Танец Хаоса. Иллюзии

Позевывая, Милана стояла возле покоев наследницы Гаярвион и тихонько посмеивалась себе под нос. Солнце за окнами медленно поднималось над миром, воздух постепенно прогревался, но все же был не таким душным, как в расположившемся на далеком юго-западе Андозабаре. Утренняя тренировка на плацу уже подходила к концу, а в это время наследница обычно была уже на ногах и вовсю занималась делами государства. Потому и Милану принять не могла. Причина была так себе и вызывала улыбку. Сложив руки на груди, Милана прислонилась спиной к каменной стене замка и ждала. Что ж, если наследница полагает, что таким образом демонстрирует ей ее место и положение – пожалуйста. Публичные демонстрации всегда смешили ее своей бесхитростной наивностью. Дома, в Данарских горах, они обычно означали или заигрывание, или невозможность бросить открытый вызов – поединки между Дочерьми и Младшими Сестрами строжайше запрещались, и многим приходилось по много лет ждать достижения звания сестры, чтобы раз и навсегда разрешить кулаками все свои споры. Но здесь, по эту сторону гор, подобные вещи являлись неотъемлемой частью политики, всей этой бесконечной игры полувзглядов, недомолвок, интриг и взаимной враждебности, которым люди предавались с вдохновенным восторгом, будто дети – игре в снежки. Наверное, Гаярвион полагала, что таким образом унижает и задевает ее, что ожидание под дверью заставит Милану выйти из себя или начать нервничать. Что ж, она просто не знала, каково это – быть дочерью Саиры дель Лаэрт. Узкая бойница окна справа в конце коридора бросала длинный прямоугольник света на грубый камень пола под сапогами Миланы, накрытый простым голубым ковром. На женской половине крепости элементов декора было больше, чем на мужской. Здесь встречались и декоративные панно с изображениями птиц и животных, и ковры, и большие настенные гобелены, испещренные цветочными узорами. Пахло камнем и степями, а еще немного – пылью. В Сером Зубе похоже пахло, Милане довелось провести там много времени, сначала тренируясь работать с крыльями, позже – в составе части гарнизона Каэрос, несущей дозорную службу. Так что торчать в одной позе на стене и ждать она умела уж точно получше, чем норовистая наследница престола Бреготта, привыкшая к тому, что все вокруг говорили ей только «да». Милана хмыкнула, качая головой. Бернард и сам не верил в свои слова, когда просил ее подружиться с наследницей, пахло от него неуверенностью и сомнениями. Видимо, «подружиться» на языке Гаярвион означало «прогнуться», но Милана этого делать не собиралась. Какие угодно нравы могли царить по эту сторону гор между подчиненными и высшими по званию, но она привыкла к другому. Привыкнет и Гаярвион, коли им придется следующие годы до рождения наследника провести бок о бок. Милана стояла здесь уже как минимум час, наблюдая за тем, как снуют мимо слуги, занимаясь обычными дневными делами, как солнечный свет медленно переползает по стенам коридора следом за шествующей по небу со Своим щитом Огненной. Когда она только сунулась к наследнице, та была еще не одета и в простом шелковом халате сидела за столом у окна в приемной, проглядывая какие-то отчеты. Или делая вид, что проглядывает их. Вид у нее был крайне увлеченным и погруженным в работу, но пахло от нее неприязнью и густым сладковатым злорадством. Она даже и глаз не подняла на Милану, попросив ту обождать за дверью. И вот уже битый час миновал, как она здесь стояла, а на прием ее так никто и не позвал. И впрямь, здешние женщины так сильно отличались от анай. Они вели себя капризно, переменчиво, непоследовательно и очень вольно, гораздо вольнее, чем позволял себе кто-нибудь в Данарских горах. Там за попытки манипулировать, дразнить или унижать обычно выбивали зубы, пусть даже и тайно от всех. Не всем, разумеется, - Ремесленниц бы никто не тронул, потому что они не сражались, но даже они не заходили так далеко в попытках злоупотреблять своим статусом. Здесь же женщины только и делали, что оплетали тенетами слов, интриговали, скрывали свои тайны и без конца соперничали друг с другом, будто просто не могли жить спокойно. Наверное, так происходило от того, что мужчины позволяли им себя вести с собой подобным образом? А может, скрытность была второй натурой всех здешних людей? Припомнив встреченных ею андозабарцев, Милана только вздохнула. Женщины без конца интриговали, мужчины строили планы и скрытно сражались друг с другом. И даже угроза Танца Хаоса, которая, казалось, должна была прекратить все это и заставить людей объединиться, в итоге только спровоцировала еще большую волну интриг и свар. - Спутница Милана, - позвал приглушенный толстой дверью холодный голос наследницы Гаярвион. Ухмыльнувшись, Милана оттолкнулась от стены, одернула на себе пояс с долором и распахнула дверь. Приемная покоев наследницы была вполне под стать ей – строгая, но при этом обставленная со вкусом, на контрасте с почти аскетичными комнатами короля выглядящая роскошной. Пол покрывал ковер с густым ворсом и вышитыми на нем геометрическими узорами, со всех сторон окружающими символ дома Эрахир – разбросавшего в стороны крылья орла. Мебель из темного дерева была украшена костяными вставками, сиденья оббиты бархатом темно-синего цвета. Ряды стульев выстроились вдоль стен – на них Гаярвион рассаживала посетителей, когда принимала сановников в своих покоях, а не в приемной отца. Большой мраморный камин украшала позолота и затейливая резьба с инкрустацией из лазурита и перламутра, а на каминном экране, выполненном из шелка, сражались друг с другом два больших пятнистых южных кота. Характер наследницы демонстрировало и старинное оружие на стенах, и большая картина с изображением какой-то женщины в доспехах, держащей знамя над головой и призывающих мужчин на сражение. С ними соседствовала тонкая ваза из почти прозрачного фарфора, в которой в воде стояла одна единственная белая как снег роза. Милане в глаза бросились длинные и острые шипы под нежными листьями. Сама Гаярвион сидела за столом, просматривая разложенные перед ней на лакированной столешнице листы бумаги. Здесь же был и пишущий набор из серебра, изукрашенного вставками из оникса, две большие шкатулки с наборной мозаикой на крышках, в которых она, судя по всему, хранила свои бумаги. Демонстративно не глядя на вошедшую Милану, она еще несколько секунд поразглядывала какой-то лист, а потом убрала его в шкатулку и все-таки подняла глаза. Несмотря на неприязнь к наследнице, Милана вынуждена была оценить красоту этой женщины. Глаза у нее были серыми, будто потемневшее от времени серебро, опушенными длинными густыми ресницами, что делало их еще темнее и глубже. Тяжелые пшеничные волосы Гаярвион собрала на затылке и уложила в сложную прическу, оставляющую открытыми лицо и лоб. Очарования добавляла ей и родинка на правой щеке, лишь подчеркивая утонченную холодность черт и горделиво вздернутый подбородок. Сегодня наследница облачилась в тунику из бледно-голубого, почти белого шелка, и у Миланы возникла ассоциация с холодным осенним утром, когда обросшие за ночь инеем травы золотит колкое восходящее солнце. - Светлого утра под очами Грозной, первая, - поздоровалась Милана, закрывая за собой дверь и проходя в помещение. - И тебе доброго утра, Спутница. Присаживайся. Все это было сказано ледяным тоном без намека на улыбку, изящная кисть указала ей на стул, стоящий перед столом, как указывают хозяева своим собакам на их место в углу. Сдержав усмешку, Милана отодвинула себе стул и уселась напротив наследницы, прямо глядя ей в глаза. - Ты хотела меня видеть, первая. - Хотела, - колкая вспышка неприязни в запахе Гаярвион сменилась однотонным раздражением. Правда, на ее лице это никак не сказалось, - эта женщина прекрасно умела держать маску. - Я здесь, - пожала плечами Милана, ожидая продолжения. Несколько секунд наследница внимательно рассматривала ее своими стальными глазами, а потом заговорила. - Ты очень далеко от дома, Спутница Милана. И, если я правильно поняла по твоим рассказам, ваши обычаи довольно сильно отличаются от наших. - Твоя правда, первая, - согласилась Милана, размышляя о том, к чему она ведет. Глаза Гаярвион неуловимо сверкнули: вряд ли ей нравилось, когда ее перебивали. - И конечно, когда любой чужеземец попадает в незнакомые ему края, он привлекает к себе пристальное внимание окружающих. Многие хотят завязать с ним дружбу, узнать что-то о нем, установить контакт. Но, согласись, не зная чужих обычаев и законов, довольно легко совершить ошибку, оступиться, принять не ту сторону. У вас есть поговорка – «не лезь в воду, не зная броду»? - У нас есть похожая поговорка, первая. «Не щелкай волка по носу, коли крыльев нет». – Милана улыбнулась, вдыхая запах Гаярвион и отслеживая ее реакцию. - О! – вскинула брови наследница, и запах ее изменился, став острым, как взгляд степной хищной птицы. Угрозу она услышала, и, похоже, ее это взбесило. – И впрямь, довольно похожее присловье. И емкое, как раз подходит к подобной ситуации. - К моей ситуации? – уточнила Милана, улыбаясь краешком губ и разглядывая женщину. Перекидываться путаными фразами ей было скучно. Гаярвион была достаточно сильным соперником, чтобы проявить уважение и сойтись в открытую. Анай учили, что принимая вызов, они проявляют уважение к сопернику, и нынешняя ситуация наглядно демонстрировала это. - Несомненно, - кивнула наследница, откидываясь на спинку кресла и кладя руки на резные подлокотники. Более надменную позу сложно было представить. – Особенно в части, касающейся крыльев. - Вот уж не ожидала, - покачала головой Милана, и Гаярвион очаровательно улыбнулась ей. - А так и есть, Спутница Милана. Но, естественно, тебе простительна некая… легкомысленность, учитывая твое положение и происхождение. И все же, любое снисхождение имеет свои пределы, ты должна это понимать. Тон у нее был невыносимо самодовольным, и на один единственный миг Милана дрогнула, ощущая, как внутри медленно и недобро заворочался зверь. Но сразу же вернула себе привычную невозмутимость. Дети могли сколько угодно ругать облака и грозить кулаками небу – дождь от того не прекращался, и гроза не смиряла своего нрава. - И к чему же ты снисходишь, первая, позволь тебя спросить? – ровным тоном уточнила она. – А то я все в толк не возьму никак. Ходишь без конца смурная, рычишь на меня, пока все вокруг улыбаются. И коли именно так выглядит снисхождение, то ты уж просвети меня о его причине, будь добра. - Его причина – твоя верность, Спутница Милана, которая вызывает у меня лично большие сомнения. - На этот раз Гаярвион не стала пускать дым в глаза и ответила прямо, уже без улыбки. – Мой отец приблизил тебя к себе, одаривает своим вниманием и заботой. Торвин от тебя в восторге. Остальные лорды посвящают тебя в свои планы, охотно делятся информацией о том, что происходит на наших восточных границах. Про оборону Бреготта тебе многое рассказывают, хоть я и противилась тому. Тебе оказано очень большое доверие, но ты, видимо, не собираешься ограничиваться этим и заводишь связи более личного характера, идущие вразрез со здравым смыслом и логикой. - Ну так если это связи личного характера, то причем здесь здравый смысл и логика, первая? И уж тем более – ты сама? – спросила Милана. - При том, что тебя сюда позвали защищать Бреготт от Рабов Аватара Хаоса и договариваться от имени Аватар. А не забираться в постель к моей родне. – Глаза Гаярвион сверкнули неприкрытой яростью. - Ну я же не к тебе в постель забралась, правда, наследница? – Милана тоже откинулась на спинку стула, устраиваясь поудобнее и скрещивая вытянутые ноги под столом. Гаярвион не спускала с нее глаз, не пасовала, и это было даже приятно – играть с ней в гляделки. Уж лучше, чем видеть чужой румянец и натянутую улыбку или слышать шепотки за своей спиной. – Тогда тебе какое дело до того, с кем я сплю? - Мне не было бы дела, если бы ты не была послом Аватар и их официальным представителем. Мне не было бы дела, если бы ты не забыла о том месте, которое ты здесь занимаешь. – Пальцы наследницы на набалдашниках кресла напряглись, но голос все еще оставался ровным. – Ты сюда пришла как просительница, а не как хозяйка. Я не знаю, как принято у вас в горах, - вот тут уже в ее тоне прозвучало неприкрытое презрение, и зверь внутри Миланы вновь зашевелился, - но у нас, когда люди хотят проявить себя, они демонстрируют это на деле и не тем образом, которым это делаешь ты. Твои кувыркания с моей теткой вряд ли смогут кого-то здесь впечатлить. Дэлая никогда не была монашкой, и если ты полагаешь, что твоя с ней связь даст тебе какие-то преимущества или прибавит веса твоим словам, то ты глубоко ошибаешься. Любовников она меняет как перчатки, и моему отцу хватает ума держать их подальше от решения государственных вопросов. Так что вот тебе совет на будущее, Спутница Милана. Если ты действительно чего-то стоишь, докажи это делом, а не телом. И тогда у тебя вряд ли возникнут проблемы с рекрутерством или несением святой вести о приходе Аватар Создателя в наш бренный грешный мир. А вот теперь уже удерживать зверя стало по-настоящему тяжело. Перед глазами помутилось от ярости, а внутри буквально полыхнул лесной пожар, но Милана силой удержала его. Низинники ничего не понимали в вопросах чести, - это было не новостью для нее, это было фактом, и злиться на это не имело никакого смысла. Низинники всегда судили по себе, все всегда судили по себе, в том числе и анай, – с большим трудом, но все же вынуждена была признать она. Да, эта женщина сравнила ее со скотом, бросила в лицо оскорбление, которое дома вряд ли можно было бы смыть чем-то, кроме крови. Но Милана и впрямь уже очень далеко ушла от дома. Гаярвион внимательно наблюдала за ней, и пахло от нее – злорадным удовлетворением. Видимо, все-таки сдержать лицо до конца беспристрастным у Миланы не получилось. Ну что ж, невелика потеря. Да и за себя она всегда умела постоять – недаром же была дочерью царицы Каэрос. А потому Милана только вздохнула и заговорила, глядя прямо в глаза нахальной девчонке. - Я скажу тебе то же самое, что сказала и Дэлайе, что говорила уже очень многим женщинам в этом краю. Если мне что-то нужно, я просто беру это, и мне для этого не требуется чья-то протекция, помощь или поддержка. Если кто-то хочет оспорить это мое право, что ж, он может бросить мне вызов и попытаться это сделать, а кто выйдет лучшим – решать только Небесным Сестрам. – Гаярвион медленно выпрямилась еще больше, словно позвоночник у нее замерз, и тот же лед затянул и ее глаза, но Милана не дала себя перебить. - Что же касается моей верности, то ни у кого, кроме тебя, она сомнений не вызывает. И прежде всего – у твоего отца. - Это я уже заметила, - глаза наследницы сузились. - А что до доказательств – мне нет нужды никому и ничего доказывать, - продолжила Милана, игнорируя слова Гаярвион. – Я делаю свое дело потому, что выбрала так, потому что это – мой долг вне зависимости от того, нравится мне это или нет. И делаю его так, как считаю нужным. Если ты не видишь этого – это твоя беда, первая, а не моя. Устраивать для тебя дополнительные показы я не намерена. - Я прекрасно вижу все, что ты делаешь, Спутница Милана, - тихо проговорила наследница. – И будь моя воля, тебя бы здесь уже не было. - Но пока это не в твоей воле, первая, - спокойно напомнила ей Милана. – Равно как и не в моей – учить тебя чему-либо. Поэтому давай просто выполнять свой долг так, как того хочет от нас Милосердная, и не мешать друг другу в этом. - Под своим долгом ты сейчас подразумеваешь слежку за мной? – Гаярвион говорила очень напряженным голосом, с трудом сдерживая рвущуюся из груди ярость. - Я не слежу за тобой, первая, - развела руками Милана. – Для этого у меня слишком много дел. - И ты, конечно же, скажешь, что не имеешь никакого отношения к решению моего отца приставить тебя ко мне в качестве охранницы? – Гаярвион почти рычала. – Что оно – обременительно для тебя, и что ты вовсе этого не добивалась? - Скажу, - кивнула Милана, расслабляясь и позволяя зверю внутри себя выпустить острые ледяные когти. Вот и вскрылась настоящая причина всего этого представления, к которой Гаярвион так долго все это вела. И коли так, пришло время биться грудь в грудь, честно и открыто без всех этих интриг и взаимных угроз. Взглянув в глаза женщины, Милана твердо проговорила: - Бернард предложил мне сделку – Фаишаль в обмен на твою жизнь. Я дала слово, что сберегу тебя, он отдал Аватарам Лепесток. Все просто. - Все не просто! – рявкнула Гаярвион, вскакивая с места и с силой сметая со столешницы все, что на ней было. Грохнула об пол шкатулка с бумагами, раскрылась, выбросив наружу белый ворох своего содержимого. С глухим стуком покатилась по ковру раскупорившаяся чернильница, и чернила хлынули на ковер, оставляя на нем густые черные кляксы. – Вы сговорились за моей спиной! – глаза наследницы горели неистовым огнем, голос сорвался на крик. – Он продал меня, как кобылу на базаре, и утверждает, что это для моего же блага! А ты осмеливаешься мне в глаза тявкать, что тому не рада! Не рада подслушивать каждое мое слово, примечать каждый жест и передавать все это Аватарам! Называешь все это своим долгом, твердишь про выбор! Не лги, Милана! Ты сделала все это нарочно, надеясь получить рычаги давления на меня! Подружилась с моим суженным, трахаешь мою тетку, теперь еще и в телохранители ко мне набилась! Что дальше? Ты и в мою постель попробуешь пробраться или всех моих служанок обойдешь в надежде выведать что-нибудь важное для своей госпожи? Стул грохнул по полу, а ладони до боли врезались в столешницу. Только тогда Милана осознала, что тоже вскочила на ноги и теперь нависает над столом, тяжело дыша от ярости и не сводя глаз с проклятой зарвавшейся низинной бхарой, возомнившей о себе слишком много и переходящей все границы дозволенного. - Вы все здесь кричите о чести. И раз так, вспомни об этом и ты и попридержи язык, первая. – Голос был хриплым и больше напоминал рычание, но сдержать его Милана сейчас не могла и не хотела. Яростные глаза наследницы сверкали ей в глаза, словно два раскаленных солнца. – Мне дела нет до тебя и твоих дел, мой долг – служить Аватарам, и я исполняю его. Мое место – с моим народом, но я здесь, буду охранять тебя ровно столько, сколько потребуется, чтобы ты родила своей стране сына. Не вини меня в том, что у твоего отца есть право приказывать тебе. Это ваш закон, вы сами его приняли, сами ему служите, вот сами и расхлебывайте. И если еще раз попробуешь оскорбить меня, я не посмотрю, что ты – королевна. Потому что ведешь ты себя как глупая девчонка, которая напрашивается на хорошую взбучку. И коли к своим годам тебя не научили, что за это бывает, то я рада буду продемонстрировать. - Ты мне угрожаешь?! – почти взвизгнула Гаярвион, непроизвольно зашарив рукой по поясу, на котором обычно носила изукрашенный кинжал в ножнах. - Я тебя предупреждаю, - твердо проговорила Милана, не опуская глаз. – В первый и последний раз. Не шути со мной, королевна. - И я тебя тоже предупреждаю, Спутница! – вот теперь Гаярвион действительно шипела, как самая настоящая змея. Даже глаза у нее стали совсем змеиными – узкими и злыми, буквально сочащимися ядом. – Я буду следить за тобой так же внимательно, как и ты за мной. Одна ошибка, - одна единственная! - и я не посмотрю на то, кто ты, и о чем с тобой договорился мой отец. - Это все, что ты хотела мне сказать? – рыкнула Милана, чувствуя, как впиваются ногти в столешницу. - Это лишь малая часть, уж поверь мне! – отозвалась Гаярвион. – Но я попридержу остальное при себе, чтобы продлить удовольствие! - Замечательно! Не захлебнись только, королевна, - посоветовала Милана, развернулась к ней спиной и зашагала к двери. - Поклон, Спутница! Со мной прощаются поклоном! – донеслось ей в спину, и Милана буркнула через плечо: - Я не прощаюсь. Встретимся за завтраком, первая. Громкое рычание было ей ответом, а сама она со всей силы грохнула дверью, получив от этого мстительное удовлетворение. Так и началась их взаимная, обоюдная и искренняя мука, которую Бернард называл сотрудничеством, преувеличенно бодро обещая, что рано или поздно они подружатся. За завтраком, на котором помимо них с наследницей присутствовали король и Торвин, царила могильная тишина, и напряжение в воздухе можно было ножом резать. Бернард молчал, нарезая свое мясо и то и дело бросая на двух женщин короткие внимательные взгляды. Что кот нашкодивший – только уши не прижал. Торвин поначалу пытался развлекать их беседой, шутил, что-то рассказывал, но, не встретив поддержки, тоже скоро примолк и занялся своей едой. У наследницы аппетита явно не было, она сидела с прямой спиной и едва притронулась к еде, не глядя ни на кого, и больше всех – на Милану. А та только методично подчищала свою тарелку, потому как после вчерашней полубессонной ночи и утреннего скандала аппетит разгорелся не на шутку. К тому же, анай-то прекрасно знали, как тяжело растить хлеб на скудной почве гор, и на памяти Миланы не раз случались полуголодные зимы. Жизнь научила ее использовать каждую кроху энергии, какую она только могла получить, а потому отказываться от еды, вне зависимости от причин, было бы почти святотатством. Под самый конец трапезы Бернард все-таки разомкнул сжатые в нитку губы и негромко проговорил: - Приготовления к походу закончены, мы выезжаем завтра с утра. Так что заканчивай свои дела здесь, Спутница Милана. Поедешь с нами смотреть Вернон Валитэ и оборонительные сооружения в Хмурых Землях. - Почту за честь, первый, - кивнула она, поднимая глаза от тарелки. - Отец, какова надобность отрывать Спутницу Аватары от ее дел и тащить с собой в расположение армии? – Гаярвион подняла на него безмятежные глаза. – Вряд ли на восточных рубежах она найдет поддержку своим идеям. Никто из солдат пока не выразил желание присоединиться к Спутникам, и вряд ли это случится в дальнейшем. Возможно, будет лучше, если она останется здесь, где желающих принести присягу Аватарам – целая прорва? Торвин выпрямился, откладывая в сторону салфетку и бросая косой взгляд на наследницу. Судя по его виду, ему уже тоже все было известно. - Мы уже обсуждали это, дочь моя, - покачал головой Бернард. Вид у него был усталым. – И ты знаешь, каков мой ответ. - Тогда давай спросим саму Спутницу. Может, у нее совсем другие планы? Может, ее ждут неотложные дела? Или важные встречи? – Гаярвион вскинула брови в притворной заинтересованности. Глаза ее кольнули Милану двумя змеиными клыками. – Не нужно ли тебе задержаться в городе, Спутница? Здесь гораздо интереснее, чем в пустых пыльных степях. - Я иду туда, куда укажет мне первый, - отозвалась Милана, ровно глядя на нее. – И делаю то, что он мне укажет. - Ооо, какая потрясающая самоотверженность! – Гаярвион уперлась локтями в стол, сложила пальцы в замок и положила на них голову, в упор рассматривая ее. – Я просто потрясена твоим рвением служить, Спутница. Вас всех в ваших горах этому учат? - Нас учат исполнять свой долг, - проскрежетала Милана, чувствуя, что начинает закипать. Наследница использовала грязные методы и оскорбляла самое святое для Миланы – ее народ. Не реагировать на это было просто невозможно. - А как же любовь? – вздернула тонкую бровь наследница, растягивая губы в насмешливой улыбке. – Человеческое сердце может разорваться от тоски по возлюбленным. Или сердце анай сделано из какого-то другого материала и тоже особенное, как и ваши традиции? - Гаярвион, заканчивай с этим, - сумрачно приказал Бернард, тяжелым взглядом одарив дочь. – Мы с тобой уже все обсудили вчера, нет смысла устраивать сцены. - Какие сцены, батюшка? Разве же я что-то устраиваю? – наследница вскинула на него пораженный взгляд. – Я просто беспокоюсь за Спутницу. Ей ведь придется разлучиться со всеми нами любимой и обожаемой леди Дэлайей. И у меня просто сердце разорвется от тоски наблюдать, как она мучается и страдает от разлуки во время нашего путешествия. - Гаярвион, я принял решение, - Бернард мрачнел буквально на глазах. – Спутница Милана теперь – твоя телохранительница, и она пойдет туда же, куда и ты. Мы не будем обсуждать это более и точка. - Я и не обсуждаю твои решения, батюшка, разве посмела бы я? Кто я такая, чтобы противиться твоей воле? Да и кто давал мне право голоса в этой ситуации? Я же всего лишь твоя единственная дочь и наследница всего Бреготта, естественно, ты имеешь право поступать со мной, как с дворовой девкой. - Хватит! – Бернард громко хлопнул ладонью по столу, глаза его метали молнии. Милана ощутила его запах – гнев, смешанный с густой алой болью. Поморщившись, король непроизвольно потер грудь слева и проворчал. – Разговор окончен. Прошу вас оставить меня, у меня еще много дел сегодня. - Как прикажешь, государь, - грациозно склонила голову Гаярвион и первой поднялась из-за стола. – Не буду больше смущать своим присутствием ни тебя, ни твоих верных поданных. - Гаяра, и впрямь, это уже чересчур, - поморщился Торвин, тоже поднимаясь на ноги. - Вот как? – наследница улыбнулась, и на этот раз улыбка у нее походила на оскал. – Тогда прошу прощения, мой господин, что утомила тебя разговором. Летом у нас всегда открыт сезон торгов, и коли одной продали, то почему бы и другому на продать? Ты поторгуйся с моим отцом немного, он уступит тебе меня за приемлемую цену, если уже не уступил. Я потому так кротко и клоню голову, как должно хорошей жене, что предчувствую удачную сделку. - Гаяра! – почти простонал Торвин, всплескивая руками, но наследница уже развернулась и быстрым шагом покинула комнату, придерживая правой рукой подол небесно-голубой туники. Торвин еще поклонился королю и почти что стрелой выскочил за ней следом. - Ну что ж, это только начало, - мрачно вздохнул Бернард, глядя ей вслед. – Судя по всему, поездочка нам предстоит та еще. - Это того стоило, первый? – с сомнением взглянула на него Милана. – Я ведь могу попросить Аватар прислать вместо меня кого-то другого, кого королевна примет в качестве телохранителя по собственной воле. - Я разбираюсь в людях и не просто так заключил сделку именно с тобой. – Бернард тяжело взглянул на Милану и перевел взгляд на дверь, за которой исчезла его дочь. – Ты будешь охранять ее. А она рано или поздно успокоится. Яда в ней и на сотню змей хватит, но не может же он литься бесконечно, правда? Милана так не считала, но не стала ничего говорить королю. Решение и впрямь уже было принято, Милосердная явила Свою волю, а коли так – негоже было стенать да колебаться, да и поздно уже для того. Весь остаток дня ушел на то, чтобы привести в порядок дела. Давьен Санти не слишком обрадовался ее отъезду – утром записалось еще пятеро рекрутов, и он надеялся, что Милана возьмет их на себя. Она помогла, чем смогла – обговорила условия дальнейшего сотрудничества с торговцами, снабжающими их формой и оружием, с трактирщиками, кормящими солдат. Новоиспеченные Спутники выразили желание поселиться в штаб-квартире ордена, и свободные койки в ней почти что закончились. Так что пришлось еще обойти несколько гостиниц в округе, уговорившись с их хозяевами о возможном постое для молодых рекрутов. А еще глава Наемников Запада Озерстража пришел к ней, чтобы обговорить условия возможного сотрудничества, и добрых два часа выпытывал из нее всю возможную информацию об их будущих планах. Она уже собиралась возвращаться на обед в крепость, как в штаб заявилось несколько городских стражников с весьма мрачным видом. Выяснилось, что ночью в одной из таверн произошла драка, в которой с одной стороны участвовал кто-то из андозабарских Спутников, а с другой – наемники из какого-то мелкого местного сообщества карманников. Их отловить у стражи не получилось, так что они пришли к Милане – требовать возмещения убытков в виде покореженного имущества. После их визита настала очередь какой-то молодой нахальной девицы, явно находящейся в положении, которая яростно орала и требовала вернуть ей жениха, позорно удравшего от нее и грядущей свадьбы в орден. Жениха нашли, и он в свою очередь принялся яростно орать, что это и не его девица, и что ребенок у нее не от него, а от какого-то другого парня, и что она заявилась сюда только потому, что прослышала о том, что теперь у него есть жалование. Одним словом, день складывался ровно так же, как и все предыдущие дни, только несколько более насыщеннее. И про то, что не успела пообедать, Милана вспомнила уже вечером, на закате, дописывая очередную расписку для очередного торговца, который желал получить официальную бумагу от Аватар Создателя, подтверждающую факт сделки. Устало выдохнув, она поставила свою роспись в углу листа и присыпала песком, чтобы собрать лишние чернила. И вот тут-то с грохотом и распахнулась дверь ее рабочей комнаты в особняке, а внутрь с разъяренным видом влетела Хэлла Натиф. - Почему ты мне ничего не сказала?! – рявкнула она с порога, раздувая щеки, будто вытянутый из воды щуренок. Милана вздохнула, откладывая в сторону исписанный лист. Иногда женщины умели делать потрясающие, почти волшебные вещи. Например, буквально увеличиваться в росте, нависая над ней скалой рока. Или орать так громко, что она теряла способность мыслить. - О чем не сказала? – терпеливо уточнила она, глядя, как темнокожая маленькая ведьма мечется перед ее столом из стороны в сторону, словно взбесившаяся кошка. - О том, что завтра с утра уезжаешь вместе с королем в Вернон Валитэ! Почему я узнаю об этом последняя и от случайного человека, а не от тебя? - Я думала, ты в курсе. Айрен ведь тоже едет с отцом, должен был тебе сказать, - Милана потерла ладонями лицо. В глаза будто песка насыпали, и в голове от усталости шумело. - Он и сказал! Но я хотела услышать это от тебя! - Я узнала только за завтраком, а потом просто не было времени об этом думать, - проговорила она, со вздохом взглянув на ведьму. – Ты едешь со мной? - Вовремя ты спросила! – фыркнула Хэлла Натиф, складывая руки на груди. – Чего не завтра на рассвете? - Ты едешь или нет? – ей уже порядком надоело мириться с чужими взрывами настроения. Поднявшись со стола, Милана ссыпала с листа песок обратно в шкатулку и скрутила листок в трубочку. – Если нет, тогда я буду сегодня искать жреца, который заменит тебя, чтобы передавать послания от меня в Озерстраж и Аватарам. - Какого жреца? Ты с ума сошла?! – закудахтала, словно растревоженная наседка, маленькая ведьма. – Такую информацию нельзя доверять никому! Конечно, я с тобой еду, разве могло быть иначе? - Вот и славно, - примиряюще кивнула Милана. – Есть какие-нибудь вести из Андозабара? - Никаких, - покачала головой ведьма, и в запахе ее густо поднялась тревога. – Я уже трижды отправляла Нгуену запрос, но он ни на один не ответил. - Значит, сражение еще идет. Как только что-нибудь узнаешь, извести меня, - попросила ее Милана. - Опять бегать по всему городу и искать тебя? – ведьма скрестила руки на груди и принялась недовольно притоптывать ногой по полу. – Нет уж! Я уже набегалась! Спасибо, больше не хочу! - Я сейчас возвращаюсь в крепость и больше уже ее не покину, так что искать меня не придется, - сообщила ей Милана, запечатывая документ небольшим кольцом-печаткой с символом Аватар, которые буквально пару дней назад изготовил для них с Давьеном Санти гравировщик. – Можешь зайти ко мне в любое время. Я должна узнать сразу. - Зайду, - буркнула Хэлла Натиф, обидчиво глядя на нее. – Но если не найду тебя в твоей комнате, бегать и искать больше не буду, так и знай! Милана не стала напоминать ведьме о том, что она проделала долгий путь от дворца до штаб-квартиры ордена только для того, чтобы наорать на Милану, и уж вряд ли ее затруднило бы пройти несколько десятков метров по коридорам крепости. Сегодня с нее уже вполне достаточно было желающих поорать на нее женщин, так что она просто предложила: - Я возвращаюсь в крепость. Раз уж тебе из-за меня пришлось ехать через весь город, могу обратно тебя донести. - Чего? – переспросила ведьма, сразу же растеряв всю свою ярость. Теперь вид у нее был бестолковым. – Как донести? По небу, что ли? - Да, - пожала плечами она. – Ты – легкая, мне не сложно будет. - Это чего, летать, что ли? – Хэлла Натиф неуверенно затопталась на месте, но с каждым мгновением глаза у нее все расширялись и расширялись, а запах настороженности неуклонно сменялся восторгом. – Мы прямо по небу полетим? - Прямо по небу, - подтвердила Милана, пряча улыбку. – И клянусь, бросать тебя в озеро я не буду. - Хочу! – ослепительная улыбка осветила лицо ведьмы. – Очень хочу! Только я скажу Айрену, чтобы он меня не ждал и обратно ехал один. Он в карете ждет, на улице. Мы катались сегодня. Румянец окрасил ее щеки, и Милана хмыкнула. Ну да, конечно, как она могла забыть об этом? Хэлле Натиф действительно хватило бы дури бежать через весь город только затем, чтобы ругаться, но вряд ли ей сейчас было до того. Любовь, все дела. - А он не расстроится, что я тебя забираю? – на всякий случай очень серьезно уточнила она, и ведьма в ответ только отмахнулась, едва не подпрыгивая от нетерпения. - Нет, конечно! Мы же завтра все вместе едем на восток. У нас еще впереди полно времени. - Тогда пошли, - позвала ее за собой Милана. С усталым Давьеном Санти, который только-только заканчивал расчеты денежного довольствия на ближайший месяц, они попрощались просто и легко. Милана пообещала держать его в курсе обо всех делах, и андозабарец в ответ только кивнул, пожелав удачи в дороге. Молодой лорд Айрен Гведар побелел, когда Хэлла Натиф заявила ему, что до крепости ее понесет на руках Милана, но справился с собой и только судорожно кивнул. В запахе его ревность мешалась с откровенным ужасом и любопытством, и Милана только ухмыльнулась в ответ на это. Судя по всему, к ведьме он относился действительно искренно, а коли так, то у них все обязательно будет хорошо. Хэлла Натиф и впрямь оказалась легонькой, как пушинка. Милана подняла ее на руки, и та без возражений обхватила ее шею, прижимаясь покрепче. И, конечно же, громко завизжала от восторга, когда огненные крылья раскрылись за плечами Миланы, и она легко оттолкнулась от земли. Вечерний воздух был прозрачным и прохладным, и ало-золотой закат отгорал за лесом, в стороне дома. Впереди на востоке небо полнилось лазурью и глубокой синевой, и первая серебристая звездочка уже горела там, указывая путь. Милана вгляделась в горизонт – гор не было видно, они лежали гораздо дальше, в долгих днях пути. Но где-то там ее ждал последний рубеж обороны Этлана, лежащий у самых ворот Гиблой Земли, как называли Страну Мрака бернардинцы. Через столько лет я наконец-то увижу логово того, кто когда-то едва не уничтожил мою землю, а теперь вознамерился уничтожить весь мир. Что-то звонкое и очень-очень твердое поднялось в ней в этот миг, странная решимость и непоколебимый зов. Ее ману не дошла до той земли, еще не дошла, но рано или поздно приведет анай под самые черные врата Сета, чтобы отомстить за всех, кто пролил кровь по его вине. И день этот близился. - Ой, как здорово! – верещала без перерыва над ее ухом Хэлла Натиф, вертя головой из стороны в сторону и, казалось, совсем не боясь высоты. – Как красиво отсюда! Как видно-то хорошо! И люди такие маленькие, прямо букашки внизу! Расскажу, Айрен обзавидуется просто! - Не боишься? – уточнила у нее с улыбкой Милана, оставляя неясную тревогу и смутную решимость в стороне. Не время было еще для той битвы, но оно близилось. Всем телом она чувствовала поступь Грозной, вздымающей Свой щит на пороге последнего боя. - А чего бояться? Ты сильная, ты меня не уронишь, сама же говорила. - Ну, ты оказалась значительно тяжелее, чем я думала, сестренка! – улыбнулась Милана, притворно вздыхая. – Вы с Айреном, видать, знатно где-то пообедали. - И вовсе нет, Милана, не ври! – фыркнула ведьма, продолжая вертеть головой по сторонам и выглядывать что-то, одной ей ведомое. – Мне от матери только рост и достался, а вес – от отца. Так что не надо вот этого вот всего! - От матери? – слово было непривычным, но Милана уже успела понять, что им здесь пользуются для обозначения мани. – А что же твой отец, такой худющий был? - Я же тебе не говорила! – ведьма хлопнула себя ладонью по лбу и уставилась на Милану с лучезарным видом. У нее на руках она сидела как в удобном просторном кресле. – Мой отец – человек, а мать – гномиха. Я полукровка, потому такая маленькая. По всем правилам должна была быть крепче – у гномов таких худых детей не бывает, но отцовская порода взяла верх. Так что не ври, тебе не так уж и тяжело. - Гномиха? – Милана удивленно вздернула брови. О гномах она знала только из рассказов наставницы Рады, да один раз видела кого-то, похожего на гнома, в толпе, собравшейся послушать ее речь возле штаб-квартиры. Только он был почти квадратный и даже на взгляд очень массивный, с грубыми чертами лица и мрачным взглядом. Тонкая тростинка ведьма на него совсем не походила. – А чего же ты тогда не живешь со своим народом? Почему среди людей? - Потому что мать сбежала из Рудного Стяга, влюбившись в моего отца. Просто удрала на юг, послав к бхаре всю семейку, не пожелавшую его принимать, - с гордостью и торжественностью в голосе сообщила ей ведьма. – Одна только тетушка Вирра ее не осудила и до сих пор с нами отношения поддерживает. Кстати, ее дочка, моя сестра то бишь, сейчас где-то в оборонительном рве трудится вместе с отрядом Копателей. Так что, может, я тебя еще с ней познакомлю, если доведется увидеться. - Понятно тогда, откуда у тебя бунтарский дух, зрячая, - ухмыльнулась Милана, разглядывая девочку, от которой сейчас пахло как-то очень залихватски. – Расскажешь еще потом поподробнее про свою семью, я с радостью послушаю. И про гномов тоже – мы о них только со слов и песен Светозарной знаем. - Так Светозарная с моей теткой и путешествовала вместе! – Хэлла Натиф буквально подпрыгнула на руках Миланы, едва не заставив ее выронить себя. Улыбка у нее была такой счастливой, будто сейчас прямо на ее глазах случилось заветное чудо. – Дочь Камня Вирра Улыбашка – сестра моей матери, Найры! - Та самая Вирра Улыбашка, что прошла с ними Семь Преград? – недоверчиво переспросила Милана, глядя на светящуюся от счастья ведьму. - Именно! – с гордостью выпятила она тонкий как у котенка подбородок. – Я ее крови! И как славно вышло, что мы с тобой, выходит, связаны, Милана! - Да уж, Милосердная любит шутить, - покачала головой Милана, вознося внутреннюю хвалу Аленне и почти чувствуя внутри себя Ее насмешливую улыбку. – Расскажешь мне обо всем, времени у нас еще полно будет. Я с радостью послушаю тебя. Хэлла Натиф попыталась было еще что-то сказать, но тут они пошли на снижение, делая плавный круг над черепичными крышами древнего замка, и у ведьмы от восторга дыхание перехватило. Она принялась лепетать про то, как здорово летать, как все чудесно смотрится с высоты, и выспрашивать у Миланы, можно ли ей тоже как-то получить крылья. Так что к тому времени, как они приземлились, у Миланы уже в ушах звенело от всех этих восторженных криков. - Я тебе обязательно расскажу, как только придет новость от Нгуена, - пообещала ей Хэлла Натиф, сверкая глазами. Вид у нее был восторженнее некуда. – Зайду, как только все узнаю! - Благодарю тебя, зрячая, - склонила голову Милана. - А потом еще покатаешь меня? – с надеждой спросила ведьма. – Как-нибудь? Когда настроение будет? - Покатаю, - пообещала Милана, и та даже запрыгала от восторга и захлопала в ладоши. А затем энергично убежала в свои покои, бросив на ходу, что ей надо собираться. Полутьма вползла сквозь узкие окошки крепости в пустые коридоры, и Милана, позевывая, мечтала лишь о своей постели, пока направлялась по ним к своей комнате. Но знакомый запах сладких духов еще издали оповестил ее о том, что вряд ли сегодня удастся выспаться. Да и из-под двери в комнату пробивалась узкая полоска света – там ее ждали. Правда, распахнув дверь, Милана увидела не совсем то, что ожидала увидеть. И с трудом удержалась от горестного стона. В креслах возле стола, - ее стола, - сидели Дэлайя и наследница Гаярвион, мило улыбаясь друг другу и беседуя. Воздух вокруг них едва не потрескивал от разлитой в нем ярости. Не удержавшись, Милана потерла нос и сморщилась, прикрывая за собой дверь. - Спутница Милана! – протянула Гаярвион с деланным удивлением и радостью. – Как славно, что ты вернулась! А я как раз зашла тебя проведать перед сном, сказать пару ласковых слов и нашла здесь мою дорогую тетушку, тоже ждущую тебя. Представляешь? - Честно говоря, нет, первая, - проворчала Милана от дверей, уже предвкушая что-то не слишком хорошее. – Зачем ты меня искала, королевна? - Ты пропустила обед и ужин, и мы все беспокоились о том, все ли у тебя хорошо, - медовым голосом сообщила Гаярвион, грациозно поднимаясь с места. Она пошла навстречу Милане, так покачивая бедрами, что у той в горле пересохло в один миг. Правда, о взгляд наследницы в этот момент запросто можно было порезаться. – А еще я взяла на себя смелость выбрать для тебя жеребца – это дар лично от меня в благодарность за все, что ты для меня делаешь. Милана едва зубами не заскрежетала. Еще бы! Скорее всего, подобрала самую зверскую, непослушную и тупую скотину во всех конюшнях Бреготта! Милане не слишком нравилось ездить верхом, но вряд ли было бы уместно лететь всю дорогу до Вернон Валитэ параллельно отряду. Она сама хотела выбрать себе коня на завтра, но так завертелась с делами, что не успела добраться до королевских конюшен. И вот теперь Гаярвион сделала это за нее. - Премного благодарна за заботу, наследница, - кисло пробормотала она. Гаярвион подошла вплотную к ней, так близко, что их лица теперь разделяло совсем немного пространства. Пахло от нее яростью, неприязнью и злостью, но при этом на лице цвела обворожительная улыбка, а пальцы едва-едва тронули запястье Миланы. - Не за что, Спутница, - совсем тихо прошептала она, задерживая свою ладонь на ее запястье, и чуть громче проговорила: - Добрых снов тебе! Выспись хорошенько перед трудной дорогой! – Полуобернувшись через плечо, Гаярвион проговорила гораздо громче и официальнее: - И тебе добрых снов, Дэлая! И счастливо оставаться! - До встречи, Гаярвион. Доброго пути. – Голос Дэлайи звучал крайне сухо, и пахло от нее – яростью. Милана только зубы сжала, пока наследница проходила мимо и прикрывала за собой дверь. Ну просто отлично! Теперь она вознамерилась вбить клин между ней и Дэлайей. Естественно, Милане-то до того дела никакого не было, она не испытывала к леди Антир никаких особых чувств, кроме приятного удовлетворения от совместных вечеров. И вряд ли Дэлая воспылала к ней особой страстью или привязалась за эти короткие встречи. Но женщины по эту сторону гор отличались особенной мстительностью, когда речь заходила о том, что они считали своим. А эти две женщины сцепились бы и по меньшему поводу, чем обычная ревность. Чтоб тебе, королевна! Дорого же мне обойдется Фаишаль! Вряд ли он действительно столько стоит! Милана подняла глаза на сидящую в кресле Дэлайю. Женщина держала бокал с красным вином, покручивая жидкость в нем ленивым жестом тонкой кисти, и глаза у нее были злые-злые. Облаченная в тонкий, почти прозрачный изумрудный шелк, она сейчас выглядела похожей на поднявшуюся и раздувшую капюшон змею. - Дэлая, - поприветствовала ее Милана, чувствуя себя не в своей тарелке. – Ты давно здесь? - Дольше Гаяры – это совершенно точно, но не настолько давно, чтобы соскучиться. У тебя еще есть шанс убедить меня в том, что я не зря сюда пришла, - улыбнулась она очень лениво и медленно, и Милана вздохнула, чувствуя желание оказаться как можно дальше отсюда. - У меня был очень тяжелый день, милая, - проговорила она, устало расстегивая на груди белую форменную куртку Спутницы. – И завтра с утра мы отправляемся, так что я не прочь выспаться перед этим. - Вот так? – вздернула бровь Делая. – Уезжаешь с наследницей кататься по степям, а меня даже не поцелуешь на прощанье? - Я еду в Хмурые Земли вместе с королем осматривать оборонительные сооружения, - на сегодня Милане уже было достаточно игр и препирательств, так что она ответила честно и прямо, правда, особенно не надеясь на то, что Дэлая это оценит. Такие женщины, как она, замечали все недомолвки и даже самые мало-мальски значимые намеки, зато начисто игнорировали чистую правду. – Не знаю, что тут тебе наговорила королевна, но я в эти игры не играю. Мое дело – воля короля и долг перед Аватарами, остальное меня не волнует. Что же до поцелуев, то ты меня хорошо измотала этой ночью, и сейчас мне хотелось бы отдохнуть. - Гаяра заявила, что ты теперь – ее охранница, - медленно проговорила Дэлая, оценивающе разглядывая ее. – Что она лично выбрала тебя из всех предложенных королем вариантов потому, что ты ей подходишь. - Вот как? – Милана фыркнула и покачала головой. – Странно, я слышала от нее совершенно другое. - И что же? – требовательно спросила женщина, пригубив вина. - Что я вынюхиваю и шпионю за ней ради Аватар, - Милана устало скинула куртку на кровать и почти что упала в кресло напротив Дэлайи. – И что она мне голову с плеч снимет, если я дам ей повод. - Хм, - неопределенно пробормотала Дэлая. – Интересные у вас отношения. - У нас нет никаких отношений, Дэлая. Бернард попросил меня быть ее охранницей, и дело с концом, - Милана прямо взглянула ей в лицо. - Очень благородно с твоей стороны было согласиться на это, - сухо улыбнулась ей краешками губ женщина. Вид у нее был обиженным. – И раз так, дам тебе маленький совет. Наследница не так проста, как кажется. Она холодна, как подколодная змея, расчетлива и умна. И она не остановится, пока не высосет из тебя всю кровь до самой последней капли. Будь осторожнее с нею, если дорожишь своей шкурой. - Куда уж осторожнее, - устало проворчала Милана, проводя рукой по волосам. Несколько мгновений Дэлая оценивающе смотрела на нее, словно решала, продолжать ей или нет. А потом все-таки подалась вперед и провела теплыми пальцами по щеке Миланы. - Я буду скучать по тебе, моя сладкая, - игриво улыбнулась она, и во взгляде ее вновь мелькнуло что-то кошачье. – И ждать твоего возвращения. Если захочешь послать мне весточку, передай через Эльгара – он тоже едет с вами, и ему можно доверять. - Хорошо, - кивнула Милана. Намек она поняла – сын Дэлайи будет следить за ней в отсутствие мани и передавать ей все, что увидел. Только этого не хватало! - И присмотри за мальчиком, - попросила ее женщина. – Он умен и храбр, но безрассуден в силу своей молодости. Пригляди, чтобы не ввязался ни во что дурное, и будь уверена – я отблагодарю тебя по приезду так щедро, как ты себе и представить не можешь. - Пригляжу, Дэлая, - кивнула Милана, уже прекрасно понимая, что спокойной жизни ей еще долго не видать. – Не беспокойся. - Вот и славно, - улыбнулась та, похлопала ее по руке и поставила бокал на стол. – Тогда я пойду, сладкая. Тебе нужно выспаться и набраться сил, у тебя впереди долгий и трудный путь. Я буду думать о тебе и скучать, обещаю. Только не задерживайся слишком на долго, ведь все должно быть в меру. С этими словами она ушла, а Милана только выдохнула, откидывая голову на спинку стула. Я ошибалась, Вольторэ. Вряд ли твое змеиное гнездо слишком сильно отличается от моего.