Springtime

Внимательным взглядом я изучала стену собственного дома. Пошарпанная белая краска, тонкая темная линия под водосточной трубой — здесь и стекала вода в бочку во время недавнего ливня, и окно. Такое небольшое, с деревянными ставнями. Находилось оно довольно высоко — без помощи и не залезешь. Это была самая старая часть нашего дома. Она осталась еще от пожара, произошедшего здесь много лет назад, еще до того, как родители купили этот дом. Эту историю рассказали им старые жильцы, когда показывали недвижимость. Позже эту не сгоревшую комнату и приспособили под мою. Вообще, мне грех жаловаться — она была довольно просторной, хоть и стены до покраски были слегка обугленными. Но вопрос сейчас стоял о другом — идти или не идти домой? Высоко в небе уже начинали сгущаться сумерки. Солнце медленно и лениво катилось за горизонт, как бы желая еще немного поласкать нас своими лучами, но понимая, что его время уже закончилось. Низкие тучи, еще четыре часа назад поливавшие нас проливным ливнем, ветер уже угнал куда-то на восток. Небо было почти чистым. Все свидетельствовало о том, что вечер быстрее вступал в свои права, а дома нужно хотя бы ночевать.  Я решительно обошла грязно-белое, мокроватое строение, взошла вверх по пяти ступенькам крыльца и распахнула дверь.  — Я дома! — выкрикнула я, уносясь в сторону комнаты. Стоило все же оповестить тетю, что это я вдруг решила заявиться домой, а не ветер распахнул не плотно запертую дверь.  — Ужинать будешь? — спросила с кухни тетя Лиззи. Скорей всего, сейчас она просунула голову в дверной проем и оглядела коридор, в надежде обнаружить там меня, но надежды ее не оправдались. Я уже была в комнате.  — Может быть! — жизнерадостно пообещала я, но все же решила уточнить на всякий случай, чтобы Элизабет имела примерное представление о количестве готовки. Я прислушалась к своим ощущениям. Ох, и как это я не замечала, насколько голодна?! Все-таки, последний раз я ела на завтрак, а это было утром, причем довольно рано, еще перед школой. — Нет, точно буду! Я бросила рюкзак, с которым хожу в школу на кровать. Застежка-липучка расстегнулась, мои вещи посыпались на пол. Я всплеснула руками.  — Да чтоб тебя, чертов портфель! Я уже неоднократно подумывала о замене этой застежки на новую, но все никак не находила времени, чтобы отнести рюкзак в ателье или сделать это самостоятельно.  Но вещи все же стоило собрать. Я подобрала с пола пенал и парочку учебников, закинув их обратно на кровать. Затем я стала собирать бесчисленные тетрадки, разлетевшиеся по всему полу. Наконец, когда мне удалось справиться с этим, я заметила, что из одной тетради торчит край листа. Я нахмурилась и бросила их на кровать, лишь достав этот листок. Я развернула его. Это был тот самый рисунок, Прага. Я метнулась к столу, дернула за ручку верхнего ящика, с замирающим сердцем вытащила из него ту самую фотографию девятилетней давности... — Похоже... — прошептала я, переводя взгляд то на картинку, то на фотографию и широко улыбаясь. Я мягко, благодушно усмехнулась. — Похоже! А потом, уже через несколько минут, тетя позвала меня ужинать. Сначала ели мы в тишине, и это продолжалось минут  десять, но затем Элизабет открыла рот и строго посмотрела на меня.  — Тебе письмо, Роуз, — сухо сообщила она, поправляя очки на носу.  Я глубоко вдохнула, распрямила спину. Вот уж не думала, что нечто способно поднять мне настроение сегодня еще выше!  — От Чейза, да? — с энтузиазмом поинтересовалась я, стараясь не вскочить из-за стола. — Да? — Да, от Чейза, — тихо ответила тетя и опустила глаза в тарелку. Она отрезала очередной кусок мяса и положила его в рот. Я прекрасно понимала, что она хочет сказать что-то еще и выжидающе смотрела на нее. В глазах моих заблестели искорки восторга. Наконец Элизабет закончила жевать и строго сказала: — Я отдам его тебе после ужина. Ешь.  Я покорно заткнулась и начала весело пережевывать еду, активно ерзая на стуле и чуть не повизгивая от восторга. Все-таки, месяц молчания. Я уже начинала думать, что предыдущие мое послание обидело Чейза. Собственно, нетрудно понять, что он являлся моим другом по переписке, в которой мы состояли уже год. Чейз живет на самой-самой границе с Шотландией, с английской стороны, на восточном побережье. С ним я познакомилась, когда прошлой зимой тетя взяла меня в одну из поездок и мы остановились именно в том городе. Через неделю, когда уезжали, я очень долго прощалась с новым другом. Когда мы прибыли домой, мне пришла в голову замечательная идея, и первым, что я сделала по приезде было, воплощение этой идеи. Я написала письмо этому пареньку. Еще несколько месяцев тетя негодовала, но все же оплачивала пересылку писем. За год мне пришлось отвести отдельный ящик специально для всяких безделушек, которые Чейз прикладывал к своим письмам. Я тоже часто дарила ему что-нибудь. Эта переписка была для меня чем-то реальным, тем, за что всегда можно зацепиться и идти в правильном направлении. Она помогала мне помнить, что где-то там, за лесом, живут другие реальные люди, что жизнь есть и там, где-то далеко. И мало того! Что там есть человек, который прекрасно знает меня. И ждет письма или весточки.  Тетя Элизабет закончила с ужином, по-ученически сложила руки на столе и терпеливо стала ждать, когда и я справлюсь со своей порцией. Я же, не переставая улыбаться, смотрела на тетю исподтишка, не отводя глаз. Наконец и моя тарелка опустела. Тетя Лиззи вздохнула, встала, взяла письмо, которое лежало на одном из шкафчиков и протянула мне. Я схватила конверт, радостно взвизгнула, подпрыгнула  на месте и умчалась в комнату, лишь проронив короткое "спасибо".  Я жадно вскрыла конверт, уставилась в текст и принялась читать. Уже после первого абзаца я вздохнула с облегчением: дело было всего лишь в том, что этот смешной парень уехал из города на время и просто-напросто не мог ответить раньше! Зато к письму прилагался чудесный сувенир. Даже два. Открытка с фотографией Берлина и забавный брелочек с множеством надписей "Я люблю Берлин" на разных языках.  Что же, было понятно, где побывал Чейз. Уже дочитывая последние строчки письма, я потянулась за ручкой и бумагой, дабы написать письмо в ответ. Мне жутко не хотелось оттягивать. Я тяжело вздохнула и начала: Дорогой Чейз, Германия — это круто! Вообще-то, я там не была, но это все равно круто. Спасибо за сувениры, они классные. Но предупреждай в дальнейшем перед отъездом, пожалуйста.  Знаешь, я ведь мне почти нечего тебе сказать. Ты и без меня прекрасно знаешь — в феврале я сижу дома, а Элизабет мотается по всей стране. Я не думаю, что стоит спрашивать, чего нового у тебя — у тебя на столько много нового, что ты просто не сможешь сообщить мне все. Но ты попробуй. Мне правда очень интересно.  Здесь все идет своим чередом. Я часто общаюсь с Мадлен и Джейком — мне до сих пор жаль, что вы не знакомы! — а еще забываю сделать домашнюю работу. Завтра мне придется разгребать целый завал, накопившийся за неделю. Но это все чепуха. Не знаю, насколько заметно это в вашем городке, но у нас тут весна недавно началась. Весной жизнь прекрасна вдвойне, знаешь ли. Подумай об этом.  А еще приезжай в гости, если надумаешь. Я скучаю, и у меня тысяча планов!"   Я отложила ручку и призадумалась. Письмо выходило очень коротким, даже спустя месяц кризиса общения. У нас тут действительно не происходило ничего, но... "Но весна здесь не хуже, чем в Праге, дорогуша!" — сказала я себе, весело поглядывая на собственный рисунок. Я снова схватила ручку и приписала: P. S." А пражская весна — вообще чудо! Я была там один раз, девять лет назад. У меня осталась фотография — небольшая память о родителях. Вот тебе мой рисунок этой самой Праги.  Буду ждать твоего ответа и надеюсь, что скоро увидимся. 

Роуз."

Я свернула вчетверо листок со своим "очень похожим рисунком". Затем я достала из ящика чистый конверт, куда и положила обе части письма. Я убрала ленту и заклеила письмо, после чего подписала конверт.  Теперь мне не терпелось связаться с Уильямсами и сообщить им, что я наконец-то получила долгожданное письмо от Чейза. Но сделать это было довольно трудно.  — Так... — пробормотала я себе под нос, составляя план. — Телефон находится в пяти метрах по коридору направо от моей комнаты. Тетя, скорее всего, уже спит или готовится ко сну. В любом случае, наиболее вероятно, что она в комнате, которая находится дальше по коридору, затем поворот налево и еще метра три. Значит, если она будет выходить из комнаты, у меня будет пять-шесть секунд чтобы исчезнуть из коридора. Ладно, можно попробовать.  Я тихонько, на цыпочках, подошла к двери и приоткрыла ее, высовывая в проем рыжую голову. Я осторожно покрутила ей, убеждаясь, что поблизости нет никого по имени Элизабет. Тогда я снова на цыпочках прошлась по коридору до поворота. Одна из досок, провожая меня, издала унылый скрип. Я чуть не подскочила, обернулась, приложила палец к губам и зашипела на пол, дико озираясь по сторонам. Как выяснилось, тетя не слышала этого жуткого звука, и потому я пошла дальше. Я миновала красный стационарный телефон на нашей тумбочке и наконец достигла комнаты тети. Дверь была закрыта, а значит в случае чего я сразу же узнаю, что пора сматывать удочки. Теперь можно и звонить. Я быстро набрала знакомый номер и нервно теребила толстый провод в виде спирали во время гудков. Неожиданно на другом конце провода послышался жизнерадостный, насмешливый и ничуть не сонный мужской голос: — Да, Джейк Уильямс слушает?  — Это я, Джейк, — еле слышно зашипела я, но видимо он все-таки меня услышал.  — Хэ-эй, Рози ХХ, а чего это ты звонишь? Заняться нечем? — лукаво спросил мой собеседник. Он явно даже не планировал начать говорить чуть тише. Затем он повысил интонацию и с театральным драматизмом спросил. — Или же наконец-то что-то случилось?! — Ты придурок, Джейк. Я хотела сказать, что мне наконец пришло то письмо. Ну... — Да, да, я понял. От Чейза, — он вздохнул. — Мне-то что? Ты могла и завтра сказать.  — Ты не понимаешь! — гневным шепотом упрекнула его я. — Возможно, он приедет к нам погостить и я наконец смогу вас познакомить! Знаешь, он бы вам  понравился, — на другом конце провода мой собеседник засмеялся, после чего заявил, мол, ладно, познакомишь при случае. А затем крайне насмешливо добавил — "Если он, конечно, приедет" — и снова прыснул! На другом же конце коридора, за поворотом, раздался скрип старой деревянной двери. Я быстро шепнула в трубку, что мне пора и пулей умчалась в комнату. Уходя, я благоразумно оставила дверь открытой и сейчас снова не стала ее закрывать. Вместо этого я подошла к кровати и взяла с нее первый попавшийся учебник. "Новая история".  "Что ж, история — так история! Я очень даже не против," — Решила я, выбирая среди тетрадей нужную. Тем временем уже сонная тетя Лиззи заглянула в мою комнату.  — Роуз, что ты делаешь? — спросила она, грустно покачав головой при взгляде на кровать.  — Эмм... Я скоро лягу спать, — ответила я, указывая на учебники. — Как только немного позанимаюсь.  — Как хочешь, — холодно бросила Элизабет и покинула мою комнату, закрыв за собой дверь. Ладно, пусть она себе удивляется, что я занимаюсь, так еще и по ночам. Главное, что не догадалась, чем я занималась в коридоре.  Еще немного покопавшись в портфеле, я обнаружила дневник. Там обнаружилась пометка о домашнем задании по истории. Три раза я прочитала ее про себя и еще один раз вслух, и только затем до меня дошло, что же я собиралась делать на ночь глядя, а потому я просто ужаснулась и закрыла дневник. Не-ет, спасибо, не надо мне такого счастья. Я сделаю это как-нибудь потом. За мной вообще наблюдалась отвратительная привычка откладывать "на потом" все неприятные дела. Уже не раз я пыталась бороться с этим, но еще ни одна из этих попыток не увенчалась успехом.  — Ты ужасно ленивое существо, дорогуша! — печально сказала я себе, собирая учебники и убирая их в стол. Но историю все-таки оставила. Прочитать параграф — это всегда пожалуйста! История была моим любимым предметом лишь из-за историй о прошлом. Даты, термины и прочую якобы важную чепуху я знала весьма поверхностно. Зато любила жадно читать о войнах и революциях, внутренней политике и культуре. Зато Мадлен не любила этот предмет в принципе. Она-то учебник никогда не открывала. Вместо этого она садилась рядом со мной и просила меня рассказать что-нибудь, после чего принималась с упоением слушать о революции в Англии, войне Алой и Белой розы или Опиумных войнах. Мне нравилась отечественная история, а Мэд нравилось, как я рассказываю. Я принялась листать учебник. Расскажу ей завтра еще что-нибудь новое!  А потом пойду спать. И мне будет сниться, как я иду по чудесной улице с красивыми разноцветными домиками, очень старыми, на мой вкус. Вдалеке виднеется Карлов мост, через который медленно проезжает трамвай. Мягкий, теплый ветер ласково дует с запада, заставляя мои волосы трепетать, а затем снова мягко опускаться мне на плечи. А я умиротворенно улыбаюсь, поглядывая куда-то вдаль.