Танец Хаоса. Иллюзии

Заседание, и правду, затянулось. Слуги успели внести и завтрак, и обед, и легкие прохладительные напитки с большой тарелкой фруктов. Пришел и Салдан Ваар, почти сразу же после Ренона, а за ним и невысокая, похожая на острое лезвие кинжала Идиль. Правда, всю серьезность обсуждения несколько портила реакция Ваара и Вольторэ на Найрин. Аватара запиналась, краснела и ерзала на стуле, когда нимфа обращалась напрямую к ней, Ваар же молча смотрел на нее горящими глазами, держась лучше, чем Вольторэ только в силу возраста и опыта. Но тут уж никто и ничего поделать бы не смог. Найрин действовала на всех, кого интересовали женщины, примерно с одинаковой силой, и единственным, кто в ее присутствии и глазом не моргнул, был Алеор Ренон. Но оно и понятно: насколько помнила Крол, на эльфов силы нимфы не оказывали никакого влияния, потому что эльфы и были теми, кто пробудил нимф к жизни на заре времен. Первоначальный план вторжения, который предполагал отвоевание территорий Ишмаила и штурм столицы при поддержке жрецов и ведунов, действительно пришлось корректировать. Крылатые анай с вельдами верхом на макто были достаточно мощной силой, и Ренон предложил использовать их при штурме города. План заключался в том, чтобы до последнего момента скрывать поддержку анай Танца Хаоса и перебросить их на передовую уже тогда, когда войска Спутников окажутся в видимости стен Асфея. От кортов там все равно никакого толку бы не было. Они были опасны на открытой местности, в степях, там, где могли хорошенько разогнаться перед ударом. Это никак не могло помочь во время штурма стен. Вот вопрос о том, что делать с Эвилид, как нейтрализовать эту угрозу, был гораздо более серьезным. Вряд ли стоило рассчитывать на то, что его удастся выманить из Асфея и заставить вступить в прямое столкновение. Алеор Ренон рассказал немного о Ярадане Эвилид, все, что было ему известно из древних рукописей. - Он очень осторожен, - говорил эльф, разглядывая собравшихся, - и никогда не имел привычки участвовать в сражениях. Его игра – игра теней, он манипулятор и стратег. К тому же, насколько я знаю, он всегда предпочитал заключать сделки и договариваться, а не воевать, сохраняя таким образом ресурсы. Но мог быть и хладнокровно жесток, когда это требовалось. Во время Первой Войны он собственноручно стер с лица земли город Вайтаил, когда после продолжительной осады глава города все-таки принял решение сдаться в обмен на обещание безопасности и неприкосновенности. Ярадан вошел в город в одиночестве и без оружия, якобы демонстрируя свои добрые намерения, а затем применил Энергию Источника, и уже через несколько минут Вайтаил обратился пеплом. - В таком случае, как с ним бороться? – серьезно взглянула на Ренона Лэйк. – Что вы предлагаете? - Диверсионную группу из сильных и верных Аватарам ведунов, которая проникнет в город и попытается прорваться во дворец. Их должно быть достаточно, чтобы управиться с Псарями и жрецами. Учитывая, что Псари неуязвимы для энергии Источников, это должны быть или Говорящие с Тенями, или те, кто помимо энергии Источников владеет еще и боевыми искусствами. – Ренон в упор взглянул на Найрин. – Боевых Целительниц анай ведь учат сражаться и вручную, не так ли? - Так, князь, - кивнула та с задумчивым видом. – Я смогу отобрать несколько достаточно сильных зрячих, которые имеют опыт столкновения с Псарями еще со времен Великой Войны. Но вряд ли их наберется больше десятка. - Пойдут ведуны, - предложила Идиль, уверенно глядя на Вольторэ. Некоторое время назад она умудрилась прохлопать влияние на Аватару и теперь изо всех сил пыталась его вернуть. – Я найду тех, кто достаточно силен, чтобы выступить против одного из Эвилид. Тех, кто верен. - Верен? – вздернул бровь Ренон, с насмешкой глядя на нее. – А как же Шайявани-ши? Помнится, у нее верность была крайне своеобразной и закончилась петлей на шее. - Все ведуны вольны сами выбирать собственный путь, потому что достаточно сильны, чтобы это делать, и готовы платить за свой выбор в отличие от остальных людей, - презрительно вскинула подбородок ведьма, глядя на него. – Но это не значит, что все они на стороне Врага. Я лично отберу тех, кому можно доверить такую задачу. - И поручишься за то, что они нас не предадут? – Вольторэ смотрела на нее холодно, но ровно. - Поручусь, - кивнула почти без раздумий Идиль, и что-то азартное загорелось в ее темных глазах. – Я жизнь свою поставлю в заклад, коли захочешь, нерожденная. Магара ухмыльнулась и замурлыкала что-то под нос, потирая подбородок и заинтересованным взглядом рассматривая Идиль. Крол она не нравилась, но Волчица не могла не признать, что определенное очарование в ее вызове имелось. Недаром же Милана спала с ней все это время, сестра любила таких. - Хорошо, - спокойно кивнула Вольторэ. – Значит, диверсионная группа из ведунов и Боевых Целительниц, возможно еще и жрецов. И поведу ее я. - Я не думаю, что это хорошая идея, - осторожно проговорила Идиль, бросив на нее испытующий взгляд. – При всем моем уважении, Вольторэ, у тебя еще недостаточно опыта, чтобы напрямую схлестнуться с Эвилид. - Вспомни Атагара, Идиль, - спокойно ответила Аватара. – Тогда мне даже не потребовалось использовать Источники. - Тогда с тобой была Ниера, - очень тихо и веско сказала ведьма. Лицо Вольторэ конвульсивно дернулось, по нему прошла судорога, и она опустила глаза в столешницу перед собой. Над столом повисла тишина, которую прервало негромкое покашливание Алеора Ренона. - До того, как начнется штурм города, у нас еще достаточно времени на подготовку, - напомнил он и выразительно взглянул на Вольторэ. – Боевая Целительница Найрин может обучить вас многому. Насколько я знаю, она сильнейшая ведьма среди анай. - Это так, - согласилась Найрин, глядя на Аватару. – Я обучу вас всему, что знаю, Вольторэ, если вы захотите того. Правда, на это понадобится гораздо больше времени, чем оставшийся до штурма месяц. - Когда вы сможете начать, зрячая? – спросила та, как будто решившись и вскидывая на нее прямой взгляд. - Мне нужно хотя бы отвести назад первых, - заморгала Найрин. – Они ведь поведут войско. - А если я попрошу вас остаться здесь и начать обучение сегодня же? А первых мы отправим к войскам с помощью ведунов, которые создадут переход насквозь через Грань. Это не требует даже движения за Гранью, переход мгновенный. - Вот оно как! – Найрин заинтересовано вскинула брови и взглянула на Лэйк, та кивнула. – Тогда, конечно, я могу остаться здесь, в лагере, до того времени, как подойдут войска. И я бы очень хотела ознакомиться с тем способом, которым вы устанавливаете мгновенный переход. Наши зрячие давно уже ищут способ модификации рисунка перехода, чтобы он позволял перебрасывать большие скопления людей из одного места в другое мгновенно. Это очень помогло бы нам в грядущие дни. - Идиль, покажешь все зрячей и объяснишь, - приказала Вольторэ, и ведьма неохотно, но склонила голову в ответ. В конце концов, уже далеко за полдень они договорились. Войска анай и вельдов решено было разместить на Ничьей Земле как только она будет очищена от Карателей. Это не должно было вызвать протеста среди ишмаильцев и андозабарцев, а заодно продемонстрировало бы мирные намерения анай. Естественно, что в противном случае их армия, явившаяся из-за гор и потребовавшая для себя содержания и размещения, воспринималась бы скорее как захватническая, а не союзническая. Так что на первых порах они разбивали лагерь на Ничьей Земле, а дальше уже двигались вместе с войсками на запад, в сторону Асфея. Крол донельзя хотелось поговорить с ману, но сделать это не получилось. Как только совет закончился, Лэйк сухо извинилась перед Вольторэ и попросила немедленно переправить ее к войскам вместе с Магарой, чтобы начать готовиться к выступлению. Та согласилась, и вскоре уже прямо посреди ее палатки воздух зарябил вкручивающейся внутрь спиралью, и Идиль открыла проход для цариц анай. Крол успела только улыбнуться в ответ на серьезный взгляд ману и короткий жест руки, означающий «Поговорим позже». Совсем скоро они прилетят сюда, вся мощь народа анай и вельдов, и тогда все станет гораздо проще. Да и Крол будет легче. В присутствии родных она как будто воспряла духом, и все проблемы и горести немного отступили, позволив ей свободно вздохнуть. Пока Найрин с Идиль приглушенными голосами обсуждали спираль перехода, Вольторэ устало взлохматила волосы и объявила об окончании совета. Мужчины поднялись и, поклонившись, покинули шатер, нарочито не глядя друг на друга. Они до сих пор все не могли найти общего языка, хоть и перестали открыто конфликтовать и бороться за влияние на Аватару. Правда, помимо них оставались еще ведуны и жрецы, которые уже топтались за дверными клапанами шатра Вольторэ, ожидая разрешения войти. Один из них, Нгуен Шанит, высокий темнокожий Говорящий с Тенями из Латайи, даже заглянул в шатер и кивнул головой Крол. Около полудня он обычно сменял ее на посту у шатра Вольторэ, но сегодня совет затянулся, так что пересменка не произошло. Как и все ведуны, Шанит был заносчив и самоуверен, хоть и не демонстрировал этого так открыто, как остальные. Да и с Вольторэ он держал себя безукоризненно уважительно, но Крол ему все равно не доверяла. Наклонившись над плечом Аватары, она негромко проговорила: - Позволишь мне забрать у тебя зрячую Найрин на некоторое время, нерожденная? Я бы хотела поговорить с ней, да и ей неплохо бы отдохнуть с дороги. - Конечно, - рассеяно кивнула Вольторэ, проглядывая карты на столе, на которых сегодня утром они делали пометки о передвижении войск. – Только пришли ее ко мне часа через два, я хотела бы начать занятия, пока еще есть время. Все равно сегодня уже никуда не двинемся, не хочу терять день. - Ты очень много работаешь, - едва слышно, чтобы никто не смог ее подслушать, прошептала ей на ухо Крол. – Тебе бы отдохнуть хоть немного. Изнеможение Ниеру тебе не вернет. - Я сама разберусь, - огрызнулась Вольторэ, и в голосе ее хлестнуло раздражение, которое почти сразу же сменилось усталой сосредоточенностью. – Забирай Найрин и иди отдыхать. Ты со вчерашнего вечера на ногах, и ты будешь нужна мне позже. - Как скажешь, - не слишком приветливо буркнула в ответ Крол. Ей не очень нравилось, когда на нее скалили зубы, но Вольторэ можно было понять. Коли ей бы самой кто давал советы о том, как себя вести, Крол бы его еще и похлеще отбрила. Дождавшись, пока Найрин с Идиль вроде бы договорили, Крол подошла к нимфе и негромко кашлянула, привлекая к себе внимание. Они повернулись обе. На лице Найрин сразу же расцвела улыбка, а ведьма демонстративно поджала губы и недовольно воззрилась на Крол. Не обращая на нее внимания, Волчица проговорила: - Если ты закончила здесь, зрячая, то прошу тебя последовать за мной. Я покажу тебе, где ты сможешь отдохнуть с дороги. Аватара будет ждать тебя через пару часов. - Конечно, Крол, пойдем, - кивнула Найрин, попрощалась с Идиль-ши, и они вдвоем вышли из шатра Аватары. Шагах в десяти от него собралась уже целая толпа ведунов и жрецов, которые стояли небольшими группками на некотором расстоянии друг от друга и подчеркнуто друг друга игнорировали. Один только Каярди Вард, высоченный каменнорукий ильтонец, спокойно беседовал и с теми, и с другими, нисколько не испытывая при этом трудностей. От стойкого напряженного запаха неодобрения в воздухе у Крол зачесалось в носу. Все эти люди тихо презирали друг друга и надеялись занять место получше подле Аватары, обогнав других и продвигая свои интересы. На месте Вольторэ, Крол уже давно дала бы им всем четко понять, где их место, и кто здесь хозяин, но Аватара пока еще изо всех сил старалась сохранять хотя бы видимость мира и равенства прав, что давалось ей с большим трудом. Наверное, она надеялась, что рано или поздно все они сживутся друг с другом и научатся работать сообща, но Крол в это мало верилось. Слишком уж сильным был застарелый запах взаимной ненависти, наполнявший жаркий воздух. От рассветной прохлады не осталось ни следа. Солнце царило на небе, заливая все вокруг своими обжигающими лучами, и дышать уже становилось трудно. Нгуен Шанит едва не сбил Крол с ног, мимо нее скользнув в шатер, так ему не терпелось послушать, о чем там говорят, воспользовавшись своим правом охранять Аватару. Остальные собравшиеся у шатра ведуны тоже подались вперед, но никто все-таки не двинулся с места, ожидая официального приглашения. Хоть чему-то Вольторэ их научила – не лезть в ее палатку без спроса. Взгляды мужчин сразу же обратились к Найрин, даже тех мужчин, которые ей по всем правилам в деды годились. Белый Жрец Давин, которого сама Крол считала едва ли не самым рассудительным среди всей этой компании, даже крякнул и потер подбородок, не сводя с нимфы восхищенного взгляда. Женщины жрицы и ведуньи тоже смотрели на нее, но в их глазах было вовсе не желание, а пристальное внимание. Впрочем, Найрин нисколько не обращала на них внимания, даже когда жрецы расступились в стороны, позволяя им с Крол пройти. Она с улыбкой поглядела на Волчицу и спросила своим приглушенным нежным голосом: - Ну как ты здесь, волчонок? Все ли хорошо у тебя? Я так давно не видела вас с сестрой! Лэйк издергалась вся, что от вас давно не было вестей, хоть и вида не подавала, сама ее знаешь. Так не привычно было слышать теплые слова от кого-то близкого после долгих месяцев одиночества среди совершенно чужих людей. Крол внезапно осознала, как сильно ей не хватало этого, и насколько проще стало все теперь, когда они наконец-то пришли. - Все в порядке, зрячая, - бодро ответила она, глядя на Найрин. Хотелось сказать иное, хотелось рассказать обо всем, что произошло с ними, обо всей той боли, что сжимала и не отпускала сердце. Но стоило ли об этом говорить сейчас? Это был день радости от встречи, день солнца, когда даже удушающая жара и безжалостный щит Роксаны в небе казались настоящим счастьем. Так что она нарочито легкомысленно улыбнулась и сообщила: – Конечно, тут не Роща Великой Мани, где все ходят с благостными рожами и улыбаются друг другу. Конечно, это все больше похоже на бездну мхира, но все идет не настолько плохо, насколько могло бы быть. Вот и вы пришли, это уж точно не самая плохая новость. - Ты права, - Найрин мягко улыбнулась ей и положила ладонь на плечо Крол, не стесняясь, что кто-то может за ними наблюдать. – Я очень рада видеть тебя в целости и сохранности. Просто скажи: у Миланы все хорошо? Она в безопасности? - Ровно настолько же, насколько и все мы, - честно призналась Крол. – Вряд ли сейчас безопасно хоть где-то. Правда, красоты у нее немного прибавилось, но тут уж никто бы ничего сделать не смог, даже ты, зрячая. - Что такое? – нахмурилась Найрин. - Кнут Псаря, - Крол провела пальцем наискось через все лицо и невесело усмехнулась. – Так что теперь уже у нас не получится меняться местами во время скучных церемоний. - А что у тебя с рукой? – вдруг воскликнула Найрин, и Крол сжала зубы, проклиная себя последними словами. Не нужно было привлекать внимание к своим ладоням, не следовало это делать. Глупая ты Волчица! Она попыталась спрятать ладони за спину, но Найрин перехватила ее руку, и лицо у нее вытянулось. – Роксана Пресветлая! Что случилось? - Это долгая история, - поморщилась Крол, пытаясь неловко высвободить искалеченную ладонь из ее рук. – Ты отдохнешь с дороги, придешь в себя, и тогда я расскажу. - Даже и не думай, - твердо отрезала Найрин, и Крол поняла, что сопротивляться никакого смысла не было. – Мы сейчас же пойдем куда-нибудь, где не будет лишних глаз, и я попробую тебе помочь. - Бесполезно, - поморщилась Крол, чувствуя себя ужасно неуютно. Внутри зародилась робкая надежда, а она всегда ненавидела это чувство. Лучше принять неизбежное, чем глупо надеяться на невозможное. Так ее всегда учили. – Мои раны зашептали жрецы. Даже тебе не под силу исцелить уже исцеленное, зрячая. - Мы посмотрим, - твердо проговорила Найрин. – За последние годы мое мастерство выросло. Возможно, я смогу что-то сделать. - Тогда сделай это лучше не для меня, - голос Крол охрип, и она с трудом справилась с собой под испытующим взглядом нимфы. – Сделай это для Китари. - Китари? – повторила Найрин. – Это та девочка, которая убежала следом за Данкой из Рощи? Одна из двух? - Да, - Крол внезапно стушевалась, чувствуя, как на щеках проступает румянец. Слишком непривычно было об этом говорить, слишком пристально смотрела Найрин. Она ведь помнила Саин и всю ту ситуацию, что она скажет теперь, если узнает, что между Крол и Китари? Не подумает ли вновь, что все повторяется? – Китари… очень дорога мне, - с трудом проговорила Крол, отводя взгляд от изумрудных и таких понимающих глаз нимфы. – И она очень-очень больна. - Я сделаю все, что в моих силах, - серьезно проговорила Найрин. – Отведи меня к ней. Может ее и учили, что надеяться на невозможное глупо, но сейчас что-то в груди Крол так неистово сжалось и заболело, что она едва бегом не припустила к собственному шатру. Должно быть, Китари уже встала, она рано просыпалась, словно солнечный луч, отвечающий своему светилу на небе. И скорее всего, она будет ждать в шатре. После всего случившегося она неохотно появлялась на людях, потому что слишком многие чурались ее, как только известие о мари в ее ноге просочилось за стены покоев Аватар. Да и среди чужих людей посреди военного лагеря ей было не слишком уютно, так что она прихватила с собой из дворца правителей Луаса все книги, какие могла взять, и теперь большую часть дня читала, дожидаясь Крол в относительной прохладе их палатки. Найрин тоже ускорила шаг, тревожно поглядывая на Крол, и совсем скоро они уже пришли к небольшой палатке, притаившейся среди роскошных шатров андозабарской знати, последовавшей за Аватарой в поход. Крол предпочитала селиться поближе к Вольторэ, чтобы слышать, что происходит подле ее шатра. Так она могла защитить ее, даже не находясь непосредственно на страже у нее под дверью. Шатер был совсем небольшим, в нем едва хватало места для кровати, раскладного столика и сундука с книгами в углу. Больше вещей у них не было, да они и не нужны были. Крол дома обходилась и меньшим. Оба клапана шатра были плотно закрыты, чтобы не пускать внутрь жару, и стены его изнутри слегка светились от чаши с огнем Роксаны, подвешенной в углу. Крол пригнулась и неловко отодвинула искалеченной ладонью правый клапан, просовывая голову внутрь. - Светлого утра, Китари. На язык так и просилось слово «котенок», но она не могла себя заставить назвать так Кит при посторонних, пусть даже Найрин и растила ее с самого детства наряду с мани и ману. Китари лежала на их походной кровати, подложив одну руку под голову и уткнувшись взглядом в книгу. Взгляд ее метнулся к Крол, и лицо буквально осветилось нежной радостью, отчего сердце в груди Крол сделало кульбит. Она ошиблась, солнечные лучи ни в какое сравнение не шли с красотой этой девочки. Она была соткана из рассветных ветров и тончайших облаков, пылающих золотом. Она была легче паутинки на ветру и древнее всех морей с их бесконечным ласкающим песок прибоем. Зеленые глаза Китари были цвета весенней травы, и веснушки усыпали ее лицо, словно солнце в безудержном экстазе восхищения покрывало поцелуями ее щеки, подбородок и даже веки. Волосы ее были цвета напитавшейся силы пшеницы и такими мягкими, что сердце Крол плавилось, когда она пропускала их сквозь свои пальцы. И когда Китари улыбнулась ей, на миг весь мир полыхнул красотой, заполнившей его до самого последнего самого крохотного кусочка пространства. - Светлого утра, первая, - негромко проговорила она, откладывая книгу в сторону и усаживаясь на кровати. Сейчас Кит была в белых форменных штанах и рубахе, и оттого черная, будто уголь, правая нога показалась еще мертвее и страшнее. Да и на левой по пальцам тоже ползло ядовитое прикосновение мари. – Я ждала тебя раньше. - Тут кое-что произошло, Кит, - мягко проговорила Крол, проходя в шатер и придерживая рукой полог для шагнувшей следом за ней Найрин. – Ману прилетела вместе с Магарой дель Лаэрт. А это – Первая Боевая Целительница Найрин. Она может помочь тебе. Китари вскочила на ноги так резко, что едва не запнулась о собственную негнущуюся ногу, и сразу же склонилась в глубоком поклоне перед Найрин. Когда она выпрямилась, щеки ее пылали, а взгляд затравленно метался между лицами Крол и нимфы. Волчица изо всех сил заставила себя не обращать внимания на этот румянец. Найрин действовала на всех без исключения хотя бы в первый момент, когда ее видели. Китари не виновата, что задохнулась от ее ослепительной красоты и притягательности. Крол и сама иногда чувствовала то же самое, хоть и росла подле нее всю жизнь и привыкла смотреть на нее, как на сестру своей ману. И ревновать тут совершенно точно не стоило, совсем не стоило. - Здравствуй, Китари дель анай, - мягко улыбнулась ей Найрин, протягивая руку и оглядывая ее с некоторым интересом. Взгляд ее скользнул на Крол, но она ничего не сказала. Крол упрямо молчала, сжав зубы. Она не будет никому говорить о том, что между ними с Китари происходит, это никого не касается, особенно в такой момент. И это совершенно не то же самое, что было с Саин, кто бы и что ни думал. - Светлого утра, Первая Боевая Целительница! – гаркнула Китари, вытягиваясь во весь рост и глядя поверх головы Найрин в стену шатра. - Да не ори ты так, - со смехом поморщилась нимфа. – Мы же не на Плацу. Кит покраснела еще сильнее, став почти что малинового цвета, и осторожно пожала протянутую руку Найрин. - А теперь расскажите мне, что случилось, - взгляд Найрин скользнул вниз, на почерневшие ступни Кит, и брови ее тревожно сошлись к переносице. – Это и есть то, о чем ты говорила мне, Крол? - Да, - кивнула та, мысленно взывая к Роксане и молясь Ей изо всех сил. – Китари спасла мне жизнь, заслонив меня от Рабов. Но они заразили ее марью – это отрава, которая превращает других людей в Рабов Аватара Хаоса. Вольторэ говорит, что пока Китари в обществе Спутников, марь не будет распространяться, но изгнать ее целиком из ее тела они так и не смогли. - Марь, - повторила Найрин, разглядывая ногу Китари. Потом она решительно уселась верхом на сундук и показала жестом им обеим присесть на кровать. – Расскажи мне все с самого начала: о мари, о Рабах и Спутниках, - безапелляционно приказала она Крол. Взгляд, обращенный на Китари, был гораздо мягче. – Могу я осмотреть тебя, чтобы понять, с чем имею дело? Ты разрешишь мне? - Конечно, зрячая, - хрипло пробормотала Кит, неловко пряча глаза и с некоторым испугом поглядывая на Крол. - Дай мне руку, - попросила Найрин и взяла ее ладонь в свои. Белки глаз нимфы вспыхнули серебром, а вид стал одновременно отрешенным и очень сосредоточенным. - Ты говори, Крол, мне это не мешает, - мимоходом сообщила она, и Крол вздохнула. Сложно было обо всем этом рассказывать с самого начала, слишком много боли причиняли эти воспоминания, слишком они с Китари чурались этой темы, как огня, что обжигал сердца их обеих, стремясь сохранить пронзительную нежность их счастья незапятнанной горем и тоской. Но не очень-то у них получалось. И когда Крол заговорила, с трудом выталкивая из себя слова, которые буквально с болью прорывались сквозь стиснутое горло, когда она вновь окунулась в ту страшную ночь на андозабарской дороге, в тот ужас, который испытала, когда Китари рассказала ей о том, что заражена, эта боль наконец-то прорвалась наружу, словно гнойный нарыв, вскрытый острым лезвием. Она, конечно, не плакала, не стала бы ни за что плакать на глазах у женщины, прошедшей через немыслимые испытания во время Великой Войны, женщины, которой искренне и чисто восхищалась с самого раннего детства. Но слова срывались с губ жестко и хлестко, одно за другим, и сердце в груди горело и отчаянно стонало, вновь переживая каждое событие и каждую эмоцию, которую Крол так долго прятала в себе. И удивительно, но это немного помогло ей. Найрин не перебивала, внимательно слушая, а может, и не слушая вовсе, так и замерев с ладонью Китари в руках. Выговорившись до конца, Крол замолчала, чувствуя странное опустошение, будто внутри не осталось ничего, кроме пустого сосуда с обожженными и сколотыми краями. Но вместе с тем и легкость, как бывает после долгой-долгой бури, когда тяжелые тучи уносит прочь ветер, и в мире не остается ничего, кроме прозрачного воздуха и его чистых, сильных порывов, последних остатков прошедшего буйства. И тишины. Нимфа молчала еще какое-то время, а затем со вздохом отпустила ладонь Китари. Глаза ее перестали светиться серебром, и в них отразилась усталость. Она посмотрела на них обеих, а затем потянулась и взяла каждую из них за руку. Китари рядом только понуро пошевелилась, да и у Крол внутри как будто затух последний лучик надежды, сменившись абсолютным ничто. Все было тщетно. - Когда мы вышли на последнее сражение в Великой Войне, моей задачей было не пропустить дермаков к Источнику Рождения, - тихо заговорила Найрин, и это было так неожиданно, что Крол заморгала, подняв голову и не совсем понимая, почему именно это говорит ей сейчас нимфа. Удивительно, но взгляд у Найрин сейчас был пылающим, и никакой горечи, никакой тоски в нем и подавно не было. Она смотрела, и в глазах ее было что-то иное, то, что Крол видела иногда в глазах ману. То, чему и имени не было, чему имени не могло быть, что-то такое интенсивное, такое сильное, такое властное, что никакие преграды не смогли бы противостоять ему. Что-то глубже слов и сильнее правды, древнее мира и ярче тысячи солнц. Крол перетряхнуло всем телом от силы ее взгляда, и она поняла, что слушает, что обратилась в слух, позабыв обо всем на свете. Эту историю Найрин никогда не рассказывала в подробностях, ограничиваясь двумя-тремя фразами. Но Крол знала, видела по глазам ману, когда та рассказывала об этом, что за этими словами скрывалась какая-то тайна. И другие сестры, воевавшие вместе с ней и пережившие те годы, стоило только помянуть о роли Найрин в Великой Войне, замолкали и склоняли головы, шепча о явлении Роксаны. Никто не говорил об этом вслух, как о чем-то таком сокровенном, что у Крол волоски на голове шевелились. Но Найрин в клане почитали едва ли не так же, как и ману, и похоже, вовсе не за ее силу Боевой Целительницы. Или не только за нее. - Они сожгли Рощу Великой Мани дотла, - зубы Найрин скрипнули, а глаза на миг очерствели, но даже и из-под корки жгучей ярости, нисколько не померкнувшей за прошедшие годы, проглядывало то самое, неназванное, такое сильное, что по коже Крол побежал зуд. Она видела этот взгляд – у Вольторэ, когда та становилась Аватарой Создателя. И она видела, что этот взгляд способен сотворить. – Они почти добрались до Источника Рождения, - продолжала Найрин, и голос ее звенел от переполняющей ее силы. – Они попытались проломить стену, потому что не могли пробраться внутрь через вход – святость этого места не пускала их. Нужен был кто-то, кто не позволил бы им этого сделать, и тогда мы с Торн пошли вдвоем. Я должна была воспользоваться силой Источника, чтобы попытаться уничтожить всех их разом – мы нашли рисунок, который мог бы это сделать. А Торн встала на дверях, чтобы дать мне время, встала насмерть против всей силы, которую только могли обрушить на нее Псари. Крол поняла, что что-то происходит. Она чуяла это в своей груди. Откуда-то изнутри поднималось… нечто, прямое, твердое, огромное, больше неба, поднималось и наполняло ее сердце такой немыслимой гордостью, такой звенящей силой, что стало трудно дышать. Как будто пустой сосуд, что был ее сердцем, начал наполняться, капля за каплей, расплавленными огненными слезами Яростной. - Шел восьмой год войны, и за это время я успела увидеть все, что человеку никогда не стоит видеть. Или быть может, наоборот, ему только на это и нужно смотреть, - Найрин криво усмехнулась. В глазах ее была обреченность, под которой бесновалось море вселенной. – Мы знали с Торн, что не вернемся, знали с самого начала, но надеялись до самого конца. И когда я оставила ее умирать у прохода к Источнику, я оставила вместе с ней и всю свою надежду до самой последней капли. А потом был Источник. Это сложно описать. – Глаза ее загорелись ярче, словно за ними обращались пеплом вековечные звезды, и вселенные зарождались вновь во вспышках ослепительного света. – Я молила тогда, оставив все, чем была, оставив все, что знала, отбросив прочь все до самой последней капли. Я молила о спасении, я молила о помощи, как никогда. И помощь пришла. – Крол ощутила, как что-то в мире сдвигается, как что-то могучее внезапно открывает глаза и смотрит, смотрит прямо в ее душу. Как тогда, в заплеванной темной темнице, где уже не было никакого выхода, где они должны были с Китари умереть вдали от солнца и жизни. – Она была подобна бесконечным волнам, - голос Найрин стал совсем тихим, но за ним гремела победная песня невиданной красоты, которой Крол еще не доводилось слышать. – Она была подобна ветрам, что вращают мир с его самого первого вздоха. Она пришла ко мне в сиянии Своей мощи, в блеске всемогущества, в ослепительном свете бесконечного становления. И Она помогла. – Слезы засверкали в глазах нимфы, и она заморгала, смеясь и совсем не стыдясь их. – Когда я нашла Торн, от нее уже мало что осталось. Она умирала на моих руках, и у меня не было ни капельки сил, чтобы исцелить ее. И тогда Она пришла и взяла нас на руки. Она отнесла нас на поле боя и разомкнула Свои объятия. И мы были целыми и невредимыми, будто и не было всего этого. На нас ни следа не осталось после той бойни. - Но… как? – хрипло спросила Китари, глядя на нимфу во все глаза. Слезы текли по ее щекам и капали с подбородка, но глаза были широко-широко открыты. - Вот так, - просто улыбнулась Найрин. – Отрубленные конечности вернулись на место, как и вырванные глаза. И в один миг мы оказались не у Источника Рождения, а на другой стороне Роура, целые и невредимые, только лишь потому, что Она взяла нас к Себе на руки. Я никому об этом не рассказывала, кроме Лэйк, Эрис и Леды, никогда не говорила, потому что никто не поверил бы мне. Но это чудо, и оно случилось. И случилось потому, что всей своей душой и всеми своими силами я просила о нем. И потому, что Она меня услышала. Крол сглотнула, чувствуя, с какой немыслимой силой бьется сердце у нее в горле. Все внезапно становилось таким простым и таким прекрасным. Все наполнилось смыслом и полыхнуло таким светом, что тени внутри нее разлетелись прочь, как вспугнутые резким звуком птицы. Найрин смотрела на них, и сквозь ее глаза смотрела Яростная. И столь мощная сила растекалась вокруг, что Крол не понимала, почему до сих пор не видит, как обугливаются, вспыхивают и осыпаются пеплом стены ее палатки, как полыхает в неистовом реве пламени весь окружающий мир, очищаясь до своей внутренней сути, нагой и неизмеримо прекрасной. - Я не могу вылечить то, что приключилось с вами обеими, - Найрин сказала это так просто, словно отмахнулась от назойливой мошки, и почему-то вот прямо сейчас это показалось Крол таким глупым и неважным, таким смехотворным. – Я не могу, потому что я не Она. Но Она может, и Она это сделает, когда придет день. Вы можете бояться, вы можете не верить, вы можете плакать и смеяться, можете отрицать и отмахиваться, но когда придет день великой Силы и великой Жертвы, Она не оставит вас. И все, что вам казалось невозможным, случится в тишине так просто и легко, что вы изумитесь и лишитесь дара речи. А потом рассмеетесь, потому что это и вправду было проще простого с самого начала. - Достойна ли я?.. – Китари вдруг шмыгнула и заплакала, закрывая лицо второй рукой, той, которую не держала в своей ладони Найрин, и сердце Крол сжалось от невыносимой боли и сострадания. – Неужели вы думаете, зрячая, что я достойна того, чтобы Она пришла ко мне и исцелила меня? Ведь я, глупая, я и заварила всю эту кашу! Если бы не мое глупое обещание, данное этой Лайне, если бы не оно, все было бы иначе! Может, и войны бы этой не было, если бы она не покинула свою деревню! Это все я виновата! - Неужели ты думаешь, дитя, что Танец Хаоса начался только потому, что ты дала какой-то смертной женщине свое слово? – Найрин тепло улыбнулась, и это прозвучало так глупо, что Китари всхлипнула еще раз и перестала плакать, робко глядя на нее. – Ты думаешь, что две тысячи лет весь мир спал в ожидании этого великого надлома, и что этот надлом начался только из-за тебя? Брось, девочка, это ерунда! Милосердная будет гневаться, что ты берешь на себя такую беспардонную наглость отбирать у Нее право на Ее решения! Китари всхлипнула еще раз, но теперь уже слезы подсохли на ее лице, и из-за них вышла, как солнце из-за туч, слабая-слабая улыбка. - Я, конечно, идиотка, но даже я не стала бы злить Жестокую, - хмыкнула она. - И правильно сделала! – подхватила Найрин. Глаза ее засияли нежностью, мягкой, словно первая трава. – Никто из нас не делает ошибок, ведь что такое ошибка? Единственная возможность двигаться вперед – вот, что такое ошибка, она вынуждает нас сделать следующий шаг, она толкает нас в спину и не дает останавливаться, она заставляет нас исправлять то, что было сделано неверно. И в конечном счете – она повелевает нам преодолеть себя и предоставляет возможность для этого. Благословляйте свои ошибки и промахи, только они позволяют вам двигаться вперед. И если бы ты тогда поступила иначе, была бы ты сейчас такой, какая ты есть? Имела бы ты то, что имеешь сейчас? Была бы в тебе жажда идти вперед и сражаться такая же сильная, как сейчас? - Я не знаю, зрячая, - покачала головой Китари. – Наверное, нет. - Совершенно точно нет, поверь мне, - подмигнула ей Найрин с теплым лукавством в глазах, и Китари тихонько рассмеялась в ответ, стирая слезы пальцами со щек. – А что до того, достойны вы или нет, то это решать не мне. Это решать вам самим. – Взгляд ее вновь на мгновение полыхнул неистовой силой Грозной. – Наши ограничения – это иллюзия, которую нам же и нужно преодолеть. Любая преграда – это возможность для движения вперед. Есть только один выбор: набраться храбрости и протянуть руку за тем, что вам предначертано, или убояться и ждать следующей возможности столь долго, сколь понадобится вам самим, чтобы взрастить в себе храбрость. Иногда нужно посметь взять то, что еще никому не давалось. Иногда – это единственный шанс и никакого выбора просто быть не может. Крол внезапно всей собой вспомнила свои слова, в таком запале брошенные ею в той камере под землей, когда раскаленная ярость Роксаны пылала в каждой клетке ее тела. Я посмею заставить Тебя вернуть ее! Я заставлю Тебя отдать ее мне обратно! Это мое слово и зароком ему будет моя жизнь! Слышишь меня?! Странным образом тогда Огненная не покарала ее за дерзость, совсем наоборот. Она пришла к Крол и позволила ей выломать прутья решетки, хоть они и были оплетены Тенями ведьмы, и до этого сила Роксаны не оказывала на них никакого действия. И сейчас Найрин вторила ей, странным образом объясняла то, что и без того долгое время зрело в груди Крол, не давая ей покоя и мучая, мучая без конца. - Потому не бойтесь, - мягко проговорила Найрин, пожимая их руки и глядя на них с беспредельной нежностью, от которой что-то внутри Крол расплавилось и потекло болезненно-сладкой песней облегчения, стоном измученного и очерствевшего от страданий сердца. – Ничего и никогда не бойтесь. Она не оставит вас, пусть даже кажется, что это не так, пусть страшно и одиноко, пусть темно, и не осталось ничего, кроме отчаяния. Она всегда здесь для вас, вам нужно лишь позволить себе увидеть Ее и воззвать к ней. Это не Боги отворачиваются от нас, это мы отворачиваемся от Богов, в своей глупости и гордыне не позволяя чуду случиться с нами. Но оно обязательно случится, обязательно, стоит лишь позволить ему это сделать. - Спасибо тебе, зрячая, - хрипло проговорила Крол, склоняясь перед Найрин так низко, как только позволяла неудобная походная раскладушка. Она бы и на колени перед ней встала, но в крохотной палатке было слишком мало места для этого. Они и так сидели, едва коленями друг в друга не упираясь. – Спасибо тебе за твои слова и за твою помощь, ману. - За слова не благодарят, волчонок, - очень мягко ответила Найрин, и ее ладонь легла на макушку Крол, перебирая ее волосы. Прямо как в детстве, когда Крол помещалась у нее на одном колене, а Милана – на другом. – А помочь я вам ничем не могу, это не в моих силах. За этим вы будете взывать к Ней, а не ко мне. - Будем, - тихо, но твердо пообещала рядом Китари. Крол вскинула голову, во все глаза глядя на Найрин. Такое счастье было видеть ее, слышать ее голос, знать, что совсем скоро сюда прилетят анай. И тогда ведь действительно все пойдет на лад, хотя бы немного, но пойдет. Они ведь, и правда, наконец-то дождались того момента, когда беды и горести хоть немного, но отошли на второй план. - А еще, - проговорила нимфа, и взгляд ее стал очень специальным и очень-очень особенным, какого Крол у нее никогда раньше не видела. – Я знаю, что это вовсе не мое дело, но сейчас я вижу вас, и мне кажется, что это нужно сказать. Я думаю, что вы вдвоем обязательно все преодолеете. И я очень рада за вас обеих, я очень рада за тебя, волчонок, - она взглянула Крол в глаза, и на этот раз уже Волчица залилась яркой-яркой краской, не зная, куда себя деть. Никогда еще никто не говорил ей ничего подобного, и это было очень смущающе. – Мы беспокоились о тебе, но теперь, мне кажется, волноваться не о чем. Берегите друг друга и этот свет ваших сердец, и никакие беды больше не коснутся вас. А Огненная – Она всегда поможет, стоит только позвать Ее. Помните об этом. Вместо ответа Крол только вновь низко-низко склонила голову перед зрячей, чувствуя, как ее больную и искалеченную правую руку накрывает сверху теплая и шершавая ладонь Китари. И не было ничего неправильного в том, что сейчас Найрин видела это проявление чувств. И в слезах на щеках Крол – тоже.