Танец Хаоса. Иллюзии

Солнце стояло над Таахалданом, заливая весь город своими лучами, купая его в золоте, что преломлялось сквозь розоватый дворец и накрывало мягкой шалью своей тени уютные зеленые террасы, поднимающиеся по склонам чаши, в которой лежал Приют Памяти. Солнце как будто застыло в небе, двигаясь так медленно, что Ликард все никак не мог привыкнуть к этому. Время здесь тянулось неспешно, как капающий с ложки липовый мед, как патока, которую переливают из одной емкости в другую. Время здесь было густым и физически ощутимым, он почти чувствовал его кончиками пальцев, а себя в нем – влипшей в сладкую золотую массу букашкой, которая отчаянно дергается, пытаясь выбраться. Но ничего-то у нее не получается. Может, все дело было в том, что они пришли со стороны, может, в том, что они были смертны. Вот только он все никак не мог примериться к этому времени, подстроиться под него, стать его частью. Будто кто-то громадный схватил его за руки и за ноги и неторопливо тянул в разные стороны, а податливое тело вместо того, чтобы разорваться посередине, все растягивалось и растягивалось, расплываясь, словно свеча в луже воска. И оставалось только моргать да оглядываться вокруг, пытаясь хоть как-то привыкнуть к этому странному миру. Хоть как-то. Кажется, из спутников Ликарда хорошо здесь было только Провидцу. Вот уж он-то совершенно точно чувствовал себя в своей тарелке, сидя весь день под мелкой ажурной тенью вишен, что ласкала его бестревожный лоб, и глядя куда-то вперед, так далеко, как никто кроме него не смог бы. Несколько раз Ликард хотел заговорить с ним, но так и не решился. По глянцевой поверхности глаз Провидца плыли отражения облаков в небе, плыли так медленно, словно и в них тоже время застыло и превратилось в ваксу. Провидец был далеко, и вряд ли Ликард сумел бы докричаться до его далей сейчас. Неплохо держалась и Мейра. Впрочем, примерно так же, как Мейра держалась всегда, когда им не нужно было сломя голову куда-то бежать. Обложившись книгами, она устроилась на лужайке неподалеку от жилища, где их поселили, и целыми днями читала, сосредоточенно скользя темными зрачками по строчкам. Ее, кажется, все происходящее только радовало, потому что вдвое замедленное время позволяло ей прочитать вдвое большее количество книг. Разительный контраст эльфинам составляли спутники Ликарда из числа людей. Кассель поначалу таскался за ними с Лайамом как привязанный, глядя на все круглыми глазами, и дурацкая улыбка на его лице день ото дня становилась все шире. Ему, кажется, нравилось здесь, и через некоторое время он начал отпрашиваться у Лайама и куда-то уходить на большую часть дня. Ликард то и дело замечал его фигуру, карабкающуюся по террасам или бродящую у самой воды окружающего дворец озера. А вот Лайам откровенно маялся, буквально слоняясь по округе в надежде найти себе хоть какое-то занятие. Порой Ликард составлял ему компанию, и тогда они вдвоем прогуливались по стекающим со склонов чаши террасам, разглядывали диковинный город, иногда даже знакомились и заговаривали с его обитателями. Эльфы Таахалдана были приветливыми и открытыми, гораздо более контактными, чем представлял их себе Ликард. Они с радостью рассказывали что-то о своем городе, своем народе, с любопытством интересовались историей путешественников, охотно обсуждали искусство и культуру, хоть последняя тема не слишком-то интересовала Лайама, потому чаще Ликард поддерживал подобные беседы. А еще никто из них не пытался выведать у них истинную причину их пребывания в Таахалдане. Ликард и его спутники сопровождали Провидца – этого эльфам было с лихвой достаточно, а может, они знали и больше, только деликатно помалкивали и не пытались расспрашивать. В любом случае, эти существа оказались совсем не такими, какими он ожидал их увидеть. Не чванливыми, не холодными, не отстраненными, просто… другими. И уж точно отличающимися от того же Вазира Радана, с которым Ликарду довелось общаться в Шардане. Он наблюдал, подмечал, задавал вопросы и слушал ответы, и с каждым днем ощущал все большую заинтересованность. Как же так вышло, что за две с половиной тысячи лет совместного проживания люди и эльфы так и не смогли найти общего языка? Неужели же никому из смертных не хотелось прикоснуться к иной культуре, изучить ее, постараться понять? Эльфы не выглядели враждебными и проявляли по отношению к ним сдержанный интерес, и из этого Ликард делал вывод, что они не имели ничего против установления более близких контактов с человеческим большинством Мелонии. Значит, проблема была в людях? Значит, именно смертные не желали сотрудничества? Своими соображениями Ликард поделился с Лайамом и получил от него совершенно не тот ответ, которого ожидал. - Ну а что толку от такого сотрудничества? – только пожал тот плечами, и в глазах его мелькнуло что-то подозрительное. – Нам-то оно зачем? - Зачем? – удивленно взглянул на друга Ликард. – Хотя бы для того, чтобы обогатить культуру! - Культуру? – хмыкнул Лайам. – Ну я и без дружбы с эльфами могу себе на стены повесить пейзажи и разглядывать их до позеленения. Толку-то с того? - Торговля, - Ликард взглянул на него с некоторым недоумением, словно на ребенка, который не понимает очевидных вещей. – Они изготовляют огромное количество предметов роскоши, которыми можно с выгодой для себя торговать. - Мы и торгуем, - пожал плечами Лайам. - Они могли бы стать частью мелонской армии и пополнить гарнизоны крепостей. Они же гораздо сильнее нас, и многому бы научили людей, - не сдавался Ликард. - Но их очень мало – раз, и они не сражаются – два. Какая тогда армия? – взгляд Лайама был насмешливым. - Хорошо, но общий уровень культуры. Их мудрость! – Ликард как будто говорил с каменной стеной, от которой все его слова отлетали, словно мелкие камешки. Вот и сейчас в ответ на реплику Лайам только вновь закатил глаза и покачал головой, а потом с укоризной взглянул на Ликарда. – Ты же не будешь отрицать, что эльфы знают гораздо больше об окружающем мире, что они гораздо мудрее нас! Мы могли бы учиться у них! - Чему учиться? Звезды читать? – Лайам похлопал его по плечу, ухмыляясь. – Друг мой, тебе не хватит всей твоей жизни на то, чтобы усвоить их мудрость, накопленную тысячелетиями, да и зачем? Чтобы пересыпать свою речь высокопарными цитатами и без конца разглагольствовать о том, что существует лишь в твоей голове? Или, может, дело в другом? – взгляд его стал хитрым. – Может, ты просто хочешь поразить своим красноречием и остротой ума нашу ледяную статую, что не обращает на тебя никакого внимания? - Причем здесь Мейра? – поморщился Ликард, ощущая непривычное раздражение и странную обиду на друга, которую буквально подпитывало каждое его следующее слово. – Дело-то не в ней! - Даже если и не в ней, - легко пожал плечами Лайам. – Это ничего не меняет. У эльфов есть вечность и мудрость в их застывшем времени. А у людей – Танцы Хаоса, войны, множество проблем, которые нужно было решить еще вчера, задач, которые обязательно нужно выполнить. Пока они думают, мы делаем. И это они нам обязаны за то, что мы защищаем их все это время от Сета, за то, что у них есть возможность жить в тишине и перелистывать страницы своих пыльных фолиантов в то время, когда другие льют за них кровь, покупая им эту возможность. – Взгляд Лайама потемнел. – Легко быть бессмертным, когда другие умирают за тебя. И этому я учиться не намерен. В чем-то он был прав, но Ликард все равно чувствовал сомнение. Несогласие. Он даже и сформулировать в слова свое несогласие не мог, оно оставалось смутным шлейфом беспокойства на грани сознания. Совсем я в раздрае, мрачно думал он, вглядываясь в синее небо над головой и медленно проплывающие по зрачкам Провидца облака. Раньше ведь он никогда не был таким, но происходящее в Мелонии подкосило его, выбило почву у него из-под ног, совершенно лишило его опоры. И все это время он пребывал в какой-то странной подвешенной прострации, наблюдая за всем как будто со стороны и пытаясь понять, что ему самому делать в этой ситуации. И особенно острым это чувство стало здесь. Ликард буквально всеми порами тела чувствовал, как медленно тянется время здесь, и как стремительно оно несется по ту сторону Мембраны. Пока они сидели в этой золотой тишине, растянутой до бесконечности, Эвилид в Латре действовали, не теряя ни секунды. И никто еще пока даже не думал о том, чтобы их остановить. Владыка Валадар отказывался помогать, как бы они его ни уговаривали. За прошедшие три дня они виделись дважды после первой встречи, и Ликард пускал в ход все свое красноречие, весь дар убеждения, но эльф оставался непреклонен. - Таахалдан хранит память, - мягко, но без колебаний отвечал он. – В нем нет места для зла, войны, безумного течения жизни. На протяжении всех этих веков мы жили здесь только потому, что никогда не вмешивались в дела смертных. Однажды уже вмешались, и это стоило моему народу слишком дорого, чтобы вновь повторять ту же ошибку. Мой ответ – нет, милорд Ликард. Мы укроем вас до срока, но в вашу войну вмешиваться не будем. - А как же Танец Хаоса? – горячился Лайам, ерзая на стуле, на котором сидел. – Как же Рабы? До них вам тоже нет никакого дела? - Рабы не смогут войти в Таахалдан, как и любое другое зло внешнего мира. – Глаза Валадара тускнели и твердели, будто застывшее золото. – Мы станем приютом для тех, кому некуда будет идти, безопасным местом посреди бурлящего моря тьмы. Этого достаточно. Такая позиция слишком сильно смахивала на позицию людей, которые не желали вмешиваться ни во что, не желали даже видеть, как Мелонию захватывает Сет. И в том, и в другом случае политика невмешательства продиктовывалась простым желанием защитить свой покой и привычный мир, и Ликард мог это понять. Но не согласен был принимать. До хрипоты он говорил и говорил, стремясь убедить Валадара в том, что рано или поздно безопасности не останется нигде, но непреклонный эльф не желал слушать. Никто из них не захочет слушать ровно до тех пор, пока война не придет в их дом. Но тогда будет уже поздно. Странно, но именно в этом бестрепетном и покойном краю он особенно остро ощутил собственное бессилие и жгучее нежелание смиряться с подобным порядком вещей. Время уходило, время просыпалось сквозь пальцы золотым песком все быстрее и быстрее, и никому, кроме него, не было до этого ровным счетом никакого дела. И что было делать ему одному? Садиться в седло и скакать, сломя голову, в Латр? В одиночку пытаться зарезать Эвилид, что уверенно вели его страну на смерть? Ты уже однажды попытался в одиночку зарезать Первого Жреца Шардана, и ничего-то из этого не вышло. Глаза скользили по золотому солнечному свету, разлитому вокруг, по мягкому сиянию дворца из кварца. Тогда твоя человечность остановила тебя. Ты можешь быть уверен, что в следующий раз твоя рука не дрогнет? Поставишь на это не только свою жизнь, но будущее всей страны? И он вновь упрямо шел во дворец и вновь просил аудиенции у Владыки Валадара. И вновь слышал в ответ «нет», сказанное равнодушным и до омерзения понимающим тоном. И вновь возвращался ни с чем в каменные покои, вырубленные в скале, где его ожидало дремотное время и острое ощущение собственной бесполезности, совершенной бессмысленности всего, что он делал. Эта мука была горше всех, и она росла в нем день ото дня, подогревая какое-то совершенно отупелое упрямство в груди. Четвертый день подходил к концу, и солнце медленно ползло по небу, равнодушное и такое чрезмерно щедрое к своим детям, в опьянении своей власти и легкомыслии не замечающее, какая черная тень сгущается по самому краю его светового круга, какая черная ночь прячется за горизонтом в ожидании его захода. Там, на другой стороне Мембраны, наверное, темнело гораздо быстрее, там уже приближался вечер, а здесь закат только-только начинался, набираясь огненной рыжины. Ликард сидел на изящно вырезанной каменной лавке под ветвистой вишней, чьи листочки мелко трепетали на теплом ветерке, курил свою трубку и смотрел, как искрится солнце на поверхности озера, как купаются ласточки в синем небе над головой. Им-то не было дела до Мембраны, они могли летать привольно туда, куда им вздумывалось летать. И дела им не было ни до войны, ни до беды, ни до наступающей ночи. Мне просто нужно уехать. Дым вился над чашечкой его трубки, поднимаясь к небу, а глаза все шарили вокруг, искали ответ, ни на чем не останавливаясь, и внутри зрела, наливаясь силой, решимость. Пусть Мейра и Провидец остаются здесь и дожидаются Аватар Создателя. За ними идет погоня, их ищут, а до меня никому дела нет. Раз эльфы не хотят помогать, значит, нужно заставить людей очнуться. У него оставались связи в Латре, там был его брат, и он-то точно поверит в угрозу, дураком он никогда не был. Скорее всего, дворяне понимают, что происходит, не могут не понимать, когда прямо у них на глазах какие-то люди захватывают власть. Нужно просто связаться с ними и организовать сопротивление. Если он перетянет на свою сторону всю знать, можно будет попробовать захватить дворец, а потом… - Ликард, - мягкий голос за спиной заставил его обернуться через плечо. В двух шагах от него стояла Мейра, держа в руках какую-то книгу и глядя на него своими чудными карими глазами. Закат позолотил ее волосы, напитав их солнечным светом, и отчего-то сейчас она выглядела донельзя под стать этому месту – такая же легкая, прозрачная, древняя, как все здесь. И удивительно далекая. - Мейра, - в тон ей отозвался он, опуская трубку и указывая мундштуком на лавку возле себя. – Хотите присесть? - Да, - поколебавшись, кивнула она и изящно опустилась рядом, уложив книгу на колени и накрыв ее ладонями. От нее едва слышно пахло лавандой, и на плечах ее было платье густо-голубого цвета, будто специально подобранное в тон. Ликард невольно вдохнул ее запах и подумал о том, насколько он идет ей. А потом решительно затянулся, наполняя все свое нутро терпким дымом. Не стоило сейчас думать о ерунде, у него были гораздо более важные дела. Эта женщина только и делала, что без конца нарушала его концентрацию, колебала размеренный поток его размышлений, отвлекала его от того, что действительно требовало его внимания. И Ликард подозревал, что она делает это намеренно – чтобы выбить его из привычной колеи, манипулировать им и заставить его поступать так, как ей того хотелось. Никогда еще он не встречал женщин, которые бы так мастерски проделывали с ним подобное. Мейра взглянула на него краем глаза, будто неуверенная до конца, стоит ли что-то говорить или нет. Ликард решил на этот раз дождаться, когда она заговорит сама. Обычно она специально нервировала его молчанием, пока он первым не открывал рта, а потом за какие-то считанные мгновения настолько оплетала своими словами и сбивала с толку реакциями, что он и не замечал, как оказывался в дураках. И ему бы не хотелось, чтобы их последний разговор остался в памяти таким же. - Вы выглядите на что-то решившимся, Ликард, - проговорила Мейра, и это было совершенно не то, чего он ждал от нее. Как и всегда. Проклятая женщина однажды сведет меня с ума! Но завтра с этим будет покончено! Завтра со всей этой тягомотиной будет покончено раз и навсегда! И я сделаю уже то, что должен был сделать с самого начала. Удивительным в этой ситуации было лишь смутное чувство потери и печали, которое он неожиданно ощутил, подумав об отъезде. Подумав о Мейре. - Может и так, - равнодушно пожал он плечами, отвечая то ли ей, то ли себе. – Это не имеет особого значения. - Это не может не иметь значения, если вы не поставите об этом в известность нас, - Мейра настойчиво взглянула на него, сведя темные брови к переносице, и Ликард вздохнул. Печаль вновь сменилась раздражением, все встало на свои места. И разве же с этой женщиной что-то могло быть по-другому? А она только вздернула бровь и скептически оглядела его с ног до головы. – Вы решили сделать какую-то глупость, не так ли? - Мейра, - он выдохнул облако дыма, повернулся к ней и деланно вежливо улыбнулся в ответ. – Глупость я сделал лишь единожды: когда позволил Вазиру Радану навязать мне вас в качестве спутницы. Все остальное свое время я трачу на то, чтобы эту глупость исправить. Кажется, на этот раз у него действительно получилось, потому что лицо Мейры вытянулось на мгновение, а глаза обиженно расширились. Ликард довольно выдохнул дым. И надо-то было не так уж и много: просто честно сказать ей в лицо то, что он думал, без политеса, уважения и всей прочей бессмысленной мишуры. Да, кажется, бессмертные меня и впрямь допекли. Раньше бы я себе ничего подобного не позволил. Впрочем, он недолго наслаждался столь долгожданной победой. Лицо Мейры окаменело, глаза обросли льдом. Даже отдаленное подобие колебаний исчезло с него прочь, а осталась только твердокаменная уверенность и этот ненавистный Ликарду менторский тон. Мейра резко встала, держа книгу обеими руками и глядя на него сверху вниз. - В таком случае, я рассчитываю на то, что вы завершите свое дело здесь, дело, ради которого вы претерпели такие нечеловеческие муки в моем обществе. А значит, не удерете завтра утром в Латр, решив в одиночку героически бросить вызов Врагу и на корню уничтожить все, чего мы с таким трудом добивались. - О, несомненно, сидеть без дела в богами забытой дыре, укрытой от всего мира непроницаемой Мембраной, в ожидании одним Марнам известного чуда – это гораздо более продуманный план, который несомненно приведет нас всех к сокрушительной победе над врагом. – Ликард зло выдохнул столб дыма. – Я всегда ненавидел бездействие, миледи, как и трусливую попытку спрятаться от своих врагов. И ни разу за всю свою жизнь я не видел, чтобы такое поведение привело хоть кого-нибудь к победе! - Теперь, значит, мы прячемся? – глаза Мейры потемнели, а взгляд стал колючим. – Еще пару дней назад мы ждали Аватар, а теперь мы – прячемся? И все только потому, что Владыка Валадар отказал вам в помощи? Не будьте ребенком, которому родители отказались покупать очередную игрушку! Это вам не к лицу, Ликард! - А вам, миледи, не к лицу бесконечные попытки учить всех, как им и что делать! – Ликард понял, что сжал трубку сильнее, чем того следовало бы, когда под стиснувшимися зубами раздался мягкий звук продавливаемой древесины. Поспешно вытащив изо рта мундштук, он продолжил: - Я достаточно выслушал ваших советов за это время, и пока еще они не привели нас ровным счетом ни к чему. Так что на этот раз я намерен поступить так, как следовало поступить с самого начала. - Опрометью нестись в Латр, размахивая над головой знаменем и вопя, что вы намереваетесь уничтожить Врага? – холодно уточнила Мейра, складывая руки на груди и покровительственно глядя на него. – Метаться по улицам и подговаривать всех восстать? - Я не такой дурак, миледи, - огрызнулся Ликард. – Но и сидеть в крысиной норе, забившись в самый дальний угол и утешая себя тем, что все обойдется, я больше не собираюсь. - Значит, вот как я для вас выгляжу, - глаза Мейры потемнели, в голосе звучала колкая обида. – Трусливой и глупой, отсиживающейся в дальнем углу, надеющейся переждать Танец Хаоса там, где он ее не затронет? - Что? – заморгал вконец сбитый с толку Ликард. Не такого поворота разговора он ожидал. Вернее, он даже и представить себе не мог, что однажды Мейра переведет его в такое личное русло. Как будто своими словами он обидел именно ее. Но ведь он же не говорил о ней! А женщина смотрела на него, обвиняющая, разгневанная, сердитая, и какая-то совершенно неописуемо красивая сейчас. Выдохнув, Ликард попытался исправить положение. – Нет, миледи, ничего подобного я не имел в виду. Не принимайте мои слова на свой счет. Единственное, что я хотел сказать, так это то, что нам нужно использовать все возможности для достижения успеха. И если одна из них все никак не дает результата, значит, нужно попробовать что-то иное. Судя по всему, это не слишком-то помогло, потому что обида в глазах Мейры стала как-то глубже, более личной, более колкой. Несколько секунд она молча смотрела на него так, словно подбирала слова для ответа, а потом просто вздохнула и устало проговорила: - Поступайте, как считаете нужным, Ликард. Хотите уехать отсюда – уезжайте. Я сделала все возможное и невозможное для того, чтобы помочь вам в вашей задаче, но раз эта помощь вам больше не нужна… Что ж, значит, так тому и быть. Я умываю руки. С этими словами она развернулась и направилась куда-то в сторону среди цветущих деревьев и пропитывающего воздух заходящего солнца. Ликард понял, что таращится ей вслед, пытаясь осознать, что только что произошло. Мейра просто сдалась? Действительно сдалась, поддавшись его уговорам? Или сделала вид, что сдалась? Специально, чтобы он побежал за ней и начал ее уговаривать? Чтобы он же и настаивал на ее плане, который считал бессмысленным и глупым, чтобы изменил свое решение уехать? Маленькая фигурка в синем платье двумя руками прижала к груди книгу, сутуля плечи и торопливо уходя прочь, и что-то очень ранимое сейчас было в ней. Ты дурак, зло сказал себе Ликард, дурак, который обидел ее просто потому, что ему нужно было хоть на ком-то вызвериться. Вот и беги теперь за ней, догоняй, извиняйся. Он поспешно поднялся с лавки, выдыхая горький дым и глядя ей вслед. Но какое-то движение на заднем плане привлекло его внимание. Что-то белое мелькнуло на дороге, ведущей к кварцевому дворцу. Ликард прищурился, вглядываясь туда. Какие-то фигурки быстро спускались по кварцевой лестнице к центру города. И бежали они с востока, с той стороны, которую так щедро сейчас заливало своими лучами закатное солнце. Одетые в ослепительно-белые одежды фигурки. Совсем не похожие на эльфов. Взгляд Ликарда скользнул между деревьев в ту сторону, куда ушла Мейра, но она уже затерялась среди низкорослых деревьев и ярусных террас города. Странное чувство горечи разлилось внутри, и он вздохнул, выбивая трубку о каблук сапога. Не следовало обижать ее. Они все устали от бездействия, устали от неизвестности, от постоянного ощущения нарастающей гнетущей угрозы. И раз он вел их за собой, раз был главой их маленького отряда, значит, он должен был вдохновлять, воодушевлять и поддерживать их. А не орать и оскорблять. Ладно, сделанного не воротишь. Если получится извиниться перед ней до отъезда, извинюсь. А нет, так и боги с ним. Что уж тут поделаешь? Глаза сами скользнули обратно на восточную дорогу, по которой бежали к дворцу две фигурки в белом. Неожиданно от дворца отделилось несколько фигурок эльфов в бежевых одеждах и со всех ног бросились им навстречу. Ликард пригляделся, заинтересованный происходящим. И что там произошло? Что это были за люди в белом? Он мог бы и сходить, поглядеть. Тем более, что Лайам пару часов назад заявил, что пойдет, пройдется по дворцу. Ликард еще не говорил ему о своем решении уйти и подозревал, что друг с радостью согласиться уехать вместе с ним. Непоседливому до’Витору в Таахалдане было совсем уж невмоготу, и он откровенно изнывал, слоняясь по округе и пытаясь найти себе хоть какое-то занятие. Убрав трубку за пазуху, Ликард приказал себе не смотреть в ту сторону, куда ушла Мейра, и решительно зашагал вниз, к ближайшей лестнице между ярусами города, ведущей в чашу котлована, к недвижимо застывшему озеру, вызолоченному лучами закатного солнца. А между тем фигурки на ведущей к дворцу лестнице встретились и после небольшого замешательства все вместе бегом бросились к дворцу. Причем Ликард разглядел, как одна из них передала что-то большое и тоже белое в руки одного из эльфов. Могло ли это быть тело? Ликард понял, что ускорил шаг, заинтересовавшись происходящим. За последние четыре длинных мучительных дня, что они провели здесь, ничего подобного он не видел. Только тягомотное течение жизни, в которой ничего не менялось день ото дня, только бестрепетные лица, полные рассеянного покоя. К тому моменту, как он достиг подножия выполненного из каменного кружева моста, обрамленного брызгами свергающегося с небес алмазного водопада, фигуры уже исчезли где-то среди прозрачных колонн дворца. Ликард даже не успел приметить, куда их увели, слишком далеко находился в тот момент, когда они проходили между первыми колоннами. И теперь колебался, неуверенный в том, стоило ли идти во дворец и пытаться выяснить, что произошло, кто эти люди. Это ведь могло и не касаться его вовсе. Ему не слишком хотелось совать нос в чужие дела, особенно, учитывая холодок в отношениях с Валадаром, который день ото дня становился все ощутимее. Чем сильнее они с Лайамом настаивали на том, что эльф обязан помочь им выбить Эвилид из Латра, тем холоднее и скованнее становились его ответы, короче – аудиенции. Впереди между колонн мелькнула какая-то фигура, и Ликард вскинул голову, приглядываясь. Один из эльфов Таахалдана, кто-то из дворцовой челяди, облаченный в просторные бежевые одежды, которые здесь называли термином алит, чуть более поспешно, чем обычно, направлялся в его сторону. Заметив Ликарда, он вздрогнул и ускорил шаг. Что-то шевельнулось внутри, что-то странно звонкое и нетерпеливое, словно первый зеленый листок, прорывающий твердую оболочку почки. Ликард, заставляя себя сдерживать шаг, направился навстречу эльфу. Могло ли быть так, что эти люди в белом были теми, кого они ждали? Он боялся верить, боялся надеяться на это, но ноги сами ускорили шаг, заставляя его едва ли не бежать навстречу эльфу. Они встретились у основания моста, и Ликард, сдерживая нетерпение, заставил себя поклониться бессмертному. Эльфы были очень щепетильны в вопросах этикета, и без подобного приветствия его могли бы просто проигнорировать, даже если этот эльф действительно спешил именно к нему навстречу. Но на этот раз, похоже, дело было настолько важным, что бессмертный отбросил почти все формальности при приветствии. - Милорд Тан’Тамаранид, доброго вечера вам, - почти что кивнул ему эльф, пропуская длинные приветственные пожелания благоденствия и процветания. Ликард насторожился: такое поведение для любого другого существа на его месте означало бы почти что панику. – Хорошо, что я нашел вас здесь. Владыка Валадар просил передать вам, что друзья, которых вы ожидали, прибыли в Таахалдан. И вы сможете поговорить с ними через некоторое время. Воздух внезапно стал легким и сладким, переполняющим его грудь дыханием первого весеннего ветра. Ликард позволил себе всего один вдох насладиться тем, как буквально рассыпается громадная гора, что все это время лежала на его плечах. Ослепительное ощущение невероятного покоя затопило его, заполнило его целиком, такое долгожданное, такое совершенно неожиданное, такое выстраданное. Неужели же это произошло, Грозар? Неужели? С трудом мотнув головой, он заставил себя вернуться к реальности. От ощущения спавшего с плеч груза тело казалось таким легким, будто прямо сейчас могло взлететь, стоит только ветру легонько зашептать засыпающим на ночь деревьям колыбельную песню. - Я видел, как какие-то люди в белом вошли в город, - заставляя себя сфокусировать внимание и сдержать ликование, Ликард взглянул на эльфа. – Мне показалось, что они спешили. - Именно так, - кивнул бессмертный, облизнув губы. Ликард внимательнее пригляделся к нему: вид у эльфа был неуверенный, встревоженный и вовсе не из-за того, что он спешил поскорее отыскать Ликарда и передать ему новость. Глаза у него бегали, глубокая морщина залегла между бровей, спина окаменела, как палка. Ликард еще ни разу не видел, чтобы бессмертные Таахалдана вели себя так. – Возникли некоторые трудности, но не стоит беспокоиться, милорд Тан’Тамаранид. Как только эти трудности будут разрешены, вы сможете поговорить со своими друзьями. - Трудности? Что еще за трудности? – нахмурился Ликард, рассматривая перепуганного эльфа. Тот и впрямь боялся, боялся не на шутку, и раз так, значит, случилось что-то по-настоящему плохое. – Что с Аватарами? - Прошу вас, не надо так кричать, - поморщился эльф, инстинктивно оглядываясь по сторонам, словно их мог кто-то подслушивать. – Владыка Валадар полностью контролирует ситуацию, повода для тревоги нет. Вот только бегающие глаза эльфа говорили Ликарду об обратном, и решение пришло само. - Я хочу увидеть их немедленно. Отведите меня туда, - твердо проговорил он, глядя на бессмертного. - Это невозможно, милорд Тан’Тамаранид, - покачал головой эльф. – Сейчас не время для бесед. Как только ситуация разрешится, за вами пришлют, и вы сможете поговорить с… друзьями. Возможно, все дело было в ссоре с Мейрой. Или в долгих месяцах ожидания. Или в том долгожданном ощущении свалившейся с плеч горы тревог. Или во всем вместе, но только на этот раз Ликард не намеревался ждать. Как и бессмысленно препираться с этим эльфом вместо того, чтобы самому разобраться в происходящем. Ему уже до тошноты обрыдло, что другие бесконечно решали за него, что ему приходилось смиряться с обстоятельствами, терпеть, подстраиваться, без конца гнуть шею, позволяя другим людям, Эвилид, Сету, самим Марнам решать за него. А может, все дело просто в том, что ты благородный? И что ты не привык, когда кто-то говорит тебе, что делать? Это не имело значения. Ничто больше не имело значения, потому что Аватары пришли по его зову, и ждать еще сколько-то он не намеревался. Развернувшись, Ликард быстро и уверенно зашагал в сторону кварцевой колоннады, подпирающей небеса. Бессмертный за его спиной запричитал, что ему не стоит сейчас идти туда, что его позовут, когда все решится, что он не имеет права… Но Ликард не слушал. Сорвавшись в бег, он легко устремился к слишком хорошо знакомой ему части дворца, куда приходил каждый день, бессмысленно обстукивая пороги Валадара в призрачной надежде получить хоть какую-то помощь. Длинные ноги отмеряли метр за метром, а дышать было так легко, так сладко, словно стискивающие грудь железные обручи лопнули в один миг. И в голове было шаром покати – только обрывки мыслей просверкивали, метались, словно обезумевшие птицы перед грозой. Он позвал Аватар Создателя на помощь, и они пришли. И это ужасное, невыносимое, бесконечное ожидание и бездействие закончились. Теперь они выступят на Латр, теперь-то они изгонят Эвилид из Мелонии, и ради этого Ликард готов был заплатить любую цену. Чего бы ни потребовали Аватары, чего бы ни попросили: клятву верности, его жизнь, да что угодно, он готов был это им отдать. Впервые за все это время его голос был услышан, впервые ему пришел ответ. Первый ответ, который был не пустым обещанием, но реальной возможностью изменить что-то. И на этот раз упускать его Ликард не намеревался. Бессмертный бежал за ним, отчаянно взывая к нему, крича и причитая, чтобы он остановился, но Ликард не слушал. Он взлетел по ступеням, ведущим к простой белой двери в башню, где жил Владыка, прогрохотал каблуками сапог по навеки застывшим в тишине помещениям первого этажа, застучал ими по ступеням лестницы, взбираясь вверх, туда, к покоям Валадара. Аватары, что бы с ними ни произошло, должны быть там, больше им быть просто негде. Вряд ли Владыка стал бы принимать их в другом помещении. Да и не слишком уж их было много в этом дворце, где помимо него самого жили представители царствующей фамилии и приближенные. Ликард отмерил три пролета прозрачных ступеней и почти что стрелой вылетел в круговой коридор, ведущий к покоям Владыки. И вот тут-то и замер, тяжело дыша от быстрого бега и глядя на двух женщин, что стояли возле закрытой двери, ведущей в покои Валадара, и отчаянно пререкались с пепельноволосым Халаром, управляющим делами дворца. Одна из них была очень высока, даже выше самого Ликарда, и широка в плечах почти как мужчина. За плечами ее виднелись рукоятки двух катан, а между ними – нанесенный на белую ткань куртки символ двух наложенных друг на друга треугольников, в центре которого прорастал из воды большой белый цветок. Ее черные волосы были коротко острижены, только на затылке остался короткий хвостик волос. Рядом с ней беспомощно стояла вторая женщина, совсем невысокая, почти что на две головы меньше ее, хрупкая и маленькая все в той же белой одежде с символом шестиконечной звезды с цветком на спине. У нее волосы были длинными, темно-русыми, свободно распущенными по плечам. И она первой обернулась к Ликарду, глядя на него широко распахнутыми испуганными глазами, серыми глазами, похожими на волнующееся в непогоду зимнее море. - Пустите нас к ней! – настаивала высокая женщина, наседая на Халара. Выговор у нее был странным – протяжным и каким-то не очень внятным, Ликард такого еще ни разу в своей жизни не слышал. – Мы – ее Спутницы, мы должны быть рядом с ней сейчас! Это очень важно, понимаете? - Владыка Валадар приказал не беспокоить его, пока он исцеляет Аватару Ниеру. Ему нужна тишина и концентрация, которых сложно будет добиться в присутствии посторонних людей, - бестрепетно ответил Халар, даже и бровью не поведя. - Мы – не посторонние, - упрямо нагнула голову черноволосая, глядя ему почти что вровень в глаза. – Мы – ее Спутницы, мы части ее души. Такова природа связи между нами, природа клятвы, которую мы принесли. Мы чувствуем все, что с ней происходит, и мы можем помочь Валадару исцелить ее! Поймите, мы должны использовать любой шанс, чтобы вытащить ее оттуда, даже самый крохотный! - Спутница Мефнут, - спокойно ответил Халар, полуприкрыв веки так, будто испытывал невыносимую скуку. – Я понимаю вашу тревогу за Аватару Создателя, но, как я уже сказал, в данный момент она находится в присутствии Владыки Валадара. У него достаточно сил, чтобы справиться с любой напастью, с которой она могла столкнуться. Все, что ему требуется для исцеления Ниеры, - это тишина и концентрация. И поверьте, в том случае, если ваша помощь понадобится, я сразу же приведу вас к нему. А сейчас прошу вас, давайте не будем горячиться. Вы проделали долгий путь, очень устали. Будет лучше, если вы отдохнете и оправитесь к тому моменту, как Аватара очнется. - Мы должны быть рядом с ней, - тряхнула головой женщина, в упор глядя на эльфа. – Мы – ее Спутницы, и мы никуда не уйдем отсюда, пока не убедимся, что с ней все в полном порядке. - Милорд Тан’Тамаранид! – почти что закричал за его спиной эльф, выбираясь с винтовой лестницы, и Ликард обернулся, отводя глаза от странных женщин, спорящих с Халаром. Всю дорогу бежавший за ним бессмертный запыхался и глядел сердито, словно растревоженный пес. – Прошу вас, милорд Тан’Тамаранид!.. Теперь уже и темноволосая женщина осеклась и обернулась, непонимающе глядя на него. Как и Халар, взгляд которого больше походил на каменную плиту. Ликард выпрямился, отбрасывая прочь от себя все сомнения, и шагнул навстречу двум женщинам в белом, громко проговорив: - Меня зовут Ликард Тан’Тамаранид. Это я отправил письмо Аватарам Создателя с просьбой о помощи с захватившими Латр людьми Врага. Я рад приветствовать Аватар Создателя и их Спутниц в Мелонии! Женщины переглянулись, а затем черноволосая без улыбки оглядела его с ног до головы цепким взглядом темно-зеленых глаз и протянула ему широкую ладонь. Взгляд у нее был прямым, а пожатие мозолистой руки – крепким. - Мое имя – Мефнут дель анай, дочь Набут, Двурукая Кошка из Рощи Великой Мани. А это – Спутница Авьен из Андозабара. Грозная да сияет вам, милорд Тан’Тамаранид. – Он не успел спросить, кого она имеет ввиду, как Мефнут отпустила его ладонь и мрачно добавила. – И коли так, то помогите нам уговорить этого бессмертного пустить нас к Аватаре Ниере. Потому что иначе она может погибнуть.