Дрых, надо сказать, почти сутки кряду, причем не столько от усталости, сколько от нежелания возвращаться к жизни, которая внезапно стала трудным и весьма запутанным процессом. Макс Фрай. Неуловимый Хабба Хэн
Я безумно люблю спать. Больше чем спать, я люблю только есть. Это вот прям мое. Я чувствую, что создана для этого. Ведь какое это шикарное занятие. Допустим, закончил ты какое-то очень сложное и муторное дело или после тяжелого дня домой пришел и буквально секунды считаешь, пока до кровати добираешься, а когда доплетешься, какой же кайф с разбегу упасть на мягкую постель, что немного прогнется под весом тела, а после уютно завернуться в теплое, воздушное одеяло и счастливо вздыхать, дожидаясь пока Морфей утащит тебя в свое царство волшебных сновидений. А какое же это прекрасное чувство, когда ни с того, ни с сего просыпаешься по среди ночи и начинаешь судорожно искать телефон, дабы посмотреть время, но стоит увидеть, что еще слишком поздно, облегченно заваливаешься обратно. А~х, идеально.***
Я пребывала в таком состоянии, когда уже, вроде, проснулся, но глаза еще не открываешь, чтобы не упустить ускользающие картинки сновидения и наслаждаясь последними минутами пребывания в постельке. Но вскоре дверь моей комнаты тихо скрипнула, впуская кого-то, кто старался передвигаться очень бесшумно. Наверняка пришла мама, дабы разбудить меня в школу. Так и представляю, как она с лицом маньяка на цыпочках крадется к моей кровати, злобно потирая руки. Картинка, что всплыла в моей голове, заставила, как можно тише засмеяться в подушку, старясь скрыть то, как дергаются мои плечи, нельзя выдавать себя. Шаги прекратились, а надо мной склонилось тело. Я затаила дыхание, уже приготовившись к тому, что меня как обычно поцелуют в щеку и тихо скажут, что уже пора вставать. Это стало некой традицией, что перед тем, как уйти на работу, Корентайн будит меня таким способом. Но произошло то, чего я совсем не ожидала. Мое тело резко окатили водой! Слава Травке, не ледяной! Но это было настолько неожиданно, что я, громко крякнув, свалилась с кровати, резко распахивая глаза. Ну, кто бы сомневался? Это моя мама опять чудит уже с самого утра. — Мама! Что ты делаешь?! — я всегда знала, что эта женщина немного того. Но чтобы настолько. А ей, кажется, весело. Вон как смеется. Только я вот ее радости не разделяю. — Аха-ха, Хару… ха-ха.чан, видела бы ты свое лицо! — вот ей уже через несколько лет тридцатник долбанет, и, нет, я совсем не против каких-нибудь безумств, не против порой впадать в детство. Но у нее такое состояние постоянно, Карл! Когда она повзрослеет?! Куда мне орать, чтобы меня услышали?! — Оч смешно… Обхохочешься, блин… — я, кряхтя и бурча себе под нос, стала подниматься на ноги, держась за тумбочку. — Ууу, Хару-чан, какая же ты скучная. Как отец твой… — женщина обиженно надула губы и, повернувшись ко мне спиной, едва ли не вприпрыжку поскакала к двери, с кружкой наперевес, напоследок бросив: — Если бы я разбудила тебя как раньше, то сейчас бы началось: «Ну, маам, еще пять минуточек», — и обернулась, хитро сощурив свои большущие глаза. — А это смотри, как быстро подскочила. Гарантия качества от Миуры Корентайн, — подмигнула и, весело хохоча, ускакала в закат. Мне оставалось лишь тяжело вздохнув, почесать репу: — Мда~, тяжелый случай. И направиться в ванную, ведь школу никто не отменял, а опаздывать и уничтожать остатки своей и так ничтожной репутации, ой, как не хотелось.***
Вот смотрю я на свое отражение, и тошнить начинает. Вот все девочки у нас в школе такие красивые ходят (не считая моих любимых отбитышей), всегда форма идеально выглажена, аккуратно завязанный бант, милые лица. Моя же одежда выглядела так, будто я ее с боем у бомжа отобрала. А лицо… Ох, больная тема. А, учитывая, что я еще приболела, и мои слезящиеся глаза, вместе с покрасневшим носом, на манер северного оленя, то шарма во мне не предвиделось. А чернее моих синяков под глазами может быть только душа Тимотео. Но родителей, видно, совсем не волновала моя болезнь, пока ходить могу, от температуры не помираю, значит, еще в состоянии учиться. Вот, вроде, в другое тело попала, в другой мир и семья другая. Но в этом вопросе что те, что эти одинаковы. Эх… — Хару, ты само олицетворение секса, — показав своему отражению большой палец, направилась к выходу, прихватив сумку.***
— О, Палмолив, мой нежный гель! Ты даришь запах орхидей! * — вдруг, даже для самой себя неожиданно, загорланила я. Задолбало просто все. Сначала матушка, что водой облила. Потом эти отбитыши, в гробу я их видела, пытались задеть меня своми словами. Какая досада! Я ведь даже не поняла, о чем они там визжали. Я их, наверное, очень растроила тем, что мне было плевать. У меня настолько болела голова, что обращать внимание на этих куриц не хотелось совсем. Но их писки над ухом ужасно били по мозгам. — Рот свой закройте уже наконец, горгульи недоразвитые, — с силой приложилась и без того больной головой о стену, тихо прошипев. Дебилка, блин. — Это мы-то горгульи? Вообще-то мы самые красивые девчонки в этой школе! — выкрикнула предводитель отбитышей. Я скептически отнеслась к подобному заявлению. — Я бы на вашем месте не была так в этом уверена, — Джанко, что все это время сидела рядом, тихо засмеялась, а я злобно усмехнулась, глядя на их перекошенные лица. — Что?! Да как ты смеешь?! — заверещала тут же длиннющая швабра, противным голосом. Это заставило поморщиться. — Мы в сто раз красивее тебя и твоей подружки. — Возможно. Но наша внешность еще изменится, а вы так тупыми и останетесь, — пожала плечами и, схватив Джанко за руку, скрылась из вида отбитышей, что кинули нам вслед какую-то тетрадь. Задача «Довести этих кукух до состояния кипящего чайника» выполнена. И вот после всего этого мы опять заседаем с Джанко в нашем любимом кафе, что находилось не очень далеко от моего дома. Заслышав эту тупую песенку, девочка перевела на меня взгляд а-ля «Ты дебил или да?» Ну да ладно, я уже привыкла к подобным зырканьям в мою сторону. Не в первый раз. И я уверенна, не в последний. — Хару-чан, ты, кажется, совсем разболелась… Может, тебе дома посидеть, полечиться… — осторожно выдавила из себя Фукуи, приложив руку к моему лбу, проверяя на наличие температуры. На это я лишь отмахнулась, заверив, что просто переучилась. Но Джанко это не остановило, поэтому она с упрямством носорога начала настаивать на том, чтобы проводить меня до дома сейчас же, а то вдруг со мной что-нибудь по дороге случиться. Голова болела настолько сильно, что спорить не хотелось ни с кем, просто хотелось спать. Поэтому быстро согласилась с тем, что предлагает Фукуи, лишь бы от меня наконец отстали.***
По пути до дома Джанко что-то верещала, при этом активно жестикулируя, но вслушиваться в ее слова не хотелось вообще, просто кивала иногда, вроде как соглашаясь с ее словами, да и вообще создавая видимость заинтересованности в этом разговоре. Хотелось просто лечь прямо здесь, на тротуаре. И заснуть. Но это будет уже слишком, даже для меня. Хотя так заманчиво. Я настолько погрузилась в свои думы о кроватке, что не сразу поняла, что Джанко трепет меня за руку. — А? Чего? — мгновенно очнувшись, повернула голову в сторону Фукуи, что слегка напугано поглядывала на меня. — Смотри… — как оказалось, мы подошли к малолюдному месту, где народа почти не бывает, пару человек пройдет и все. Я здесь частенько сокращала дорогу до дома. Сначала даже понять не могла, чего так испугалась Джанко, пока она меня чуть ли не носом ткнула в отбитышей с битами. Немного подумав, развернулась к ним спиной и бросила подруге: — А сейчас, тихо и без лишних движений валим отсю… — Хе-хе… не получится вам уйти сейчас. Да и вообще сами, без посторонней помощи, вы уйти больше не сможете, хе-хе, — прервал меня голос за спиной. Это заставило обернуться. Сзади также стояли девчонки, некоторых я вообще первый раз видела. — Сейчас мы с вами за все поквитаемся, сучки, — в мою сторону полетел камень, от которого я еле успела увернуться, он пролетел в нескольких сантиметрах от лица. Что-то не прельщает мне быть избитой битой и выкинутой на мусорку. Но, кажется, моего мнения не спрашивают. Обидно… Стараясь не пугать Джанко еще больше, повернула голову в ее сторону, бодро выдохнула, скривив губы в подобие улыбки, и нервно выдавила из себя: — Кажется, мы в жопе.***
Эх, ну почему моя задница является магнитом для опасностей? Я ведь их не искала, они сами меня каким-то образом находят. Но сейчас было не время размышлять над всей тленностью жизни, у меня было занятие поинтереснее. Я уворачивалась от камней. Все было бы намного легче, если бы их не было так много. Даже не могу наклониться за чем-нибудь, чтобы кинуть в ответ. Затопчут к чертям. Решили взять количеством, значит… — Так, дамы… Как насчет решить это недоразумение дипломатическим способом? Уверена произошла какая-то дичь… — как бы мне это ни не хотелось, но с ними, кажется, придется говорить. — Так ты нам мозги не выноси… — в мою сторону снова полетел камень, который слегка саданул по руке. Овца меткая, ну, или удачливая. Кажется, переговоры отменяются. — Чтобы что-то вынести, надо сначала это что-то внести, — потерла поцарапанную руку, но когда до меня дошло, что я лох педальный, было уже поздно. Глупый, глупый язык… — Чтоо?! Да как ты смеешь?! Ты в такой ситуации еще и болтаешь? Ты понимаешь, что вы против нас — ничто? Нас намного больше… — теперь уже камнем зашвырнули в перепуганную Джанко. — Ну, если у нас уже все равно нет никаких шансов, и итог будет один и тот же, то почему бы мне не сказать все, что я о вас думаю? — вопросительно подняла бровь, уже чисто рефлекторно приготовившись к новому броску. Я периодически поглядывала, на то, что происходит за спиной. Зная таких крыс, они и со спины легко нападут. — Чем больше вы будете болтать, тем сильнее будете мучиться, — раздался голос за спиной. Правильно, подключайтесь в диалог все. Сейчас моей задачей является заболтать их и постараться убежать. — Да? А у меня создается ощущение, что вы в любом случае сдерживаться не будете, — их ухмылки дали мне понять, что я права. Но я что-то рада своей догадливость особо не была. — Но мое предложение о дипломатическом решении ситуации в силе, — как бы невзначай бросила я, аккуратными шажками подходя ближе к Джанко. — И что же ты можешь предложить нам? — ага, так мне все-таки удалось достучаться до вас. Прогресс. — А чего вы хотите? Давайте начнем с этого… — взяла Фукуи под локоть, слушая о том, как отбитыши хотят, чтобы мы их рабынями стали. Навсегда. Во губу раскатали. Я важно покивала головой, а после, сделав вид, что мы обговариваем с Фукуи их условие, вкратце объяснила свой план и сказала, что от нее требуется бежать. Быстро. Как в последний раз. А то это действительно может стать последним разом. Джанко хоть и очень пугливая, но не глупая. Поняла все сразу. — Мы решили… — привлекла внимание отбитышей. — Мы решили, что слишком вы уж многого хотите, сучки, — показав этой гоп-компании фак, не стала дожидаться их реакции и, крепко держа Джанко за руку, побежала. Бежала и мысленно крестилась. Я хоть и долбанутая слегоньца, но с жизнью распрощаться не готова. Уже почти забежав за угол одной из многоэтажек, налетела на кого-то. Сначала мне показалось, что я врезалась в стену.Каменный он какой-то. Не устояв на ногах, упала на асфальт, пытаясь отдышаться, а после посмотреть на этого непробиваемого. — Что здесь происходит?! Я ЭКСТРИМАЛЬНО ничего не понимаю! Не успела я еще ничего сообразить, как услышала возглас Джанко: — Реохей! Братик! Ты что здесь делаешь? — сначала мне показалось, что я ослышалась. Но стоило мне собрать глаза в кучку и сфокусировать его на этом парне, как все мои сомнения рассеились. Серые глаза, пепельные короткие волосы, что торчали коротко отстриженным ежиком, шрам над бровью и крепкое телосложение. Реохей! Реохей, мать вашу! Не подумала бы я, что моя встреча с одним из канонных персонажей будет именно такой. Но. Стоп. Джанко и Сасагава? — БРАТИК?