Альманах Ублюдка

Всё ещё в больнице, всё ещё Канелла, всё ещё брюнетка. В моей жизни удручающе мало перемен. — Канелла, тебе шесть или шестнадцать?! Немедленно перестань! С этими словами у меня забрали маркер, помешав разрисовать гипс. Хах, наивные — у меня есть заначка в виде гелевых ручек под подушкой. Получилось неплохо, правда, мрачновато — использовался в основном красный, вишнёвый и чёрный цвет. Эдакие потёки артериальной и венозной крови в непроглядном мраке безысходности. Нежно-нежно положил твое тело в кусты, Никогда-никогда не забуду, как ты О, как ты жила без любви, без тепла, Без любви, без тепла. Как, как… Как все и даже лучше — у меня был кофе и обогреватель, естественные заменители этих чувств, причём даже лучше оригинала. Ладно. Мне действительно нечем заняться — как бы дико это не звучало, но телевизор я не смотрю, интернет надоел — спорим, перекрестились, амбидекстр я не настолько идеальный и правая рука уже устала, яблоки кончились. Подсолнухи рядом похожи на безобразные кляксы цвета на зелёном листе — но они привносят хоть какое-то разнообразие. Мир знал, что подарить — подсолнухи почти единственные цветы, которые я выношу без брезгливой мины. Ещё мне нравятся лилии, но не чисто белые, орхидеи и кувшинки. В них есть что-то… нежное, хрупкое. Что-то, что можно сломать в любую секунду, что-то, что доверили тебе — оберегать и хранить, что-то природное, слепящее. К слову о цветах. Мне часто дарят цветы — иногда совершенно незнакомые люди, обычно мужчины старше двадцати пяти. Эй, я вам всё равно не дам. Помню, был очень романтичный случай, я даже растрогалась тогда. Седьмой класс, четырнадцатое февраля. Я сижу в телефоне, играю в Марио, мне откровенно похуй на вакханалию вокруг. И вдруг — цветы. Заслоняют экран, яркие блестящие лепестки лилии, слегка розоватые. И мальчишка, сверкает улыбкой на пол-лица: «Это тебе». Беру я цветы, а в голове один вопрос: «КТО ЭТО?!» Оказалось — мальчик из параллельного класса, видел угрюмую девчонку каждый день в автобусе, решил порадовать. У меня тогда в глазах что-то защипало, я его в щёку чмокнула и сбежала домой. А через неделю мы переехали в другой район и я сменила школу. К слову о цветах — я почти избавилась от наркотической зависимости, правда. Марихуану во всяком случае уже скурила и новую дозу доставать не собираюсь. Ломки у меня не будет, эндорфины вырабатываются организмом стабильно и без перебоев — я не настолько часто употребляла наркоту. С выпивкой посложнее — я как-то привыкла к абсенту, виски, рому, элю, текиле, саке, хересу, вину, ликёру и другим вкусностям. Хотя и питьём это назвать сложно — раз в месяц-другой я устраиваю себе вечера дегустаций, чтобы утром очнуться с частичной амнезией в вкусом дохлой кошки во рту. Но ничего, это меня не напрягает — раз в месяц можно позволить оттянуться. Начала я ещё с пятнадцати лет, просто сейчас дозы увеличились. Всё, заканчиваю, пришла медсестра. Всё, ушла. Завтра меня ведут к психологу, проводить тесты. Ну да, что может быть интереснее — сидеть в неудобном кресле и отвечать, на что похожи пятна, которые все похожи на пятна и ничего более. Тест Роршаха, унылая игрушка. Мне бы текилы сейчас рюмочки две — но нет, нельзя, больница. Бля… Хэй, хочешь, расскажу басенку? Жил-бы кот. Кот как кот, никто его не любил, потому что он был бездомный. У кота были усы и хвост, пушистый, как у белки, только он был кот, а не белка. Кот не хотел есть помои и он нашёл себе ребёнка, которому позволял гладить себя по шёрстке в обмен на мясо и молоко. Коту нравилась такая жизнь, он жил в тёплом уютном подвале зимой и мягких густых кустах летом, и это было прекрасно. А потом пришли злые подростки, которые подожгли коту его беличий хвост и усы. Сгорели и хвост, и усы, и белые «носочки» на лапках, и даже рыжие пятна на боках. Голая кожа покрылась волдырями и облезла, хвост отгрызли крысы. Конечно же кормящий ребёнок испугался и убежал. Конечно же злые подростки узнали о коте, когда тот выходил встречать уже-не-своего ребёнка. Мораль сей басни такова: лучше жрать объедки, чем подставиться под удар ради свиной вырезки. Калечить свой беличий хвост я не позволю никому. Спорим, замени я кота на человека, было бы не столь драматично? На улице разливается весна, грязью и снежной водой втекает внутрь людей. Повезло, что я защищена крепкими стенами от этой антисанитарии. Меня через шесть дней выписывают. Шесть дней без выпивки и сигарет, это же ужас какой-то. Те, что Маринка привезла, уже кончились давно. А ещё у нас луна за окном. Точнее, у меня лично, огромная такая, желтушная. Я на подоконнике сплю, лишь бы быть к ней поближе. Подсолнухи общипала, семки из них вынула и сгрызла. Кончились цветочки. Математику, что ли, сделать?! Скучно просто до истерики. Как, как можно болеть месяцами?! О, вспомнила, что ещё можно рассказать. Ко мне сегодня Игорёк приходил, улаживать дело с квартирой. Уговаривал взять деньгами, причём предлагаемая сумма явно была ниже суммы оплаты ремонта. Ну-ну, нашёл дурочку. Напирал на то, что он мой папочка, что я вообще совершеннолетняя, что у него своих два прожорливых рта, а дочурка хочет айфон, а сынулька — велик, что жена у него не работает… Меня это что, должно тронуть, чтобы я расплакалась и ушла жить в квартиру без сантехники и отопления? Потом явилась его дочурка, моя, получается, сводная сестра, Екатерина. «Катенька», как звали домашние, была самодовольной напыщенной пятнадцатилетней сучкой — да-да, вы правильно посчитали, она появилась у него, когда мне год был. Самодовольная — потому что у неё, в отличие от меня, семья целой была, напыщенной — потому что семья была богатой. И красивой, она ещё и красивой была. И картина такая: прекрасная нимфетка, лолита златокудрая, в объятьях любящего папули, брезгливо смотрит на тощую девчонку с кругами под глазами, как у панды, грязными встрёпанными волосами и злобной ухмылкой. А потом ей сообщают, что именно из-за меня у неё не будет айфона. И вот ухмылка у «панды» всё шире, а лолита всё краснее и злее — рот уродливо распялен, обведённый розовой помадой, золотистые волосы поблекли и обвисли, как мочалка, а визг ласкает слух. Как приятно знать, что другим плохо — а особенно этой тупой шлюшке, когда тебе хорошо. Это здорово бодрит.