Танец Хаоса. Иллюзии

Утро начиналось шумно. Лучи рассветного солнца заливали плац под стенами крепости Озерстража, на котором сейчас было очень многолюдно. Ржали кони, перетаптываясь на месте, сновали слуги, окликивая друг друга, пробегали стражники, гремя броней. Легкий ветерок задувал с востока, развевая штандарты короля и Бреготта, которые держали в руках знаменосцы, уже сидящие в седлах. Милана вышла во всю эту кутерьму и ощутила себя как-то очень привычно. В воздухе висело энергичное ожидание, люди выглядели веселыми и собранными, вокруг себя она видела улыбки и сверкающие глаза. Вспомнилось становище Сол накануне больших религиозных празднеств в честь Дня Солнца или возрастных инициаций Младших Сестер. Всеобщее воодушевление было заразительным, и Милана улыбнулась, поправляя на плечах свой небольшой вещмешок. Разница состояла лишь в том, что обычно они летели, а сейчас должны были ехать верхами. На плацу собрались представители знатных домов, что отправлялись с Бернардом на восток, их клятвенники, охранники, стражники и слуги. Телег с обозом нигде видно не было, и Милана предположила, что они присоединятся к отряду по дороге. Зато лошадей вокруг было немерено, все они перетаптывались, волновались, вскидывали головы и фыркали. И запах в утреннем воздухе стоял крепкий, по сравнению с прохладой ночи такой резкий, что Милана потерла нос. В груди отчего-то было тяжело. Эта тяжесть пришла вместе с пробуждением, твердым камушком застыв где-то под сердцем, и Милана все в толк не могла взять, что же случилось. И это заставляло беспокоиться. Расстояние, отделявшее ее от Аватар, было таким значительным, что связь притухла, и теперь она могла лишь смутно определить направление, в котором те находились, да и то как-то нечетко. То и дело это чувство обманывало ее, потягивая то на северо-запад, то на юго-запад, и Милана только хмурилась, надеясь, что со временем связь вновь окрепнет. И все эти дни она не ощущала с той стороны ничего, кроме самого факта присутствия связи. А вот сегодня отчего-то стало тяжело, будто дар внутри обратился твердым камнем с острыми краями, которые кололи изнутри, не давая сосредоточиться. Уж не случилось ли чего дурного с ними? Кивнув нескольким знакомым, поприветствовавшим ее вскинутыми руками, погруженная в свои мысли Милана двинулась в сторону знаменосцев. Правда, короля возле них она не увидела, но зато углядела Торвина, который стоял в обществе двух малознакомых Милане молодых лордов и о чем-то беседовал с ними. Сегодня он был одет в темно-серую тунику и перепоясан длинным мечом в посеребренных ножнах, на сгибе руки держал темный короткий плащ, какие носили все бернардинцы. Милана направилась к нему, и Торвин приветливо улыбнулся ей еще издали и, извинившись перед лордами, пошел навстречу. - Доброго утра, Спутница! – проговорил он, пожимая ее протянутую руку. – Ну что, готова к походу? - И тебе светлого утра, первый, - откликнулась она, быстро оглядываясь по сторонам. Наследницы нигде видно не было, как и короля. - По-солдатски собралась, - усмехнулся Торвин, кивнув на ее небольшой вещмешок. - Мне большего и не надо, - пожала плечами Милана. - Король считает примерно так же и с большим удовольствием спал бы в казармах вместе с солдатами, - проговорил Торвин. – Но Гаярвион крайне дотошна в этих вопросах, как и во многом другом, впрочем. Удивишься, когда увидишь обоз. - Не сомневаюсь, - позволила себе ухмыльнуться Милана. Торвин внимательно поглядел на нее, а потом, понизив голос, заговорил: - Не обращай внимания на ее выходки. У нее всегда была сильная воля, и она ненавидит, когда что-то решают за нее. Но она разумная женщина и умеет признавать свои ошибки со временем. Рано или поздно она смирится с твоим присутствием, а потом и поймет всю его целесообразность. - Первый, ты просто никогда не встречался с моей мани. По сравнению с ней наследница – кроткая овечка. - Даже так? – недоверчиво вскинул брови Торвин. – Верится с трудом. - Ты сам лучше держись, - посоветовала ему Милана. – Я подозреваю, тебе приходится гораздо хуже, чем мне. - Чего не сделаешь ради любви, - шутливо вздохнул Торвин с мягкой улыбкой, прячущейся в самых уголках глаз, а потом хлопнул ее по плечу. – Я пойду, распоряжусь, чтобы привели тебе коня. Не шагать же тебе пешком. - Я уже позаботилась об этом, Торвин, - раздался звонкий и энергичный голос Гаярвион, и Милана обернулась через плечо, встречаясь глазами с наследницей. – Доброе утро, Спутница Милана! Надеюсь, ты хорошо спала? Гаярвион улыбалась, но глаза у нее были что зимнее утро. Одетая в кремовую тунику до колена, подпоясанная кинжалом, с заплетенными в косу на затылке волосами она чем-то неуловимо напомнила Милане одну из Нуэргос. Лоб наследницы перетягивал плетеный кожаный шнур с небольшим малахитом прямо в центре, в боковых карманах сапог торчали рукоятки двух метательных кинжалов. Она поигрывала тонким кнутом, каким здесь погоняли лошадей, и смотрела Милане в глаза так, будто раздумывала, хлестнуть ее им по лицу или нет. За ее плечом Милана увидела Хэллу Натиф, едва не подпрыгивающую на месте от нетерпения и делающую огромные глаза, явно чтобы привлечь внимание Миланы к себе. - Светлого утра, королевна, - поприветствовала ее Милана, лишь слегка склонив перед ней голову. – Спала я прекрасно, благодарю тебя за заботу обо мне. - Я так рада тому! – притворно всплеснула руками Гаярвион. – Значит, у тебя будет достаточно сил для поездки. Но ты, пожалуйста, предупреди меня, если устанешь. В седле с непривычки сложнее, чем под седлом, так что мы обязательно сделаем остановку, если тебе нужно будет передохнуть. Торвин моргнул, уставившись на наследницу, а Милана сжала зубы, приказывая себе не реагировать. Не будет же она на каждое слово этой вздорной девчонки скалиться. Только этого не хватало. - А вот и жеребец для тебя, Спутница, - Гаярвион повела рукой, и невысокий кривоногий грум подвел Милане коня, опасливо поглядывая на него и стараясь держать руку как можно дальше от его зубов. – Надеюсь, вы подружитесь. Он ласковый, как котенок. Скотина, которую ей подарила наследница, явно не походила на котенка. Скорее уж на порождение бездны мхира, на котором не зазорно было бы ездить и Псарю. Крупный рыжий жеребец с мощной грудью вращал налитыми кровью глазами и шумно дышал, бросая взгляды по сторонам, косясь вокруг с такой злобой, словно намеревался драться со всем миром. Милана только вздохнула, когда грум передал ей поводья и поспешно отступил в сторону, чтобы не попасть под копыта заволновавшегося жеребца. Стоило пальцам Миланы сомкнуться на поводьях, как тварь взбрыкнула, засопела, заржала, переступая копытами и отступая назад. Взгляд жеребца переместился на Милану, глаза налились кровью, и он оскалился, прижимая уши к голове. Только она не стала пасовать. Чувствуя на себе насмешливый взгляд наследницы, Милана молча намотала поводья на кулак и резко дернула голову жеребца на себя, не спуская с него глаз. Конь попытался дернуться еще раз, моргая и хрипя, но она держала крепко. И всего на один единственный миг позволила волку внутри себя заглянуть ему прямо в глаза. Жеребец замер, как вкопанный, перестав дергаться и мелко дрожа шкурой. Вид у него был перепуганный, но и того пока было достаточно. - Благодарю за подарок, первая, - спокойно проговорила Милана, не спуская глаз с замеревшей на месте скотины. – Мне он подойдет. - Вот и славно, - слегка кисло проговорила Гаярвион, а потом подхватила Торвина под руку и вновь беззаботно защебетала: - Я украду у тебя Торвина на несколько минут, Спутница. Мне нужно с ним перемолвиться парой слов. А ты пока познакомься со своим новым другом получше. Милана проводила ее глазами. Торвин склонился к наследнице и попытался ей что-то сказать, но она так зыркнула на него, что он прикусил язык. А через мгновение возле Миланы уже вертелась Хэлла Натиф, дергая за поводья флегматичного упирающегося гнедого мерина. Рыжий попытался оскалиться на него, но еще одного рывка за поводья хватило, чтобы его попытка провалилась. - Милана, вести пришли! – громким шепотом сообщила ей маленькая ведьма, широко распахнув свои темные глаза и подозрительно поглядывая по сторонам. – Как раз перед тем, как я выходить собиралась. Тень от Нгуена. - Что там? – приглушенно спросила Милана, склоняясь к ней. - Ничья Земля взята, Беренвист пал. Орден Карателей на землях Ишмаила уничтожен. - Молодец, девочка! – Милана ощутила невольно поднявшуюся в груди гордость, от которой губы сами растянулись в улыбку. – Молодец! - Там большая победа! – энергично закивала Хэлла Натиф. – Город перешел на сторону Аватар с минимальным сопротивлением, а войска Сета бежали прочь. Это все, что передал мне Нгуен. - Вот и хорошо, - удовлетворенно кивнула Милана, непроизвольно потирая грудь. Новости были и впрямь славными, только вот камешек в груди от этого так никуда и не делся. Возможно, они подсчитывали погибших и винили себя в чужих смертях. Да и как могло быть иначе? Если бы Аватары вели себя по-другому, Милана не последовала бы за ними ни при каких обстоятельствах. – Ты передала, что мы направляемся на восток? - Передала, - кивнула Хэлла Натиф. – Тень отнесла весть и уже вернулась, но никаких приказов не последовало. - Им сейчас не до того, - кивнула Милана. - Я чувствую… какую-то тяжесть вот здесь, - Хэлла Натиф указала на точку в середине груди, хмуря брови и глядя в пространство перед собой. – Очень больно, ноет без конца, прямо там, где связь. Ты… чувствуешь что-то подобное? - Да. – Милана положила ладонь на плечо ведьмы и легонько сжала его. – Не волнуйся, сестренка. Людей убивать тяжело, вот и вся причина. Их скоро отпустит, и станет легче. - Ты не думаешь, что случилось что-то дурное? – тревожно взглянула на нее ведьма. В глазах у нее стоял вопрос. - Коли так, Нгуен бы об этом сообщил. А он передал только о победе, так что не надумывай. – Милана сменила тему, постаравшись улыбнуться как можно мягче. – Давай-ка я лучше тебя в седло подсажу. Небось на лошадях-то не ездила раньше? - Ездила! – сразу же сердито ощетинилась маленькая ведьма. – На мулах, правда, больше, но и на лошадях тоже. И подсаживать меня не надо, сама справлюсь! - Ну-ну, - миролюбиво отозвалась Милана. – Не обижайся, зрячая. Я же помощь предлагаю, а не оскорбить тебя хочу. - Спасибо, конечно, - немного ворчливо взглянула на нее ведьма, - но если мне нужна будет помощь, я сама попрошу. Она действительно управилась гораздо легче, чем Милана. Мерин под крохотной ведьмой даже ухом не дернул, пока она карабкалась ему на спину и подбирала поводья, так и стоял, смирно глядя перед собой. А вот самой Милане пришлось гораздо труднее. Ее скотина скалилась, выкатывала глаза и то и дело переступала ногами, будто и впрямь пыталась помешать ей сесть в седло. А когда Милана взгромоздилась ему на спину, рыжий попытался брыкнуть. Она справилась быстро, вновь выпустив волка, силой сжав его бока коленями и приглушенно зарычав в придачу. После этого рыжий хоть и продолжал коситься, но прыгать уже не решался. Короля они прождали еще четверть часа, и все это время Милана была погружена в размышления. Победа в Беренвисте меняла очень многое, в том числе и для нее самой. Впервые Аватары одержали крупную и безоговорочную победу. Понятное дело, что был еще и конфликт в Луасе, имеющий огромное значение для андозабарцев и доказавший право Аватар на эту территорию. Но для всего мира это выглядело иначе, как Милана уже успела понять со слов бернардинцев. Разборки Аватар с Первыми Жрицами Андозабара были скорее внутренним делом: в конце концов, Руон когда-то принадлежал Аватаре Энерион, и возвращение ею трона воспринималось в мире как должное и довольно легкое дело. А вот победа над Ишмаилом демонстрировала уже всю серьезность намерений Аватар и мощь армии Спутников, хоть Ишмаил и был самым слабым из всех государств Срединного Этлана. Но все же, он подчинялся непосредственно Великому Жрецу Васхиля, и коли Аватары не побоялись всей мощи церкви, значит, с их мнением следовало считаться. И как только они возьмут страну в свои руки, они объединят юг и получат контроль над поставками зерна в северные страны, а еще хорошенько щелкнут по носу Великого Жреца. И вот тогда уже на них будут смотреть совсем иначе. К тому же, в Ишмаиле скрывался один из Эвилид, контролирующий лже-Аватару Лайну. Простому люду, быть может, до того дела и не было – не очень они верили в подобные россказни. А вот окружение короля очень пристально наблюдало за действиями Аватар. Как только они свалят Лайну и Ярадана Эвилид, Бреготт окончательно перейдет на их сторону. Милана рассчитывала, что это спровоцирует волну присяги в качестве Спутников, которая была им жизненно необходима. Но это было делом будущего, а прямо сейчас покоя ей не давала тяжесть в груди. То и дело под ребрами ныло, мрачно, тянуще, тяжело, и Милана рассеяно потирала грудь кулаком. Возможно, Хэлла Натиф была права, и там впрямь что-то случилось? Во всяком случае, ощущение у нее было крайне тревожащим и неприятным, совсем не таким, какое должно оставаться после большой победы. Наконец, появился король, и Милана вырвалась из мрачных размышлений, еще издали углядев его. Бернард был одет по-походному – в бордовую тунику, поверх которой поблескивал чешуйчатый доспех, натертый до блеска, но все же выглядящий так, будто не раз бывал в бою. Король шел пешком, улыбаясь своим людям, пожимая протянутые руки, отвечая на приветствия солдат, кого-то похлопывая по плечу и пересмеиваясь. Одно его присутствие воодушевляло: люди подтягивались и выпрямлялись, разговоры стихали, сменившись приветственными криками, солдаты начали рассаживаться в седла. Милана одобрительно кивнула – Бернард действительно был настоящим лидером, и его здесь уважали и любили. Также встречали ману в становище Сол и других селениях анай. В воздухе отчетливо пахло гордостью. За спиной Бернарда шли Гаярвион и Торвин, но Милана предпочла не смотреть на наследницу, чтобы не портить впечатления от сегодняшнего утра. Зато с почтением поклонилась королю – ему и впрямь хотелось кланяться, он заслуживал того. - Ну что, готова размять кости? – широко усмехнулся сквозь поседевшую бороду король, а затем легко, будто мальчишка, вскочил в седло вороного, которого подвел ему один из грумов. – Вам, небось, верхом-то не так привычно как на своих двоих? - Управлюсь, первый, - добродушно отозвалась Милана, железной рукой удерживая поводья рыжего, что вновь начал предпринимать попытки укусить мерина Хэллы Натиф. - Давай-давай, - кивнул ей Бернард, а затем привстал в стременах и возвысил голос: - Ну что, ребята, поехали, что ли? Хмурые Земли ждут хозяев! Ответом ему был дружный рев сотен глоток, а один из трубачей поднес к губам витой золотой рог и выдул из него долгую пронзительную ноту. Знаменосцы развернули лошадей, пропуская короля, за ним следом устремилась наследница с лордом Торвином, а уже за их спинами пристроилась и Милана. Грохот копыт, фырканье лошадей, позвякивание сбруи и доспехов забили уши, заполнили все пространство, и к ним присоединился рог, еще раз протягивая длинный приветственный зов. Так и началось их путешествие на восток, и в груди странно щемило, когда Милана думала об этом. Ощущение было одновременно торжественным и неотвратимым – наконец-то первая из анай добралась до логова врага, заклятого и страшного, который уже однажды уничтожил их народ, который две тысячи лет делал все для того, чтобы стереть их с лица земли. Будто все это время от первого откровения безумной царицы гринальд Крол до нынешнего момента стало ровной стрелой, стремительно несущейся в цель, и Милана сейчас застыла на самом ее острие. Глаза невольно шарили и шарили по горизонту, хоть там и не было видно даже намека на горную цепь, окружающую Страну Мрака. Но волк внутри нее чувствовал направление и этот странный неумолчный зов, что тянул и тянул ее жилы туда. Вытянувшаяся вереницей шумная кавалькада проезжала через город, и едва ли не все жители Озерстража высыпали на улицы, чтобы проводить короля. Бернард ехал впереди, подняв руку, и улыбался, приветствуя свой народ. А люди кидали под копыта его коня цветы и разноцветные ленты. Что-то невероятно правильное было в этом, и Милана втягивала царивший в воздухе запах торжества всей грудью, тихонько улыбаясь себе под нос. И посмеивалась, глядя на едущую рядом с ней Хэллу Натиф. Маленькая ведьма буквально раздулась от гордости, сидя в седле с прямой спиной и вздернутым носом и милостиво глядя на всех свысока. На околице города их дожидался обоз – длинная вереница крытых парусиной вагонов с впряженными в них четверками лошадей. Пропустив всадников, обоз пристроился в самом конце кавалькады, и путешествие на восток началось. Они двинулись по Старому тракту – так Торвин назвал Милане широкую мощеную каменными плитами дорогу под копытами лошадей. Она забирала на юго-восток и вилась между невысоких зеленых рощиц и деревенек, широкой лентой разбивая зеленую грудь степей с пятнами солнечного света между боками облаков. Бернард сразу же задал неторопливый, но достаточно энергичный темп – лошади шли споро, и первую остановку они сделали только через пару часов после того, как покинули Озерстраж, в местечке под названием Белый Ясень. К тому времени от непривычно долгого сидения в седле у Миланы уже здорово ломило спину. Да и рыжий, стоило ей зазеваться, сразу же торопился продемонстрировать характер – то на окружающих лошадей лез, то пытался понести, пару раз даже задом бил, видимо, надеясь сбросить Милану на землю. Так что спешиться с проклятой скотины и хотя бы немного пройтись на своих двоих было хорошо. Да и Белый Ясень выглядел странно, совсем не похожим на обычную деревню, и Милане стало любопытно. Дорога здесь широко раздавалась в стороны, образуя большую мощеную площадь. Дома, что стояли вдоль нее, больше напоминали казармы – высокие, каменные, с узкими окошками бойницами под самой крышей. Двери у них тоже были что надо: толстенные, сработанные из кое-как оструганных бревен. Да и стояли дома двумя ровными рядами на одинаковом расстоянии друг от друга без каких-либо заборов между ними, какие так любили возводить в своих деревнях низинники. А посреди площади высилось нечто, больше всего напоминающее фонтан. Из каменной стелы вниз по двум желоба лилась вода, наполняя большую круглую чашу под ним, такую широкую, что можно было напоить одновременно несколько десятков лошадей. Туда и повели своих лошадей солдаты, посмеиваясь и переговариваясь друг с другом. А Милана внимательно огляделась по сторонам. Жителей на улицах видно не было, только из ближайшего строения навстречу королю вышли несколько солдат в полной военной форме. - Это застава, - пояснил Торвин, когда Милана поинтересовалась у него, куда они приехали. – Чтобы быстрее перебрасывать войска от столицы к границе и обратно по всем дорогам построены вот такие заставы. Здесь есть все необходимое для передвижения войск: казармы для людей, стойла для лошадей, пища и вода. Хмурые Земли довольно засушливы, там сложно найти источники для большого количества ртов. А в деревеньках войска не останавливаются, чтобы не создавать сложностей для местного населения. - Отличная идея, - признала Милана, одобрительно оглядываясь по сторонам. - Погоди, ты еще посмотришь на ров. Вот это и впрямь выглядит впечатляюще, - пообещал ей Торвин, пока они вдвоем повели лошадей к фонтану. Прекрасно вышколенный темно-гнедой жеребец Торвина не обращал ни малейшего внимания на оскалившегося рыжего. За долгие столетия противостояния дермакам из Хмурых Земель бернардинцы придумали и создали несколько и впрямь блестящих оборонительных сооружений, позволяющих им сдерживать агрессию со стороны Черной Стены. И первым из них были рвы – траншеи, вырытые в земле, глубиной до полутора сотен метров. Когда Торвин впервые рассказал ей об этом, Милана недоумевала. На ее взгляд, против дермаков гораздо эффективнее были бы стены, а не глубокие ямы. По крайней мере, так их пытались сдержать анай во времена Великой Войны. Но все быстро встало на свои места после толковых лаконичных объяснений Торвина. Самым часто встречающимся в Хмурых Землях видом дермаков были онды, а они не терпели дневного света. Потому за долгие тысячи лет онды успели источить все предгорья тысячами тысяч тоннелей, словно жуки древоточцы старое прочное дерево. По ним они спокойно могли передвигаться на большие расстояния, не боясь солнечного света, выкапываясь в тылу у первых защитников Бреготта и совершая опустошительные яростные набеги на пограничные земли. После Второго Восстания Сета, когда дермачьи орды перелились через Островерхие горы и залили собой весь мир, а потом с трудом были вытеснены обратно, одному из древних королей государства, из которого позже вырос Бреготт, пришла в голову показавшаяся поначалу безумной идея. Берегонд Строитель предложил вкопаться в землю – вырыть ров достаточно глубокий, чтобы помешать дермакам прокапывать свои ходы в сторону Озерстража. И держать в этом рве разведотряды, которые будут прочесывать его день и ночь, следить за его состоянием, углублять при необходимости и истреблять отряды дермаков, если им вздумается выкопаться где-то в одной из стен рва. Идея себя оправдала, хоть на ее реализацию ушли долгие столетия. Лорд Гренел как-то мимоходом помянул при Милане, что не будь этих рвов, Бреготт бы не выстоял в первые годы после окончания Восстания. Тогда дермаков хоть и разбили, но они наводнили червоточины под Хмурыми Землями, и их было достаточно, чтобы, сплотив усилия, докопаться до самого Озерстража. Вторым рубежом обороны после рва служили смотровые вышки, цепь которых протянулась от самого рва на юг, до первых селений людей. Вышки располагались в видимости друг друга, были оснащены сигнальными огнями и достаточно надежно сработаны, чтобы задержать передовые отряды дермаков в том случае, если ров падет. Фактически – купить защитникам Бреготта время, которое понадобится, чтобы подтянуть войска. А для быстрого передвижения войск бернардинцы построили разветвленную сеть прочных и надежных дорог, укрепленных заставами, чтобы на марше те ни в чем не нуждались. И одну из них Милана наблюдала сейчас собственными глазами. - А эти самые рвы, что окружают Хмурые Земли – мы доедем до них? – уточнила Милана. - Да, мы поедем вдоль них до крепости Остол Офаль, - кивнул Торвин. Вздохнув, он цокнул языком. – Жалко только, что мы не успели взять Остол Минтиль и дотянуть рвы до его стен. Тогда все было бы гораздо проще. - Выходит, коридор, чтобы проникнуть на вашу территорию, у них все-таки остался, - задумчиво проговорила Милана. - Остался, - неохотно признал Торвин. – Но это ненадолго. Что-то такое было в его голосе, что дальше расспрашивать Милана не стала. Естественно, ее посвящали далеко не во все планы короля, и это было разумно. Хоть она и присутствовала на военных советах и многое слышала, о многом же при ней и молчали. Правда, кое-что приходило на ум. Уж больно много внимания Бернард уделял молодому Торвину, давая ему все большее право голоса на советах, поручая какие-то ответственные задания. Насколько поняла Милана, бригады Копателей, занимающиеся расширением рва, курировал как раз Торвин. Он же занимался и организацией и поддержанием в сносном состоянии системы оборонительных вышек на одном из ключевых участков рва – аккурат неподалеку от развалин крепости Остол Минтиль. И если она правильно поняла все, что было недосказано на советах, то в ближайшее время планировалось наступление на последнюю из находящихся в руках дермаков древних крепостей Ирантира, лежащую в руинах со времен седой древности. А возглавить это наступление должен был как раз Торвин или, во всяком случае, удерживать Остол Офаль, коли Бернард собственноручно поведет туда войска. На фоне всего этого версия Бернарда о возвращении в Озерстраж до равноденствия казалась шитой белыми нитками, и скорее всего ее скормили Милане только затем, чтобы не разглашать заранее информацию о готовящемся походе на Остол Минтиль. И если хорошенько пораскинуть мозгами, то скрытые мотивы короля можно было просчитать заранее. Леди Дэлая Антир, его правая рука, оставалась в Озерстраже, принимая на себя функцию наместника. Наследница направлялась в крепость Вернон Валитэ, Бернард намеревался остановиться в Остол Офале, а более вероятно – оставить там наместником лорда Торвина, пока сам начнет наступление на оставшийся в руках врага Остол Минтиль. Три ключевые точки, три крепости, три ближайших помощника короля – все просто. И можно развязать себе руки наступлением на самую дальнюю и пока не принадлежавшую ему крепость. Милана предполагала, что недалека от правды, но воздерживалась от обсуждения подобных тем с королем. И в этой ситуации становилось понятно, почему ее оставили при наследнице – Торвин-то уедет на север, его не будет рядом, чтобы ее защитить. Впрочем, наследница не выглядела так, будто нуждалась в защите. Сейчас она беззаботно щебетала с обступившими ее во всех сторон молодыми лордами в то время, пока кто-то из них поил ее серую в яблоках лошадь из фонтана. Но Милана чувствовала на себе взгляд ее стальных глаз сквозь густую сеть ресниц, который то и дело острыми иглами впивался между лопаток. Гаярвион сдержала слово и следила за ней так же пристально, как должна была следить за ней Милана. И ладонь ее правой руки расслабленно лежала на рукоятке кинжала, привешенного к поясу. Глупость, свойственная задиристой молодости, которая в случае наследницы становилась хронической. Напоив животных и размявшись, они продолжили путь. Щит Роксаны медленно вползал на небо, а вместе с ним подоспела и полуденная жара. В белой форме Спутницы Милане было проще, чем дворянам в разноцветной парче, да и солдаты в доспехах тоже страдали от жары посильнее ее. Но день сегодня выдался особенно жарким, так что даже трюк, которому обучали всех молодых разведчиц, давался с трудом. Она пыталась сосредотачиваться на точке в центре живота и отталкивать прочь жару, но это не так уж и хорошо помогало. Пот все равно катился по лицу, и редкие порывы восточного ветра несли небольшое облегчение. Хорошо еще, она ехала в голове колонны, где поднятая конскими копытами пыль не так рвала грудь кашлем. А вот Хэлла Натиф, наоборот, выглядела цветущей и совершенно не страдала от жары. - В наших краях летом гораздо жарче, - сообщила она Милане со снисходительным видом бывалого знатока. – У нас вот так вот – в конце весны, может, в начале лета. А сейчас такая жара стоит, что на воздухе находиться можно только или рано утром, или поздно вечером. - Ты откуда-то с южного побережья Латайи? – взглянула на нее Милана, припоминая рассказы Говорящих с Тенями, что пришли вместе с Нгуеном. - Да, - важно кивнула ведьма. – Из Ванташа. Это портовый город западнее Мереса, поменьше, конечно, не такой известный. Зато только в наших водах можно поймать маслобрюха – это рыбешка, чрезвычайно редкая и очень вкусная. Считается деликатесом, вот весь город ее отловом и занимается. - Твой отец тоже ее ловил? – поинтересовалась Милана. - Нет, мой отец – наемник, - отмахнулась Хэлла Натиф со смехом. – Он из сообщества Южного Берега, но много где побывал за свою жизнь. И в Бреготте в ротах Копателей служил, и даже на юге Мелонии когда-то работал, где-то в Денторе, кажется. А с матерью моей познакомился в Будгуре – это городок перед входом в столицу Рудного Стяга, он на поверхности находится. Отец там околачивался, надеялся на работу наняться, а мать торговала оружием. Мой дед – знаменитый кузнец, его клинки по всему югу славятся. Томбар Молотобоец – может слышала это имя? – Хэлла Натиф с надеждой взглянула на Милану. - Не слышала, зрячая, я же издалека, помнишь? - покачала головой та, и ведьма недовольно поджала губы. Но раздражение не продержалось на ее личике долго, слишком уж ей хотелось рассказать, и она вновь затрещала: - Как известно, из женщин торговки получше, чем из мужчин. Сама понимаешь, мужик пока медяки посчитает, уже мозги себе свернет. А бабы хитрые, цену набивать умеют, да и все у них есть для того, чтобы чужое внимание отвлечь от товара на себя. А мать у меня была видная, темноглазая, коса толстенная, фигура что надо, все при ней. Вот она и вступила в Гильдию, чтобы матери своей, моей бабке то бишь, помогать. А та ее отправила торговать на поверхность, потому как гномы к ней целыми табунами выстраивались и не затем, чтобы покупать, а чтобы глазки строить. И дрались целыми днями под окнами материнской лавки, орали, как говюрки пещерные во время гона. Так что на семейном совете решили ее наверх услать, чтобы она с подсолнечниками торговала. Те ведь, знамо дело, поспокойнее, помедлительнее да позануднее, не то, что сыны камня. Там они с отцом и сговорились. А когда дед о том узнал, так ее с порога и погнал. Заявил, что не надо ему дома отродья людского, и что она ему больше не дочь. Тогда отец матушку с собой в Ванташ и забрал. А там уж и я родилась, так что они решили осесть в тех краях. - А мне кажется, правильно твой отец сделал, что мани из гор забрал, - осторожно заметила Милана, надеясь подбодрить ведьму. В запахе Хэллы Натиф появилась стойкая горькая обида. – Потому что если бы не вышла твоя мани на поверхность, то и тебя бы сейчас здесь не было. И как бы мы тогда без тебя справлялись? - Никак. Куда уж вам, - довольно усмехнулась Хэлла Натиф, стряхивая с белого рукава невидимую соринку с весьма важным видом. Обидой от нее больше не пахло. - А что дальше, Хэлла Натиф? – поинтересовалась Милана как можно серьезнее. – Как ты попала к Нгуену Шаниту? - У меня дар открылся, когда я совсем маленькой была, - вновь в охотку затрещала ведьма. – Колокольчик ко мне пришел. Я его как себя помню, столько же. Он еще у колыбельки меня укачивал. Помню: за окнами ночь чернильная, такая густая, кажется, прямо сейчас в окна вползет. И мне страшно очень, потому что в комнате темно, мать спит, а тени так и пляшут на стенах. Мы у самого причала жили, а там ведь круглые сутки отгружаются, фонари так и мелькают. И мне от того всегда боязно было. И тогда Колокольчик приходил ко мне. Сворачивался в ногах в клубок и охранял меня от всего. - Что он такое? – задумчиво спросила Милана, поглядывая на ведьму. Слышать про невидимого защитника, которого углядеть могла только одна ведьма, было странно и немного некомфортно. - Он? Ну, Защитник, - пожала плечами Хэлла Натиф так, будто это все объясняло. – Сущность, которая приходит к ведуну, чтобы оберегать. Обычно с ними контракт заключают на крови, но Колокольчик всегда со мной был и без того. - А на что он похож? – Милана не была уверена, что хотела бы увидеть его, но все равно было любопытно. Идиль немного рассказывала ей про Теней, и со стороны они производили не слишком приятное впечатление. Что-то потустороннее и голодное до крови, только и ждущее шанса завладеть твоим телом, не очень-то походило под описание друга и защитника. - Он? На змейку, - вдруг хихикнула Хэлла Натиф. – Маленький и серебряный, и еще иногда позвякивает так нежно-нежно, знаешь? Никто, кроме меня того не слышит, а мне так славно всегда! – лицо ее потеплело, глаза засветились нежностью. – Когда я маленькая была, он меня укачивал. Позвякивал тихонько чем-то, кончиком хвоста мне ноги обвивал. И так тепло сразу становилось, так покойно! Когда я выросла, оно уже ненужно стало, темноты-то я больше не боюсь. Но он все равно иногда со мной спит, охраняет. - На змейку, – недоуменно повторила Милана. – Мне казалось, у Теней нет облика. Мне так говорили. Хэлла Натиф вдруг как-то неуверенно заерзала в седле, оглядываясь по сторонам. Рядом никого не было, да и за стуком сотен копыт по дорожному полотну вряд ли кто-то что-то расслышал бы, но она все равно понизила голос и зашептала громким шепотом: - Ты только не говори об этом никому, хорошо? Не надо, чтобы кто-то знал. - Не скажу, - спокойно кивнула Милана. – А к чему такая секретность? - Потому что все думают, что я вру, - брови ведьмы сердито сдвинулись к переносице, в голосе зазвучала горькая обида. – Я многим своим наставникам рассказывала про это, а они только смеялись надо мной! И еще ругали, что я придумываю то, чего быть не может. Потому что облик есть только у Теней высокого уровня – Богов Молодых, обитателей тонких миров. И уж точно никто из них не придет оборонять какую-то глупую маленькую ведьму! - Почему? – спросила Милана. - Потому что до сущностей такого уровня можно достучаться только тогда, когда ведун сам достигает очень высокого уровня развития – развязывает все свои узлы и соединяется с Великой Змеей, спящей внутри его тела. А у меня только четыре узла развязано, и над пятым я работаю сейчас, - буркнула она. - И что же, ты не пыталась никогда им доказать? Показать своего защитника? – поинтересовалась Милана, разглядывая огорченную ведьму. Вид у той был как у взъерошенного сердитого котенка. - Он не показывается, - совсем уж недовольно заворчала она. – Я его много раз просила, но он не хотел. Просто не приходил и все. Но я его не придумала! – в голосе ее зазвучала злость. – Он есть! Просто он не хочет никому и ничего доказывать! И я считаю, что это правильно! - Я тоже так считаю, зрячая, - поддержала ее Милана, и ведьма вскинула на нее недоверчивый взгляд. – Не имеет никакого смысла что-то кому-то демонстрировать и ждать его одобрения. Нужно жить по совести в соответствии со своим долгом и делать дело, ради которого родился. И пусть тебя судят по твоим делам, коли им так вздумается. Хэлла Натиф моргнула, а потом слегка распрямилась, и недоверие исчезло из ее запаха, сменившись благодарностью. - А знаешь, Милана, ты совсем не такая, как я о тебе думала, - сообщила она ей через несколько секунд. - Кажется, ты мне уже что-то такое говорила, - посмеиваясь, отозвалась Милана. - Может, и говорила, - нетерпеливо поморщилась ведьма. Глаза ее блеснули, губы растянула улыбка. – Вот и еще раз повторю. Ты славная. И надежная. И очень умная, знаешь? - Знаю, - усмехнулась Милана, и ведьма вновь удивленно вылупила глаза. – Но спасибо на добром слове, зрячая. Приятно слышать. - Мне вот с тобой очень уютно, - Хэлла Натиф смущенно опустила глаза и теперь смотрела куда-то в гриву своего коня. – Хорошо вот. Как будто с кем-то родным. Как будто я тебя знала много-много лет. - Держащая Щит народа анай говорила нам, что каждый из нас рождается по многу раз, просто забывает о том. И что все, кого мы встречаем, уже когда-то встречались нам. Так что, может быть, мы когда-то знали друг друга, Хэлла Натиф, - заметила Милана, с теплом поглядывая на маленькую ведьму. - О, так и есть! – горячо закивала ведьма. – Нас тоже так учат! И здорово, что ты это знаешь, Милана! - Здорово, - согласилась та, улыбнувшись ведьме. И правда, очень уж та напоминала маленькую Нави. Такая же порывистая, такая же искренняя и непосредственная. Немного наивная, конечно, но куда уж без этого, когда сердце чистое? Часа через два по полудни они остановились на обед на одной из придорожных застав. Милана одобрительно кивала, разглядывая простую просторную едальню и поваров, которые разливали солдатам по мискам густую мясную кашу. Бернард и его приближенные обедали вместе со своими людьми, и это тоже показалось Милане правильным. Им дали немного времени отдохнуть, пока кормили и поили лошадей, и она использовала его, чтобы пройтись по заставе и осмотреть все. Даже в казармы заглянула, улыбнувшись. Те же двухъярусные кровати, как и в казармах анай, разве что места для личных вещей не было. И устроены почти так же. Амбары и склады тоже имелись, правда, в отличие от казарм, представляли собой землянки, вырытые в земле и хорошо замаскированные, так что издали и не поймешь, холм – не холм? Была и большая конюшня, в которой Милана насчитала два десятка легких поджарых лошадей. Для гонцов – так пояснил ей Торвин, - чтобы быстро передавать послания из пограничья в столицу и обратно. Оставалось только головой качать, как хорошо и трезво все было продумано у бернардинцев. Сразу в глаза бросалось, что люди всю свою историю воевали, а не с жиру бесились, как те же южане. После отдыха их путешествие продолжилось, хоть у Миланы уже спина буквально пополам разламывалась. Но Бернард держал взятый еще с утра темп, и по его виду нельзя было сказать, что король половину дня безвылазно провел в седле. Да и молодые лорды, отдельной стайкой ехавшие в середине колонны, тоже выглядели бодрыми и свежими, как и солдаты. Милана даже укорила себя за излишнюю изнеженность. С другой стороны, ей лошади были в новинку, и естественно, с непривычки тело не справлялось. И вроде бы она держалось хорошо, да только острый глаз наследницы подмечал все. Милана ехала неподалеку от нее, не спуская с нее глаз, но так, чтобы особенно не раздражать. Но то была бы не Гаярвион, если бы она хотя бы на минуту забыла о присутствии Миланы. Примерно раз в полчаса наследница едко напоминала о себе короткими фразами, оборачиваясь через плечо к Милане с невинным и чрезмерно дружелюбным взглядом. И вопросы, которые она задавала Милане, были самыми что ни на есть вежливыми, но каждый из них хранил в себе подвох. Она спрашивала, не устала ли Милана и не слишком ли жарко ей на палящем солнце по сравнению с царящей в горах прохладой. Не досаждает ли ей грохот копыт и шум людских голосов после лесной тишины. Не напрягает ли ее тема беседы, и даже не обижает ли тот факт, что наследница едет впереди нее, отчего Милана всю дорогу вынуждена лицезреть ее спину, а не лицо, как принято в приличном обществе. Милана отвечала вежливо и ровно, подавляя полыхавший внутри гнев и уговаривая себя не поддаваться на провокации. Торвин и Бернард как воды в рот набрали, не влезая во все это, - видимо, оба уже получили свою долю яда от наследницы и не намеревались нарываться на дополнительную. Остальные лорды, похоже, не слишком понимавшие, что к чему, встречали каждый комментарий наследницы добродушными смешками и подтруниванием. А у Миланы было такое чувство, что она сейчас – едва ли не центральная тема всех разговоров, которые наследница невзначай сводила к ней. И все это выглядело бы очень мило, если бы причиной этого повышенного внимания было бы не желание унизить ее прилюдно. К вечеру они остановились на одной из застав под названием Тарвинов Ручей. Правда, ручьем у Миланы назвать тот ключ, что бил из-под земли, и язык бы не повернулся. Так, узенькая ленточка воды, тянущаяся поперек Старого тракта на подьезде к заставе, такая тонкая, что странно было, отчего она и вовсе в палящий зной не пересохла. Солдаты сразу же свернули к казармам, слуги принялись распрягать господских лошадей, а обоз выехал прямо на середину площади, и вокруг него засуетились люди. Милана не сразу поняла, что они намерены разбить королевский шатер прямо в центре площади, неподалеку от фонтана, а поняв, недоуменно нахмурилась. - Гаярвион ненавидит казармы, - поморщившись, сообщил ей Торвин, предварительно убедившись, что наследницы рядом нет. Она как раз стояла в стороне, обсуждая что-то с лордом Гренелом, который, склонив лохматую голову, больше кивал в ответ на ее слова, чем говорил сам. – Она предпочитает разбивать для себя шатер и настаивает, чтобы отец поступал также. Ну а следом за ним и двор подтянулся. Для молодежи это вообще приключение, они привыкли к другому. - Но почему посреди заставы? – выгнула бровь Милана. – Не проще ли было бы где-нибудь в полях, где воздух свежее? - Заставу легче оборонять. Если дермаки нападут, защитить короля будет проще, - пояснил Торвин. Что ж, в этом был смысл, хоть Милана бы сделала по-другому. Какой прок сидеть в шатре, продуваемом ветрами и промокающем под проливным дождем, если можно ночевать под крышей? Она раздумывала об этом, усевшись на борт фонтана и наблюдая одним глазом за наследницей, а другим – за тем, как слуги раскладывали королевское жилище. Вопросы отпали тогда, когда с одной из телег принялись сгружать большую, вырезанную из красного дерева кровать. Она, похоже, занимала в телеге все свободное место и весила достаточно, чтобы четверо мужчин ругались, плевались и тянули жилы. Да, такую кровать Гаярвион в казарму бы точно не затащила. Да и смотрелась бы она там не слишком подобающе. В итоге за пару часов до темна на площади выросло несколько десятков шатров. Центральное место занял купол королевского жилища, рядом с ним, чуть меньшего размера, резал глаза черно-желтый шатер наследницы, куда и внесли злополучную кровать. Правда, ужинать их всех позвали в царский шатер, и Милана, зайдя внутрь, только хмыкнула. Сразу же можно было понять, что из вещей принадлежало самому Бернарду, а что распорядилась поставить его дочь – дабы поддержать отцовскую честь. Потертый сундук, несколько рулонов явно с картами, старенькая раскладная тахта, накрытая шерстяным одеялом, да простое седло на полу в углу. А подле них большая деревянная рама с королевским штандартом, раскладной стол с письменными принадлежностями из серебра и драгоценных камней и два объемных сундука, сверкающие перламутровой мозаикой на крышках. Гости расселись на полу на разложенных в несколько слоев густых коврах вокруг низкого лакированного столика из белоснежного дерева. Милана замешкалась в дверях, не зная, куда же ей присесть, - лорды рассаживались вокруг короля, посмеиваясь и переговариваясь друг с другом. Хэлла Натиф ушла – ее ждали в другом шатре, где собиралась молодежь во главе с Эльгаром Антиром, который сегодня закатывал пир в честь первого дня пути. И тут кто-то подхватил Милану под локоть, а знакомый медовый голос негромко произнес: - Ну что же ты робеешь, Спутница? Садись со мной. А то вдруг кто из старых друзей отца или клятвенников, что годами лили за него кровь, решит меня отравить? - Благодарю за предложение, первая, - буркнула Милана, следуя за ней с тяжелым сердцем и усаживаясь на ковры. Расшитую бархатную подушку она отложила в сторону. Подушки были для сна, а не для того, чтобы подкладывать их под себя. Это не прошло незамеченным для Гаярвион. - А что же, смотрю, ты хорошо держишься, Спутница Милана, - с улыбкой проговорила она, поднося к губам золотой кубок с вином. Гаярвион говорила достаточно тихо, чтобы никто, кроме Миланы, того не услышал. – После целого дня в седле, да еще и без подушки. Выходит, и впрямь анай сделаны из другого материала, не из того, что простые смертные. - Здесь достаточно мягко, - Милана, не реагируя на провокацию, кивнула на ковры. – Дома я довольствуюсь и меньшим. - Как жаль! – картинно склонила голову набок Гаярвион, поцыкав языком. – Надо будет тебе в обратный путь золота с собой отсыпать. Ты для нас так много делаешь, надо же отблагодарить тебя, чтобы не жила в нищете. - Есть большая разница между нищетой и умеренностью, - мрачно глянула на нее Милана, чувствуя, как внутри вновь начинает ворочаться злость. - О, никто ни в коем мере не пытается умалять твоих достоинств, Спутница! – улыбнулась Гаярвион, по-свойски похлопывая ее по руке. – Мы уже сегодня все успели убедиться в твоей самоотверженности и стойкости! Я уверена, что моя тетушка тоже в полной мере успела оценить твою аскетичность и силу воли. Вы же с ней, наверное, молитесь целыми ночами напролет, правда? Милана в ответ только мрачно взглянула на наследницу, и Гаярвион рассыпалась золотистым довольным смехом. Только вот глаза и запах выдавали ее. Вся эта дурацкая игра начала уже надоедать Милане, хоть она и понимала, что пошел, по большому-то счету, только первый день ее новой службы. Наследница всеми своими силами демонстрировала ей свое презрение, хоть и продолжала заворачивать его в изысканные комплименты и предельную внимательность по отношению к ней. Похоже, никто, кроме Миланы да Торвина с Бернардом, этого не замечал, и это было даже кстати. Понятное дело, что дворяне поддержали Бернарда в его поддержке Аватар. Но были ведь и недовольные, те, кому не слишком нравилась идея союза Бреготта с иноземными завоевателями. И их вполне могла возглавить наследница, истекающая ядом по отношению к Милане и явно настроенная против союза. И Гаярвион тоже прекрасно понимала это. Наверное, потому и подняла тему Танца в середине ужина, дождавшись паузы в разговоре и с нарочитым вниманием обернувшись к Милане. - Есть какие-нибудь новости от Аватар Создателя, Спутница Милана? – громко спросила она, и взгляды присутствующих обратились к ним. – Вы же поддерживаете с ними связь, а нам любопытно, как дела на юге. - Большая победа, первая, - сдержанно отозвалась Милана, взглянув сначала на наследницу, а потом на короля и адресуя свои слова в первую очередь ему. – Вчера вечером войска Спутников взяли Ничью Землю, а потом и Беренвист. Вражьи отродья бежали, вставшие на их сторону Каратели уничтожены. - В один день и Ничью Землю, и Беренвист? Быстро они, - покачал головой лорд Гренел, и в голосе его звучало уважение. - И впрямь, Аватары времени даром не теряют, - заметил лорд Неварн Лэйн, человек с холодными голубыми глазами и острыми чертами лица, который, по словам Торвина, был одним из лучших стратегов за всю историю Бреготта. А еще – одним из тех, кто без особой радости воспринял решение Бернарда присоединиться к Танцу Хаоса. Его цепкий взгляд обмерил Милану с головы до ног. – Божьи воины славятся своей дисциплинированностью и неустрашимостью. Их-то разогнать должно быть посложнее, чем вооружившихся вилами крестьян. - Каратели – сильные соперники, - кивнула Милана. – Но не всегда достаточно одной дисциплины и отсутствия страха. Иногда нужно большее. - И что же, не просветишь ли нас, Спутница? – поинтересовалась у нее Гаярвион. - Вера в то, что борешься за правое дело, - просто ответила Милана. - У кого, как ни у Карателей, ее должно быть с лихвой. Не зря же их зовут божьими воинами, - усмехнулась наследница. - Значит, недостаточно, - просто пожала плечами Милана. – Иначе они бы победили. - И каков следующий шаг Аватар на твой взгляд? – вновь спросил ее лорд Неварн. – Сейчас они разбили Карателей, а дальше? Объявят войну Великому Жрецу в Васхиле и всей церкви Молодых Богов? - Я полагаю, они будут сражаться с теми, кто противостоит их делу, - твердо проговорила Милана, тщательно обдумывая каждое слово. – И если Великий Жрец выступит против Танца Хаоса, то они победят и его. - Выходить против церкви в такой момент, как сейчас… - лорд Гренел покачал головой. – Понятное дело, что Великий Жрец во многом зарвался и давно заслужил хорошей встряски, но момент явно не подходящий для того. - Не думаю, что на взгляд Аватар, он неподходящий, лорд Гренел, - улыбнулась ему Гаярвион. – Вы же слышали Спутницу, у Аватар веры побольше, чем у божьих людей, так они считают. К тому же, одна из них родом из Данарских гор. Естественно, что первым делом она захочет утвердить здесь свою веру в Небесных Сестер взамен старой. Не так ли, Спутница? Все взгляды вновь обратились к Милане, и в воздухе повисло напряжение. Бернардинцы были не самыми ревностными поборниками веры в Молодых Богов, как успела подметить Милана, но для них вера все же значила очень много. И вопрос, который задала наследница, раньше как-то не поднимался на военных советах, тактично обходился стороной первыми Бреготта. А вот теперь она спросила в лоб, и от ответа Миланы могло зависеть многое. И это было верно: если бы Милане кто сказал, что придется перейти в чужую веру, чтобы заключить союз, пусть даже и спасительный для всех, она предпочла бы умереть. - Аватарам не нужно утверждать свою веру в чужих краях, чтобы продолжать получать поддержку Небесных Сестер, - проговорила она, надеясь, что собравшиеся поверят ее словам и искренности. Хорошо говорить она никогда не умела, но, видимо, Грозная желала, чтобы все-таки научилась, раз отправила ее сюда. – Да и вера не штаны, чтобы ее сменить. Она или есть, или ее нет. Иного быть не может. - Хорошо сказано, Спутница Милана! – Бернард одобрительно поднял кубок, и у Миланы от сердца слегка отлегло. – Предлагаю тост! За веру и верность своим идеалам, своей стране и победе света! За победу! - За победу! – повторили остальные лорды, поднимая бокалы. Многие из них улыбались, но кое-кто поглядывал на Милану с задумчивостью. Она не могла отследить отдельные запахи в общем круговороте, но нотка недоверия так и осталась в шатре, и исходила она не только от сидящей рядом с ней Гаярвион. А когда стемнело и ужин закончился, Милану ждал еще один сюрприз. Один из слуг указал ей на шатер, разбитый впритык к шатру наследницы, и сообщил, что он предназначается для них с Хэллой Натиф. Королевна уже знала о том, хотя приказ о его установке, судя по всему, исходил от ее отца. И не преминула ужалить Милану и по этому поводу. - Почему не под моим кровом ляжешь? – едко осведомилась она, когда они остались наедине под яркими звездами конца лета. Приближенные короля расходились по своим палаткам, Торвин задержался для беседы с Гренелом, и они с наследницей вдвоем направились в сторону ее шатра. Разве что издали долетали веселые голоса и музыка – из жилища молодых лордов, которые все еще продолжали попойку. Милана шагала прямо за королевной, и та лишь чуть голову повернула, уже не скрываясь и цедя слова сквозь стиснутые зубы. Тонкий профиль ее гордо вздернутой головы обрисовывал свет ночных факелов. – Неужто не хочешь подслушать, что я бормочу во сне? Или будешь молиться всю ночь вместе с этой маленькой ведьмой? - Не знала, что ты бормочешь, королевна, - буркнула Милана в ответ и не удержалась от комментария. – Попей настой пустырника, он хорошо нервы успокаивает. Авось и уснешь крепко, и нрав помягче станет. Гаярвион резко остановилась и в ярости обернулась к ней, но сразу же вздрогнула и заморгала, тревожно глядя в лицо Миланы. Та только ухмыльнулась: она знала, почему так. В темноте ее сальважьи глаза слегка светились, будто у зверя. - А слух у меня достаточно хороший, чтобы и через стену шатра услышать, не беспокойся, - добавила Милана, расплываясь в улыбке и демонстрируя наследнице острые клыки. На этот раз Гаярвион не нашлась, что ей ответить, только смотрела настороженно и очень пристально. - Доброй ночи, королевна, - пожелала ей Милана, закладывая руки за спину и выпрямляясь. Наследница ничего не сказала, только глянула еще раз, а потом исчезла в своем жилище. Когда входной клапан за ней захлопнулся, Милана, посмеиваясь, направилась в свой шатер, и впрямь, стоящий неподалеку, почти впритык к шатру наследницы. Что ж, может теперь припугнется и будет следить за своим языком. Хотя особой надежды на то у Миланы не было.