Сапфир и аметист

      Рицка буквально клещом впился в руку Соби. Тот не слушался, не понимал, что нельзя пускать в ход такие сильные заклинания. Агацума, сцепив зубы, пытался держать ситуацию под контролем, но не получалось, нужно было убить противника, иначе убьют их!       — Ты не выдержишь, Рицка. Нужно уничтожить их! — блондин пытался вразумить свою Жертву, но, как обычно, бесполезно. Мало того, что их связь почти разрушена, так Рицка ещё и упорствовал.       — Ты дал мне слово!       Система пустила нового участника в сражение. Странно, противницы Соби и Рицки переглянулись, обе взрослые женщины не ожидали такого исхода событий. Агацума выдохнул. Это он почувствовал присутствие Сиэля, но уже в ипостаси Жертвы, словно тот вернулся в положение демона. Система впустила его из-за прежней синхронизации с Соби, когда он был Жертвой. Но, кажется, пока что оставила как наблюдателя.       — Какого чёрта я тут делаю? — рявкнул граф, осматриваясь в темноте, снег мешал рассмотреть, кто возле него, но тут он стих, словно по приказу, и юноша увидел пошатывающегося Соби в нескольких шагах от себя. Несколько десятков царапин на руке парня сильно кровоточили, он загораживал другой рукой Рицку, словно собираясь стать щитом между противницами и Аояги.       — Это же… Ты убил полгода назад с этой Жертвой всех! Эта Жертва устроила бойню, настоящий демон! Сенсей предупреждал об этом! — одна из противниц возбуждëнно повисла на своей напарнице, не особо стесняясь присутствующих.       Женщина постарше в очках слегка сощурилась, теперь она глаз не отводила от нового соперника. Её Жертва слегка щëлкнула подругу по носу, улыбаясь.       — Убираем Агацуму, забираем Аояги, и я обещаю, выясним, что это за личность, — сказала Жертва, отходя в сторону.       Боец противников кивнула, сосредоточившись, сложила руки на груди, закрыв глаза. Агацума сцепил зубы, этот жест противницы значил, что больше с ними церемониться не собираются и сейчас Боевая пара просто их уничтожит. Нет. Только Агацуму. Соби прекрасно знал, связь с Жертвой слишком слабая, его максимум ранит. Хорошо, что Сиэль появился, у него будут шансы спасти Рицку. Как бы он ни скандалил с Аояги, всегда знал, Фантомхайв выручит друга в любой ситуации.       — Убейте их! Или вы, или они, они идут до конца! — хмуро посоветовал граф.       — Я сказал, не убивать! — стараясь заглушить слова Сиэля, крикнул юноша.       Соби бросил взгляд на Рицку.       — Если я упаду, со мной всё будет хорошо. Тебе нужно будет меня здесь оставить и следовать за другими, чтобы найти брата. Ты не предашь меня, если выберешь Сеймея. Не отступай от той цели, которая важнее, — прямо в ухо быстро зашептал Агацума побледневшему Аояги.       — Я тебя не оставлю. Но брат…       Соби почти улыбнулся. Вероятно, это сложно выбирать между братом и человеком, который вроде бы и дорог, но одновременно далёк. Как бы он ни был привязан к Рицке, всё же хорошо, что они не сблизились до конца, у Рицки будет шанс всё самому узнать и понять. И если чистый боец всё-таки слишком слаб, то лучше Рицке быть рядом с сильным братом. Возможно, зря он хотел его уберечь. Сеймей ради своего младшего брата на всё готов, и, в конце концов, может, всё не так плохо. Наверняка он сможет поддерживать иллюзию идеала для Рицки, создав тому идеальную жизнь, а большего и не надо.       Агацума с трудом встал ровно, ожидая, когда прозвучит последнее заклинание. Аояги, опустив голову, потерянно смотрел на Соби. Убить кого-то? Но если убьют их? Мерзкий, жуткий выбор, но всë-таки он никогда не станет убийцей. Даже если ради этого придётся пожертвовать всем.       — Не надо убивать, — Рицка сам не понял, как сказал эти слова вслух. Соби только ухмыльнулся, как обычно, когда слышал нечто подобное. Фантомхайв оцепенел. Почему Аояги не видит, этот идиот буквально со всеми прощается? Зачем держится за принципы, предавая того, кто столько для него делает?       Агацума посмотрел на Сиэля, словно умоляя помочь не ему, а Рицке. И улыбнулся из последних сил, прощаясь и благодаря за всë. Фантомхайв со свистом выдохнул. Этот вечер окончательно его добил. Рицка, Михаелис — полные идиоты. Зацикленные на своих принципах, пустоголовые, способные только «контролировать» ситуацию, а по факту, слепые ничтожества. Ждут, когда им перед носом всё покажут и объяснят, как маленьким детям, самим думать — слишком сложно! Отпускают, предают, всё ради мнимых сложностей, когда задача проста — наизнанку вывернутся, но сделают всё ради любимых.       Как можно быть настолько слепым, чтобы не чувствовать той боли в Соби, которая давно стала частью жизни? Как можно говорить, что любишь, вроде бы защищать, но не понимать, он в клетке своего старого ужаса и оставлять его в ней нельзя, предавать — тем более. Как удаётся не понимать, что есть вещи страшнее потерянной семьи, есть загубленная жизнь и страх быть одиноким по-настоящему? Непонятым. Отвергнутым. Убитым тем, кого любишь.       — Слабак! — рявкнул граф. — Не понимаешь ничего, так и не приказывай! Зациклился на своём брате, на ублюдке, который творит что попало! Себя не жалеешь — пожалуйста. Его не подставляй, ты фактически его убиваешь. Я уверен, он подставится, в который раз мучаясь в агонии, чтобы выполнить твою просьбу и не решить дело, как надо!       Агацума молчал. Рицка мельком взглянул на него, тот, кажется, действительно думал о чём-то своём. Словно эта тирада его не касалась. Сиэль ухмылялся зло, он больше не сдерживался, слишком устал, был взбешëн по-настоящему.       — Эй, может, хватит этих истерик, мальчики?       — Зря я пытаюсь. Тебе ни меня, ни его не понять, тебе брат дороже всего, — Сиэль буквально в упор подошёл к Рицке.       — Он никогда не говорит! Ничего не говорит!       Соби пришлось опять атаковать. Сил не хватало. Он слишком отвлёкся, слишком выдохся, ещё немного — и он просто рухнет.       — О, Соби. Всё? — Женщина подошла к упавшему на колени Бойцу.       Граф, опустив голову, заскрипел зубами, сжав руки в кулаки. Он не мог всё оставить просто так. Молча подошёл к парню, беря его за руку. У него у самого чуть ноги не подкосились от такого количества боли, что была в Бойце. А сам демон ещё не совсем мог сражаться, даже призвать оружие — сложно.       Легче. Боль отступала, граф крепко держал его за руку, кашляя кровью, бормотал какие-то слова, кажется, это была латынь. Рицка почувствовал, и ему стало легче. Хотя понятно, они с Агацумой, пусть и частично, но в связке. Граф обхватил парня за шею, уткнувшись в светлые волосы, гладил его по голове, как ребенка. Соби обнял его в ответ.       — Всё в порядке. Ничего не изменится. Спаси себя, спаси нас.       Соби, подняв голову, глянул на соперниц. Единственный взмах рукой, японский иероглиф горел огнём; он направился к тем двум женщинам, но их слова, заклинания, ничего не сделали. Обе рухнули замертво.       Рицка с ужасом смотрел на случившееся. Два трупа, словно марионетки, у которых разом отрезали все нитки, лежали на земле. Всё, что осталось от двоих сильных соперниц, — искривлëнные в гримасах удивления лица и тела, перепачканные снегом и кровью, которая текла, словно рекой, так было её много. Аояги не отводил от трупов свой стеклянный взгляд ни на секунду.       Техническая победа. Противники ликвидированы. Закрытие Системы.       Сиэль закрыл глаза, почти теряя сознание. Он отдал почти всё, что у него было. Ноги не держали, мутило. Но внутри ему стало легче. Он сделал всё, что мог. Рицка молчал. Он проигрывал услышанное прежде в своей голове и всё не мог понять до конца, что произошло.       — Ты сражался с Сиэлем? Ты убивал? — тихо спросил Аояги, словно не веря в то, что видит.       — Я его заставил!       — Как? — не отставал Аояги.       — Я демон. Я и пытать могу, если надо, хотя это даже смертным доступно. Не вини его ни в чём.       — Он убил двух женщин! Он дал мне слово не убивать! — Аояги не сдавался, он всё ещё смотрел на мертвецов, на Соби и не мог сопоставить два простых факта, что это дело рук Соби.       — Иначе бы вы погибли. Он и так сгладил их смерть, они не мучились, просто умерли.       — Вы… — Рицка выдохнул, — два одинаковых ненормальных! Лжецы! Вам нельзя доверять! Ты дал слово не убивать, ты обещал!       Граф, окончательно обессилев, уже падал на снег, но блондин подхватил его на руки. В сторону Аояги он даже не смотрел. Эта бессмысленная истерика не стоила внимания, тех последних сил, которые у него остались, чтобы попасть в мастерскую и отлежаться.       — Вам нужно домой. Зачем вы нам помогали? Вы переносите это куда хуже, чем люди. — Агацума понимал, кажется, граф вернул себе память.       — Разве я мог пройти мимо?       — Вот как? — Рицка смотрел на эту картину, буквально желая уничтожить обоих. Соби, как обычно, отстранён и молчалив. Сиэль в крови, практически без чувств. Едва ли говорит. Оба серьёзные, отталкивающе высокомерные, как только он раньше этого не замечал? Вечно себе на уме, знают больше, чем остальные, и не скрывая этого, издеваются над другими.       В голове Аояги была только ревность и обида. Ещё с того момента, как граф расчëсывал волосы художника, как они забавно разговаривали друг с другом, появилась эта ревность, а сейчас она и вовсе ослепила.       — Все неприятности в моей жизни появились с твоим приходом, Соби. Я считал. Мы вместе. Справимся. Но ты же… Лжец.       — Ты хочешь услышать правду, Рицка? Пусть будет так, как ты скажешь. Да, твой брат делал ужасные вещи, и я был соучастником этого. Надеюсь, ты понимаешь, я всего лишь оружие и выполнял приказы. Так я был обучен. В меня вбивали это слишком много времени, чтобы я задумывался, правильно или неправильно поступаю. Я выполняю приказы. Да. Граф помог мне. Он дал возможность почувствовать, что меня не растоптали, что я всё ещё жив. Пусть ради этого пришлось убить тех, кто пришёл за мной, я не жалею ни секунды, что смог хотя бы немного отомстить за своё прошлое.       Рицка шагнул вперёд. Потом назад, закрыл лицо руками, он пытался собраться с мыслями, слова Бойца опять всё внутри переворачивали. Он силился понять его, но не мог. Какая-то месть стоила нескольких жизней. Убийства помогают чувствовать себя живым, какой бред!       — А я? Я же тебя… Всё, что я делаю… Почему ты мне ничего не говоришь, почему он в курсе, а я нет?       — Мне никто не говорил. Я сам понял. Некоторые вещи нужно замечать самому, — Сиэль опять закрыл глаза. Усталость была неимоверной.       — Убирайся. Видеть тебя не хочу. Те люди были правы. Ты лжец и предатель. Наверное, ты действительно предал моего брата. И вы оба похожи. В одном. Когда убиваете, у обоих пустые и равнодушные глаза. Два монстра, наверное, поэтому вам так просто отнять чью-то жизнь, не договаривать, а то и вовсе обманывать. Для вас это слишком просто принять, ещё проще через кого-то переступить.       Аояги подвёл черту, которую уже трудно будет переступить. Соби осознал, случилось то, чего он очень боялся и порой хотел ускорить, чтобы всё закончить. Чтобы Рицка увидел, на что он способен, и либо принял его способности, либо они больше не питали лживых надежд по отношению друг к другу.       Но внутри, так давно ещё после тех слов, искренних и светлых, на которые он так боялся решиться после всего, что вынес за всю жизнь, впервые пойдя против приказа, признания, что он полюбил этого юношу волей судьбы, жил страх, что так и случится. Рицка не сможет принять монстра. Не простит убийцу.       Хорошо, что они не сблизились. Жаль, что всё равно зашли так далеко.       Рицка ушёл по мосту вниз, и впервые за долгое время Соби был рад его уходу. Он был не прав во всём, но всё равно было больно видеть в глазах Аояги столько боли и презрения. А ещё полное непонимание.       — В мастерскую? Нет, нельзя же так над собой издеваться. — Агацума чувствовал, что ему стало ещё немного легче, а вот Сиэль наоборот, даже руки опустил, как плети.       — Кто бы говорил, — шёпотом пожурил парня граф.

*************

      Жанин только вздыхала, глядя на то, как Себастьян носится по городу в поисках приёмного сына. Тот исчез прямо из клиники, телефон был отключен и, где его искать, было непонятно.       — Аояги трубку не берёт! — буркнул брюнет, бросая телефон на сидение. Блондинка поймала смартфон и с бесконечным терпением погладила молодого мужчину по голове.       — Ещё у него друзья есть? Может, подруги? — терпеливо спрашивала девушка, надеясь, что их не оштрафует полиция за превышение скорости, Михаелис по Токио мчался, как ненормальный.       — Была какая-то… Поищи Юико, она вроде к нам в дом приходила часто.       Блондинка кивнула и, найдя номер в смартфоне молодого мужчины, позвонила. Себастьян протянул руку, чтобы взять трубку, но Жанин отмахнулась, указывая на дорогу.       — Я сама поговорю. Не пугай девочку! — сказала женщина. — Здравствуйте, меня зовут Жанин, я звоню по просьбе Себастьяна, опекуна Сиэля. Можно услышать Юико?       Женщина замолчала, подождала пару минут.       — Нет-нет, Юико, не волнуйся, я просто хотела узнать… — блондинка опять замолчала, судя по всему, девочка тараторила без умолку. — Всё с ним в порядке, Юико. Он просто где-то задерживается, мы думали, может, он с тобой. Нет, Рицка трубку не берёт. Соби? Поняла, спасибо.       Михаелис свернул в сторону мастерской. Понятно. Он упустил из внимания чëртового художника! Точно пошёл к нему! Ещё несколько минут езды, Жанин молчала, и вот они уже притормозили у здания, в котором была мастерская. Михаелис вышел из машины, и блондинка, как ни странно, пошла за ним.       — Я сам!       — Понятное дело, я к вам вмешиваться не буду. Просто… прошу тебя, будь помягче. Пойми, если его судьба была настолько сложной, как ты рассказывал, у малыша израненное сердце, он ищет понимания и тепла, а не нравоучений. Ты знаешь, я слышала о сотнях историй, когда дети в таких случаях ещё и влюблялись в своих опекунов, чувствуя невероятную привязанность, принимали её за любовь. Хорошо, что у вас такого нет, хотя, возможно, он тебя поэтому так ревнует.       Михаелис почувствовал холодок по спине. А права ведь Жанин. Неважно, демон ли, человек, это всё чушь, перед ним в первую очередь ребенок. И вполне могло оказаться, что…       Бога ради, какой он идиот. Жанин права, абсолютно! Нужно было всё вернуть к старому сценарию. Это же надо было, и он поддался, он действительно едва ли не переступил грань, к которой и подходить-то не стоило! Это всё блажь, он и сам спутал заботу и нежность с чем-то совершенно иным. Михаелис выдохнул, наконец всё встало на свои места. Понятно, почему всё так шло наперекосяк. Сиэль и сам, скорее всего, его не любит, а значит, все эти метания и постоянное ощущение, что он виноват, — пустая трата времени.       — Спасибо тебе. Ты не представляешь, насколько иногда мудрая. Слушай. Возможно, это рано, но ты бы не хотела жить вместе?       Михаелис сделал этот шаг, чтобы раз и навсегда не иметь даже соблазна быть слишком близко к юноше. И чтобы сам Сиэль не пытался переступить эту грань.       — Я… Только рада буду, но Сиэль…       — Думаю, мы уладим всё. Твоей заботы хватит на двоих, верно? Поживем вместе. Снимем квартиру побольше.       — Нам до зарплаты ещё жить и жить. Точно, та карточка! Я возьму еë. Ты где так умудрился подработать? Платина — это же высший класс!       Михаелис кивнул. Если он действительно работал дворецким, то, наверное, заслужил эти деньги. Да и потом, если что, вернёт. Неважно как, но он обязательно создаст нормальную семью, и эта история забудется!       — Пошли со мной.

*************

      Не прошло и пары часов, проведённых в тишине мастерской, пока оба переводили дух после боя, как Соби выглянул в окно, услышав машину. Увидел, как из неё вышел Михаелис и какая-то женщина, несколько минут они говорили и потом пошли в сторону их дома.       — Помочь?       — Я хочу поговорить сам.       Сиэль дождался звонка в дверь. Соби пошёл открывать, и граф пошёл за ним.       — О, нашлась пропажа. Весь город обыскали, трубку не берёшь! — блондинка, как могла, старалась разрядить обстановку.       — Батарея села, — мрачно произнëс граф.       — Входите, — пуская гостей в мастерскую, сказал Соби.       — Жанин, пару минут, — Михаелис вывел графа из дома, отвёл на небольшое расстояние, собираясь с мыслями.       — Почему она здесь?       — Послушай меня, пожалуйста, внимательно и не пытайся перебить. Я принял решение. Ситуация сложная. Даже если когда-то в прошлом у нас действительно была такая крепкая связь, как говорил Транси и ты, я этого не помню. Обдумав эту ситуацию, я понимаю, что ты принял свою привязанность за чувства, а я, дурак, поступил так же. Ты ведь самый близкий для меня, я тебя люблю, но это не та любовь, о которой мы думали раньше. Прости меня.       Мир окончательно оборвался и рухнул. Странно, но юноша не чувствовал ничего, даже боли. Тело одеревенело, взгляд стал стеклянным. Его отвергнули уже второй раз. Выходит, демону нужно было тело, а человеку он нужен как ребёнок, да и то. Неважно. Всё-таки он всегда был прав насчёт Михаелиса. Демон просто внушил себе эту привязанность и надумал чувства, чтобы не признавать, с контрактом давно пора покончить. Они измотали друг друга, большее, на что способны, — быть друзьями.       — Тебе нравится этот вариант? Когда я твой подопечный и ничего больше? Ты просто поддался, пойдя у меня на поводу, верно?       — Не бери всю вину на себя, прошу. Я взрослый, я должен думать.       — Но всё же я виноват, — граф будто слышал свой голос со стороны, отвечал машинально.       Юноша замолчал. Нужно было что-то сказать, слов не находилось, пора было уходить с этой проклятой темы.       — Ты должен понимать, я на самом деле граф. Мне придётся заниматься делами, которые мне поручили, нужно выполнять работу. Не препятствуй мне. Это моя работа.       — Если ты с этим справишься, ты знаешь, что делать, — я принимаю это. Постараюсь помочь по мере возможностей. И ещё…       Жанин как почувствовала, женщина подошла к ним.       — Надеюсь, он уже не сказал тебе что попало, я хочу высказаться. Себастьян предложил жить вместе. Я спрашиваю у тебя, ты не против? Мне очень важно твоё мнение.       Казалось бы, ещё один удар под дых. Но когда уже ничего не чувствуешь, от боли-то хуже не становится.       — Не против. Простите, что ушёл. Всё свалилось на меня так неожиданно. Да, разумеется, только квартиру придётся сменить. Она слишком маленькая.       — Я тоже так подумала, — веселее сказала женщина.       — Я скажу, чтобы этим занялись, — совсем тихо сказал юноша и уже громче добавил: — А сейчас. Можно я останусь у друзей?       — Не нравится мне эта дружба, ты же сам говорил про его отношения с Рицкой! — видя, что и Соби уже направляется к ним, фыркнул Себастьян.       — Да. Так что тебе нечего беспокоиться. Если у меня в личной жизни что-то изменится, даю слово, я не буду прятаться, как ты.       Жанин задумалась. Она видела, второй виток конфликта уже назревает и на этот раз Михаелис не сдержится, а юноша и так слишком измученно выглядит, ему необходимо было, пусть и ненадолго, но спрятаться в своём мирке рядом с друзьями. Скорее всего, этот парень-художник и его мастерская отдушина для подростка, и они близкие люди, раз он пришёл сюда, позабыв даже о друге — Алоисе, который так же за него беспокоился.       — Пусть останется. Он идёт нам на уступки — мы ему, — прямо в ухо прошептала женщина. Михаелис был решительно против.       — Соби, ты же не против, чтобы я у тебя сегодня остался? Юико скоро придёт. Даже если допоздна засидимся, это не проблема, — стараясь поверить в свою же ложь, произнёс граф.       Художник, поправив очки, кивнул. Блондинка, видя, что Михаелис начал колебаться, обняла его, заглядывая в глаза.       — Так, три на одного, я на их стороне. Идём, тебе вещи паковать, дай ребенку отвлечься!       Жанин отвлеклась, посмотрев в сторону художника. Симпатичный, высокий парень, нет, даже можно сказать, красивый. Выглядел вполне благонадëжно, разве что проколоты уши, но сейчас много молодёжных увлечений. Словно отдалённо знакомый, но… Нет. Показалось.       — Я отлично разбираюсь в людях. Они же знакомы давно, что ты устраиваешь игру в строгого папочку? Ему же не три годика! Ты мне рассказывал, они друзья!       — Да, но даже нет шестнадцати, — заспорил Михаелис.       — Я обещаю, я заряжу телефон и постоянно буду брать трубку. Если пропущу звонок — приезжайте и забирайте.       Михаелис кивнул. Ему и самому не очень хотелось видеть помятый вид Сиэля, понимая, что он причина этих мучений.       — Только на таких условиях, — напоследок одарив мрачным взглядом художника, сказал Михаелис, позволяя себя увести.

**************

      Граф вместе с художником вернулись в мастерскую. Машина отъехала. Один вечер. Всё запутал, изменил один чёртов вечер!       — Возьмите. Всё вспомнили? — Агацума легко коснулся руки графа, прежде чем дать стакан с водой.       — Не совсем. Но то, что надо, уже при мне.       Они даже не включали свет в тёмной комнате, единственным освещением был уличный фонарь прямо у окон мастерской. Соби сел на невысокую кровать, прислонившись к стене. Опустив голову, он пытался не думать о том, что случилось, и как поступить дальше. Его всё ещё слегка потряхивало после серьёзной схватки.       Даже не сразу понял — юноша сел рядом с ним, его тоже трясло. Машинально поискав плед возле себя, парень укрыл графа им, а Сиэль, сцепив зубы, тяжело дышал, сдерживая приступ то ли ярости, то ли истерики, непонятно.       Агацума аккуратно помог ему лечь, видя, что тот не в себе. Скоро Сиэль стал дышать ровнее, кажется, ему стало легче. Тишина в комнате стала звенящей, и Соби закрыл глаза.       Сколько они провели времени в этой темноте, тишине, держа друг друга за руку, — непонятно. То ли вечность, то ли несколько минут. Удивительно, но это молчание помогло. Сиэль, словно прочитав мысли, сел к Бойцу, положив ему голову на плечо. Немая поддержка постепенно помогала оттаять, прийти немного в себя. Соби выдохнул. Ему стало легче.       Вспышка света в комнате заставила сощуриться. Грелль увидел графа, сидящего у Агацумы, оба, кажется, провели достаточно времени вместе. Что случилось? Сатклифф плюхнулся рядом, он понятия не имел, что могло случиться за одни несчастные сутки, которые он провёл на задании.

*************

      Грелль ударил себя ладонью по лбу. Третий раз за весь рассказ Сиэля, который длился минут десять. Граф всегда его удивлял, но сегодня просто убил. Умудрился за один вечер не только всё вспомнить, но и прежнюю жизнь пустить под откос.       — Поэтому пусть живёт своей человеческой жизнью. Я не буду откладывать своих дел из-за его выбора. Я упустил слишком много, навëрстывать будет трудно. Заменишь его как мой помощник? — подытожил граф.       Сатклифф закатил глаза. Потом, увидев вопросительный взгляд юноши, вздохнул. Придётся сказать неудобную правду.       — Я же на задании. Меня Уильям…       — Ясно, — хмуро оборвал жнеца граф, слушать эти сопли он не собирался. — Британский департамент хотя бы мешать не будет?       — За Лондон могу поручиться, — уверенно сказал жнец, всё ещё чувствуя вину.       Грелль, недовольный своей эмоциональностью, отвернулся. Агацума сел рядом с графом, укрывая их обоих пледом. После схватки всё ещё знобило. Сатклифф фыркнул. М-да, а Агацума решил пользоваться положением, зная, что Сиэль стал относиться к нему в разы лучше. Художник не терял времени. Жнец, сощурившись, оттолкнул графа и коснулся своей косой Соби, чтобы просмотреть воспоминания.       Последние картинки — слова Рицки, издевательства какого-то парня, всё замелькало слишком быстро, нельзя было долго смотреть на пленки, иначе Агацума бы умер.       Грелль взвизгнул от неожиданной боли. Пока он осторожно убирал косу, ему прямо в предплечье вонзился нож.       — Косу убрал! Я и без Себастьяна опасен! Вы слишком преувеличиваете его значение, он всего лишь помощник. Сильный, но и я не размазня.       Увы, граф не успел. Сатклифф что-то успел увидеть. По лицу жнеца — удивлëнному и виноватому — было понятно, он влез, куда не надо.       — Держи. Только за ручку, он выкован в аду. Жнецов может заставить заткнуться. И не лезть, куда не надо, — протянув клинок Соби, пояснил граф.       — Теперь мне многое понятно, Соби-кун. Вот же гадина, прав Гробовщик, Сеймей глуповат. Почему он его выслушал… — забормотал Грелль, осмысливая увиденное, не обращая внимание на поражëнного Агацуму.       Сатклифф побледнел. Опять выболтал. Опять! Увы, даже отыграть, что просто нёс чушь, не вышло. Граф уже всё услышал, а судя по решительному виду, был готов к допросу и на уловки «я дурак и говорю бред» не поведëтся.       — Гробовщик виделся с Сеймеем? Вот как. Глуповат? Согласен. Грелль, может, ещё что-то расскажешь, не только колечко с рубином будет, но и весь ювелирный магазин разрешу вынести. Я смог восстановить доступ к счетам.       — Меня прикончат, — застонал жнец.       — Ты знаешь, я не из болтливых. А если что, я сам достал информацию. Грелль, только не говори, что ты не хочешь повеселиться.       — Я мало знаю. Правда. Только то, что Сеймей ищет поддержки Гробовщика, но зачем? Непонятно, — сдался жнец.       Сиэль замолчал. Он спешно обдумывал ситуацию.       — Рицка глупец, не удивлюсь, если он примкнëт к своему братцу. Сеймей явно оставил вас вместе не только для его защиты, а чтобы с твоей помощью им манипулировать. Найти, кто от кого зависит, и тянуть за ниточки другого. Сломаем это подобие игры, наивный сопляк не знает, с кем связался. Соби…       Граф внимательно посмотрел на молодого парня. Можно ли ему окончательно доверять? Да, сейчас он вроде бы на его стороне, но что будет дальше? А помощник точно нужен.       — Посмотри на меня. Если я приму тебя как своего помощника, как Бойца и правую руку, будешь ли ты следовать моим словам неукоснительно? Мне нужно, чтобы ты отрёкся от всего того, что тебе прежде говорили.       — Я не ваш Боец. Когда я сказал, что вы не одни, имел в виду помощь как друга, — упрямо сказал Агацума.       — Себастьян не вступит в игру. Он выбрал свой путь. У меня он свой. Так бывает. Подумай.       — Вот как. А что с Рицкой?       — Мы не оставим его. Он беспомощен и даже после всего содеянного это всего лишь ребенок. В наших же интересах покончить со всем быстро.       Соби колебался. Слишком сложно. После случившегося сил не было делать какой-то выбор, тем более когда он понятия не имел, как поступить. Всё происходило очень быстро.       — Я всё понимаю. Мы будем в паре до тех пор, пока не закончим с делом. Потом делай, что угодно.       — Вы не всё понимаете. Ментальные битвы очень сильно зависят от эмоциональной привязанности Бойца и Жертвы. Связь должна быть сильной. Магия не всегда сможет спасти. Даже с Рицкой…       — Вот почему ты пытался сделать как можно больше, чтобы он полюбил тебя и не переходил грани, понимая, что потом сам Рицка может об этом пожалеть. Тогда всё становится на свои места. Нужно было хоть как-то бороться, — с сожалением сказал граф.       Соби уже даже не удивлялся проницательности графа. Просто кивнул в ответ на слова. В принципе, удивляться тому, что Сиэль давно уловил суть происходящего, не стоило. Он действительно умный и ценный союзник, да и чего греха таить, близкий друг. Пусть это будет жалко, но чёрт подери, приятно, когда в тебе не видят монстра, а принимают со всеми плюсами и минусами.       — Мы тогда неплохо поиграли. Пока ведь этого хватит. Потом, мне нужно немного времени, но в любом случае я клянусь своей сущностью и чёрной луной, меня никто не коснётся, кроме тебя, до тех пор, пока мы не разорвëм союз Бойца и Жертвы. На время битв моя сущность и моё тело — принадлежат тебе. Взамен я требую всего тебя, ни единого сомнения или ещё чего-то. Не волнуйся. Ты можешь мне доверять.       Алые искры в глазах. Такие яркие и завораживающие. Синий и алый околдовывал, ободрял. Граф понимает его. Даже если они всего лишь партнёры, уничтожить Семь Лун и остановить Сеймея — уже достаточная плата.       Молодой мужчина подошёл к окну. Никто не заметил, что уже давно утро. Выходит, одну из самых тяжёлых ночей он провёл не один? Время пролетело так быстро, всё катилось куда-то в преисподнюю. Давно он не делал сам сознательного выбора.       — Я доверяю вам, граф. Абсолютно. Я сделаю всё, что в моих силах, буду слушать вас и выполнять то, что необходимо. Я не знаю, что значит ваша клятва, наверное, что-то серьёзное, наверное, с учётом того, что вы демон, я должен поклясться своей душой, что не предам вас.       Граф ошарашенно уставился на мужчину. Это… это равносильно его клятве. Как понял Агацума, что надо сказать?       — Я клянусь всем, что мне дорого, я сделаю всё, что в моих силах, — добавил Соби.       Сиэль встал из-за стола. За спиной художника где-то начинался рассвет. А у них в жизни словно началась новая эра, совершенно непредсказуемая, на которую никто не рассчитывал в начале их знакомства.       — Я принимаю твою клятву. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы у нас всё получилось.       Юноша уткнулся в пропахшего сигаретами и кровью парня, чувствуя, как тот осторожно кладёт ему руку на плечо. Эта ночь действительно всё изменила. Но всë-таки им повезло стать друзьями, спасибо судьбе за возможность узнать друг друга лучше.       Грелль опустил голову. Всё серьёзно. Если граф дал слово, то не отступит. Что же, его задача следить за этими двумя, раз так сложилось. Вот уж Фантомхайв, сто лет спокойствия — и на тебе, нечто совершенно экстраординарное. Прав был Гробовщик, это дело сможет всех удивить.       — Какая романтика. — Жнец забросил ноги на подлокотник кровати, доставая пилочку для ногтей. — Звучало пафосно, но вы и про меня не забывайте. Если я не смогу стать помощником на всё время, — он поднял руку вверх, разглядывая недавно сломанный ноготь, хитро ухмыляясь двоим у окна, — кто же говорит, что я оставлю вас в случаях крайне весëленьких неприятностей? Знаете, есть у меня один подозреваемый, но пока ничего не скажу, немного за ним прослежу.       — А как же Уильям?       Сатклифф развёл руками.       — На него работает Грелль Сатклифф, диспетчер британского филиала корпорации «Несущие смерть». Вам будет помогать старый добрый друг. Вы только помните, что при Спирсе я буду вынужден быть диспетчером, только на крайний случай смогу вмешаться. А в остальном, — жнец встал с постели, — посмотрим по ситуации.       Сиэль выдохнул с полным облегчением. Грелль сильный союзник и, пусть ему придётся разрываться между заданием и помощью старым друзьям, тот ясно дал понять, на чьей он стороне.