Симбиа

      Молодость – это наркотик, который никому в голову не придет запретить. Когда она приходит впервые, люди воспринимают как должное все, что получают в придачу, а потом теряют этот ценный дар, не могут вспомнить, каково было обладать им, и с удивлением смотрят на беснующуюся молодежь.       Но когда чудо техники на грани магии позволяет вторично овладеть давным-давно утраченной силой, та пьянит, точно по венам бежит чистое шампанское. Впервые опробовав когти на беззащитном человеке, Эдриан едва не рехнулся от возвращенного могущества. Ему мерещилось – мир лежит под ногами, ожидая лишь прикосновения его руки. Он бесцельно летал над городом, не помня себя от невообразимого кайфа, который испытывал, выкрикивая бессвязные оскорбления в адрес врагов, досрочно списавших его в утиль. Увидь он в этот момент Осборна или кого-то из совета директоров – точно убил бы, не задумываясь.       Когда же сила испарилась, вернувшись к законному хозяину, на плечи навалилась такая тяжесть, что никакой пояс антигравитации не спасал. Хотелось снова испытать пережитые эмоции, немедленно выпить жизнь из кого-нибудь еще, посильнее, лишь бы хватило на дольше, чем жалких полчаса... например, из пышущей юностью и красотой знаменитой супергероини. Не вышло. Она оказалась сильнее, бой был безнадежным с самого начала – арсенал Стервятника рассчитывался все-таки на землян, а не на существ с гуманоидной внешностью и чужеродной физиологией.       Эдриан запомнил это на всю жизнь – как Вспышка легко ускользала из его рук, как смеялась, сорвав со лба нейрализатор, как от отчаяния показалось, будто это сама юность отказывается даваться ему в руки, будто ничего больше не получится... а потом она просто положила ладони ему на плечи и сказала, что готова помочь. Что у них есть общий враг, и ее друзья давно под него копают. И что можно вернуть юность навсегда, менее рискованным способом, чем когти – через которые можно случайно подцепить мутацию, сумасшествие и черт знает что еще. Счастье еще, что он ничем от Коннорса не заразился. Доктор, как рассказала Вспышка, был неогенным мутантом в стадии ремиссии.       А вот подруга супергероини – мутантом вполне обычным, но крайне полезным для окружающих. В доказательство серьезности своих намерений она вернула ему молодость – а затем аккуратно замаскировала обратно под старика, сохранив силу и здоровье. Возможно, именно недолгий опыт пребывания в по сути молодом, но внешне старом теле и помог Тумсу полностью совместить внутри себя умудренного годами старца и нетерпеливого юнца. Эти ипостаси больше не мешали друг другу и не разрывали надвое сознание. Остался только один Эдриан Тумс, готовый в нужный момент сменить шкуру – всего лишь обертку, внешнее, наносное.       Вспышка, его юность и путеводный свет, стояла рядом, пока он, подчинившись командам ее подруги, один за другим выполнял пункты плана (хотя опускать этих придурков, ждавших его смерти, само по себе было довольно приятно). Словно призовой автомобиль на стоянке у казино, огороженный стойками с бархатным шнуром. И как только подготовка была завершена, приз упал в его руки. Он последний раз закрыл глаза стариком, чтобы навсегда стать юношей, только в этот раз не испытал мгновенного прилива сил, смывающего остатки рассудка, да и не было ощущения утекающего по капле украденного времени. Ужас перед возвращением старости лежал рядом, на его постели, в его халате, с его собственным старым лицом. Пока – в кровати, затем – в гробу.       Высыпая после землю на крышку этого гроба, Эдриан – нет, Пол, теперь – Пол! – чувствовал себя настолько живым, что недавно испытанный краткий миг фальшивого торжества хотелось затереть в памяти и забыть. Да, сначала он вернул себе молодость самостоятельно, этого никто не отнимет. Не его вина, что все это время существовал более верный метод. Да ведь, если здраво подумать, не справься он с задачей сам, к нему никто бы и не пришел, чтобы помочь... с тем же успехом его компанию могли забрать из загребущих рук Осборна, не спрашивая ничего у самого Тумса. Эти юные леди и так знали, что все скоро достанется его внучке, и готовы были «помочь» Лиз, если бы он оказался менее сговорчивым.       Эдриан был им нужен, конечно, не из-за когтей – с возможностями этой парочки и правда не требуется несовершенная технология высасывания жизненных сил, – а из-за антиграва. Но это нюансы, не особо важные. Важно то, что свой приз он получил – и что с эйфорией смог худо-бедно справиться, пусть даже при этом стало труднее принимать свои собственные решения. Потребовались дни и недели, чтобы привыкнуть просыпаться без боли и понимать, что слабость больше не вернется. Без этого контраста же юность воспринималась спокойнее. Почти как впервые. Словно не было прожитого полувека, а просто мир вокруг в одно мгновение изменился.       Спокойно воспринималось и то, что работающий в оплаченной им лаборатории талантливый молодой ученый – вообще-то тоже участник заговора, размеры которого сложновато представить. Тумс видел строящуюся базу, видел выкупленного Лесли инженера, краем глаза наблюдал юношу-мутанта, игравшего с двумя некрупными пумами, но это явно была лишь надводная часть айсберга. По оговоркам, которые допускала Вспышка, общаясь с ним, можно было представить... всякое.       В частности, он сделал вид, что не заметил, как абсолютно, на взгляд Тумса, революционную схему реактора, питавшего недостроенную конструкцию, походя приписали Энтони Старку, кем-то похищенному несколько месяцев назад и вроде как до этого ничего о подобном изобретении не упоминавшему. С равным успехом эта компания могла быть причастна к похищению – или же просто найти возможность порыться в компьютерах Старка. Задавать вопросы прямо Эдриан остерегался. Равно как и насчет того, чем именно девушкам насолил Осборн, как они отслеживают прогресс его исследований и почему уверены, что с газом для преобразования человека в суперсолдата Норман обгадится так капитально.       Тумс полагал, что пока еще недостаточно важен для Вспышки, чтобы она так сразу отвергла идею избавиться от опасного соратника, буде таковая вообще заглянет ей в голову. Прекрасную головку, полную непредсказуемыми мыслями. Так странно – в одну секунду ты звучишь с этим существом на одной волне, пьешь коктейль из одного стакана, танцуешь под одну мелодию в небесах или на гладкой поверхности льда, а в следующую – осознаешь, насколько оно чуждо всему человеческому. Неестественно красивая женщина, кажущаяся такой хрупкой, способная с одинаковой улыбкой рассуждать и о том, как будет страдать Норман Осборн, и о том, каких музыкантов лучше пригласить на свадьбу Лиз с Осборном-младшим. Его Вспышка, его воплощенная молодость... его ненормальная молодость. А есть ли смысл вообще задумываться над категорией противоестественного, когда живешь второй раз? Когда обретаешь возможности, недоступные обычным людям, невольно начинаешь смотреть на них свысока, точно на насекомых.       Позавчера он поцеловал ее, когда они прощались, и до сих пор не уверен, стоило ли зайти чуть дальше. Его уж точно тянуло, но решимости не хватило. Он давно знает, что Вспышка приняла предложение Дума, что она быстро вернется – но почему так неспокойно на душе? Почему так хотелось не размыкать объятий, не отпускать ее в космос, предложить что угодно, лишь бы она сочла это равноценным? Ему на мгновение показалось, что она как раз этого и ждет, но лишь на мгновение. Вспышка мягко отстранилась, выбежала на балкон и растворилась в низких облаках. А он до сих пор ловит себя на том, что вид за окнами притягивает взгляд. Ведь летал же ночью, и все равно – без нее в небе одиноко. Нет того неповторимого ощущения свободы. Может быть, так и нужно было ей сказать: «без тебя небо – это всего лишь очень много воздуха, пахнущего Нью-Йорком»...       Сигнал тревоги прервал романтические размышления. Проникновение в здание? Замечательно, вот и повод развеяться. Эдриан распахнул шкаф, за минуту надел пояс, крылья и почти ничего не скрывающую полумаску. Оглушающий бластер в кобуре, больше ничего не понадобится – крылья сами по себе оружие, кромки перьев способны резать железобетон. Когти же лучше не надевать. Они хороши, чтобы выводить из строя людей, а вторженец, судя по тому, как быстро разнес турели в холле, явный мутант. Камеры он тоже чем-то заплевал. Ничего, сейчас Тумс увидит его собственными глазами.       Видок оказался довольно паршивым. Лысая тварь ростом с баскетболиста, в облегающем зеленом костюме с хвостом, не похожим на искусственный. Известное рыло, Вспышка как-то удивлялась, почему за создание этого поганца не посадили Джеймисона.       Скорпион крутил головой из стороны в сторону, желтые буркалы сканировали помещение, пока не уперлись в схему этажа. Хвост вскинулся вверх, зависший под потолком коридора Стервятник едва успел отлететь в сторону. Замешкался он не потому, что хотел рассмотреть вторженца, а оттого, что услышал из вентиляционного короба непонятный шорох. Впрочем, как только кислота из хвоста проела тонкий металл, шуршавшее насекомое немедленно выпрыгнуло на стенку.       –Человек-Паук? – не удержался от риторического вопроса Тумс.       –Ваш дружелюбный сосед, – супергерой помахал рукой и отпрыгнул в сторону – Скорпион не собирался давать им время на пристойное знакомство. – А вы – Попугай?       –Стервятник, – по первому личному впечатлению Паук ему совсем не понравился. Возможно, стоило оставить героя и злодея наедине, вот только ремонт потом делать придется куда более масштабный. – Приветствую в моем доме, хоть вы и без приглашения.       –И даже без тортика, – повинился Человек-Паук, параллельно залепляя паутиной лицо Скорпиона. Стервятник воспользовался этим и, благо объем помещения позволял, пролетел рядом с преступником, отрезая краем крыла крайний сегмент хвоста. – Ловко вы его! – резервуар с кислотой был немедленно упакован и заброшен в угол.       –Не люблю бесцеремонных гостей, – лишенный основного оружия хвост все еще оставался угрозой – Паук только что едва с ним разминулся. Тумс решил, что с этим пора кончать, и высадил в Скорпиона половину заряда из оглушалки. Мутант зашатался, как пьяный, но устоял и даже часть паутины с морды сорвал, пришлось добавить, чтобы тот хотя бы на колени упал. – Какого черта он вообще сюда приперся?       –Коннорс, – простонал Скорпион, царапая пол. – Он же обещает всех вылечить... я просто хочу перестать быть уродом!       –А иначе попросить стать подопытным нельзя было? – Стервятник толкнул поверженного врага мыском сапога, переворачивая на спину. – Мистер, как вас там... Гарган, вы могли написать мне. Лаборатория теперь моя, я имею право выбирать, чем будет заниматься доктор Коннорс.       –Так вы – Пол Финниган? – Человек-Паук тем временем подошел к Скорпиону с другой стороны, видимо, намереваясь спеленать и окончательно обездвижить.       –Я не планирую скрывать свою личность, – Тумс пожал плечами и снял полумаску. – Как думаете, этот человек заслужил начать жизнь заново? Я читал статьи Коннорса, плита действительно может помочь ему.       –Доктор может отказаться, – Паук все же замотал Скорпиона в аккуратный кокон. – А вот его ассистент согласится. Если не я попрошу, а вы. Мне из вредности откажет, я его знаю. Честно говоря, Мак, мне тебя жаль, Стилвелл не имел права так поступать с тобой.       –Паук, если я вылечусь – слова про тебя дурного больше не скажу! – злодей умоляюще посмотрел на героя и Стервятника. – Я не знал, в какое дерьмо превратится моя жизнь, когда соглашался на предложение Джеймисона!       Слушать нытье не было ни малейшего желания. Тумс открыл ближайшую дверь, за которой должен был иметься персональный компьютер, и выудил с сервера бланк договора на добровольное участие в эксперименте. Пришлось разрезать паутину возле правой руки, чтобы Скорпион мог оставить подпись, но вырваться тот не попытался. Похоже, и правда горел желанием стать нормальным. Пусть даже после этого придется отправиться обратно в тюрьму.       Впрочем, после эксперимента ему светит колония для несовершеннолетних и, возможно, досрочное освобождение. Хотя последнее – вряд ли. Если, конечно, не помочь этому придурку еще и с адвокатом.       Выпроводив Паука – раз уж тот на ножах с Морбиусом, то пусть снаружи дежурит, – Стервятник задумался. Скорпион работал не только на Джеймисона, но и, по слухам, на Амбала. И вполне мог в обмен на помощь поделиться компроматом. Теоретически – довольно ценным для всей их компании.