Каждый раз

      Целеста всегда спит крепко. Настолько крепко, что её не будит лопнувшая над головой лампочка или обвалившаяся в коридоре кирпичная кладка. Чутко спят Натаниэль или, к примеру, Клементина, которые могут проснуться от малейшего шороха.       Чтобы разбудить Целесту, понадобится танк.       В этот раз она спит так же крепко, измотанная очередной учебной неделей и работой в кафе. Кажется, Клеманс потихоньку начала привыкать к ней, но всё равно не упускает случая как-нибудь попрекнуть или спровоцировать. Юн смеётся, что «стерпится — слюбится», но Целесте в это как-то слабо верится. Верх её отношений с Клеманс — находиться в одном помещении дольше пяти минут.       Из сна её выдёргивает прикосновение мужских губ к щеке. Целеста хмурится, переворачивается на другой бок и медленно открывает глаза, когда её целуют в другую щёку. Над ней склонился блондин с такими же зелёными глазами, как и у неё.       — Привет, Цел, — он улыбается. Целеста мгновенно вскакивает и виснет у старшего брата на шее.       — Леон, — шепчет она, уткнувшись носом ему в шею. Он усмехается и прижимает её к себе.       — Я жутко соскучился.       Через пятнадцать минут они идут по территории университета, держась за руки и разговаривая. Целеста жадно всматривается в брата, словно хочет впитать каждую его чёрточку, каждый жест, каждое слово. Леон вытянулся, похудел и, кажется, стал ещё краси́вее. «Хотя, — думает Целеста, крепко держась за его руку, — Леон всегда был красивым. Неудивительно, что половина девушек Свит Аморис вешалась на него».       Сегодня не нужно на занятия и на работу, поэтому Цел может не торопиться и как следует насладиться компанией брата.       — Мне нравится, что ты сделала со своими волосами, — произносит он, свободной рукой касаясь светлых волос Цел, что едва достигали её плеч, а на затылке были забраны заколкой. — Ты всё же подстриглась, хоть мама и просила тебя этого не делать.       — Мама никогда не понимала, насколько тяжело жить с длинными волосами, — пожимает плечами Целеста. Солнце окрашивало волосы брата и сестры в золотистый цвет, делая их очень похожими на цвет волос Натаниэля и Амбэр. Это сходство было подмечено ещё в школе, на что Целеста закатывала глаза, потому что ей хотелось быть схожей хоть в чём-то с Амбэр меньше всего на свете. — Ты надолго?       — У нас закончились съёмки, поэтому я планирую задержаться, — Леон ладонью убирает лезущую в глаза чёлку. — Переберёшься ко мне на это время?       — Конечно, — Целеста улыбается. — Ты избавишь меня от хмурого лица Элин по утрам. Конечно, я согласна.       — Когда я уеду, ты можешь остаться в этой квартире. Я с хозяйкой в отличных отношениях, она не будет возражать. Подумай над этим вариантом, сестричка.       — Элин будет полноправной хозяйкой этой комнаты только через мой труп.       — Ты неисправима, — Леон закатывает глаза и обнимает сестру за талию. —Постарайся быть не столь категоричной. Иначе умрёшь старой девой.       — Да иди ты, — Целеста фыркает и пытается вывернуться из объятий брата, но Леон держит так, что, кажется, скоро хрустнут рёбра.       Леон — тихая гавань, собственная и немного ревнивая. Брат лучше всякой подруги, поэтому время в Свит Аморис Цел рука об руку проводила с Леоном, принимавшим участие почти в каждой авантюре девушки (это не Ракель, что всегда останавливала Айлар и читала ей нотации).       Леон занимает почётное второе место в списке любимых мужчин Целесты. Первое безоговорочно отдано папе, потому что он всегда понимал её, в отличие от мамы, которая иногда преувеличивала и не прислушивалась ко мнению дочери. Третье место…       Нет-нет, Цел, не смей вспоминать, кто занимает третье место, кто-то с янтарными глазами, кто-то…       Целеста прикусывает губу, словно это может помочь вытравить образ Натаниэля из головы.       Не помогает.

***

      — Н-а-а-а-т!       Натаниэль вздыхает и перекладывает яичницу на тарелку. На кухню вбегает взбудораженная Амбэр с расчёской в руке.       — Доброе утро. Чай или кофе?       — Я же просила меня разбудить! Просила! А что сделал ты?! Правильно — проигнорировал мою просьбу!
       — Я хотел тебя разбудить, но ты так сладко спала, что мне стало жалко тебя будить, — Натаниэль разворачивается и ставит тарелку на стол. — Ты мне так и не ответила.       — Чай, — бурчит Амбэр, стоя в проёме и пытаясь расчесать копну волос после сна, — с двумя ложками сахара. И долькой лимона.       — Сахар и лимон сама возьмёшь, мне ещё нужно принять душ и собраться.       — Куда?       — У меня сегодня пары, если ты забыла, — Натаниэль ставит кружку с кофе на стол. Амбэр приподнимает бровь. — Что?       — С каких это пор ты решился взяться за ум? Ах, только не говори мне, что из-за приезда Целесты.       — Хватит вспоминать её при каждом случае, Амбэр. Знаешь, кто старое помянет, тому…       — Я знаю, — отмахивается от него сестра, — хотя ты учишься на факультете литературы. До сих пор не могу понять, что ты и нашёл в ней, хотя прошло четыре года. А её самовлюблённый брат…       — Ты тоже не была ангелом в школе, — напоминает ей Натаниэль. — То пыталась вылить воду из туалета на Дебру, то подстричь Прию, то…       — Ты тоже был не лучше меня, — Амбэр вздыхает. — Убраться из дома и оставить меня на растерзание родителям!       — Тебя любили больше, чем меня. И ты не жаловалась.       — Это нельзя назвать любовью, — Амбэр садится за стол. — Они душили меня своей любовью. Я поняла это, когда увидела, как Леон относится к Целесте или как Ракель бегает за Айлар. У нас в семье нет любви, Нат. Нас никто не любил и не научил любить.       — Лимон в холодильнике, — хрипло произносит Натаниэль и уходит с кухни. Амбэр отворачивается, вздыхает и встаёт за лимоном. Она знает, что ступила на запретную территорию под названием «Целеста», которая за четыре года так и осталась болезненной темой для Натаниэля.       Порой Амбэр хочет вцепиться Целесте в волосы и хорошенько оттаскать её за то, что она сделала с её братом, потому что после того, как блондинка покинула город, Натаниэль совершенно изменился. Целеста была для него всем, стала целым миром, благодаря которому Нат научился заново жить после всего того, что произошло у него с отцом.       А что сделала Целеста?       Пробормотала: «Нам нужно расстаться», поцеловала в щёку Ната и уехала с родителями, даже не оставив никакой записки ни Натаниэлю, ни остальным друзьям. Из всех них ещё Айлар пыталась поддерживать с ней связь, но её хватило на год.       Так Целеста Бонёр стала всего лишь приятным воспоминанием (до недавнего времени).       — Если она ещё раз разобьёт тебе сердце, Нат, — произносит Амбэр, медленно поднимая голову, — то я клянусь, что превращу её жизнь в такой кошмар, что Ад покажется Целесте Бонёр Раем.       Потому что никакая девушка не может разбивать сердце её Натаниэлю.