Вернуться

      Март. Весна. Казалось бы, самое лучшее время года.       Люси всё больше стала думать, она окуналась в мечты и размышления каждую свободную минуту, а их было достаточно.       Думать о том, насколько изменилась её жизнь в этих стенах; о том, как она сама изменилась, находясь в больнице. В начале она думала, что сойдёт здесь с ума больше, чем дома, но поняла, что ошиблась. Браун думала о том, что первый раз в жизни ей так стал интересен мужчина.       Она не узнавала саму себя.       Солнечные лучи радовали её глаза каждое утро, каждый день, когда она выходила в коридор или погулять.       Стоило выбраться на улицу первый раз, прогулки больше не прекращались. Уилл забирал её в парк так часто, как только мог. Порой закрадывалась мысль, что он поступается некоторыми своими обязанностями, проводя с Браун столько времени, но Аманда была не против.       — Эй, я тут, давай сюда, — кричал Уилл с другого конца катка. Он учил её кататься на коньках, как и обещал, а Люси смеялась так звонко, что невольно хотелось смеяться вместе с ней, ведь её нелепые шажки напоминали шажки маленького ребенка, что казалось забавным.       Браун опять и опять шлепалась на лед, но не расстраивалась, не щурилась от боли, а снова смеялась.       Такого искреннего смеха Уилл не слышал давно. И так странно было слышать его со стороны Люси, ведь он знал, сколько боли в её сердце. Она рассказала ему самую ужасную историю своей жизни. Вернее, существования, как Люси говорила тогда.       — Нет, я никогда не смогу! — Люси топнула коньком и крутанулась вокруг себя, в этот раз удержавшись на ногах. — Ой… — улыбнулась она так широко, что стали видны все её белейшие зубы.       — Ты большая молодец, — сказал Уилл, когда они уходили обратно. Браун немного расстроилась. Ей понравилось это место. Хотя, скорее, ей просто не хотелось возвращаться в больницу. Но Уилл пообещал, что они вернутся. Люси улыбнулась снова.       Третьего марта Аманда пришла к Люси с хорошим настроением, неся с собой чудесную новость.       Браун, как ни странно, была рада видеть её, хотя до этого ей было противны все в этой клинике. Все, кроме Уилла.       Он и только он помогал ей справиться с тяжестью на душе, но она замечала, что он даже не старался, а просто был самим собой. Уилл не спрашивал, как она себя чувствует, чтобы не напоминать о больном, а сам рассказывал что-то смешное или интересное, а Браун слушала с большим желанием. Она могла отвлечься, и это было самым главным.       — Скоро мы отпустим тебя, — говорила Аманда, — ты почти здорова, осталось каких-то пару недель, я вижу, что ты готова к новой жизни.       Возможно, она и была права, но глубоко в душе Браун всё еще не принимала этот факт. Об этом ей говорил и Уилл. Она изменилась, и это видно, но сама для себя Люси оставалась той же серой мышкой с огромной дырой в сердце.       Стены уже не так напрягают, как раньше, и она не чувствует себя в палате заточенной принцессой, которую хотят изжить с этого мира.       В коридоре она больше не видела странных пугающих больных. Скорее всего, они тоже пошли на поправку. И Браун была рада за них, зная, как это тяжело.       — Почему ты так много времени уделяешь мне? Разве у тебя нет других больных? — спросила Люси у Уилла, но в ответ он округлил глаза.       — Вообще-то ты не больная, — улыбнулся он, — и в больнице я не единственный. Многих пациентов, которым я помогал, уже выписали, осталась пара парней, но я не думаю, что им интересны мои истории и прогулки под ясным небом. — Он ненадолго замолчал, посмотрев в глаза Люси. — Но причина не в этом.       — А в чём? — с интересом спросила Браун, подперев рукой голову. Он всё ещё смотрел на неё. И его глаза завораживали. Люси было трудно оторваться, но смотреть дальше было бы чем-то неправильным.       — Ты нравишься мне, Люси. — Он коснулся рукой её плеча, а Браун застыла, не зная, что сказать, и хлопая ресницами. Она так и не сумела отвести от него взгляд, и теперь они смотрели друг другу в глаза. — Ты необычная, это меня и зацепило. Я понял это совсем недавно.       Это было последним, что сказал Уилл. За ним пришла Аманда, она нуждалась в его помощи, и он, извинившись, ушел, оставив Браун в недоумении и волнении.       Люси долго пыталась осознать сказанные им слова, ведь очень много времени прошло с того момента, как она слышала признания в симпатии или чём-то большем. Сомнение в людях, недоверие останавливали её, говоря о том, что он лжет, а сердце твердило об обратном: «Поверь, он не такой, как другие».       Что оставалось делать Люси? Она понимала, что сама неровно дышит к нему, ей хотелось видеть его рядом, хотелось слушать и гулять так же, как в те дни. Именно в это время она чувствовала себя немного счастливой. Это его заслуга, это он помог ей.       Она хотела верить, но страх в груди затаился, не собираясь исчезать.       Браун не только сейчас слышала от него слова, но и видела поступки.       Уилл проводил с ней очень много времени, даже своего личного, он заботился о ней, понимал её. Это было самым важным, тем, чего Люси хотела больше всего. За это она ценила его, ведь сейчас мало таких людей, как Уилл. Его добрая душа притягивала Люси, а глаза заставляли в них растворяться.       — Ты мне тоже… — остались неуслышанными слова.