Симбиа

      Хорошо иметь официальный диагноз «депрессия», когда живешь в развитой стране. Тут тебе и легальные рецепты на некоторые полезные для симбиота вещества, которые куда экономнее купить и принять внутрь, а не вырабатывать носителем; и мама абсолютно не возражает, когда объясняешь, что собираешься ввиду мерзкой осенней погоды сгонять во Флориду развеяться. Не уточняя при этом, что речь идет не о Мире Диснея в Орландо, а о мысе Канаверал. Под этим соусом я смогла не только залегендировать свое будущее отсутствие, но и замаскировать переезд. Не то чтобы мне не было жалко обжитой квартирки, где так приятно просыпаться под хозяйские крики а-ля «Ты, жопендриллер засушенный, сан оф такой бич, что эту бич не на каждую псарню бы взяли» от кошмара с Мандарином, фон Думом и Стервятником, распевающими Belle возле моего тела... Жалко. Я даже заплатила до конца года под предлогом, что не все вещи сразу вывезу, и оставила почти весь гардероб, за вычетом любимых кошачьих вещей, которые перетащила на базу. А также очень настоятельно попросила соседке не говорить, что я сваливаю. Тетя Соня вняла, даже не пришлось телепатией давить. Похоже, Наташа ей попросту не нравится, чисто интуитивно, но в такие тонкие материи я не лезу.       Да, сложилось все вполне терпимо, плохо только одно – нервы у меня на самом деле не на месте. Даже на базе кошмары мучают – иногда даже эротические, если так можно назвать половой акт Капитана Америки с женской версией Дэдпула в костюмчике из меня. А вот до Кевина, за которого я до сих пор беспокоюсь, никто пока во сне добираться не пытался. Или Дормамму не настолько силен в этой вселенной, или его прислужник боится, что в случае успешного охмурения нового ученика тупо перестанет быть нужен, и о встрече умолчал. О чем, кстати, нельзя не задуматься, зная потенциал Протея. Хорошо еще, Мордо мою кузину не видел... подозреваю, сбежал бы, теряя тапки. Все-таки Ванда за время общения со мной малость прокачалась, и не только в области культурного развития. Если искренне и честно сказать человеку «я своими глазами видела, что ты можешь сделать», то результаты себя ждать не заставят. Потому что абстрактное «ты можешь больше» только злит и бесит, а вот на конкретное «в другом мире научился – значит, и в этом научишься» уже можно равняться. Особенно если можно показать, как процесс обучения проходил.       Правда, демонстрациями я не злоупотребляю, потому что после них не только у меня кошмары начинаются, а невыспавшаяся Ванда – это угроза класса Кетер. Да и последние дни я несколько другим и в другом месте занята. Дум хоть и склонен к пафосным жестам, но команде меня представил не в последний момент, – и какое-то время мне пришлось провести, готовясь вместе со всеми. Забавно было общаться в новой ипостаси с неплохо знакомым мне человеком – я Джонни имею в виду. Все же на развиртах с заочными знакомыми он себя ведет не так, как с симпатичной впервые встреченной девушкой. Я, конечно, быстро объяснила, что ему ничего не светит в моем обществе, чтобы сразу отсечь возможные поползновения, но подействовало не до конца. В центрифуге, например, он меня полапать пытался. Под благовидным предлогом как следует ремень закрепить, но я же чувствую, что это – предлог, а тренажеры сей юноша давно воспринимает как место имения... перестал только после того, как увидел, сколько «же» я могу выдержать. Если бы я включила этот режим, а в кресле нас оказалось двое, то пришлось бы другого первого пилота искать.       Виктор про мои экстраординарные способности не распространялся. Это я попросила – а он решил, что и правда лучше будет раскрыть мою личность на пресс-конференции после полета. Мы в принципе легко нашли общий язык... наверное, потому, что в нашу первую встречу я не постыдилась изящно встать на одно колено, а когда Дум сказал, что я не его подданная и не обязана так делать, у меня вырвалось «было бы честью после этой авантюры стать почетной гражданкой Латверии». Так Виктор это взял и в контракт вписал. Чувствую, появятся у моей второй личности по итогам полета настоящие документы. И неплохой запасной аэродром.       Я ж не поленилась, когда мне еще только поступило предложение принять участие в полете, изучить историю вопроса. То бишь, страны и семьи фон Дум в ее контексте. Комиксы, мультики и фильмы ведь по-разному все это дело излагали. В этой вселенной, разумеется, тоже вышло нечто достойное пера Берроуза, причем не буду даже уточнять, которого.       Начнем с того, что Виктор на занимаемый ныне престол имел законные, в генеалогическом смысле слова, права. Семья его долгие поколения являла собой достойную опору правящей династии – и неоднократно с этой династией роднилась. Как минимум парочку латверийских принцесс, выходивших за фон Думов, накопать можно. Так что Дум-дед являлся сколько-то-тамюродным братом предпоследнего монарха. Который, к слову говоря, был малость ку-ку, и ходили слухи, что к рождению сына, – того самого короля Владимира, которого Виктор сверг, – вовсе не он причастен. Вот только дед Виктора, Вернер фон Дум, на трон вместо слабоумного родича залезть не решился, так как дело имело место быть аккурат перед Первой Мировой, и все разумные люди понимали, что грядет некий пиздец. Королек-придурок там и тогда был более уместен и удобен всем. А его то ли сын, то ли не сын Володя уже после Второй Мировой короновался. В то время как Рудольф фон Дум, папа Виктора, получал всестороннее образование в США.       И все бы ничего, да этому выдающемуся человеку, магу-целителю и инженеру, захотелось вернуться на родину. С исключительно благой целью – помогать простому народу. Чем Рудольф какое-то время и занимался, попутно успев жениться (происхождение супруги шокировало консервативные круги Латверии, но ему было все равно), размножиться и овдоветь. Даже трагическая гибель супруги беднягу не убедила свалить с родимой земли куда-нибудь в более цивилизованное место. Там он в итоге и погиб. Король Владимир, который, судя по фамильной ебанутости, таки был законнорожденным – но тем еще ублюдком по факту, – решил последних оставшихся в живых родственников убрать. И заполучил геморрой на всю голову, ибо юный Виктор, покушение переживший, решительно отверг семейную позицию «ни за что я не притронусь к трону», для чего вовсе не заделался мелким пакостником, как в мультике, а разумно воспользовался папиными знакомствами за океаном и заручился поддержкой старых дедушкиных друзей.       Дедушкины друзья-аристократы и их потомки, прекрасно изучившие правящего монарха за прошедшие десятилетия, предпочли Виктора в качестве лучшей альтернативы – и его покойной маме-цыганке моментом нарисовали родословную размером с Эверест. Отцовские знакомые тоже нашли веский повод помочь. На то время «красная угроза» в Восточной Европе была не пустым звуком, так что проамериканская позиция правителя пусть даже небольшой страны значение еще имела. Какой бы маленькой ни была держава, военная база и парочка противоракет там всяко поместится.       Увы, в последние годы поддерживать Виктора особо некому, ибо уже как бы и незачем. Но если на родине он более-менее порядок навел, то в бизнесе проблемы налицо. Выгодные контракты уплывают к другим, – особенно военные, которых в девяностые стало поменьше и на всех не хватает. Авантюра Ричардса должна либо вытащить компанию из ямы и дать новый толчок к развитию, либо канонически закопать с шумом и треском, но последнему свершиться не дам я.       Меня вполне устраивает фон Дум, не впавший в отчаяние и не превратившийся в еще одну угрозу для маленького летающего шарика грязи, с которого спрыгивать некуда. Кстати говоря, сейчас он свою мегаломанию вполне держит в руках и выражает безобидно. Например, гигантская статуя с поднятой рукой перед входом в офис у него и правда стоит, кино не врало. А вот с той самой древней маской вообще интересно вышло – Виктор ее на самом деле уже носил, когда вел гражданскую войну у себя на родине. Чтобы воспринимали серьезнее. Так как было ему на момент восхождения на трон неполных семнадцать. Сейчас, если кому интересно, тридцать шесть. Ричардс моложе, но он свою жизнь не тратил на государственные дела, только с наукой мутил. За что от него, кстати, любимая женщина и свалила.       За несколько дней в окружении будущих компаньонов по полету я в их взаимоотношениях разобраться успела. Виктор реально, насколько вообще травматик вроде него может, любит Сьюзан. Рид тоже, но свои шансы почти проебал. Девушка еще не определилась, несмотря на то, что от фон Дума не видела ровным счетом ничего дурного. Тот что на войне, что в любви, по моему мнению, откровенно копирует Майлза Форкосигана, хотя на данный момент из этой серии на прилавки последней вышла «Память», а до «Гражданской кампании» еще года три ждать.       В частности, Сьюзан он у себя позволил развернуться по-настоящему, а не маячить всю жизнь на подтанцовках у гениального Ричардса. И ни словом, ни жестом не выдавал, что настоящая причина – вовсе не его восхищение ее талантами. Хотя таланты из тех, которые измеряются пунктами ай-кью, а не размерами, дюймами и сантиметрами, там и правда налицо. Куда оно все девается, когда каноническая Сьюзан становится женой и матерью, вопрос отдельный и заслуживающий длинного непечатного лирического отступления. Это я к тому, что в личном общении Рид Ричардс мне понравился еще меньше, чем в любом рисованном воплощении, виденном в прошлой жизни. Про актеров вообще умолчу. И в роли мужа прекрасной умной женщины, ничем не заслужившей такого отношения к себе, я его совсем не хочу наблюдать. Даже если мое сотрудничество с этими людьми закончится раньше. В чем я сильно сомневаюсь.       За подготовительный период я успела чуть ли не по миллиметру осмотреть шаттл. И могу прямо сказать, что спроектировал доктор Ричардс откровенное говно. Почему я об этом заявляю с такой уверенностью? Да просто мне удалось наладить кое-какие мирные взаимоотношения с МОДОКом. За свеженькое издание «Чапаева и пустоты» он мне выдал парочку протухших гостайн покойного СССР, касающихся орбитальных экспериментов его бывшего начальника. Так вот, на ракете Крагова защита от космических лучей была и то качественнее. И не надо мне говорить, что Ричардс планировал во время прохождения энергетической хреновины находиться в другом месте. Предусмотрительность у этого гения – не самая сильная сторона натуры. Вот, кстати, никому не интересно, как именно он узнал, на какие орхидеи у Сью аллергия?       Впрочем, это все – дела дней минувших... А сегодня мы наконец-то вылетаем. По хрен знает кем заложенной доброй традиции старт уже один раз перенесли на полчаса, Ричардс психует, что в окно не попадем, и от нервов подстебывает Виктора – мол, сглазил полет своим «Дум гарантирует победу» на последнем интервью. Виктор в долгу, естественно, оставаться не собирается. Джонни вяло перегавкивается с Гриммом. Сьюзен, видимо, с целью отвлечься, по изолированному каналу периодически выспрашивает у меня особенности моего строения и нюансы способностей. Я вдохновенно вру с примесью правды и умолчания, а в промежутках, пользуясь тем, что меня не слышат, насвистываю, про себя подпевая. Пока успела закончить «Space Girl», «Сели наши на Луну», «Марш небесных связистов» и «Медленно ракеты уплывают вдаль», потому что вопросов у Сью не так уж и много, большую часть она намного раньше задала, после того, как Виктор меня представил... Кстати, я ей сдала Кэрол Денверс, как задокументированного обладателя технически инопланетных сил, не уточняя адреса больницы. Подозреваю, что Сьюзен ее найдет и без меня.       Песни отлично отвлекают от мыслей о том, не зря ли я применила принцип «скафандр свой, к путешествию готова». В смысле, от выданной мне экипировки только электроника осталась, я ее в себя интегрировала и в форме спейссьюта сейчас на носителе сижу большей частью. Меньшая, разумеется, внутри. А ткань из саморегулирующихся неустойчивых молекул на базе прихована, вдруг на что сгодится. Например, сделаю Ванде нормальную экипировку, взамен ее красного бюстгальтера с колготками и плащом. Канон каноном, а в Транзию я ее с голой жопой не пущу. Несмотря на то, что последствия переохлаждения мне вылечить – раз плюнуть, плевать я все еще предпочитаю на посторонних людей.       Ну все, на сей раз проверка прошла нормально. Последняя минута отсчета – и стартуем. Забавно, но перегрузку я воспринимаю даже легче, чем на тренажере, только звук работающих двигателей давит сильнее, хотя мой теперешний порог не превышает. Ощущение, как на американских горках, только скоростной подъем все никак не заканчивается и не заканчивается.       А когда он наконец завершается, свободное падение занимает не одно еле заметное мгновение. Оно превращается в нормальную такую невесомость, которую я вполне привыкла испытывать при полете за счет телекинеза. Непривычно только не чувствовать легкой нагрузки на мозги оболочки, но сие сугубо временно. Чтобы этот полет, да обошелся без внештатных ситуаций?       Первый звоночек прозвенел, когда решительно отказался работать манипулятор, с помощью коего полагалось выталкивать из шлюза контейнер с образцами. Я поинтересовалась, не нужно ли вмешаться – в конце концов, задание для телекинетика простейшее. Ричардс воспротивился – мол, он сейчас перезагрузит программу и все само заработает, а я только сломаю. Естественно, нифига оно не заработало, контейнер застрял, и Гримм отлип от кресла, намереваясь выпереть его вручную. Я уже и не предлагала, просто переглянулась с Виктором, а тот ехидно предложил Риду присоединиться, проследить, чтобы его неработающую конструкцию не доломали.       Что самое характерное, Ричардс повелся. Тоже отстегнулся, оттолкнулся от спинки сиденья и проплыл мимо меня в направлении шлюза. Я еле удержалась, чтобы не подкорректировать полет. Зато комментарий насчет качества в общий канал у меня вырвался. Не очень едкий – я просто спросила, не у Хаммера ли детали брали.       –У него дешевле, – отозвался Ричардс. Пришлось отключать микрофон и ржать в себя. Ну вот все же знают, что любая дендрофекальная конструкция будет работать лучше микросхем от Хаммера, но некоторые умники все равно это берут. Хотя по-настоящему умные люди понимают, что хаммеровского говна надо, при отсутствии альтернативы, брать не меньше ящика. Тогда есть шанс сварганить из него нужное количество рабочих деталей. – Тут конденсатор отпаялся, сейчас исправлю.       –Может, я все-таки руками вытолкну? – гнул свою линию Гримм. – Он же ни черта не весит.       –Если будет быстрее – выталкивайте, – высказался командир экспедиции. – Рид, ты бы вышел оттуда и уступил место мисс Грей, она твой конденсатор без паяльника прикрепит.       –Там не один отпаялся, – упавшим голосом ответил Ричардс. Я снова хихикнула, и мне отозвалось эхо в лице Сьюзан Шторм. Похоже, с творениями Хаммера она тоже сталкивалась. Во всяком случае, я прочла в ее мыслях что-то о лабораторной центрифуге, из-за неверных настроек устроившей форменный погром.       –Значит, обойдемся без манипулятора, – подытожил фон Дум, косясь на обратный отсчет до прохождения лучей. – Мистер Гримм, действуйте, премию я вам выпишу.       –Теперь я понимаю, что там за глюк с парашютом, – запоздало вклинился первый пилот, не дав мне высказаться в том ключе, что я тоже не против премии. Ладно, ну его в баню, этот скучный контейнер, тут впереди реальный кризис... и сейчас все заметят, что на табло с обратным отсчетом куда-то делись аж два порядка. А нет, не заметили. Смотрят на экран, где выводится изображение с камеры в шлюзе. Там Гримм как раз совершает выход в открытый космос, обнимая контейнер. Прямо просится на эпическое полотно «Мученик науки». Вернусь домой – точно нарисую этого героического астронавта. Пусть хоть изображение останется... ага, скафандра с затемненным стеклом.       Когда оставшиеся минуты рванули к нулю с ускорением, бедняга все еще болтался снаружи. Я решила, что пора вмешаться. Оповестила всех, что с обратным отсчетом что-то не то творится, встала и, магнитясь подошвами к полу, выбежала в соседний отсек. Там вцепилась в скафандр Бена, втаскивая его в шлюз без помощи катушки, на которую Ричардс ускоренно сматывал трос. Вручную, ага. Автоматика и тут подвела.       В шлюзе никто, слава яйцам, не застрял. Даже успели вернуться на места и пристегнуться, пока Джонни раскочегаривал двигатели. Впрочем, судя по лицам обоих Штормов, что-то в мое отсутствие интересное произошло. Но что именно, я не спросила – тупо времени не хватило. На шаттл обрушилась та самая, каноническая буря из хрен пойми какого излучения. Во всяком случае, расшифровать этот поток у меня до конца не вышло. Слишком много незнакомого намешано в этой дряни было, и тут я с Ричардсом соглашусь – эволюционному процессу она правда способствует.       Меня словно огнем жгло – но не настоящим, способным навредить клинтарцу, а каким-то метафизическим. Удерживать форму с каждой минутой становилось все труднее. А носитель так и вовсе бился бы в судорогах, не выключи я болевые рецепторы вовремя. Да, блин, внутри переживать этот опыт было бы проще, но уже поздно пить боржоми – хоть всем свидетелям не менее хуево, они несомненно запомнят стриптиз в моем исполнении.       Поэтому я просто сконцентрировалась и дернула телекинезом руку Шторма, замершую на рычажке регулировки мощности двигателей. Чем скорее мы покинем область облучения, тем лучше для всех. Дозу мои спутники и так схлопотали, канонические изменения себя ждать не заставят... мой носитель, судя по ощущениям, пока в порядке, но его защищала я, а команду – только скафандры.       Это была последняя внятная мысль перед тем, как на меня накатило – белый шум в ушах, боль, смешанная с почти предоргазменным ликованием каждой клетки... волна неконтролируемого изменения затопила сознание, а затем схлынула, оставив пока неясные мне поправки. Я с трудом выпрямилась на кресле, чувствуя себя словно после солнечного удара – во рту кисло, в голове неизвестная опера Вагнера. Бледный вид окружающих не оставлял сомнений в том, что вырубались все. Кроме разве что Виктора. Он в данный момент что-то делает с пультом, значит – либо очнулся первым, либо стойко пережил все дерьмо. Ставлю на второе, но молча.       –Надо садиться, – хрипит Ричардс. Ну замечательно, командир нашелся.       –Сначала подберем контейнер, – фон Дум даже в таком состоянии умеет считать деньги. Да, незапланированному облучению подверглись шестеро подопытных людей. Но нельзя же исследовать только нас. Образцы в неэкранированной коробочке можно разбирать хоть поатомно, данных будет больше. – Если твоя колымага выдержит.       –Выдержит, выдержит, – я попыталась обхватить шаттл телекинетическим полем. Вышло легче, чем на тренировке, когда я его поднимала. Похоже, носителя таки прокачало в нужном направлении. – Что с курсом, не сбились?       –Градусов на пятнадцать, сейчас выровняю, – Шторм вроде очнулся, но какого хрена снимает шлем? А, ладно, воздух в кабине есть. Но если ему уже жарко, то это фиговый признак. – Господи Иисусе, эта траханая дрянь что, научилась нормально летать?       –Не оскорбляй мою птичку, – второй пилот в своем репертуаре. Увы, хватает его только на комментарий, а вот на прямые обязанности – уже нет. Сьюзан так и вовсе в отключке лежит, Виктор это уже заметил и пытается ее разбудить. А может, понять, живая она вообще или нет. Мне лично кажется, что вполне живая, но лезть с помощью нельзя, не та ипостась.       –Я ее контролирую, так что рули спокойно, – и меня саму немного пугает то, насколько легко это дается носителю. Впрочем, посмотрим, что получится, когда на снижение пойдем. Может, все дело в том, что удерживаться на орбите – задача менее трудная, чем садиться, превозмогая ускорение и сопротивление воздуха.       Предположение оказалось верным. Когда я таки подцепила и завела в шлюз долбаный контейнер с образцами (а часть, замечу, высыпалась, пришлось подбирать отдельно, вполголоса матерясь в адрес того, кто это паковал), закрыла люк в ручном режиме и перешла к задаче «посадка», меня снова начало кидать то в жар, то в холод, как климактеричную стерву-начальницу. То ли остаточное излучение сыграло роль, то ли я просто рано расслабилась, и этот полет мне еще на здоровье скажется. И ведь даже по шее не двинешь тому, чья это была гениальная идея – потому как самоистязанием заниматься бессмысленно, прошлой жизнью доказано.       Впрочем, при снижении срубать начало и других – дольше прочих продержался Дум, пересевший в пилотское кресло и развернувший передо мной на экране карту, которую я сверяла с видом в иллюминатор. Приземлились мы довольно четко, в указанный мне лично квадрат одного из плоскогорий Латверии, а дальше память мне отказала. Кажется, посадка вышла жестковатой, что-то в кабине отвалилось и загорелось, но комментировать это было уже выше моих сил.