Оля, Виола и Дьявол.

      Ольга пристроилась на соседнее с Семёном кресло и приобняла парня так крепко, чтобы тот даже не думал сбежать. Попутчик поежился.        — Так, с самого начала. — Мундштук с сигаретой переместился в уголок Ольгиного рта.       То, что я тебе расскажу — чистая правда, во всяком случае, я именно так всё и запомнила. Совсем недавно мы сидели в плетеных креслах за столиком кофешопа «Питбуль», в паре шагов от сексшопа «Калигула», в старой части Амстердама. Сидели, конечно, снаружи, глядя на толпы туристов, рыщущих в поисках травки, шлюх и геев. Несчастные дурачки ни черта не понимали, что местные шлюхи — более не повседневная необходимость, а просто туристический аттракцион с возможностью тройного глубокого проникновения. Мы же просто купались в клубах каннабиоидного дыма, пытаясь спрятаться в нём от гнусной реальности этого десятилетия. Десятилетия войн, обмана и крови, в котором только старенький, давно неработающий телефон, висевший на стене и служивший подушкой для Виолы, был напоминанием о Голландии 60-х, подарившей миру Shocking Blue. Так что, когда раздалась трель звонка, долго Виоле соображать не пришлось:        — Держи, кажется, это звонок, которого нам так не хватало.       Звонило, конечно же, начальство из редакции. Пришлось безропотно выслушать задачу, гавкнуть «да» и положить трубку.        — Хотят, чтобы я накатала статью о фестивале в пионерлагере «Совёнок».       Виола выдохнула, обдав меня облаком дыма, и произнесла:        — Вот же херня… Накрылся мой отпуск.        — Это почему же?       Она глянула на меня, как на умственно отсталую.        — Тебе понадобится куча советов по дороге, так что, ясное дело, мне придется отправиться с тобой. Как твой психиатр, советую раздобыть тачку покомфортнее (путь неблизкий), загрузить ее лекарствами и добавить хороший кассетник, чтобы слушать что-то вместо той херни, что крутят сейчас на радио.

***

      Разумеется, добыть «лекарства», что полегче, под сенью Амстердамских лип было несложно. С препаратами потяжелее, пришлось повозиться, но тоже решаемый вопрос. Но кассетник и машина?! В Амстердаме, вечером?! Увольте. С таким вопросом пришлось ехать в столицу правосудия — Гаагу. К счастью, перебоев с поездами не было, и через час мы уже брали кассетник в магазине подержанной электроники в районе Ляйвег. С тачкой же, видимо, надо было ждать до утра. Если ты, дружище, не знаешь, где перекантоваться в Гааге до утра — бери бутылочку шнапса, забивай косячок и езжай на автобусе №23 до дюн. Там — бесконечная свобода: даже если ты будешь, приняв на грудь и обдолбавшись до распада личности, танцевать вместе с дикими кроликами на крыше старого ДОТа «Атлантического Вала» до первых лучей солнца — никто тебе и слова дурного не скажет. И знаешь что, Сэм? Нет во вседозволенности ничего страшного, если умеешь держать себя в руках так, как мы…

***

       — Просто надо уметь грамотно чередовать работу и отдых: мы пообщались с местной живностью и добыли транспорт. — Поучительным тоном произнесла Ольга Дмитриевна. Затем, заметив, что слушатель как-то нервно вертится на сиденье, недовольно спросила:        — Что-то не понятно?       Семён показал на сидевшую через проход Виолу и поинтересовался:        — А кто ведет автобус?        — ВИЛКА!!!

***

      Так, о чём это я?! Про отдых? Подыши Эфиром, малец… Да, вот так. Ах да! Транспорт! Знаешь, как мы познакомились с Акулой? В Гааге, да и вообще в Европе, есть только одно место, по самую крышу забитое отличными тачками. И имя ему — Музей Лоумана. Конечно, напрокат тебе там Кадиллак Элвиса никто не даст, но в формировании твоего автомобильного вкуса он сыграет решающую роль. А нам как раз надо было решить, какая именно машина лучше всего подходит для двух журналистов, едущих писать статью о долбаном фестивале. Может, это итальянский автомобиль-яхта? Или Роллс-Ройс Фантом? Я уже склонялась к старейшему из сохранившихся Даймлер-Бенцев, когда…        — Черт возьми, Оля! — Виола тыкала пальцем куда-то в сторону жилых домов, располагавшихся позади живой изгороди из превосходно пахнущего шиповника. — Смотри! То, что нам нужно: надёжен, вместителен, убойная сила, как у паровоза «Победа»!       Да. Там стоял ОН. Икарус 250. Призрак несбывшегося Коммунизма, каждое утро уносивший меня от милого дома в школу с углубленным изучением «какой-то поебени, нравившейся моей маме». Будто в трансе, мы подошли к сверкавшему свежей красной краской борту…       Еще миг, и детская мечта — порулить этим монстром, прокатиться по улицам, пытаясь размазать училку немецкого по мокрому после поливальных машин асфальту — сбудется!       Но была одна проблема.        — Виола, мы же не можем просто ТАК взять автобус?! Настоящий Пионер не берет без спроса чужое! Да мы даже не знаем, к кому обратиться на предмет аренды!       Виола фыркнула и ткнула сигаретой в торчавшую из газона табличку: «Verboden van Honden».        — Видишь? Собственность господина Вербодена Ван Хундена. Возьмем табличку, чтобы не забыть, кому вернуть агрегахтунг, оставим денег и поедем. Лады? Отсчитывай деньги, а я пока вскрою дверь и заведу машину.       Она, пошатываясь, подошла к двери, задумалась на пару секунд, затем с размаху шарахнула о борт бутылку с остатками шнапса и завопила дурным голосом:        — Да будет именем твоим «Великая Красная Акула»!       Автобусу имя понравилось, а как иначе объяснить то, что он завелся с первой попытки?