Симбиа

      Похоже, сбацать ложный след у нас с Кевином вышло. Где бы его сейчас ни искали, а задуматься о том, что Протей мог вообще-то остаться в городе, никто не сподобился. Впрочем, надо знать меня, чтобы представить, чем может заняться подросток в моем обществе...       На данный момент он лопал чайный кекс под четвертый эпизод «Звездных войн» и оживленно комментировал происходящее. Прокат кассет мы посетили сразу после лаборатории, благо рабочий видик в номере был. Теперь ребенок усиленно просвещался (все-таки чужое воспоминание о фильме – не то же самое, что и сам фильм, а скорее сон о чем-то большем, как БГ пел), а я одновременно читала скачанную из русского сегмента интернета криво распознанную камасутру с ASCII-иллюстрациями и прихваченный из дома талмуд «Хемомедиаторы рептилий». И то, и другое не мешало мне отвечать на вопросы Кевина и жаловаться, что до съемок первых трех эпизодов еще годы и годы. При всей моей горячей нелюбви к образу Оби-Вана, трилогия-предыстория от Лукаса мне нравилась.       В генах моего нового друга я до конца, к стыду своему, так полностью и не разобралась. То ли этот комплекс был плохо совместим с другими возможностями Х-фактора, то ли просто не хватало теории. Ладно, вернемся домой – Майкла озадачу. Пусть мне объяснит, как из двоих обычных не-латентов такой мутант крутой получился. Самое интересное, что Мойра-то тоже в шоке была. Она в этой реальности первому мужу не изменяла. И это не просто ее слова из скопированного мной рабочего дневника – я ж своими силами анализ сделала и точно установила: Ксавье свой нерабочий инструмент действительно не прикладывал.       Пока что подозреваемых у меня двое. Один – Эссекс, который вполне мог вблизи Мойры покрутиться беспалевно и ее сына «улучшить» на эмбриональном этапе развития, а второй – не менее известный любитель все подряд эволюционировать, не заботясь об эстетичности внешнего вида полученных гибридов. Ну, и нельзя забывать про элемент случайности, в генетике неизбежный. Который по законам местного мироздания приводит не только к появлению неизлечимо больных детей, но и к рождению вот таких замечательных представителей новой ступени человеческого развития.       Замечательный представитель тем временем вывел телевизор в непредусмотренный конструкцией трехмерный режим и наслаждался полетом. В такой обстановке концентрироваться на чем-либо серьезном было трудно, и я, закрыв учебники, залезла на форум. Свежака за последнее время накидали немного, под моими Отрекшимися появилась парочка комментов насчет техники исполнения. Отписав критикам, что это вообще-то неоконченный скетч и я еще красить буду, я полезла в болталку, где привычно кипела жизнь.             *к чату подключается Zeboim (модератор)       CapSSB: Привет. Мы тут насчет нового конкурса спорим. Кто вообще будет этим летом в сети?       LeiaX: Я пас. У меня отец в больницу попал.       Zeboim: Сочувствую! Что-то серьезное?       LeiaX: Подозревают рак. А от брата помощи, как от козла молока. Даже страховку отцу нормальную не смог оформить.       Zeboim: Слушай, если деньги нужны, мне сейчас в личку контакты сбрось и напиши, сколько надо. Вернешь как сможешь. Кстати, ты вообще где?       LeiaX: Спасибо. В богоспасаемых Соединенных Штатах. Мы же с папой переехали не так давно. Брат пристроился кое-куда по специальности, а я так... Лови, кидаю.       Личное сообщение я поймала. И тут же выматерилась так, что Кевин от испуга не удержал контроль, и мимо меня просвистел кусок «Звезды Смерти».       –Я не тебе, – как можно громче пояснила я. – Просто я кузину нашла. Не очень вовремя. И ей сейчас нужна помощь.       Кусок шлепнулся на ковер, превратившись в футляр от кассеты. Я еще немного попялилась на номер карточки и написанное латиницей «Максимова Ванда», настучала ответ и предложила как-нибудь встретиться лично. Мол, у меня есть выход на фонд Харди, могу попробовать выбить место в экспериментальной программе лечения, если надо, но такие вещи в сети не обсуждают.       –От меня что-то требуется? – Кевин, поставив фильм на паузу, неслышно подошел и навис надо мной.       –Нет, просто ее приемный отец болен, моих сил, скорее всего, хватит, – я погладила мальчика по руке. – Ты молодец, вовремя остановился.       Ванда тем временем отозвалась, что свободна в воскресенье. Ага, придется-таки вылетать раньше, чем я собиралась. Но никто не заставляет меня светиться перед теми, кто знает, что в Большом Яблоке меня быть не должно. Да и, собственно, прилетать в Нью-Йорк не нужно. Ванда вовсе не там живет на данный момент.       Но вылетевшие из моего рта слова все равно характеризуют ситуацию точно и исчерпывающе. Я не смогу промолчать и скрыть от кузины правду. Обо мне, о ней и ее брате... и о Лорне. Которая Полярис. Вот только это не значит, что я знаю, как подать эту долбаную истину.       Блядское мироздание, что ж ты мне отдохнуть не даешь? Хотели же с Кевином еще посидеть спокойно, поучиться традиционным техникам самоконтроля, по городу погулять, в «Дом слона» заглянуть... Нет, ебанина-попаданина, держи проблему, от которой отмахнуться совести не хватит. Правда, с моим везением мы бы и в кафе нашли себе приключений на мои вторые девяносто, чувствую. Ну, или просто столкнулись нос к носу с еще пока не известной всему миру и не миллиардершей... и я бы ей что-нибудь сказала про восьмую книгу. Ага, с учетом того, что она сейчас в лучшем случае вторую пишет. Первая вроде еще не вышла в печать. Выйдет – куплю для Кевина. Хотя нет – принципиально скачаю. Есть в природе авторы, книги которых я и в той жизни не покупала из личных убеждений, и в этой не стану. Не обеднеют.       Протей вернулся к просмотру, на сей раз не растягивая изображение за пределы экрана. Я же усилием воли перевела мысли на правильные рельсы, а то еще немного – и начну список покупок для передачи папе составлять. То есть, дополнять, – начала я его достаточно давно. Как мама обмолвится, что папа в России, тогда и заведу разговор об интересующей меня литературе на этом языке.       Думать же мне нужно о Кевине. А именно – как его вывозить из страны. Внутри меня не получится, это мы попробовали. На носителе и так я сижу, вместе мы слишком быстро истощаем тело. До прилета теоретически доживет, но выглядеть буду невыспавшимся трупом... и в случае чего толку от меня получится ноль. Значит, придется залезать в другого подходящего пассажира.       Вот, кстати, еще одна загадка – в энергетической форме Протей практически всесилен и обходится без подпитки, когда принимает человеческий облик – слабеет, а если надевает чужое тело – выжирает его, как батарейку, но этот эффект проявляется только после того, как Кевин выходит. Причем, Мойрой проверено, в целом это не слишком опасно, носителю потом нужно только отлежаться, и опять как огурчик будет. Хотя я бы записям этой женщины в полной мере не доверялась. У нее и про шоковую стимуляцию довольно невинно написано. Словно не для себя, а для какой-нибудь комиссии. По жестокому обращению с несовершеннолетними, видимо.       Правда, может, именно что для себя. Мойра всегда себя любимую пыталась убедить в том, что правильно поступает с собственным ребенком, и дистанцироваться от него насколько возможно. Но он уже не маленький мальчик, судя по тому, что сейчас самостоятельно у меня спросил... Ему стало интересно, нормально ли уничтожать обычных людей только за то, что они работают на злодея. Да я в его психологическом возрасте такими высокими материями не задавалась!       А вообще, с моей точки зрения, и маленького ребенка как-то неправильно мучить только потому, что он может черт знает что устроить, не понимая сути своих действий. Как нас учит пример классического фильма «Омен»... кстати, жаль, что в прокате его не было. А вот шикарную книгу Пратчетта и Геймана в продаже надо поискать.       –Мне кажется, в этом нет ничего героического, – ответила я на вопрос. – В какой-то мере можно считать виновными тех, кто с оружием в руках защищает плохого человека и получает от этого удовольствие, тех, кто сознательно помогает ему создавать оружие для достижения гнусных целей, но чем провинился какой-нибудь уборщик? Тем, что устроился на работу не в ту компанию? Кроме того, Кевин, даже если кого-то во всеуслышание объявляют злодеем, еще не факт, что его устранение не приведет к более херовым последствиям в будущем.       –Как в тех книгах, которые еще не вышли, но ты их помнишь?       –Да. Реальность, конечно, намного сложнее, чем самая навороченная серия книг, но пример подходящий. Хорошие уничтожили всех нехороших – а тут пришли те, кто еще хуже, и радуются, потому что и «хорошие» ослабили себя этой борьбой, и их старые враги, которые могли бы нехило помочь, забыв о неприязни, прорежены так, что помощи от них немного. Да вообще, если убить всех, кто совершал или может совершить объективно плохие поступки, то Земля обезлюдеет. С другой стороны, если оставить все зло в мире безнаказанным, то зла станет слишком много. Тоже фиговая жизнь получится. Мы с тобой обладаем силой, а я – еще и кое-каким знанием. Поэтому бездумно геройствовать мы не будем. И не дадим поставить себя в такую вот неприятную ситуацию, – я вытащила кассету из видеомагнитофона и вложила в коробку, заодно поднимая телекинезом с пола пустую одноразовую тарелку. Нашла в стопке пятый эпизод и поставила перематывать на начало. Всегда какая-нибудь сволочь сдает в таком вот виде. И кончится это только с окончательным наступлением эпохи дисков. – У любого «злодея», если задуматься, есть свои мотивы. Иногда он тоже в безвыходном положении, и поступать иначе просто не может, ну вот как мой дядя, например. Цель у него есть, и благая, а выбор средств ограничен. Да и ты, если разобраться, тоже не очень красиво поступал, когда хотел, чтобы от тебя отстали, но злом это тебя не делает. А вот когда возможность не совершать мерзкие поступки у человека есть, но он творит их намеренно, чисто удовольствия ради...       –Кажется, я понял, – Протей кивнул. – А я правда так плохо... ну... с этим, когтистым?       –Он переживет, – успокоила я ребенка. – Конкретно ему вообще-то полезно задуматься над пределами своей силы. А то привык за годы жизни сначала в драку кидаться, потом соображалку включать. Но с другими людьми, особенно теми, что не мутировали, нужно быть осторожнее. Хотя, думаю, ты и так это понимаешь. О, перемоталось.       Этот эпизод мне всегда нравился больше остальных. Поэтому от просмотра я не отвлекалась – так и сидела в обнимку с Кевином до финальных титров. А вот когда он включил шестой – таки выползла в город, ненадолго, убедившись, что ребенка можно оставить без присмотра за хлипкой преградой двери с табличкой «не беспокоить». Вопросы он мне мог задавать и мысленно, благо вблизи не осталось способных перехватить сообщения телепатов.       Именно так, дистанционно, между нами состоялась еще одна дискуссия – о пользе и вреде лжи. Я ответственно заявила, что ложь можно одобрить лишь тогда, когда правда ни к чему хорошему не приведет. Например, с ним я полностью честна и не скрываю, что дважды чужая – и для этой планеты, и для реальности. А для родных Лесли людей это знание несет в себе исключительно вред и боль. Поэтому им лгать я буду и дальше. Про посторонних же, для коих приходится плести отдельные версии из кусочков правды на основе лжи и недоговорок, вообще нет смысла спорить. Их, посторонних, чувства в списке приоритетов всегда стоят ниже, чем обеспечение безопасности близких.       Ежику понятно, разговор этот не последний... Но пока у меня получается правильно складывать кирпичики понятий в чужой голове. Кевин больше не будет и пытаться воевать со всем миром, он твердо уяснил, что мир – большая интересная штуковина, которую надо познавать, и люди в нем нужны для того, чтобы появлялось еще больше всего интересного, поэтому временно надо забить на то, что они не идеальны. Поменьше вредить, при возможности помогать, это для имиджа полезно, и потихоньку двигать прогресс в нужную сторону, не давая другим двигальщикам все разнести к ебаной матери. И не забывая о себе. Мы с Кевином в этом плане действительно очень похожи. В первую очередь – разумы, сознания, а тела – в последнюю. И потребности у нас в первую очередь духовные, за вычетом потребности пожрать. То есть, энергию восполнить.       Часть фильмов пришлось сдать непросмотренными, но они от нас никуда не убегут. В Америке достать проблем не будет. Кевин согласился подождать. Ему уже имеющиеся впечатления переварить надо... Что самое интересное, от полученного опыта у него немного облик меняется. На свои семнадцать уже уверенно смотрится, когда перевоплощается. И шмотки теперь другие имитирует, более подростковые, а не детские.       Домой мы летели через Париж. Нужно же отчетные фотки сделать. К счастью, моя зеркалка ничего лишнего не фиксирует – когда Кевин поддерживает форму человека, то никакой «ауры» у него не образуется. Загвоздка возникла другая... та сука, которую мы попросили нас заснять, решила мой фотик спиздить. И так три раза с разными суками, пока мы ненадолго не скорешились с парой пожилых японцев. Они нас снимали на фоне достопримечательностей, а мы – их. Что до сук, то на них Протей отработал технику незначительного изменения реальности, вполне доступного ему и в облике человека. Когда на тротуаре образуется «складка», как на ковре, или маленький локальный провал, или ближайший куст сдергивает с шеи вора украденное... Итог – два перелома и один полупридушенный, но случайные свидетели ничего особенного не заметили. А фотоаппарат я телекинезом страховала, чтобы не разбился. Дорогой он у меня все-таки. Но это же не повод его тырить!       С рейсом до Штатов возникла маленькая заминка, но в конце концов Кевин нашел нормального взрослого носителя. Ну, дежурная подлянка от мироздания, – большая куча детей на том же самолете, и их сопровождающих тоже трогать нежелательно, велик риск палева. Пришлось всех пропускать, в итоге я чуть ли не последней регистрировалась. Слава яйцам, что в девяностые еще терпимое количество ебли вокруг антитеррористической безопасности разводилось. Особенно если с моими десятыми сравнивать. Пан Лем все-таки в своем «Насморке» здорово преувеличивал. Или он про другой аэропорт писал?       Самолет ушел в небо. Подлянки на этом вроде кончились – Кевин сидел через проход, и мы могли не только мыслями обмениваться, но и аккуратно переглядываться. В прошлый раз он устроился у окна и глаза не открывал, чтобы не палиться, я даже предлагала маску для сна надеть. Теперь же он обошелся темными очками, неплохо прятавшими зеленую подсветку глаз. Полдороги читал купленные-таки мною «Добрые предзнаменования», а остальное время мы ставили опыты по восприятию песен на чужом телепату языке через сознание знающего этот язык человека. Песни, в отличие от книг и фильмов, я как раз могу про себя воспроизвести без сильных искажений. Особенно Алькор и Канцлера, да.       В общем, неудивительно, что к прилету в родной штат короля ужасов мы оба были «готовы». Увлеклись, проще говоря. Поэтому я рванула жрать, а Кевин – устраивать носителя в тихом спокойном месте, где его через пару часиков отыщут. Вернулся ко мне он уже собой – с книгой в руках, скромный такой молодой человек... интересно, что мать скажет, когда фотки увидит?       «Просочился между текстурами реальности. На видео попасть не должен был», – мысленно отчитался он. Я улыбнулась в ответ.       –Тренируйся говорить вслух. Если база в этом штате, то хрен знает, как широко и через что отслеживают проявления активности мутантов, – голос я, разумеется, понизила. Толика здоровой паранойи не повредит. – Наш автобус через полчаса. Угощайся.       База с поэтичным названием в честь то ли еще не известного в этом времени актера и режиссера, то ли куда более известного пылесоса, который по словам коммивояжеров разве что минет не делает, действительно хрен знает где расположена. А вот до городка, где Ванда мне встречу назначила, ехать где-то часа два. Прыгать явно быстрее, но я не смогла найти годных фотографий местной автобусной станции. Поэтому будем притворяться обычными людьми, благо это ненадолго.       Наверное, свою роль играет еще и то, что разговор предстоит нелегкий. Трудно придумать, как начать общаться с человеком, который столько ночей с тобой провел в одной палатке... ну да, этого не было. Это отменилось вместе с войной и всеми ее ужасами. Но вспоминаются-то не ужасы. Вспоминается почему-то, как Лесли и Ванда периодически дежурили на полевой кухне. И свадьба Росомахи с Грозой. И как дядя Лесли один раз пытался снять пробу, притянув сковородку с зажаркой, но старшая дочка оказалась сильнее, а мне пришлось растопыриться и ловить ценное мясо. Сковородку эти гении от магнетизма порвали... И как одна очень милая девочка-мутантка, контролирующая стаю белок, отвлеклась, а в итоге весь отряд остался без блинов с грибами, потому что снимать с веток готовую начинку и блины, развешанные по всему окружающему лесу, небрезгливых не нашлось.       Кевин, видя мою задумчивость, с разговорами не лез. Притворился, что спит. Надо будет ему тоже ноут купить, как только вопрос с кузиной Лесли решу. И дешевенькую «говорилку» для туристов, чтобы на телепатию не сбивался где не надо. Лучше уж через технику, это хоть не удивит кого не надо.       Мы уже почти подъехали, когда я сгрызла последнюю шоколадку. От нервов чисто, энергию я уже восполнила. Красавица с такими знакомыми пышными ало-рыжими волосами сидела на скамейке чуть поодаль от места выгрузки пассажиров. Я заставила себя отлипнуть от сиденья и выйти, пропустив Кевина вперед. Он решил сыграть джентльмена и протянуть мне руку помощи. При всей своей силе я в этом, похоже, нуждалась. Была бы обстановка боевой, может, я и взяла бы себя в руки быстрее. И ноги бы не подкашивались.       –Ванда, привет! – непринужденный тон получился плохо, но я старалась его выдерживать. – Это Кевин, мой друг, извини, не предупредила, что он со мной приедет.       –А я как раз думаю, что забыла выслать фото, – она поднялась со скамейки, пряча руку за спиной. Я ощутила что-то вроде колебания реальности, но оно не успело оформиться. Протей прикрыл глаза и сосредоточился, гася искажение.       –Не нужно нападать, – выговорил он. – Мы друзья. Лесли, покажи ей.       –Что показать? – Ванда сощурилась и хлопнула себя по брошке на воротнике блузки. Мою спину овеяло ветром, и чьи-то руки сжались на предплечьях. Я выпустила тонкие иголки из кожи, прокалывая перчатки. Ну вот, и оглядываться не надо. Кузен, как же я рада, что наконец-то у меня есть твой геном... Это само по себе перекрывает весь гемор, который у меня сейчас вырастет, если ты поставил в известность Форджа с компанией.       –Войну, которой не было, – я обвела взглядом свою семью. – Почему-то я ее помню. И помню вас, Ванда и Пьетро. Как только ты мне написала, как тебя зовут, я сразу все вспомнила.       –Пока что ты только показала, что откуда-то знаешь мое имя, – Ртуть почесал ладонь. За вычетом перчаток, одет он был почти обычно, разве что слишком тепло. Это он таким образом супергеройский костюм не светит при большом стечении народа. – И что вы оба, похоже, мутанты.       –Да, я знаю имена своих двоюродных сестер и брата, – несмотря на все, что я наворотила в теле носителя, простейший анализ легко покажет наше родство. Если захотят проверить, пусть проверяют. – И имя дяди знаю. Мы просто не встречались раньше в этом варианте настоящего. Ванда, ты же понимаешь, о чем я. Ты манипулируешь вероятностями так же легко, как Кевин – пространством.       –Но не временем, – на ее лице отразилось сомнение.       –Потом научишься, теоретически ты и не такое умеешь, – максимально дружелюбно сказала я. – Давайте пойдем в более спокойное место, ладно? Не хочу рассказывать о моем дяде там, где это слышат посторонние люди.       –У нашего отца не было сестер и братьев, – Пьетро продолжал сомневаться. Нет, я бы на его месте тоже не кидалась верить всему подряд.       –Джанго и Мария Максимовы – ваши приемные родители, – пояснила я. – А ваш настоящий отец – брат моей матери, Магнус Эйзенхардт, который сейчас предпочитает именоваться иначе... Кузен, извини, но твою мини-рацию я вырубила. Ты сам вряд ли захочешь, чтобы это попало на запись.       –Что? – значит, это имя он не слышал. А ведь Лорна могла сказать. Если знает, конечно. Ксавье всегда отличался редкой скрытностью в деликатных вопросах. А что он мог не знать, чью дочь учил в первом наборе своих студентов – не верю.       –Я же сказала, отойдем, – подав пример, я двинулась прочь от станции, в направлении довольно крупного пустыря. – Сейчас он использует имя Эрик Леншер. Или псевдоним – Магнит. Это вы точно не могли не слышать.       –Тот самый Магнит? – на лице Ванды без всякой телепатии читался шок. Ну да, чтобы не слышать это имя, нужно было последние года три в коме провести. А то и пять.       –Тот самый. В том мире он был героем, возглавившим мутантов, в этом – международно разыскиваемый террорист, мне самой это трудно в голове уложить. Но и там, и здесь он – мой дядя и ваш отец. Я думаю, что вы должны это знать. Ванда, мое обещание в силе, я все сделаю, чтобы помочь твоему приемному папе. И я не собираюсь вас заставлять что-то делать. Просто я должна была вам рассказать. Если Полярис встречу, ей тоже скажу.       –А Лорна-то здесь причем? – Пьетро удивленно поднял брови. Совсем такие же, как и у его отца. Они вообще довольно похожи, если присмотреться.       –При том, что она – твоя единокровная старшая сестра, – я вздохнула и сосредоточилась на проевших мой разум воспоминаниях той Лесли, отделяя их от своих собственных – как о параллельной жизни, так и о прошлой. – Сами смотрите, своими глазами. Чтобы вас потом ни одна сволочь не могла разыграть втемную. Ни Апокалипсис, ни долбаные Стражи из будущего, ни прочие кукловоды.       Я обняла за плечи своих кузенов и обхватила их разумы своим. Реального времени это заняло немного, в основном потому, что сопротивления я не ощутила. Близнецы таки решили мне довериться. Что неудивительно – вопрос происхождения их почти в любой реальности занимает довольно сильно.       Естественно, не докладывать обо всем узнанном от меня Форджу – пока что, по крайней мере, – Пьетро согласился без колебаний. Во-первых, к его приемному отцу в больницу мы наведались, и свой коронный фокус с исцелением я повторила (к слову говоря, не онкология это оказалась, а крайне странная хреновина, по моему мнению, вызванная искусственно) на пять баллов, чем лишний раз убедила родню в том, что мне верить можно и нужно. Во-вторых, кузен в личном деле такую жирную плямищу, как правда о своем происхождении, видеть не очень хочет, и уверен, что Лорны это тоже касается. В-третьих, своими соображениями по поводу Эволюционера я, скрепя сердце, поделилась. Осторожно, в форме намеков, не выбиваясь за пределы легенды, но кое-что из моих слов Джанго подтвердил.       Не трогать пока что мою маму мы решили сообща. Полное воссоединение семьи – штука хорошая, но требующая долгой подготовки.       Оставив кузенам контакты на всякий пожарный случай, если меня вдруг не получится в сети выловить, я поняла, что отдохнуть в Старом Свете у меня тупо не вышло. И слово «тупо» тут ключевое. А если не получилось один раз, надо взять и повторить, как говорила моя вторая учительница младших классов (первая была редкой тварью, достойной пера Маккалоу, но, к счастью, быстро ушла на пенсию).       Маме я из Европы, в конце концов, отзванивалась, но о скором возвращении не говорила ни слова. И она ни о чем таком не намекала. Правда, я ей не говорила, сколько моему приятелю лет, но у них с папой примерно такая же разница в возрасте.       Это если вынести за скобки, что с Кевином мы все-таки просто друзья. И что Ванда ему, кажется, понравилась намного больше, что неудивительно – внешне она на порядок эффектнее. Но тут я могу и ошибаться. Как я уже отмечала, мы с ним все-таки от диктата гормонов так не зависим, как обычные гомосапиенсы. И если я по прошлой жизни помню, что это такое и как ощущается изнутри, то он может сам выбирать, применять или не применять к себе чужой опыт. Пока ему вроде не интересно. Точнее, все остальное – интереснее... и лично я не против, головной боли меньше.       Временно. Конечно же, временно.