Часть 16. Рикошет.
С пожара в Аркхеме прошло не больше двух недель, а в особняке Уэйнов всё ещё царило тягостное молчание. Для них всех события на острове Нерроуз остались незаживающим ожогом. Брюс не успел отойти от выходки Джокера, путаясь в мыслях и эмоциях, как Дик, найденной не пойми откуда балкой, протаранил завал, а потом ещё и перехватил ладонями падающие обломки. Клоун крякнул и скатился с коленей своего собеседника, ошарашено уставившись на Найтвинга: — Эй, Би-би, ты какими стероидами мальца пичкаешь? Мало того, что он ноги задирает, аки профессиональная стриптизёрша, так ещё и такие тяжести таскает. «Тут просто физика сломанная,» — голос Агаты действительно отличался от голоса её соседа. – «По-другому я не могу объяснить, как работают у Бэтмена его пояс, крюк-кошка, а одиннадцатилетний пацан крошит взрослых мужиков направо и налево». Джокер понимающе хмыкнул и подтолкнул уставшего Брюса в сторону прохода. Затем они побежали вслед за Найтвингом, который с лисьей прытью проскакивал между уже рухнувших перекрытий. Когда перед ними замаячил выход, Брюс позволил себе выдохнуть. Он стоял на ступеньках, судорожно вдыхая наполненный гарью и пеплом промозглый воздух. Никогда в жизни подобное амбре не было столь желанным. Мужчина окинул мутным взглядом толпу, с удовлетворением выделяя из общей массы Альфреда, что-то упорно втолковывал Дэмиану; удивлённо мазнул взглядом по Джейсону, который присел около своего мотоцикла, видимо не решаясь показаться на глаза разгневанному дворецкому; даже Дик, устало опустившийся на ступени – всё это вызывало волны эйфории. Правда, было ещё кое-что. Обернувшись назад, миллиардер удивлённо распахнул глаза. Клоуна рядом не было. Брюс поднял голову и окинул взглядом сидевших за столом домочадцев. При столь гнетущей атмосфере тишина, как ни странно, не была враждебной. А ведь каждому из них предстояло переварить собственные впечатления. Ричард, который совсем недавно выписался, — ладно, сбежал, — из больницы, подсел к молчаливому Джейсону. Наверняка, тот и рад был бы сбежать после разрушения лечебницы, однако господина Пенниуорта его доводы мало волновали. А господина Грейсона так и подавно. Над бьющимся в агонии Аркхемом висели удушливые объятия дыма. Вертолёты хлопали крыльями, словно перепуганные птицы: приземлиться на объятый стихией островок они просто не могли. Люди жались ближе друг к другу, как замёрзшие в отаре овцы, пытаясь спрятаться от промозглого ветра. Подавляющее большинство оказалось за пределами древних стен, в чём пришлось: домашняя одежда, халаты, не защищающие от холода робы. Половина из спасённых счастливчиков лишилось крова, документов с деньгами и даже своих родных. Состояние у всех было близким к шоку, а потому те, кто ещё мог нормально соображать или просто держаться на ногах, сновали туда-сюда, утешая кого можно и оказывая посильную помощь. Брюса почти насильно усадили на обломки бордюра, и то он согласился придержать свою жажду действия, только если Джейсон согласится помогать Пенниуорту вместо него. Именно поэтому Тодду таки пришлось сдаться. Только поэтому, а уж никак из-за того, что пожилой дворецкий выглядел практически измождённым, Ричард почти потерял сознание от боли, баюкая обожжённые руки, а мелкий неугомонный клоп просто отключился, уронив вихрастую голову на колени отца. Сердце молодого человека билось, как сумасшедшее. Он всегда думал, что его эмпатия сгнила там, под толщей земли, осталась в прошлой жизни и все те ужасы, та несправедливость и жестокость, порождаемая извращённым человеческим разумом – его более не трогают. Оказалось, что даже в этом он себе виртуозно лгал. Когда с вертолётов раздался звук из мегафона, то парень, стянувший опостылевший красный шлем, замер, прислушиваясь к неразборчивому голосу спасателя. Из череды маловразумительных фраз он сумел вычленить нужные ему «восточный берег» и «паром». Брюс тоже услышал и, несмотря на протесты дворецкого, взял на руки Дэмиана и, убедившись, что все в сборе, побрел к спасению. Толпа гуськом поспешила за ним, и Джейсону ничего не оставалось кроме как закинуть на закорки безвольного Грейсона и потопать следом. Дыхание Найтвинга обжигало кожу – само его наличие было счастьем. Тодд прекрасно знал, что после таких вот адреналиновых перегрузок тело может не выдержать. Сердце собьётся с ритма, как у загнанной лошади, а потом и вовсе остановится. Отбросив к чертям старые разногласия, он мог лишь бурчать тихое: - Не спи. Не смей засыпать. Ведь в таком состоянии нежная дремота могла стать вечной. После всего, через что они прошли за эти неполные двадцать часов, сволочь-Судьба обязана была быть на их стороне! Собственно, так и получилось: места на пароме хватило всем. Никто не покушался больше на их жизнь. Моторы работали исправно и даже волны, вечно мчащиеся к океану, были тихи. На берегу, сияя в неверном свете нового утра, стали кареты скорой помощи и десяток бригад врачей ринулись помогать пострадавшим. Брюс, которого тут же обнаружили и окружили санитары, лишь устало качнул головой, не выпуская из рук сына. Им, мол, помогите. Джейсон хмыкнул: он до сих пор плохо переваривал эту Бэтменовскую самоотверженность. Он хотел было свалить подальше от этого дурдома, как вдруг на его ладонях сомкнулись пальцы, сплошь покрытые волдырями и коростами. - Не уходи, ладно? – Дик смотрел куда-то в сторону совершенно потерянным взглядом. – Останься. У меня приставка есть. Джейсон застыл, слушая этот бессвязный бред. Ему подумалось, что Грейсон повредился головой, но Фортуна распорядилась иначе. — Даже если вы будете вырываться, я не отпущу вас на ночь глядя, — в голубых глазах многоуважаемого дворецкого плясали смешки, даром что он едва держался на ногах от усталости. — И что ты мне сделаешь? — Буду декларировать «Войну и Мир» по памяти, пока вы не уснёте от скуки. И вот теперь он сидел в особняке, на своём старом месте за длинным столом, слушая, как малолетняя козявка, голосом ещё более постным, чем у Альфреда, заливает в уши Брюсу хитровыебанную экономическую муть. Ну, и пусть. Его почему-то это совсем не раздражало. Телевизор, до этого работающий просто чтобы заполнить тишину своим бормотанием, внезапно мигнул. Экран показал кислую и притворно грустную морду Главы Агентства. — Сделайте громче! – встрепенулся Дэмиан, до этого затирающий за то, как можно вложить пару миллиардов в помощь пострадавшим от пожара и при этом остаться в плюсе в следующем квартале. Пожав плечами, Альфред кликнул пультом, и голос Уоллер разнёсся по столовой: — Расследование чудовищного происшествия в Аркхеме ведётся нашими лучшими людьми. Мы не пожалеем ни сил, ни средств на то, чтобы докопаться до истины. По предварительным данным, трагедия произошла из-за взрыва бомб, которые террорист и преступник по кличке Джокер хранил на территории острова. На этих словах Дэмиан вскочил на ноги. Уоллер продолжала твердить об ответственности, которую понесут все причастные лица, о необходимости мер реабилитации людей, пострадавших от взрыва, о халатности некоторых чиновников, что позволили террористам захватить город, но её слова потонули в таком потоке витиеватой брани, что даже Джейсон уважительно присвистнул. — Не стоит так выражаться, — Альфред был до глубины души возмущён таким поведением обычно уравновешенного подростка. — Истинным джентльменом достаточно тяжелого взгляда, чтобы выразить свое неудовольствие. — Но эта никчёмная с... самка собаки нагло врёт! Каждое её слово – грязная ложь. Не удивлюсь, если она начнёт обвинять нас в пособничестве Джокеру! — Начнёт, — Тодд красноречиво хрустнул костяшками пальцев, — не сомневайся. Если не помрет, конечно. — Нет, — Ричард положил ладонь на плечо Джейсону, — если мы её просто убьём, то отец, — он едва заметно кивнул в сторону мрачно уставившегося в экран Брюса, — запрёт нас дома до старости. А тебя так вообще заставит заниматься общественно полезными делами. — И что ты предлагаешь? – голос молодого человека сочился скепсисом. Джейсон Тодд был уверен, что ему хватило бы сил прятаться от Бэтмена хоть всю жизнь, в случае со скоропостижной смертью Уоллер. — Нужно действовать тоньше, — Дик подмигнул Дэмиану. – Кто у нас тут акула бизнеса, способная переспорить толпу адвокатов? Устрой ей Ад на Земле! — Я… — было видно, как подросток пытается обуздать овладевший им гнев, — Я понял. Думаю, с остатками компромата, который не погиб в пожаре, и с помощью Пингвина, который вроде как на короткой ноге с Вики Вэйл, а также небольшими денежными вложениями мы могли бы так дискредитировать Агенство и Аманду Уоллер, что её запрут в тюрьму на пару пожизненных! — Класс! – Ричард сунул в рот ложку пудинга и блаженно зажмурился. – Я в деле. — Мастер Брюс, мне кажется, но ваши отпрыски задумали что-то не слишком этичное, — на губах дворецкого играла хитрая ухмылка. — Знаешь, Альфред. Кажется, мне следует обратиться к врачу. Потому что у меня проблемы со слухом. Совсем ничего не слышу. Не обращая внимания на ошарашенные взгляды приёмных сыновей, Брюс пригубил вина и откинулся на спинку кресла.***
С момента обращения Уоллер прошли неполные пять дней. И за это время мистер Уэйн понял две важные вещи: Во-первых, он не самый упрямый и твердолобый человек на свете. Трое парней пользовались ресурсами отца на полную катушку и развернули деятельность невиданного масштаба: сбор информации, диверсии, ежечасное уточнение о том, что делают в тюрьме с такими, как Уоллер – одновременно радовало и пугало. Впервые за долгое время особняк наполнился жизнью, звуками, порой руганью или смехом. Робины, бывшие и настоящие, учились общаться и узнавали друг друга, что давало надежду на то, что когда-нибудь они смогут по-настоящему стать братьями. И пусть Брюс более чем не одобрял их действия, которые скользили по тонкой грани меж законом и беззаконием – он был готов прикусить удила и усмирить летучую мышь внутри себя. Ради искренней улыбки Дэмиана. Ради Джейсона, который постепенно переставал прятаться от приёмного родителя по тёмным углам. Да, сам Брюс ещё не созрел для откровенного разговора с Красным Колпаком, пусть им жизненно необходимо было очень многое обсудить. А именно — всё произошедшее, от смерти Тодда и до его возвращения в особняк. Поэтому старший Уэйн надеялся, что когда-нибудь ему хватит на это духу. А во-вторых... для него стало открытием то, что Джокер умудрился занимать все его мысли, даже пропав с радаров бесследно. Когда он рассказал об этом Селине, что в кои-то веки вытащила миллионера в свет, то та рассмеялась так неприлично громко, что на них оборачивались даже официанты. — Ты помнишь, как мы с тобой чуть не поженились? — она едва отдышалась после приступа хохота. — Ты бросила меня у алтаря. — Я написала тебе письмо и извинилась. Но дело не в этом, — девушка поправила прекрасное вечернее платье и потянула спутника за собой. — Мы были бы самой отвратительной семейной парой, дорогой. — Почему? — Уэйн не то, чтобы слишком болезненно пережил расставание. Вовсе нет. Они с Кошкой остались друзьями, а иногда были любовниками. Просто в тот раз он так и не понял, что он сделал не так. — Я любила тебя тогда и люблю до сих пор. Но скажи, осталась бы я с собой, если бы вышла за тебя? Мы очень разные. Секс – это хорошо, а секс с тобой всегда на высшем уровне, но больше секса и тебя я люблю свободу. Мы – два упрямца, но в конечном итоге, получив метку в виде кольца на пальце, одному из нас пришлось бы пойти на уступки. А спорить с тобой – себе дороже. Ты бы лечил меня от клептомании, свято веря, что так мне будет лучше, старался бы поддерживать видимость нормальности, играл бы роль идеального мужа днем, чтобы ночью мы выплескивали все накопившееся за день в образе Бэтмена и Женщины-Кошки. Я бы терпела, убеждала бы себя, что люблю тебя, — они вынырнули из душного зала на балкон. Селина подняла глаза к небу и улыбнулась серым тучам, будто старым знакомым. — Пока в один прекрасный день всё то тёплое и нежное, что влекло меня к тебе, не превратилось бы в пыль. И тогда я бы испарилась в тумане или убила бы тебя. Потому что жить с таким упрямцем, как ты, не смог бы никто. Кроме, пожалуй, Джокера. — Очень смешно, — вздохнул Брюс. Он не жалел, услышав честный ответ Селины, но для него самого это было очень странно. Даже болезненно. Он, если быть честным, никогда не задумывался о том, как именно его видят окружающие. И тем более, он не думал, что его благие порывы могут вести к негативным последствиям. — А кто смеётся? — девушка отсалютовала спутнику бокалом. — Шут настолько влип в ваши брачные игры, что даже как-то не весело становится. Он знает тебя чуть ли не лучше всех нас, поскольку он один умеет выводить тебя на искренние эмоции, пусть чаще всего они негативные. Этот глупец знает тебя как облупленного и готов терпеть все твои заморочки. Ты его метелишь, а он снова к тебе тащится. Поверь, многие маленькие девочки искренне льют по нему слезки в длинных и подробных постах в твитере. — Он – ненормальный. — И влюблён в тебя по уши. Юродивого пожалеть надо. Раньше Уэйн гнал взашей даже намёк мыслей о том, что, возможно, нескончаемые шутки радужного характера про его извечную занозу в заднице имеют под собой хоть какое-то основание. Джокер ненавидит его. У Джокера есть Харли. Джокер настоящее чудовище, не способное на положительные поступки и эмоции. Но Харлин, ослепшая и израненная, пыталась убедить Памелу убить её, поскольку думала, что теперь-то Ядовитый Плющ точно её разлюбит. Потому что сама любила рыжую эко-террористку больше, чем могла себе представить. Но Аркхем-Амьюз разрушен. Разрушен дом, который построил один сумасшедший для таких же сумасшедших, как и он сам. Он и Агата собрали подле себя сирых и убогих, потому что любили жизнь. И хотели жить. Но Джокер поцеловал его. Без насмешек, грима и оружия, под аккомпанемент разрушающегося здания и рёв пламени. Он поцеловал, потому что ненавидел и, похоже, любил его. Все эти мысли не давали Брюсу спать по ночам. Он, чёрт подери, совершенно не знал, что ему делать! Пусть у него и была некая привязанность к клоуну. Пусть за своё неудачное «пленение» он смог увидеть, почувствовать, воспринять Клоуна-Принца чуть иначе, чем просто убийцу, но он просто не готов был дать этому простое и осмысленное название. В тот момент, Уэйну старшему казалось, что у него есть время подумать и переварить происходящее, но Судьба, как обычно, всё решила иначе.***
— Вот скука, — Джейсон бросал тяжелые взгляды на Дэмиана, который с самого возвращения из Уэйн-Интерпрайзис, сидел, уткнувшись в планшет, и перебрасывался с отцом короткими фразами касательно курса акций и необходимости реновации социального жилья для рабочих и тех, кто пострадал при пожаре в Аркхэме. — Я раньше думал, что Брюс — кусок кирпича в забавном костюме, но ты, мелкий, просто атас! — Просто, в отличии от прямых, как палка, мыслей убийцы, я занят вечным решением многоуровневых проблем компании и людей, которые зависят от каждого слова, пропечатанного на дорогущей бумаге с вензелем генерального директора. — Ты что там вякнула, блоха? — Господа, не ссорьтесь! — Альфред всунул в руку Тодду кружку с горячим чаем, в запахе которого четко улавливались нотки дорогого коньяка. — Мастер Дик прибудет через двадцать минут, так что пора накрывать на стол. Надеюсь, вы сможете оказать мне посильную помощь. — Старость не радость, да? — Джейсон усмехнулся, отхлебнув ароматного напитка. — Боюсь, что так. Однако, возраст дает и свои преимущества. Например, я могу безнаказанно оттаскать вас за уши, сославшись на необходимость в воспитании. Брюс старался сдержать улыбку, пока слушал в пол уха перебранку домочадцев. Его это успокаивало. Внезапно рабочий телефон разразился напряженной трелью. — Гордон, — Уэйн отложил все бумаги и прижал трубку к уху, — что-то произошло? — Да, — голос комиссара был искажен настоящим ужасом. — Включи телевизор, Брюс. Щелкнув пультом, мужчина почувствовал, как холодеют руки, а воздуха становится катастрофически мало. На экране не шли не опостылевшие новости или нескончаемые сериалы. На экране, сопровождаемый похоже чем-то вроде квадрокоптера с камерой, Джокер устраивал невероятный и крайне кровавый перфоманс. Клоун, не произнося ни слова, шагал по широким коридорам Агентства, раскидывая хорошо вооруженную охрану как кегли. Вероятно, военные и представить не могли, что худой шут в простом костюме тройке, вооруженный всего лишь ножом и револьвером, сумеет вырезать, ни много ни мало, половину всего персонала. В одиночку... Джокер, кажется, превратился в призрака: он будто не чувствовал боли, страха или сомнений. Он пёр напролом, и плевать, что на его костюме были брызги не только от крови его врагов. Даже так, с не очень удачного ракурса, Брюс мог видеть, как психопат старается не двигать правой рукой, в которую, по всей видимости попала шальная пуля. По коридорам из шахт вентиляции змеился дым. Сказать, был ли это токсин Джокера, или какая-нибудь менее смертельная дрянь Брюс не мог. — Гордон, я выезжаю! — Нет... — Почему нет? — Уэйн опешил настолько, что чуть не выронил телефон. — У него всё здание под завязку наполнено усыпляющим газом. В самом начале трансляции он сказал, что если Бэтмен появится, то он взорвет здание со всеми оставшимися в живых людьми. Здание уже оцепил спецназ, но остановить Джокера им пока не по силам. Ему нужна Уоллер. — Я могу помочь! Он слишком любит жить и бесить меня, чтобы устроить самосожжение! Он блефует! — А если нет? — Джеймс звучал невероятно устало. — Он убивает только охрану. Только тех, кто пытается его остановить... С ним сейчас что-то не так. Не было ни требований, ни заложников, ни спецэффектов, которые ему так свойственны. Он просто ворвался в эфир с дисклеймером о том, что он пришел за Уоллер и если Бэтмен появится, то всё здание взлетит на воздух. А обычно, он чуть ли не ждет твоего появления... — И что ты предлагаешь? Что?! Просто сидеть и смотреть, как этот психопат... На экране Джокер прикрепил электрическую отмычку к двери и пинком распахнул дубовые створки, лицом к лицу встречаясь с дюже спокойной главой Агентства, в руке у которой был крупнокалиберный пистолет. — Убирайся отсюда, психопат! — Нет, — ни улыбки на лице, ни единого смешка в голосе. От этого становилось хуже. Это было жутко. Страшно. Клоун выглядел безумно злым и в то же время... слишком нормальным. — Я пришел сюда за тобой, и отступать не в моих привычках. Картинка замелькала так быстро, что разобрать происходящее было невозможно. На фоне слышались удары, выстрелы и грохот опрокидываемой мебели. В конце концов всё стихло. Затем кто-то бережно поднял камеру, сбитую с дрона, с пола и поставил её прямо. Посреди разгромленного кабинета стояла связанная по рукам и ногам Аманда Уоллер. В рот женщине были вставлены свернутые в плотный рулон купюры, а на строгий костюм были пришпилены степлером какие-то документы. Клоун встал в кадр, и от его тяжелого взгляда, который проникал, казалось бы, в самую душу, хотелось съёжиться. — Вы знаете, кто я. Я не испытываю угрызений совести, когда вспарываю людям брюхо от пупка и до подбородка. Но кто же тогда вы, жалкие обыватели, кто позволил таким, как эта женщина, руководить вашими жизнями? В Аркхэме погибло пятьсот сорок пять человек, но это ведь такая капля в море вечных войн, беспредела, криков о гуманизме с горы трупов! Я бы мог растечься монологом на тему несовершенства мира, но какой смысл сотрясать воздух, когда вам всем насрать?! — разозлённый мужчина ударил ладонью по столу, и Брюс не сдержался: он вздрогнул. Джокер глубоко вздохнул, чтобы продолжить. — Но я знаю одно: за всё в этом мире надо платить. А иначе, откуда взяться самому распространённому выражению справедливости: “Око за око, зуб за зуб”? По-моему, ответ здесь очевиден. Да, я — убийца. Я — кошмар этого города. И мне так далеко до вас в вопросе бессмысленной и безразличной жестокости... За спиной Джокера распахнулась дверь, из которой с автоматами наперевес шел спецназ. Прикрыв глаза, Клоун повел плечом и в одно слитое движение перерезал глотку пленнице. А после картинка оборвалась под канонаду выстрелов.