*********
Пустота. Нет ни боли, ни радости, ничего, только пустота, безликая, безмолвная, затягивающая куда-то вовнутрь, лишив всех чувств, вынуждая смотреть на самого себя будто со стороны. Люди вокруг. Юико недоумённая, неунывающая пытается что-то сказать, но её обрывает Хиллстоун, шёпотом прося не входить в кабинет. Рицка. Странно, но в нём нет ни превосходства, ни жалости, только подобие сочувствия и растерянность. Соби. Обеспокоенный бледной тенью пытается быть ближе, он явно понимает, что такое чувствовать себя пустым, не имея никаких чувств, но не может ничего сделать. — Господин, там… — Ну? — Директор академии. Он один, мы проверили. Я понятия не имею, как он нас нашёл, — тихо сказал дворецкий. — Приведи, — равнодушно приказал юноша. — Мне спрятать… — начал дворецкий, намекая, стоит ли укрывать Рицку и Юико, но граф мрачно ухмыльнулся. Мужчина сглотнул. Сегодня Фантомхайв — безмолвное исчадье ада. Его отстранённость и хладнокровие невероятно пугали. — Сиэль, — Соби вошёл вслед за дворецким, обеспокоенный тем, что их нашли. — Всё в порядке. Пусть войдёт. Можешь побыть здесь. Хиллстоун, поклонившись, вышел из кабинета. Агацума хотел было подойти к столу графа, но юноша отрицательно мотнул головой, кивком указывая на диван. Сиэль смотрел только на свой стол. Открылась дверь, тихие шаги. Граф не смотрел на того, кто вошёл, машинально по звукам отмечал, что происходит в кабинете. Директор ожидал чего угодно, но не того, что его даже не заметят. Юноша за столом равнодушный, на лице словно маска, сидел ровно и молча. — Господин, к вам гость, — решился напомнить дворецкий. Юноша слегка приподнял голову, уголки губ дёрнулись, словно вот-вот граф ухмыльнётся. — Здравствуйте, — директор явно недоумевал, почему его игнорируют. Даже Соби и тот проявлял хоть какие-то эмоции, пусть это даже была злость. — Соби, я рад наконец тебя видеть лично, — директор пытался хоть как-то завязать разговор. — Вас, видимо, прокляли, что вы решили явиться ко мне сегодня, — наконец сказал граф, — найдите уже себе место, не мозольте мне глаза. Директор сел на кресло у стола графа. Мрачный тон юноши, его внешний вид, всё вокруг навевало нехорошие предчувствия. — Не лучший день? — участливо спросил директор. — Смотря для кого. Граф опять замолчал. Минами ощущал себя всё растеряннее. Он ожидал что угодно, но не подобного. Это даже не детское игнорирование или попытка манипулировать. Это… безразличие. Он словно неодушевленный предмет или что-то похуже. — Я пришёл поговорить — Говорите, я не запрещал. Соби видел, директору не нравится быть тем, кто ниже по положению, он привык быть главным, а не ненужным собеседником, навязывающим свой разговор. — Вы, наверное, так предвзято ко мне относитесь из-за слов моего ученика? — вздохнул директор. — Вы слишком глупы, раз не можете уяснить, что на меня ничьи слова не влияют? Это мои слова влияют и имеют вес, — наконец граф поднял на него взгляд такой же, как голос, он выглядел пустым, обезличенным. Директор хмыкнул. Ладно. Надо пытаться заставить юношу признать его стоящим собеседником. Мужчина начал поднимать руку, чтобы открыть Систему, Соби посмотрел на юношу, словно ожидая, когда будет можно вступить в Бой. Граф щёлкнул пальцами. Казалось бы, щелчок, но звук был такой, словно раздался гром. Комната медленно становилась темнее, казалось, будто кабинет переместился в иное измерение и за окнами уже не был обычный зимний день в Токио. Директор попытался открыть Систему, но заклинания его не слушались. Юноша слегка ухмыльнулся. — Я понял, как это работает. Система не спасёт, — вскользь заметил юноша. — Я пришёл предложить работать вместе. Мне кажется, нам есть чему поучиться друг у друга. Граф встал из-за стола. Тьма сгущалась. Директор почувствовал, как у него дрогнула рука и даже многолетний опыт не дает избавиться от животного, противоестественного страха, просыпающегося внутри. Мужчина не понимал, что происходит, и это пугало больше всего. В комнату вошли Рицка и Карэн. Дворецкий собирался вывести всех, но так же замер, видя, что происходит в комнате. — Что ты сказал? — графу всё равно на свидетелей. Юноша подошёл к мужчине. Казалось, нет ничего, кроме этих глаз, в которых начал плескаться живой огонь, тьмы, окружавшей директора, и бесконечного ужаса. Сердце забилось, словно вот-вот выпрыгнет из клетки рёбер, тело онемело, стало ватным. — Я… — Повтори. — Я пришёл просить, помочь мне. Необходимо изменить ситуацию, — Минами понял, он теряет нить беседы. — Кто ты такой, чтобы приходить сюда и о чём-то просить? Такая наглость заслуживает наказания. — Ваша власть… — Знаешь, что такое власть? Граф поднял руку ладонью вверх. Алое пламя сверкало и переливалось, как сотни мельчайших рубинов, словно живое отражение огня в зрачках юноши. Минами молчал. Страх отступил, остался только трепет и осознание собственной никчемности. Почему он струсил? Как так вышло? — Власть выше законов и правил. Право менять ход событий, человеческие судьбы, вершить суд когда это необходимо. Власть — право и обязанность. Ты, ничтожный своими выходками, посчитал, что имеешь право начинать свою игру? Истязая беззащитных, используя их как ступени для получения новых знаний, смеешь думать, что чего-то стоишь? — Вы защищаете детей? — с облегчением спросил Минами. Благо, было в графе что-то человеческое. — Я насмехаюсь над ничтожеством. Получить власть и право считать себя хозяином игры можно, только сражаясь с равными, а лучше теми, кто сильнее, и, используя этот опыт, неся последствия каждого неудачного решения лично на своей шкуре. Минами замолчал. Сейчас его идея прийти и пытаться уговорить заносчивого юношу с титулом учиться в академии, чтобы понять природу его силы, казалась не просто провальной, а идиотской! Что уж использовать его, чтобы изменить сложившуюся на данный момент ситуацию. — Я для вас ничтожен? — Более чем. Но я вижу, ты всё понял. Осознал своё место. Итак, тебе любопытно, откуда я такой взялся и можно ли научиться вещам, которые иначе как магией и не назвать. Ты уже понял, я не стану подопытным. — Верно, и я хотел просить защитить тех, кто остался в академии. Катоши ясно дал понять, никто не выживет. Я поздно понял, насколько грязной оказалась игра, в которую я втянут. — Втянут? А может, затеял? — хмыкнул граф. — Её начала Саган. Она главная подельница Катоши. Я занимался только изучением и обучением. Граф хмыкнул. — Что же, я могу вмешаться. Но зачем? Смысл мне, демону, подчищать чьи-то ошибки, спорить с тем, что решили жнецы? Я позабавлюсь с теми, кто мне лично перешёл дорогу, и на этом моя роль в данной истории окончена. Учитель опустил голову. Он зря не верил. Та ученица говорила правду. — Я готов на всё. Только… — Не играй в благородство. Первостепенную очередь занимает любопытство и только там где-то позади желание искупить вину перед подопытными. А ещё тебе до дрожи страшно смотреть на десятки детских тел, ты привык дело иметь со взрослыми. Боишься, что эта картина будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь. Десятки воспитанников, совсем юных, пять, шесть, семь лет и окровавленное безжизненное тело — итог игрищ. Неплохо, если их убьют быстро, но может так случиться, что кому-то не повезёт и он будет погибать, раненный в толпе мёртвых друзей. Вот, чего ты на самом деле боишься на данный момент. Ты слишком поздно понял, что не сможешь этого вынести. Прежде казалось, весь мир у ног. Особенный ученик с особенными способностями и такими же особенными возможностями стал дрожащим от страха стариком, только сейчас осознавшим, что же он натворил. Учитель дрожащей рукой снял шляпу. Демон ли, человек — неважно, он говорил правду. Сиэль хмыкнул ещё раз, внимательно глядя на мужчину перед собой. — Когда-то казалось, даже смерть можно обмануть. Да? Минами почти беспомощно наблюдал за тем, как граф, сложив руки на груди, смотрит на него. Мрачные, но какие же красивые сапфировые глаза, взгляд которых заставлял оцепенеть. — А ведь можно. Жнеца можно обмануть, всё же когда-то они были людьми и многие так же любят, ненавидят, напиваются до бесчувствия, только… Когда они берут в руки косу и приходят за твоей пленкой, становится очевидно, что они такое на самом деле. Тебя, наверное, та дамочка зацепила своей глупостью и парой взмахов косы, вот ты и подумал. А я ведь умнее. Да? А сейчас стало страшно. И уже не только за своё мнимое величие гения, а за то, что будет там, после смерти. Ну, как тебе цена за подобие власти? Минами опустил голову. Как же точно. Скажи ему кто-то эти слова лет двадцать назад, когда он только познакомился с Катоши, с той женщиной, жнецом, казалось, он хозяин своей судьбы, он сможет просчитать, сделать то, что людям прежде не удавалось. Хотя он бы не послушал. — Я прошу. Помогите. Граф слегка ухмыльнулся. Огонь из ладони пропал, но остался высокомерный и такой властный взгляд. Минами понял, что от него требуется. Мужчина рухнул на колени, как подкошенный. Очки упали на пол, мужчина всё так же молчал. — Мой тебе совет. Король в партии — самая слабая фигура. Ты поздно понял, что твой же талант и довёл тебя до этого, — граф вздохнул. — Но ты должен дать мне клятву, цена которой — твоя душа, что ты останешься моим рабом так долго, как мне это будет интересно. — Почему не жизнь? — глухо донеслось от Минами. — Люди живут не очень долго, а душу я могу мучить вечно. Агония будет длиться так долго, что смерть покажется счастьем и высшей наградой. Минами опустил голову. — Я клянусь, граф Фантомхайв, своей душой, что буду вашим рабом до тех пор, пока это будет вам необходимо. Демон ухмыльнулся, повелительно взмахнув рукой, чтобы мужчина встал. Учитель искренне недоумевал, почему ни Рицка, ворвавшийся в комнату, словно хотел уберечь кого-то, молчал, почему Соби спокоен, как так сложилось, что дворецкий и горничная, вошедшие где-то во время беседы, замерли у дверей, мрачными манекенами без чувств и эмоций, сложив руки за спиной. — Соби, всё хорошо? — Да, — Боец сам от себя не ожидал, что увиденное его не напугает, как тогда, в машине, в их первую встречу. Скорее он был в прострации, пытаясь что-то понять лично для себя. Рицка же понимал, что граф прав, он заполучил серьёзного информатора и союзника. Но каким путём. — Рицка? — Мне не следовало сюда входить? Граф пожал плечами. Ему, очевидно, было всё равно, хватило одной-единственной встречи, чтобы понять достаточно много о Минами Рицу. — По сути, ваш приход, горе-профессор, не особо мне выгоден, дело раскрыто. Но я найду чем вам заняться, мне бы не хотелось самому заниматься приютом, переправлять столько беженцев в Англию проблемно. К тому же прежде, чем все фигуранты получат по заслугам, мне нужно, чтобы они дали показания, я подошью их к делу. Сиэль потянулся, зевнул. Настроение поднялось настолько, что захотелось сладкого. Минами удивлённо слушал, как тон графа становится адекватным, взгляд перестаёт быть мрачным и больше того, к нему обратились на «вы». — Хиллстоун, достань мне торт. Что-нибудь, что мне точно понравится. В конце концов, у меня день рождения, я, конечно, этот день ненавижу, но сегодня у меня законный повод для отдыха. Сейчас допросим директора, я отдам указания и, можно сказать, в этом году всё не так уж и плохо. Профессор наблюдал за происходящим едва ли не с открытым ртом. Ужасающий демон в пару мгновений стал похож на обычного человека. Граф вернулся за стол, доставая из ящика стола принесённые горничной прежде распечатки переписок. — Начнем с этого. Присаживайтесь, разговор будет длинным.***********
Прекрасный жнец во всём алом беспощадно уничтожал несколько мужчин, ловко уклоняясь от пуль, отбивая их косой, попутно раня то одного, то другого. Десять минут — дело кончено. Мужчина поправил слегка испачканные кровью очки и брезгливо снял перчатки, бросая их на главаря группы. Теперь самое главное. Почерк. Сатклифф, напевая легкомысленную песенку, услышанную где-то на радио, аккуратно отпилил кисти рук мужчин. Теперь очередь гениталий. Жнец и от них избавился, брезгливо касаясь кусков плоти небольшой тростью. Мужчина вытер руки салфеткой, надел чистые перчатки и приколол ко лбу каждого по маленькой записке. Несколько строк, написанные алыми чернилами, изящным почерком на английском и японском, о злодеяниях каждого ублюдка, с которым расквитался жнец. Грелль чувствовал. За ним следят. Но виду не подавал, работая, как и во времена мадам Ред, — спокойно и деловито. Сатклифф шёл вперёд по улице, точно зная: его послание тронет ту, которой предназначалось.************
Последняя часть пазла. Саган Нагиса. Создательница Нолей. Подельница Катоши Ру и Кики Ней, секретаря главы японского департамента корпорации «Несущие Смерть». Долгое время работала с Минами Рицу, директором приюта для детей с ментальными способностями. — Это не мои сообщения, — упорно твердил Минами. — Отправлены с вашей почты. Минами вздохнул, достал смартфон и положил на стол вместе с ноутбуком. — Проверьте, это моя старая почта. Саган её взломала ещё несколько лет назад. Я давно подписываюсь иначе. — Карэн? Горничная с достоинством подошла к графу. — Разберись. Сколько времени тебе нужно? — Максимум полчаса, Господин. — Приступай, — ответил граф. В кабинет вошёл Хиллстоун, катя перед собой тележку, на которой стоял не торт, а произведение искусства. Трехэтажный красавец, несколько начинок, море крема и украшения из зефира. — Первый этаж: шоколадный бисквит, пропитка из вишнёвого ликёра, начинка — вишнёвый мусс. Второй этаж: сливочный бисквит, пропитка — сироп на основе грушевой и ананасовой эссенции, начинка — ананасы и клубника. Третий этаж: миндалный бисквит, пропитка — сироп на основе яблочной эссенции, начинка — мусс из малины и земляники. Крем заварной, ежевичный и, разумеется, зефир с безе для украшения. — Хиллстоун, молодец, — воодушевлённо сказал юноша. — Дай мне немного с третьего этажа. Малина и миндаль, замечательная идея! Дворецкий кивнул, ловко отрезая небольшой кусок торта графу. — Соби, а тебе какой? Хиллстоун, найди дубликат этого чуда, наверное, вечером будут гости, я хочу поделиться такой прелестью. — Наверное, шоколадный, я люблю вишни, — немного подумав, ответил Соби. — Если вы всё изложили на бумаге, и себе выбирайте, какой этаж хотите попробовать, — почти радушно сказал Сиэль, кладя первый кусочек себе в рот. В кабинет вошла Карэн. Девушка явно была недовольна. — Ты быстро. Ну что там? — Это правда. Почта другая. Я подумала, возможно, он использовал другие девайсы и там была другая почта. Но я отследила сотовый телефон и камеры видеонаблюдения в Токио, местоположение Минами Рицу соответствует геолокации, с которой он использовал новый ящик. Старый ящик использовался в другом месте. Я не могу исключать, что старую почту использовал подельник. Граф, казалось, был занят только тортом на своей тарелке. — Хорошо, Карэн, я понял. Возьми себе торта и продолжай работать, — наконец сказал граф. — Благодарю, Господин. Мне отнести остальным? — поклонившись, спросила девушка. — Конечно. Только в этом году я запрещаю палить среди ночи, мы в Японии, а не дома. — О, все здесь? Сиэль, ты почти улыбаешься, не то что утром. Правильно, день рождения — светлый праздник, — Юико, опасливо приоткрыв дверь, сунула голову в кабинет, готовясь, если что, быстро уйти. Девушка увидела, что граф выглядит куда лучше, и смело вошла к остальным. — Возьми торт и иди к себе. Я работаю. — Я хочу помочь. И поздравить. И… — Юико! — синхронно воскликнули Агацума и Фантомхайв. Девушка надула губы, взяв в руки тарелку с отрезанным куском торта. — Между прочим, я помогала его печь! Никакого уважения к собственному дню рождения, — застенала девочка. — Хорошо, но обязательно надо отпраздновать его! — Юико! Я просил тебя туда не ходить, — в кабинет вошёл Рицка. — Если ты не хочешь поздравить Сиэля из-за того, что злишься на него за Соби, я всё ещё остаюсь вашей общей подругой и не буду игнорировать день рождения. Профессор переводил взгляд от девушки с тортом в руках, до Сиэля, который мог бы грубо вытолкать нежданных гостей с кабинета, но почему-то этого не делал. Ему начало казаться, будто его провели, буквально час назад он фактически продал себя юноше за столом, который, казалось, читал его как открытую книгу, не человек — демон, внушал суеверный страх, парализовавший, лишивший последних крох самообладания. А сейчас вокруг творился какой-то сюр, едва ли не дружеские отношения. — А почему граф злится на Рицку? — вскользь задал вопрос учитель. — Это же очевидно, — фыркнула девушка, и Рицка, схватив её за руку, грубо потащил из кабинета. — Мне почти больно, — сказала Юико, выдёргивая свою руку из захвата Рицки. — Отстань от Юико и перестань так себя вести. Юико, я тебя прошу, дай мне поработать, — граф надеялся, что глаз у него не дёрнется. — Видишь! Он умеет себя вести как хороший друг, не то что ты. Будешь так себя вести, я на тебя обижусь! Понятно, почему Соби к графу ушёл, тебя только я выносить могу, — забурчала Юико, обиженно выходя из кабинета. Сиэль закрыл глаза. Ему хотелось метнуть злосчастную вилку, которой он ел десерт, в дверь, чтобы Рицка понял «тонкий» намёк не трогать Юико, провоцируя девушку на болтливость. Рицка виновато посмотрел на графа, на Соби и поплёлся за девушкой на выход. В кабинет вошла Карэн с ноутбуком в руках. — Господин, в городе объявился новый жестокий маньяк. Желаете просмотреть новости? — Ставь, — кивнул граф. «Пять трупов мужчин с отрубленными руками и гениталиями были найдены утром у отделения полиции с записками на лбу. Неизвестный маньяк коротко описал «злодеяния», за которые были «наказаны» пострадавшие. Все пятеро занимались сексуальными домогательствами по отношению к сотрудницам своей компании…» Крупным кадром показали отрубленные кисти и записки на лбах. Сиэль положил в рот ещё один кусочек торта. — Это… — Соби посмотрел на графа, не упоминая имени Грелля. — Ага. Ставлю своё поместье, что это его рук дело. Он умело дёргает её за ниточки, давая понять, что ненавидит злоупотребление положением. Обиженная руководителями она точно будет искать шанс сблизиться. Мадам Ред бы гордилась его талантом манипулировать, — хмыкнул граф. Зазвонил телефон дворецкого, мужчина поднял трубку и, улыбаясь, возвестил: — Хорошие новости, Господин, из Англии. Послушайте сами. Юноша взял смартфон в руки и сам неожиданно тепло улыбнулся, глядя на Соби в упор. — Отлично. Я вами доволен, — ответил граф, отдавая смартфон дворецкому. — Соби, я могу тебя поздравить, у меня есть для тебя подарок на день рождения. — Он в сентябре, — недоумённо сказал Соби. — Я в курсе. У Эрика и Анжелики жеребёнок. Остается надеяться, что характером он будет в маму, если нет, прими мои соболезнования. Не беспокойся, я возьму уход на себя, ты займёшься воспитанием. Мне сказали, что вышлют видео позже. Граф взял в руки несколько исписанных Минами листов. Мельком пробежавшись по ним взглядом, юноша положил их в ящик стола. Он опять стал серьёзным. Теперь надо было срочно решать, что делать. — Хиллстоун, что с самолётом и командой? — Всё, как обычно, готово. — Что сказала Она? — Сказала, что лично встретит вас и остальных. Она не собирается прятаться в доме, она хочет видеть лично, что натворили Луны. Сиэль замолчал. — Катоши, вероятно, заподозрит что-то неладное и может начать избавляться от детей как от доказательств, как только у него появятся сомнения. Директор здесь чуть больше часа, нужно что-то делать. Мне нужно время. Нельзя подставлять Сатклиффа, хотя… Гробовщик вмешается, если что. Граф внимательно смотрел на недоигранную шахматную партию, находящуюся на небольшом столике. Казалось, юноша проигрывает её мысленно. — Нужна огласка. Чтобы, если дети исчезнут, власти не умолчали. На приют нападёт Алоис, пошумит, нужны репортёры. Нет, Катоши не даст. Этот план слишком простой. Нужен кто-то влиятельный. Возможно, влиятельнее меня. — Если в Японию приедет Королева, она отвлечёт не только мера, но и Катоши с остальными. Сатклифф займётся жнецами, мы сможем вывезти детей, — предложил Соби. Граф поднял голову. Изумительная идея. Приезд такой личности, как Королева, отвлечёт всю верхушку. — Точно. Она прилетит поздравить меня, я намекну, что Катоши мне оказал содействие, и мы вместе с мэром будем держать его на коротком поводке якобы на празднике. Вы за это время выведите детей из-под удара. Не хотелось бы Её Величество вмешивать, но раз уж она так рвётся помогать. Хиллстоун, к приезду пострадавших всё готово? Дворецкий поклонился. — Как вы и приказали. Доктора, слуги, коттедж, всё. — Дети не будут упираться, если директор скажет воспитанникам лично, что едет с ним. Избежим лишнего шума. Приют сожжём, когда Королева уедет, Катоши явится на место и подумает, что директор сам всё уничтожил и скрылся, понимая, что игра становится опасной. Трупы достанет Гробовщик. Ну и, разумеется, будет сюрприз. Граф говорил и параллельно доставал смартфон. — Ваше Величество. Я прошу вас о самом бесценном подарке на мой день рождения — вашем визите, — ухмыляясь, сказал граф.