Нити волшебной надежды

Иногда люди уходят. А иногда они уходят для того, чтобы вернуться.

2010 год, Декабрь День заседания суда по разводу был для Роберта адом, где вокруг каждый желал ему зла и хотел испепелить, где огонь обжигал его кожу и плавил до костей, где уже не оставалось ни капли надежды. Он ждал Софи и адвоката возле здания суда. Слушание назначено на одиннадцать часов. Для чего-то он пришел сюда намного раньше. Возможно, чтобы это все скорее закончилось, а может быть для того, чтобы никогда не начиналось. Роберт ехал сюда в помутнении, перед глазами стоял туман и плясали расплывчатые пятна вместо людей. Голова кружилась, а сердце не было слышно. Тело трясло. Он осматривался по сторонам, смотрел на часы, чтобы как-то себя занять и не думать о своей ошибке. Не получалось. Роберт прекрасно знал, почему он сегодня здесь. И у него было много шансов все исправить, прежде чем состоялся бы развод. Все же в голове отчетливо стояла цель — не допустить его. Как, если он уже назначен? Как, если Софи приняла решение? Если они оба его приняли?.. Если он уже допустил это чертово заседание! Стало слишком жарко, по вискам потекли капли пота. Роберта бросало то в жар, то в холод. У него не получалось держать себя в руках. И он не понимал, откуда брались силы притворяться, когда рядом была София. Он умел показать себя чужим, словно внутри где-то автоматически включался тумблер, но для чего — не понимал. Это все казалось глупостью. Сегодня не должно быть никаких масок и игр, только чувства, которые не отпускают его. Выбор сделан. Роберт выбрал семью и Софи. Сделать это нужно было раньше, но он не нашел в себе храбрости. Сейчас еще есть надежда, хоть и очень тонкая, как нить. Она вселяла в него уверенность. Через некоторое время, пока Роберт ходил вдоль здания суда, приехал Алленс. Он вышел из автомобиля, сразу направляясь к Роберту. В его глазах читалось сожаление, но кому оно сейчас поможет? Белфорт благодарно кивнул, Тернер кивнул в ответ и пожал руку. Они остались на улице дожидаться Софи. Белфорт глупо надеялся, что она не придет, тогда бы суд не состоялся. Но его надежды разбились на осколки, больно впиваясь в грудь, когда на парковку заехал черный Ford Fiesta. Он отвернулся, не находя в себе силы видеть Софи. Он так хотел взглянуть на нее, а сейчас желал уйти, чтобы не видеть боли в ее глазах. Издали слышался стук каблуков по каменной плитке, выложенной у здания суда. Белфорт медленно повернулся, сжимая челюсти и кулаки. Он приподнял подбородок и сложил перед собой руки в замок. Алленс стоял рядом и изредка поглядывал на Роберта, вероятно понимая, что тот чувствует сейчас. До заседания оставалось около получаса. У них еще было время и все исправить, и уйти, и найти в себе силы пережить развод. Что из этого станет завершением этой встречи? София подошла к ним гордой твердой походкой. Эхо от каблуков до сих пор звучало в ушах Роберта. Его жена стояла напротив, но не смотрела на него. Она поприветствовала Алленса, слегка улыбнулась и снова опустила уголки рта. Выглядела уверенно и строго, словно сама пришла судить. На лице не читалось сомнения или страха, что смутило Роберта. Она ничего не чувствовала или снова делала вид, что ее это не беспокоит? Кто его жена на самом деле? Софи перевела взгляд на мужа, он его поймал и пожалел об этом. В ее зеленых глазах горел огонь, пламя и искры которого сжигали Роберта. Он сконфуженно поджал губы и опустил взгляд. — Здравствуй... Роберт. — С паузой проговорила Софи. Ее четкий, устойчивый голос был неузнаваем, словно перед ним стояла ее точная копия или сестра-близнец. Жена выглядела очень холодно в черном костюме с короткой стрижкой и бордовой помадой. Ему хотелось думать, что он просто приехал защитить очередного клиента, а не разводиться с Софи. Но видя ее перед собой, сделать этого не получалось. Его кошмарный сон сбылся. — Здравствуй, Софи, — найдя в себе каплю сил, выговорил Роберт. Сделать это было так же тяжело, как находиться здесь. До него доходил сладкий цветочный аромат, который он знал все эти четыре года. Роберт был готов сломаться пополам под натиском взгляда жены. — Нам уже пора. — Вклинился Алленс, дабы прервать эту болезненную встречу. Впереди их ждало самое ужасное, и к этому нужно было еще подготовиться. Роберту снова показалось, что Софи ни о чем не жалеет и пришла сюда с облегчением. Она была спокойной, хорошо держалась. Но между тем, Белфорт замечал, что она не готова. Ее руки слегка трясло, и София их прятала. Глаза блестели, вот-вот она могла заплакать, но поднимала голову и снова превращалась в безразличную куклу. Красивую, чужую куклу. — У нас есть пять минут, судья уже на месте. София, все в порядке? — вдруг Алленс взглянул на Софи, сидящую на скамье у зала, где будет проходить их заседание. Она смотрела в стену, не шевелилась и не моргала. Роберт заметил, что образ гордой уверенной женщины начал трещать по швам. Он и сам уже почти сломался. Ноги не держали его, тело билось в лихорадке. В глазах Софи застыли слезы. Он не мог подойти к ней, не мог взять за руку и не мог ничего сказать. Да и что можно было сказать, если Роберт уже довел их счастливую семью до развода? — Д-да... Все хорошо. — Она вдруг резко выпрямилась, натянула безразличие на лицо и встала, держа перед собой сумку. София не смотрела на мужа, от чего Роберт ломался с еще большей силой. Все молчали. Алленс ждал отмашки, пока почти бывшие муж и жена пытались держаться. Когда судья объявил дело, все зашли в зал и встали на свои места. Софи и Роберт стояли рядом. Сейчас она находилась так близко, как никогда за последние пару месяцев. Роберту было непривычно и тяжело, зная, что он даже не имел права прикоснуться к Софии. Она сложила руки на трибуне, пряча их дрожь, и молча смотрела на судью. Ее губы подрагивали. Роберт не мог этого не заметить. Он осмотрелся. Зал был пустым и, кроме них с Алленсом и судьи, никого не было. Свидетели и эксперты были ни к чему. Роберт чувствовал себя «чужим», потому что он всегда был на месте адвоката. Быть ответчиком в суде ему было неприятно и непривычно. Особенно в деле по разводу с женой. И сейчас он вспомнил тот ужасный сон, мучивший его в одну из ночей, где было чертовски холодно и тяжело. Слушание началось, когда в зале наступила звенящая тишина. Она казалась трагичной и давила на Роберта. Софи оставалась неподвижной, словно робот или манекен. Роберт почти не отводил взгляда от жены. Он не мог поверить, что стоит рядом с ней в зале суда. Там, где обычно защищают невиновных и обвиняют нарушителей закона. Роберт Белфорт тоже нарушил закон. Закон их семьи. Теперь должен ответить за совершенное. Пока судья молчал и листал бумаги, Роберт продумывал каждое свое действие. У него ничего не получалось, мысли мешались в вязкий комок. Руки тряслись и никак не могли успокоиться. Алленс посматривал на Софи и Роберта с сожалением. Оставались считанные секунды, прежде чем заговорит судья. Это станет началом конца. И когда раздался звук молотка, Роберт поймал взгляд Софи. Она уже не казалась такой уверенной. На ее лице – мольба о помощи и беззвучный крик о ненависти. — Почему вы желаете расторгнуть брачный союз? Роберт рассмотрел судью, понимая, что прежде он его никогда не видел. Мужчина в возрасте пятидесяти лет, могущественный и суровый, глаза чернее тучи и седина на затылке. Вероятно, с ним не пройдут никакие уловки. Алленс молчал, что означало одно — говорить нужно супругам. — Роберт мне изменил. — Внезапный звонкий голос Софии резанул уши Роберта. Он прозвучал на весь зал и еще несколько секунд стоял эхом в полупустом помещении. Судья внимательно посмотрел на обоих. Роберт ничего не сказал и опустил взгляд, чувствуя прилив жара. Он расстегнул верхние пуговицы рубашки. — Имеются ли у вас несовершеннолетние дети? — Нет, — отозвалась Софи. Роберт не успевал открыть рот, прежде чем что-то сказать. В его голове кружился вихрь прошлого, кадры из их совместной жизни и мрачное, хмурое лицо судьи, который в ближайшее время разведет их по разным сторонам. В зале становилось слишком душно и невыносимо. Кислород заканчивался. Его будто кто-то отбирал. Стены давили, голоса казались слишком громкими и звонкими, от них закладывало уши. Роберта окутал вакуум. — София, есть ли у вас причины отказаться от расторжения брака? — Нет, — чужой голос, которого прежде Роберт не слышал, застыл в воздухе, нависая грозной тучей. Вот-вот хлынет безжалостный холодный ливень. София только что подтвердила свое согласие на развод, и вернуть ее слова назад уже было нельзя. Роберт потер переносицу. В горле пересохло, и он открыл рядом стоящую бутылку с водой. Сделал ровно три глотка. — Роберт, согласны ли вы дать развод Софии? Мучительная и гнетущая тишина. По вискам потекли мелкие капли пота. Роберт слышал, как бьется сердце жены рядом. София ждала, то искоса глядя на мужа, то опуская глаза. Он слышал, как щелкнула ручка у Алленса, стоящего в десяти шагах; как судья потер руки, сложенные в замок. Он слышал каждый шорох, но не слышал самого себя. Перед глазами все плыло. Он знал, что сказать, но никому не было известно, к чему приведет решение Роберта. — Нет. — Нет? — тут же отреагировал Алленс и поднялся, встревоженно глядя на супругов. Судья молчал, бросая беглые непонимающие взгляды на присутствующих в зале. Он поджал губы и изогнул брови в вопросе. — В каком смысле — нет? — отозвалась София. Она начинала злиться, не понимая, что происходит. Ее глаза расширились. Жена сжала руки в замок с такой силой, что побелели костяшки. — Что значит «нет», Роберт? Роберт молчал. У него получалось только смотреть в глаза жены. Между ними было крошечное расстояние, и от этого становилось спокойнее. Роберт мог думать, что София позволила стоять ему так близко. И не важно, что это зал суда, и они приехали сюда развестись. Сердце зашлось в лихорадке. Казалось, его биение слышали все вокруг. — В таком случае мы не можем продолжить заседание. Я дам срок на восстановление брака. Если через три месяца вы оба примете решение развестись — на повторном слушании будет принято решение. — Нет, постойте! Какие три месяца? — София занервничала, она вышла из-за трибуны, пытаясь что-то донести до судьи. Тот уже собрался уходить. Прозвучал удар молотком, больно впиваясь в уши. София панически бросала взгляды то на мужа, то оборачивалась на уходящего судью. Алленс подошел к Роберту, раскинув руки. Того окутал туман, он не слышал, что ему говорили. — Что происходит? И почему я не в курсе? Ты же был согласен на развод, разве нет? Роберт выпил еще воды. — Подождите, пожалуйста, ваша честь. Это какая-то глупость... Роберт, какого черта?! — Софи развернулась, накинувшись на мужа, почти подойдя к нему вплотную. По залу пронеслось эхо от каблуков. — Я пришла сюда, чтобы развесить с тобой! Мы обо всем договорились, что ты творишь? — Роберт, стоило сказать хотя бы мне. Тяжелыми камнями посыпались вопросы и претензии, чего стоило ожидать. Роберт внимательно посмотрел на жену: ее разъяренные зеленые глаза были очень красивыми, как никогда раньше. Он посмотрел и на адвоката: тот был возмущен, но не настолько сильно, как жена. Судья покинул зал суда. — Я хочу развод, ты слышишь?! Дай мне этот чертов развод! — Я не могу, Софи, — наконец, заговорил Роберт уверенно и смело, — я не могу дать тебе развод. — Что значит, ты не можешь дать мне развод?! Роберт двинулся к выходу. Все пошли за ним. Алленс молчал, не влезая в их разговор. Выйдя на воздух, Роберт отдышался. — Я жду ответа на свой вопрос, — жена стояла недалеко, но не подпускала близко. Она сверлила мужа глазами, вот-вот готовая заплакать. — Я не могу разрушить нашу семью. — Ты уже ее разрушил, разве не понятно? Мы уже почти развелись, черт тебя подери! Ты все сломал своей изменой, что еще ты хочешь? — София почти кричала. Люди, шедшие поодаль мимо, смотрели на них. Ее лицо покраснело, из глаз летели искры. — Я хочу тебе все рассказать, ты не дала мне шанса на объяснение, поэтому я был вынужден отказаться от развода. По щеке жены скатилась одинокая слеза. Роберт с сожалением опустил взгляд на секунду. Осмотрелся. Алленса не было. — Да что тут можно объяснить?.. — уже спокойно и с болью в голосе спросила София. Ее глаза были мокрыми. Белфорт хотел убить себя за каждую слезу жены, но не мог даже успокоить ее, это будет слишком неуместно. Единственное, что он хотел сейчас, это обнять Софи и уехать как можно дальше вместе с ней. Он молчал, рассматривая изгибы ее тела и красоту лица. Она ждала. Белфорт был счастлив от того, что Софи не уехала сразу, а все еще стояла здесь. — Я бы не хотел говорить об этом здесь... — Напрашиваешься ко мне домой? — Нет, мы можем поговорить в парке. Софи молча согласилась, что удивило Роберта, развернулась и пошла по направлению к парку Германа Брауна — он был ближе всего. Белфорт пошел за ней. Его трясло. Сейчас важнее всего было правильно донести все, что произошло, чтобы это не показалось Софии бредом или небылицей. Хотя так оно и будет. — Что ты хотел сказать мне? — спросила Софи и села на скамейку. Ее окружали желтые листья, падавшие в пляске с деревьев, и оранжево-красные «ковры». В этих цветах она казалась еще красивее. Она была слишком красивой для Роберта. И он часто думал о том, почему такая женщина выбрала его. Мимо пролетали птицы, оживляя осенний город еще больше. Они кричали, а небо в это время менялось ежесекундно: от хмурого серого к нежно-голубому и наоборот, сквозь тонкие облака проглядывало солнце. Небо грустило и радовалось, и у него были свои причины. Мог ли радоваться Роберт? Да, ведь София сидела рядом с ним. Мог ли он грустить? — Я тебе не изменял. Софи, до этого сидевшая со сложенными руками, встревожилась и встала. Ее глаза бегали растерянно туда-сюда. — Ты мне не изменял. То есть ты соврал мне два месяца назад, что изменил, а на самом деле что? — Я ни с кем не спал и никогда бы так не поступил, потому что... — Роберт запнулся. Краем глаза заметил любопытные взгляды прохожих и застыл. Люди шли мимо, шепчась о своем или о них с Софи, но это никого не волновало. — Почему же? — Потому что я тебя люблю, Софи. Жена оцепенела, словно услышала что-то неожиданное, словно Роберт впервые признался ей в чувствах. — Ты издеваешься надо мной? Что за цирк ты устроил? В моменте вспыхнула злость, и казалось, что Софи уже была готова его ударить. Белфорт не успел ничего ответить. — Ты хоть понимаешь, как я жила все эти два месяца?! Что за идиотские шутки? — Я не соврал тебе о том, что у меня есть ребенок. У меня действительно есть дочь. Вернее... Это ребенок от меня, но не мой. Софи возмущенно и непонимающе смотрела на мужа, хлопая глазами и сжимая в руке ремешок от сумки. — Когда-то, примерно два с половиной года назад, я совершил серьезную оплошность на одном из заседаний. Гампбел шантажом заставил сдать свой материал, чтобы... Его дочь смогла родить. В противном случае я мог оказаться за решеткой на много лет. — Роберт сглотнул, прикрывая глаза, — я не мог заставить тебя ждать меня из тюрьмы... Я знал, что ты уйдешь, но все равно должен был сказать об этом ребенке. Я его не воспитываю и видел только один раз. Софи, это все звучит до ужаса глупо, но... Роберт остановился. Жена хлопала глазами, словно с ней разговаривали на испанском. Вдруг Софи схватилась за голову и села обратно на скамейку. Она ничего не сказала и сидела в тишине еще около пяти минут. — Если это шутка, то идиотская. — Нет. Все, что я сказал, правда. — С чего вдруг его просить именно тебя? Есть специальные центры в конце концов. — Мы с его дочерью в детстве были хорошими друзьями. И в «Имельду» я попал только благодаря ему. Это просто идиотское совпадение... Роберт сел рядом с Софи, откинувшись на спинку скамьи. Он потер глаза и сложил на груди руки. В лицо ударял ветер, вихрем возникший из ниоткуда. Стало холодно. Софи, казалось, этого не почувствовала. Сейчас он не знал, как она поступит. Могла уйти, не поверив, или уйти для того, чтобы вернуться. Жена не знала, что сказать. Она открывала рот, но снова закрывала и качала головой, после закрывала лицо руками. — Я не знаю, что хуже: измена или то, что ты сказал. Это все звучит до ужаса глупо, — заговорила Софи дрожащим голосом. Она смотрела вперед. По щекам скатывались капли слез. Роберт ждал, потому что ничего другого сделать не мог. — Ты выбрал разрушить семью, а не уладить свои взаимоотношения с начальством. И почему ты не сказал в тот день об этом? Зачем было молчать два года? Ты все это время обманывал меня, Роберт! — Я не мог ничего уладить, Софи. Он имел полномочия усадить меня за решетку. — Я не знаю, смогу ли в это поверить. Пока я не готова принять это. — Софи, прошу... Прости меня. Я идиот, я сломал нашу семью, но я хочу все вернуть, я хочу прожить эту жизнь с тобой. Софи, я так тебя люблю, — голос Роберта охрип, в глазах застыли слезы. Роберт протянул руку к жене, чтобы взять ее ладонь, но... Жена встала, и Роберт встал тоже, оказываясь почти вплотную с ней. Он уловил ее дыхание и цветочный аромат, который так любил. Они бегло смотрели друг другу в глаза, словно искали еще не угасшие чувства. Роберт видел, что Софи все еще его любит, но она пыталась это скрыть. Печали в ее глазах не было, но было что-то такое, что дарило Роберту еще больше надежды. Роберт снова осмелился протянуть руку. Дрожащими пальцами он коснулся ее ладони, повисшей вдоль тела. Одно маленькое прикосновение — и сердце вернулось к жизни. Забилось так сильно, словно все это время было мертво. Ее кожа была все такой же мягкой и теплой. Белфорт посмел улыбнуться на мгновение. Софи не отстранила руку и никак не отреагировала на его решительность. — Мне пора. — Софи... — окликнул ее Роберт, когда та уже пошла по направлению к залу суда, где стояла ее машина. Она обернулась. — Прости меня, — одними губами прошептал Роберт. София ушла, стуча каблуками по каменной дорожке и поднимая за собой вихрь листьев.