теорию. — Ну и не очень-то и хотелось! — Джокер нежно провел ладонью по чешуйчатой щеке. — Я тут в общем-то за тем, чтобы шутить херовые шутки и попросить тебя о помощи. Как видишь, пошутить я уже успел! — Нет! Чего бы ты не попросил, шут, мой ответ нет! — недовольство, вместо ярости или оскала, на изуродованном лице смотрелось непривычно и даже забавно. Крок не боялся Джокера, однако тот его раздражал, поскольку умело склонял на свою сторону тех, кто был ему нужен. — Ну-у-у сумочка моя нежная, дяде Джокеру нужна твоя помощь! Неужели ты не хочешь, чтобы самый стильный преступник в Готэме был твоим должником? Я сделаю все, что захочешь! Даже пластику фэйса оплачу! — Нет гарантий, что ты не забудешь о своем обещании, — Джонс протопал внутрь комнаты, которая оказалась на удивление уютной и просторной. Вид правда портил спуск в канализацию и гора костей в углу. — Как ты можешь так говорить! Ты разбиваешь мое сердце!!! Я же предоставил тебе эти апартаменты для мизантропа класса люкс! Даже комиксы ни разу не задержались, а ты... — Джокер деланно схватился за сердце. — Но если не веришь, то я клянусь жизнью самого богатого человека в городе, что сдержу обещание! Брюс скептически выгнул бровь и Крок впервые обратил внимание на спутника зеленоволосого преступника. Ноздри Уэйлона раздулись, когда он шумно втянул воздух, а в глазах мелькнула растерянность. — Его запах мне зна... — А-а-а-а, — Джокер ткнул ладонью прямо в нос мужчине, — этот сексуальный денежный мешок только мой! Так что обойдемся без несанкционированных обнюхиваний. Ну так что, по рукам? — Хорошо, — Джонс нехотя протянул руки и ладонь Джокера утонула в когтистой лапище. — Что нужно сделать? — Я думаю, что ты уже почувствовал небольшую встряску. Правительство задумало прикончить нас всех. Из-за взрывной волны, затопило недоделанные тоннели подземного город под рекой Готэм. Там остались люди. Твой мэйн квест — спасти как можно больше тех, кто еще не утонул. Все понятно? Если что я могу повторить еще на французском и испанском. “И на русском”. — И на русском, до кучи. — Да нет, я понял, — Уэйлон хрустнул шеей разминаясь, — правда такой альтруизм на тебя не похож. — Он, — руки клоуна обвили плечи брюнета, который даже не успел возмутиться, — плохо на меня влияет. Хочу сделать пирожочку приятное. “Ну да, ну да, пошла я нахер”, — фыркнула Карнавал. — Как скажешь, — Крок улыбнулся хищно и понимающе. — Предохраняйся! — Я тебя на сапоги пущу, засранец земноводный! — шут был оскорблен в лучших чувствах. — И еще, кричи издалека, что это я тебя послал, а то ты своей рожей способен довести до инфаркта. — И кто бы говорил, — буркнул Джонс и с громким всплеском нырнул в сточные воды. — Ну что за жизнь. Совсем от рук отбился! — клоун запустил пальцы в волосы. — Ну что, господа моралфаги, довольны? — Агата и Брюс едва заметно кивнули. — Отлично, а теперь попытаемся наконец выбраться отсюда, пока нас не завалило к едрени фени!!!***
У них были кардинально разные стили: Ричард полагался в основном на ловкость, умудряясь вытаскивать немногочисленных выживших из-под завалов, Джейсон же бравировал грубой силой, откидывая балки, шкафы и остатки мебели так, будто та ничего не весила, Дэмиан, бурча скабрезности и проклиная свой возраст и комплекцию, просачивался в мелкие щели и вентиляционные люки, открывая изнутри заблокированные двери. Они были разными, но в каждом из них чувствовались отголоски выматывающих тренировок с Брюсом. Сколько бы времени не прошло, какие бы костюмы они не носили, звание “Робина” клеймом было выжжен под кожей. Будто наименование этой пестрой птички заменяло Брюсу слово “сын”. Сейчас между тремя мальчишками не было ни разногласий, ни претензий друг к другу. Был только горящий Аркхэм и твердая решимость сделать все, что от них зависело, чтобы найти непутевого отца и отвесить ему подзатыльник. Ну, или нажаловаться на него Альфреду. — Ну же, — Джейсон рыкнул, пинком выбивая дверь. Его глаза удивленно распахнулись, когда он увидел оледеневший, заполненный едким дымом кабинет хирурга. Виктор, почти потерявший сознание, обнимал тело жены, радуясь, что она пока что не пришла в себя. Ее легкое дыхание заставляло мужчину улыбаться. Он готов был встретить смерть именно так, под аккомпанемент биения сердца самой любимой женщины на земле. — Эй! — Дик подвинул Тодда и кинулся к сидящему мужчине, — Вставайте! Вставайте! Мы расчистили дорогу! Тот закашлялся и поднял на Найтвинга расфокусированный взгляд: — Дорогу? — Да, — молодой человек вздохнул и протянул руки, подхватывая на руки тело Норы. — Я провожу вас до коридора! Дэмми. — Ась? — подросток сунул голову в дверь и потер нос, размазывая сажу по коже. — Идите дальше, я вас догоню! Ты за главного. — Есть, мон-капитан! — младший Уэйн нагло ухмыльнулся и сверкнул глазами в сторону Джейсона, который закатил глаза и покрутил пальцем у виска.***
— Харли, пойдем! — запах прелой листвы и выжженного леса преследовал Айви повсюду. Она не любила огонь. Она его боялась. — Я еще успею! Успею! — девушка рвалась из хватки и готова была без раздумий нырнуть в охваченный пожаром коридор. — Мистер Джэй будет недоволен! — Мистер Джей... Ты не понимаешь! — Памелу колотило от злости и страха. — Ты умрешь! Ты ничего не сможешь сделать! — Остров пойдет ко дну, Ай, — бывший врач обернулась, касаясь холодными пальцами щеки возлюбленной. — Он не просто так попросил сделать это. Если я не успею, то мы все погибнем. Ядовитый Плющ дернула плечом и приняла непростое бля себя решение. — Идем, — она схватила блондинку за руку и рванула вперед. Вокруг нее разрастались растения: тугие лианы лопались под натиском жара, ветви обугливались, цветы вяли — но этот кокон хоть и истощал силы Памелы, но он надежно защищал Харли от огня. А то, что кожа самой Айсли до плоти трескалась от огня милому Арлекину знать не полагалось. Глаза Квинзель слезились, а легкие сковывало болью от обилия дыма, так что она не сразу заметила нужную дверь. Залетев внутрь, она принялась шарить по полу. Джокер был умен, он оставил бомбу глубоко внизу под островом, чтобы в случае чрезвычайной ситуации ее можно было бы дистанционно взорвать или обезвредить. По сути, от самой Квинзель много не требовалось. Она наизусть знала пароль, а потому и не волновалась особо. Набрав нужный код, клоунесса выдохнула и ярко улыбнулась, бросая на Айви игривый взгляд. Правда та ее радости не разделяла. На лице Ядовитого Плюща застыла восковая маска чистого ужаса: — Харл, нужно уходить. Сейчас же! Проследив за её глазами, девушка испуганно икнула. В углу, рядом с вот-вот лопнувщей трубой стояли бочки. Бочки с гребанным горючим, которое Мистер Джей искал где-то неделю назад, а потом и вовсе забыл от этом. — Бежим! — взвизгнула блондинка и кинулась обратно в пелену огня. Через пару минут лечебницу сотряс мощный взрыв.***
Карнавал не слышала своих мыслей из-за хохота который явно растерял остатки шифера. — Твою мать! – Джокер уже не сдерживался и почти хрюкал от смеха, пока они бежали по задымленным, обрушающимся коридорам. Не более чем минуту назад раздался взрыв. Брюс напрягся, предполагая видимо, что рванула-таки заложенная под Нерроузом бомба, но клоун поспешил его «успокоить», вещая о том, что бахнуло наверное что-то в его лаборатории, поскольку если бы бумкнул тот самый заряд, то Аркхэм в считанные секунды превратился бы в груду дымящихся обломков. Впереди виднелся завал, и клоун нехотя остановился, почесав встрепанную шевелюру. — Стой тут, Бубси, а я пока соображу куда нам двигаться дальше, — внезапно слева, в темном провале какой-то комнаты, послышался стон и бульканье. Джокер сунул туда голову и удивленно присвистнул. Бедную Агату затошнило. Джонатан Крэйн никогда не был ее фаворитом, но и на него девушка смогла посмотреть под другим углом. Пугало был застенчивым, когда дело касалось женщин, маниакальным и параноидальным, но в конце концов она видела, как он начал расслабляться в компании таких же фриков, как и он сам. Он занимался в лаборатории, помогая с удобрениями, пестицидами или лекарствами. И вот сейчас он лежал на земле, почти полностью перебитый пополам упавшей дверью. Из развороченного живота вывалились кишки, сохнущие на воздухе и готовые вот-вот лопнуть, на которые оседал пепел. Но хуже всего было то, что Джонатан все еще был жив. Он скреб скрюченными пальцами по паркету и смотрел невидящим взглядом на вошедших. Губы его дрогнули и среди нечленораздельного бульканья можно было отчетливо услышать слово: “Помогите”. — Брюси, хрустни его шейкой, а я пойду найду выход, — шут тяжело вздохнул, ощущая внутри себя ужас соседки. — Я... — в глазах Уэйна мелькнула паника, но Джокер понимал, что на психотерапию у них абсолютно нет времени. — Бэтси, послушай меня, — он зарылся тонкими пальцами в грязные, растрепанные волосы собеседника, — Джонатан уже не жилец. Даже если бы мы прямо сейчас вызвали скорую и она имела бы возможность пробраться в здание, то он просто бы не дождался помощи. Ему сейчас очень больно. Ты просто облегчишь его страдания. Я сделал бы это сам, но я нихрена не похож на спасителя, и быстрое умерщвление — это не ко мне. Джокер ещё раз сжал плечо мужчины и исчез в задымленном коридоре. В голове у Брюса клубился настоящий туман. Резь в легких, гипоксия, сильная кровопотеря — все это наслаивалось одно на другое и ему требовалось каждую секунду совершать над собой нечеловеческое усилие, чтобы оставаться в сознании. И вот сейчас, он чувствовал, что все его естество просто разрывается от диссонанса. С одной стороны, он понимал, что Пугало уже не спасти, а можно лишь прервать агонию, но Тень, внутри его самого, нашептывала, что убийство, даже такое, это все-таки преступление. Джонатан захрипел, выплевывая из глотки сгустки крови и дрожащими пальцами попытался подгрести к себе внутренности. Он выл от боли, словно олень, сбитый на обочину несущейся фурой: безысходно и жалобно. Почему-то, совершенно не кстати, вспомнились люди, которые убивали или умирали под действием Фобоса, но это все отходило на второй план, потому что сейчас Джонатан не был злодеем или манипулятором. Просто человеком, которому нужна была помощь. Однако, Брюс не мог сделать и шага. Его принципы превратились в многофунтовые якорные цепи, которые тянули его вниз, к земле, не давая пошевелится. Он не знал, сколько он так простоял, слушая стоны и мольбы умирающего, но в какой-то момент Крэйн выдохнул в последний раз и затих. А на душе у Брюса орали и скреблись кошки.***
— Ты слышал это? — Джейсон остановился, озираясь по сторонам. Дэмиан, постоянно оглядывающийся назад, в поисках Дика, не успел затормозить, и врезался в спину Тодда. И наверное, он бы шлепнулся на задницу, если бы широкие ладони не подхватили его подмышки: — Осторожнее, мелкий, — парень хмыкнул, глядя на то, как забился в его хватке возмущенный подросток. — Я не мелкий! — младший Уэйн вывернулся, словно уж, и умудрился даже пнуть сводного брата по лодыжке. — Ага, ты так, клоп кусачий! — он неосознанно погладил нервного подростка по голове. — Но, выяснить кто круче, мы сможем потом. Там кто-то кричал! Они замерли, прислушиваясь к реву огня, что с алчностью и жадностью вгрызался в перекрытия, мебель и паркет. Впереди снова раздался крик. Женский крик. — Помоги мне! — Дэмиан уже видел впереди то самое препятствие, из-за которого раздавались голоса. Схватив отломанную металлическую столешницу, они просунули её в щель между косяком и дверью. Но, та упорно отказывалась сниматься с петель. — Ну что, братик, — на губах у мальчишки заиграла почти бешенная улыбка, жутко похожая на улыбку одного небезызвестного клоуна. Но, ужас заключался в том, что Джэйсон, пусть и под забралом, но ответит на эту улыбку не менее безумным смешком, — побудешь трамплином? Тодд присел, глядя на то, как подросток отходит назад, прокашливается от едкого дыма, а потом срывается с места, чтобы набрать разгон, оттолкнуться от заботливо подставленных рук, получить ускорение, сделать сальто и приземлиться аккурат на злополучную доску, которая с хрустом пошла вверх, ломая петли. Джейсон успел поймать и оттащить назад младшего Уэйна, потому что тяжелое полотно двери скрипнуло, а потом с грохотом рухнуло на пол. Из проема повалил черный дым и пхнуло нестерпимым жаром. А еще, из темноты, озаряемой только всполохами пожара, пошатываясь вышла абсолютно обнаженная, израненная Памела Айсли, прижимая к себе потерявшую сознание Харли, чье лицо представляло собой сплошное кровавое месиво. — Помогите, — девушка едва держалась на ногах, не говоря уже о том, чтобы призвать на выручку растения. — Помогите...***
— Всё, приехали, — Джокер захихикал, вцепившись руками в волосы. Он чувствовал убийственную иронию в том, что он, кто наизусть знал план Аркхэма, с кучей тайных переходов, а теперь не мог вывести из рушащегося здания одно, крайне важного человека. Брюс пошатывался и молчал. Вся его рубашка была полностью пропитана кровью, а дышать с каждой секундой становилось все труднее. Если бы на нем был его привычный костюм летучей мыши, то этот завал не представлял бы никакой проблемы. Но они, что Джокер, что он сам, были одеты в больничную, чтоб ее, пижаму. У клоуна-маньяка даже ножа при себе не было, не говоря уже о динамите. Впервые они чувствовали себя настолько голыми. — Куда теперь? — Брюс перевел взгляд с горящих досок на Джокера. — А черт знает... — он плюхнулся на пол, прижимаясь затылком к щербатому камню. — Хочешь шутку? Нет? А мне насрать, все равно скажу. Общеизвестно, что человек может вечно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как работает другой человек. Идеальный вариант для наблюдения — пожар. Это было так глупо, так неуместно и нелепо, что Брюс неосознанно прыснул от смеха: — Похоже, твои вечные монологи о том, что без одного из нас не будет другого — вещими оказались. Вместе тут сгинем. Идиотизм какой-то. Не думал, что Бэтмена прикончит не чудовище вселенского масштаба, а простой пожар. — Хах, у нас пожар, как и рабство — пятизвездочный, — Джокер усмехнулся, глядя на то, как Брюс садится рядом с ним. — Я давно хотел оставить тебе кое-что на память. Захочешь — вернешь. На этих словах клоун, с ловкостью пантеры, заскочил на колени своего собеседника, склоняясь над ним. Брюс недоуменно уставился на шута, а тот, улыбнувшись во все тридцать два зуба, наклонился и поцеловал ошарашенного брюнета, до боли сжимая широкие плечи. Наверное, Уэйн и оттолкнул бы от себя ухмыляющегося паяца, но в этот миг завал с грохотом рухнул, сопровождаемый веселым возгласом: — ПА! Я тебя таки нашел!