Симбиа

      Загрузив противень с индейкой в духовку, я порадовалась, что на этом помощь матери с готовкой, собственно, можно считать завершенной. Нет, готовить я в принципе люблю, но славянский принцип «сломай стол количеством блюд», который в итоге выливается в долгое подъедание подпорченных салатов, наготовленных на целый взвод, терпеть ненавижу. В этом плане семья носителя, хоть и реально заводная в разных нехороших смыслах, мне нравится куда больше. Картошка варится, индейка жарится, кукуруза в банке маринованная – и праздничный стол готов. Хотя я предпочла бы нормальные початки, а не микроскопические.       С другой стороны, если учесть то, во что наш праздничный обед выродиться ну просто обязан, какая уже разница, право слово. У меня руки не трясутся только потому, что я очень хорошо контролирую тело носителя. И на всякий пожарный в кармане напиханы шоколадки и рецептурные таблетки, которые я втихую подъедаю.       Отступать некуда. Чем дальше, тем больше некуда, позади ничего не осталось, мое попадание не предполагает возможности создавать точки автосохранения, а самый приличный путь отступления я закрыла сама, официально подняв в небеса свою личную витрину с коллекцией мозгов. А что делать, если по-другому так красиво не вышло бы? Зато теперь можно спокойно делиться этим достижением с Мандарином, подстраховка на месте. Подозреваю, ему в последнее время хотелось бы чуть больше откровенности, но это еще не повод открываться по-настоящему, выкладывая все планы на стол. Тем более – не до конца оформленные. А если учесть, что оформляю я их частенько как попало и до последнего момента они выглядят набросками, для полного счастья опирающимися на мои зыбкие воспоминания о фильмах, мультиках и комиксах, то понятно, почему в полной мере делиться этими планами я могу только с Кевином. А ему интересно далеко не все.       Например, недавно у меня появилась одна идея, как порадовать любимого зеленого цитруса, теоретически – без лишних жертв и напрягов в процессе реализации. Но сначала я ее все-таки до ума доведу. История учит, что лучше молчать о предполагаемом подарке, пока он не добыт и не запакован в коробочку с бантиком. Кстати говоря, надо будет померить, подойдет ли стандартная коробка от холодильника и сколько на нее понадобится метров упаковочной бумаги.       Я сняла с полки четвертую тарелку и добавила в стопку, положила сверху комплекты приборов и понесла к столу. Расставить все с помощью телекинеза было бы быстрее, но в этом вопросе тоже раскрываться раньше времени не стоит. Будем волновать маму последовательно, малыми порциями.       –Лесли, трех достаточно, папа не приедет, – дядя Дима, похоже, тоже придерживается этого мнения. А то я сомневалась и подозревала, что он все-таки испортит сюрприз. – Я знаю, что ты хотела бы, поверь, он тоже был бы рад...       –Конечно, – я кивнула и решительно придвинула к столу еще один стул. – Но пусть стоит. Может, дядя Дима не один придет.       –Лучше бы ты пришла с кем-нибудь, – мама вздохнула и покрутила в руках пульт, явно размышляя, стоит ли включать телевизор. Затем щелкнула кнопкой и тут же убрала звук. По экрану плыл огромный надувной Человек-Паук, и я немедленно задумалась, знает ли Паркер о малоизвестном прецеденте, позволяющем супергероям при желании оформить что-то типа авторского права на себя любимых и получать отчисления от использования их личной символики и образов. При желании можно даже запрещать себя упоминать в худлите, например. Впрочем, там столько оговорок, что вряд ли кто-то из современных героев этим реально пользуется. Кроме разве что Ричардса – этому гондону любой цент не помешает.       Сама я о сием казусе узнала случайно – через Вспышку, которая обнаружила отсылку в собственном контракте. Не в том, который подписывался до полета, а в обновленной версии. Юристы Дума очень щепетильно отнеслись к вопросу, прописав, что Дум Индастриз не претендует на право второй меня решать за себя – за вычетом ситуаций, когда использование образа Вспышки могло бы повредить компании. Ну, не знаю – в эротических журналах мы вроде и так не планировали сниматься. Разве что если совсем уж припрет или предложат реально крупную сумму. Хотя, думаю, Дум не это имел в виду. А в рекламе конкурентов Виктора мы себя точно видеть не собираемся.       –Мама, мне кажется, об этом рановато говорить, – я не уверена, что смогу в ближайшее время привести знакомиться с семьей своего избранника. Когда-нибудь, может быть... но пока что секрет пусть остается секретом. – Давай я сначала все-таки закончу университет, что ли, найду приличную работу...       –А тот мальчик, с которым ты отдыхала в Европе? Все еще «только друзья и ничего больше»?       –Именно, – грубо соврала я. С другой стороны, объяснить наши с Кевином отношения в романтическом ключе точно нельзя, значит, ложь не такая уж и грязная. – У меня много друзей, среди них есть парни, это нормально. Друг мужского пола – это не обязательно бойфренд. Или... мама, ты опять будешь говорить про мою внешность?       Я нервно провела рукой по шраму. Согласно дневникам Лесли, вопрос о том, чтобы этот дефект устранить методами пластической хирургии, вставал неоднократно. Но почему-то все время как-то неудачно. Лесли то хотела от него отделаться, то не хотела, ее психоаналитики в этом вопросе тоже единого мнения не поддерживали. Тот специалист, к которому уже я ходила за рецептами, в частности, стоял на какой-то бодипозитивной позиции и полагал, что убрать шрам сейчас будет бессмысленным делом. Мол, я увижу, что ничего не изменилось, и кинусь себя дальше переделывать или еще глубже уйду в депрессию. Нужно сначала принять себя как есть, а уже потом совершенствовать. Да, мне стоило огромного труда не ржать на этом приеме. В какой-то мере мужик был прав, вот только хрена с два он бы смог объяснить, что надо делать после этого самого принятия, если «как есть» ты – ползучая лужа с потребностью в носителе и богатой фантазией. А внешность носителю можешь организовать любую. Хоть под Джейн Фонду, хоть под Кайли Дженнер, хоть под Веру Брежневу. Да и, в конце концов, главное – внутренняя гармония, а не то, что большую часть твоей жизни наблюдаешь все равно не ты, но окружающие тебя люди.       Лесли этой мудростью в силу возраста не обладала. Я же до нее дошла, когда к четвертому десятку лет жизни поняла, что нефиг сверх меры напрягаться ради этих самых окружающих, которые все равно пальцем не шевельнут, чтобы стать привлекательнее для тебя. Если бы вообще, в принципе, можно было заниматься только делами, легкими и приятными для себя лично, то и с гармонией бы проблем не возникало. Увы, в любой вселенной приходится трудиться для того, чтобы продолжать жить и поддерживать мир вокруг себя в приемлемом состоянии. Мирозданию, когда оно упорно пытается порушиться, все равно, что ты в данный конкретный момент устала и лучше бы киномарафон себе устроила. Или очередных гнусных людишек выпилила отрядом орков.       –Нет, эту тему мы закрыли, – мама пошла на попятную и от лишней тарелки тоже отцепилась. – И я вовсе не против того, что у тебя есть друзья.       –Они очень помогают, – я изобразила восторженную улыбку. – Хотя, когда Джонни опять заводит свою волынку про свадьбу его сестры, мне начинает казаться, что его покусали те самые дятлы, которые обшивку топливных баков ракет дырявят.       Историю про дятлов и НАСА я еще в прошлой жизни как-то в сборнике курьезных фактов прочла. Но от непосредственного свидетеля все звучало, конечно, куда смешнее. У Джонни даже фото с одной птицей-диверсантом завалялось.       Над тем, как бы мой знакомый кошмар пожарных все-таки уговорить хотя бы позвонить сестре и решить наконец, явится он на эту гребаную свадьбу или нет, я уже раздумывала неоднократно. Не воспользуюсь «недавним» знакомством с невестой как предлогом в это дело влезть – потом спросят же, почему не влезла. И хрен отбрешешься, если результат Сью не устроит. Обе огребем – и я, и Рей. Вот же чертова семейка, не лучше моей.       –Плохо, когда брат и сестра на ножах, – заметила мама. – В конце концов, это не его дело, за кого она выходит. Ладно бы человек был плохой, пьяница там или домашний насильник...       –Вот да, это я бы поняла, но фон Дум – самое близкое к понятию «завидная партия». Так, кажется, в соответствующих книжках пишут, – я хмыкнула, показывая тем самым, что думаю о старомодных любовных романах. – Даже Венцеслав Лихтенштейнский не дотягивает – он всего лишь принц, а Дум – король. И Латверия немножко больше размером.       –Может, в этом и дело, – мама пожала плечами и принюхалась – индейка как раз начала подавать сигналы запахом, что готовится. – Он считает, что его сестра слишком высоко прыгает.       –В наше время, когда даже в Англии принцы черт-те на ком женятся? И потом, как я поняла, ему уж точно никто про мезальянс не вякнет, – да, Дум из тех королей, кому жениться по любви вполне можно. Обидеть свою жену он никому не позволит. – Короче, Джонни я не понимаю. Если ему так уж нравится другой претендент на руку сестрички, сам бы за него и вышел.       –Ты говоришь ужасные вещи, – преувеличенно строгим тоном сказала она, но почти сразу же рассмеялась. Тоже слегка натужно. Я поймала ее мысль о том, что этой историей она точно поделится с отцом. На всякий случай.       Да, самое что ни на есть нормальное в семье – если вдруг стали известны факты, потенциально важные для работы мужа, хорошая жена должна обратить на них его внимание. Только вот не пошел бы папа с Гидрой вместе нафиг? Тянуть щупальца к Виктору не дам.       Мы несколько минут поспорили об отвлеченных вопросах – в смысле, о принцессе Уэльской, ее развод маму до сих пор беспокоил, в конце лета мы частенько обсуждали эту тему. А потом в дверь позвонили, и открывать пошла я, так как мама кинулась проверять готовность обеда.       Пока что все шло по плану. За порогом стояли оба дяди – и Хамелеон в привычном неприметном облике, и Магнит, в цивильном костюме, отчего-то жутко напоминающий мне мультик про Кентервильское привидение. Наверное, прической и выражением лица.