В любом из миров

Высокий даже для своей расы ётун с глухим ударом упал оземь, и единственным значимым звуком осталось тяжёлое дыхание его соперника. Зрители, наблюдавшие за ритуальным сражением, не могли поверить своим глазам: одного из сильнейших воинов Ётунхейма одолел тот, кто едва доходил ему до пояса. Всё казалось: нет, это какая-то ошибка, вот-вот упавший поднимется, и бой продолжится — но нет, тот лежал неподвижно, и лишь едва заметно вздымавшаяся грудь выдавала, что он ещё жив. — Победу одержал Тор Лафейсон! — наконец объявил распорядитель, и названный покинул арену, провожаемый неверящими взглядами и всё таким же немым шоком, через который постепенно начинали пробиваться восхищённые шепотки. В специально выделенном шатре его ждала молодая служанка, которой полагалось обработать раны воина, — и даже эта миниатюрная девушка на голову возвышалась над Тором. Слишком низкий, необычно светловолосый — если бы не насыщенно синяя кожа и алые глаза, никто и не поверил бы, что перед ним ётун. Да и так не все верили. И законный титул принца Ётунхейма только ухудшал ситуацию. “Если хочешь уважения — заслужи его”, — так однажды сказал Лафей. Тор запомнил слова отца и боролся для того, чтобы заслужить. Незаметной тенью в шатёр проник Локи и одним лишь взглядом приказал служанке удалиться. По её спокойному лицу нельзя было сказать, из уважения ли к одному принцу или от нежелания помогать другому она послушалась, но то не имело значения для оставшихся. — Ты прекрасно справился, брат мой, — Локи сам взял влажную тряпицу, чтобы омыть ссадину на плече Тора, но тот перехватил его руку и крепко сжал запястье. — Я говорил тебе не вмешиваться в мой бой! Я должен был победить сам! — Говорил, — елейно ответил Локи и спокойно кивнул, будто и не на него яростно рычал воин, доказавший сегодня свою силу и свирепость. — И я не вмешивался. Победа полностью твоя. Так может позволишь мне теперь поухаживать за тобой? Тор фыркнул и отпустил руку, позволяя, но в остальном отступать не собирался. — Я видел, как Грунгнир взглянул в твою сторону и после того застыл, не уклонившись от моего удара. Ты сделал с ним что-то. Пальцы Локи аккуратно обрабатывали рану, и в то же время острые ногти дразняще задевали неповреждённую кожу. — О, — удивлённо, словно он только теперь понял, о чём говорил брат, но всё же с заметной насмешкой, — я просто улыбнулся ему в тот момент. Похоже, он испугался. Не будешь же ты винить меня за то, что у твоего противника оказалась такая слабость. Тор, кажется, нахмурился только сильнее. — Умеешь же ты играть словами, брат. Свободной рукой он схватил Локи за подбородок, заставляя смотреть прямо в лицо. Подушечка большого пальца прошлась по нижней губе, надавливая и приоткрывая, а ноготь царапнул верхнюю. — Я думал, твоя улыбка принадлежит только мне. — Так и есть. И сегодня она сослужила тебе хорошую службу, — лукавая улыбка расцвела на лице, словно специально демонстрируя себя во всей красе. — Она принадлежит тебе, как твоё оружие и как твоя награда. “Награда” накрыла губы заслужившего её воина. Им обоим предстояло пройти ещё много испытаний, чтобы доказать, что два низкорослых принца заслуживают своих титулов. Но ни сейчас, ни потом Тор не признается, что выбрал для первого боя самого высокого из ётунов не для того, чтобы нагляднее показать свою силу, а потому, что тот слишком заинтересованно смотрел на Локи. А сам Локи никогда не расскажет, как именно ответил на предложение Грунгнира наградить его за грядущую, но так и не случившуюся победу.