Симбиа

      –Как и мой дед, я полагаю, что люди – это ресурс, причем далеко не всегда восполнимый. На данном этапе развития наше общество позволяет себе бездумно тратить этот ресурс. Точно так же, как мы сжигаем тонны бензина двигателями машин, вместо того чтобы пройти пешком сотни две метров или воспользоваться более высокотехнологичными видами транспорта, – раздались аплодисменты и выкрики в духе «даешь пояса-антигравы в свободную продажу!». Я прикрутила громкость, бросив сперва вопросительный взгляд на Джанго. Тот кивнул, разрешая. – Но я говорю сейчас не об экологии. Я говорю о тех людях, которые совершают революционные прорывы в науке, не имея той поддержки общества, которой обладаю я или мистер Старк.       –И неограниченного бюджета, – съязвил ведущий. Зазвучал записанный смех.       –Да, это также имеет большое значение. Возьмем, к примеру, Рида Ричардса, которого только известное нам всем чудо спасло от совершения преступления вместо научного открытия, – о да, текст ему явно писала Рей. Хотя Пол мог и по собственному почину проехаться по резиновой Зине. – Или доктора Октавиуса, которому не повезло до такой степени.       –Я понимаю, куда вы клоните, – ведущий покосился вниз, где бегущей строкой напоминали только что включившим телевизор зрителям, что тема передачи – реформы пенитенциарной системы. – Однако жертвы Осьминога вряд ли с вами согласятся.       –Вопрос не только в том, сколько человек страдает от действий преступника, гуляющего на свободе. Мы видим эту сторону медали и требуем надежно спрятать уголовника от общества, желательно – на том свете. Казнь по суду или же от руки кого-то вроде Карателя кажется нам благом. При этом мы редко спрашиваем себя, что подвигло какого-нибудь образованного человека, дипломированного ученого или инженера на преступления. И не пытаемся прикинуть, какие блага человечество могло бы заполучить, если бы этот образованный человек не занимал собой камеру где-нибудь в «Райкерс», а продолжал работать официально. Если бы он не был с треском уволен, или брошен всеми после несчастного случая, если бы он не озлобился на людей, если бы кто-то вовремя подставил ему плечо и сказал: «Эй, парень, давай помогу!» – Финниган наклонился вперед, заглядывая в подъехавшую поближе камеру. Его лицо изображало одновременно участие и осуждение. Я видела это несмотря на то, что сквозь экран эмпатия не работает. Явно долго репетировал. – Почему тем, кто предлагает помощь таким оступившимся людям, почти всегда оказывается какой-нибудь преступник или террорист? Естественно, что при таком исходе гений становится на службу злодейству. Начинает производить оружие и другие вспомогательные средства для совершения преступлений, увеличивает счет жертв, оказывается в тюрьме, сбегает оттуда, и все продолжается по кругу, пока точку не поставит пуля или электрический стул.       –Так что, амнистировать всех, кто удосужился получить высшее образование? Слишком, на мой взгляд, радикально, – и снова взрыв записанного смеха. – Предлагаю прерваться на рекламу.       На экране закрутились очередные изобретения Гартмана – на сей раз мини-проекторы всякой мелкой ерунды. Довольное как слон дите крутило в руках заколку, на которой ползала туда-сюда, помахивая крыльями, тропическая бабочка.       –Переключим? – Ванда перегнулась через спинку моего кресла. – Или...       –Или. Я хочу посмотреть, куда он вырулит, а не спрашивать потом, – я потянулась и принюхалась. – Схожу пока на кухню, суп помешаю.       –Пьетро сбегает, негоже в гостях готовить, – Джанго с притворной суровостью взглянул на меня. – Только половину там не съешь, как обычно.       –Папа, ты мне это всю жизнь вспоминать будешь, – буркнул мутант-спидстер, но туда-сюда послушно метнулся. Судя по блеску на губах, суп он таки попробовал. Впрочем, кастрюля там такая, что не только на нас четверых – на взвод Ультрамаринов хватит.       –Буду, потому что за столом есть надо, а не кусочничать, – старый цыган укоризненно покачал головой. – Раз уж в кои-то веки домой выбрался, да еще и гости...       Хоть я и ему типа «приемной племянницы», статус члена семьи так и не обрела. Только глубокое, искреннее уважение. Как человек, спасший его жизнь и помогающий его детям, в первую очередь – дочери. До встречи со мной Ванда была далеко не так уверена в себе и своих силах. Чужачка на чужой земле, она пыталась цепляться за то, что привлекало ее ровесников здесь, но никак не могла обрести опору под ногами.       –У нас же не праздник, а семейное собрание, папа, – сейчас в зеленых глазищах Ванды больше нет ни страха, ни неуверенности. – Перед визитом на родину.       –Естественно, возникают опасения, – телевизор как раз закончил рекламировать какой-то очередной чудо-шампунь, и снова показывает Стервятника. – Просто так дать заключенному доступ к тому, что он, скорее всего, использует как средство для побега? Нет, о такой глупости и речи быть не может. Однако, мы можем создать изолированное место содержания с усиленной охраной, где будут собраны исключительно преступники, готовые встать на путь исправления. Люди, которые еще не отвергли идею вернуться в общество и заслужить прощение, послужив делу прогресса.       –И все это удовольствие – на деньги налогоплательщиков?       –Нет, речь идет о частной инициативе. Поддержка государства – скорее моральная. Но польза обществу должна получиться ощутимой. Я очень хочу однажды озвучить, скольких людей удалось спасти благодаря рациональному подходу к справедливости.       –Что ж, если Док Ок нас сейчас смотрит, я надеюсь, он сделает верный выбор, – только ведущий не знает, сколь мала в его словах доля шутки. – Наш следующий гость – доктор Генри Пим!       –Теперь можно и выключать, – я подтвердила слова делом, выбрав какой-то музыкальный канал. Удачно попала на «Quit playin' games with my heart», и Ванда немедленно залипла в экран, стараясь не пропустить те пару секунд, когда в кадр попадал ее любимчик с полуголым торсом. Мы с кузеном даже успели на стол накрыть. Причем ни он, ни я не включали при этом суперскорость.       Кстати, надо будет ему все-таки признаться, что мы можем наперегонки бегать. Подозреваю, ему очень не хватает кого-то, с кем можно посоревноваться. Но все никак к слову не приходилось.       Семейные собрания от официальных выгодно отличаются тем, что с банкета начинаются. Правда, его приходится еще и готовить, но зато точно знаешь, что на ингредиентах не экономили. С другой стороны, иногда речь идет о темах неаппетитных.       –Я пытался вспомнить, что еще мне известно о Вундагоре, но отделить легенды от почвы, на которой они возникли, очень сложно. Бова даже в нашем селении очень уж выделялась своей внешностью, никто не общался с ней близко, хотя и трогать не решались, – Джанго прервался на стаканчик чего-то спиртного, судя по запаху – крепкого. Ну, ему уже можно, я и печень, и сердце подлатала достаточно. – Она просто однажды появилась, начала помогать женщинам – приходила ниоткуда, исчезала в никуда, словно знала точно, когда и где в ней нуждаются. И мы как-то все одновременно начали считать, что она обитает в Вундагоре.       –Может быть, легенды о Вундагоре существовали еще до того, как он возник на самом деле, – вслух подумала я. – А может, этот «доктор Моро» действительно живет там уже много десятилетий, и не он воспользовался легендой как прикрытием, а легенду создали те, кто наблюдал вблизи его творения. Исходим из худшего.       –Потому что человек с такими понятиями о прекрасном хорошим быть не может, – пробормотала Ванда.       –Потому что я ни хрена не нашла на Герберта Уиндема, – поправила я, хотя в целом была согласна. – Скорее всего, следы его деятельности либо уничтожили, либо просто не оцифровали, – либо в этой реальности его уход из Оксфорда обошелся без громкого скандала, такая вероятность тоже есть. – Хрен его знает, до какого уровня он эволюционировал за это время себя. Если мне столько времени дать...       –Он – не ты, – Пьетро скосплеил Капитана Очевидность, не переставая жевать хлеб. От этой традиции мне становилось одновременно тепло и не по себе. Сразу бабушка вспоминалась, та самая, с сомнительным происхождением.       –Спасибо за похвалу, но повторяю – мы исходим из худшего. Поэтому раньше времени не раскрываемся. Сначала присмотримся. И если я права, и он хочет вас натравить...       –Да права ты, права, – кузен бросил обкусанную корку в остатки супа. – И что он нас использовать хочет, верю. Я только не уверен, что наш отец... Лесли, я помню, с какой стороны ты его знаешь, но я на него досье нашел и прочитал. Целиком.       –Ну и? Естественно, там однобоко изложено. Да, я не знаю, как все было здесь, но там это была самооборона и срыв, вызванный долгим неиспользованием способностей, – мне захотелось попробовать, что там Джанго для аппетита пьет. – И ни здесь, ни там он не поднимал руку на Магду. Что бы ее ни убило, это сделал не ваш отец, а тот, кто был рядом с ней в это время. Своим действием или бездействием. Пьетро, вот посмотри мне в глаза и скажи, что человек с университетским медобразованием, способный создавать мыслящих существ из животных, не мог спасти жизнь ослабленной родами женщине. Да с такими навыками, извини за прямоту...       –Хватит, – остановил перепалку Джанго. – Я вижу, к чему ты клонишь. Да, человек, испугавший свою жену до того, что она, будучи в тягости, сбежала от него, безусловно виновен, Пьетро прав. Но и ты говоришь верно. Родная мать моих детей погибла не от руки своего мужа, но потому, что этот Уиндем бросил ее на произвол судьбы, как паршивую собаку. Пусть его создание нашло хотя бы семью для малышей, для него самого не оправдание, потому что цели его корыстны. И то, как он хотел добиться вашего возвращения...       –Он за это заплатит, – свозь зубы пообещал кузен. Я кивнула.       –Во всяком случае, мы постараемся взять с него достаточную компенсацию. Я лично вообще сомневаюсь, что ваша мать сама пришла в Вундагор, а не кто-то привел ее туда, как бы не силой. Что до дяди Эрика, то я понимаю, как вам тяжело его простить, но который раз прошу вас... дайте ему шанс. Он двадцать лет себя поедом ест, думая, что вы погибли вместе с Магдой, – я обвела глазами близнецов. Ванда уже в какой-то мере готова, это я без телепатии чувствую. Хоть по нику она и Лея, но в своей семье ей досталась роль Люка Скайуокера, и у нас впереди шестой эпизод. – Возможно, знай он о вас, не совершил бы и половины того, о чем ты прочел, – я остановила взгляд на Пьетро. – Ради вашей матери он скрывал свои способности, вы только представьте, как для этого нужно любить.       Я старательно молчала об еще одной вероятности, не такой уж и малой. Магда могла совершить самоубийство. Причем именно потому, что ей сообщили, что дети унаследовали мутацию. А еще она могла попытаться убить их. Вины с Эволюционера это не снимало, конечно, но если вдруг все именно так и обстоит – я не дам ему об этом сказать. Пусть лжет, это лучше, чем такая правда.       –Не могу, – Ртуть поджал губы, и я вспомнила о том, до какой степени он ценил свои силы в комиксах. – Представить не могу.       –Просто ты никогда не влюблялся по-настоящему, сынок. Ничего, все еще впереди, – усмехнулся Джанго. Я немедленно задумалась, не стоит ли поискать двоюродному братцу приличную девушку. Чтобы не пришлось бедняге свою канонную Нелюдь отбивать у кого попало.       Ладно, над этим будем думать потом. Может, у дяди Эрика на этот счет будут свои соображения. Да и другие проблемы на горизонте маячат в количестве немереном. Тут бы с ближайшими разгрестись. А эта, ерундовая, может и сама как-нибудь рассосаться.       С другой стороны, может и усугубиться. А самые мерзкие жопы как раз из ерундовых проблем и вырастают, дядиным примером доказано. Так что главное – не доводить до предела и вовремя выдавать правду в точной дозировке, ибо в больших количествах лекарство становится ядом.       Звонок в дверь отогнал мои неутешительные мысли. Лорна явилась. И когда я увидела вблизи посаженный ей возле дома квинджет, я чуть в траву не села.       –И это вы называете хреновым «Колибри»? – выдавила я. Потом вспомнила, что аналогичная конструкция у Икс-менов обзывается «Черный дрозд», и в который раз удивилась чужому чувству юмора. – Ладно, не мое дело. Фордж разрешил его брать?       –Скажем так – я договорилась, – старшая кузина белозубо улыбнулась, но потом погрустнела. – Мне пришлось пообещать, что мы с Алексом не сорвемся за вами. По крайней мере неделю. Там какие-то пертурбации намечаются, чуть ли не о расформировании поговаривают. Даже после визита моего бывшего ничего такого не было, хотя он на хвосте чуть ли не весь институт Ксавье притащил. Все из-за того, что Келли выборы проиграл, похоже.       –Поживем – увидим, – честно говоря, я не помнила ничего о судьбе этого отряда. Только то, что Фордж при нападении Фаланги работал вместе с Синистером, но кто-кто, а Фордж при любой власти и в любой ситуации выкрутится. Этот дядька с протезом – тот еще жук. – Если что, я всегда рада и тебе, и ему, места у меня много, соседи, правда, своеобразные... но пока тихие.       –Кажется, я понял, – ну да, не может же спидстер тупить. Даже если до него медленно доходит, его «медленно» для окружающего мира – превышение скорости. – Это вот сейчас, про частную инициативу по ТВ было...       –Да, именно так мою базу и залегендируют, – я пожала плечами. Вообще-то продвинули мы это с Рей через Дума, в качестве аванса. Всем хорошо – и я себе могу кого угодно набирать в сотрудники, и претензий к тому, что над США летает хуйня серебристого металла, от ЩИТа не прозвучит никаких, и мирные граждане будут защищены. А публика-то с какой радостью это схавает! Уже схавала. – Кстати, на церемонию присвоения названия всех приглашаю.       Да уж, а с названием та еще хохма была. Кевин, «зная меня», предлагал такое... самыми приличными вариантами оказались «Технодром», «Марвеллер» и «Дискордия». Остановились мы на нейтральном – «Геката». Трюфель из миски с фантиками доставал, как морда незаинтересованная и беспристрастная. Правда, после долго ржали мы с Рей, так как я вспомнила свое детское увлечение Куном и Ефремовым, после чего пафосно объявила ее Уранией, а себя – хтонью, то бишь Хтонией. Перетягивать жребий не стали, как и выяснять, кто у нас такой начитанный эту версию предложил. И так понятно, что одно из двух.       Если в этом мире и имеется богиня, носящая такое имя, думаю, она не обидится. Вредить ее имиджу я не собираюсь.