***
Всё произошло слишком быстро, чтобы позволить хотя бы одному из присутствующих на стадионе, успеть понять и осознать случившееся. Сначала все было обыденно и, вроде как легко. Тренировка с Карасумой-сенсеем была достаточно мучительной, особенно после тяжелого учебного дня. Многие ученики порывались поскорее смыться домой. Но от Тадаоми никто так просто еще не уходил, даже самый заядлый прогульщик их класса сейчас молча практиковался в стрельбе, ко всеобщему удивлению не сбежав ещё после пятого урока. Учитель разбил их на небольшие группы, чтобы каждый из них смог попрактиковаться в разных упражнениях, начиная от стрельбы и заканчивая гимнастикой и бегом. Коро-сенсей, разумеется не мог оставить всё просто так и принял непосредственное участие, подтрунив ребят и в итоге стал их целью. Некоторые не выдержали попрекательств с его стороны и посадили на него целый магазин без единого попадания. Ну оно и понятно, ведь тот специально корчил им рожицы и метался между учениками, как между препятствиями. — Коро-сенсей, Вы чего такой нервный? — поинтересовалась у учителя Каяно, видя как тот не может отогреть себе место. Осьминог остановился прямо рядом с вырезанной в его образе мишенью из дерева, а затем уклонился от пули посланной Кимурой, материализовался рядом с ученицей. — Да это после недавнего, — неуверенно промямлил он потирая затылок щупальцем, — Ирина-сенсей меня порядоком утомила. — Что-то незаметно, — прокомментировал того Сугино напав сзади с ножом. После нескольких неудачных взмахов, тот ретироваться в сторону девушек, занимавшихся растяжкой, судя по всему считая, что там ему точно ничего угрожать не будет. — Я просто стараюсь держаться в форме. — улыбнулся сенсей, загадочно бегая глазками по школьницам. Две девушки, Хината и Фува, благодаря своей гибкости, в мгновение оказались по разные стороны от цели и выбросили по одной ноге вперед, куда к подошве были приклеены резиновые ножи. Их выпады столкнулись, а фигура учителя уже красовалась в другой стороне стадиона. — Осьминог! Коро дернулся, словно в припадке и чуть не врезался в стоявшего за его спиной Тадаоми, смирявший того серьезным взглядом, и это при всем том, что он был выше инструктора на полтора метра! — Я, кажется сказал держаться тебе подальше от моих тренировок, — мужчина сложил на груди руки и колким взглядом одарил сверхсущество, которое сгорбатившись казалось гораздо меньше хмурого Карасумы, напоминая провинившегося ребенка. Черноволосый ткнул в сторону отгороженной песочнице, намекающе подергивая бровью, что если тот сам не исчезнет — он пинками погонит его до самой границы стадиона и не посрамится использовать силу. Коро, видя такое дело — обреченно вздохнул и воссоздав самый жалостливый вид, сложившейся из опущенной головы и подтянутые конечности, развязанной походкой поплелся на свою территорию, чувствуя спиной сверлящий взгляд инструктора Тадаоми. Такие не нападают сзади и это позволяет осьминогу расслабить мышцы, но отнюдь не ослабить бдительность. Если таким образом, он думает разжалобить строгого и непоколебимого мужчину, то сильно заблуждается. Этот трюк не работает даже с его учениками, о чём можно говорить про профессионального спецназа, у которого за спиной годы тренировок и каменный булыжник вместо сердца? Разочаровано вздохнув, он нелепо почесывает затылок и поспешно начинает оглядываться вокруг. Почему-то чувство тревоги не покидало его с самого начала урока, а рецепторы отвечающие за главные сигналы мозга — уже минут десять стучали бешеным набатом, крича, что находиться на открытом пространстве сплошное самоубийство. Но как бы Коро-сенсей не пытался разобраться, в чём дело — ничего не выходило. Было спокойно и тихо, не считая болтовни детишек. Как-то неуютно, хотя всё, вроде как и обыденно. Никакой угрозы не присутствовало, да и какие вообще угрозы? Все убийцы здесь, Карасума-сенсей тоже, отсюда видно окно учительской, откуда на поле смотрит Елавич. Всё же хорошо, разве нет? И всё равно кажется, что он что-то упустил, что же? Думая об этом сейчас, осьминог вдруг ловит себя на мысли, что не испытывал такой нервозности, даже когда против него Правительство выставляло целые военные группы. Да, даже наемники казались привычной рутиной и вовсе не удивляли. По крайней мере, если бы сейчас его взял на мушку один из киллеров — он бы абсолютно не смутился, но… вот как раз в данный момент, мандраж скользит по всей коже толстенным слоем льда и, кажется, будто ему навели дуло пистолета прямо на грудную клетку в упор и от смерти отделяет лишь щелчок. Но это было наваждением. Ребята всё также, привычно посылают в него вредящие пули из-подтяжка, а Тадаоми всё также недовольно ворчит, ссылаясь на чрезмерную раздражительность, которую существо вызывает у него и окружающих непосредственно. И тут, он все-таки кое-что вспоминает. Стажер, вернее, его можно считать уже почти полноправным учителем математики — Урушихара-кун, его нигде не было. Коро понял это только сейчас и от этого стало ещё более жутко, чем до всего происходящего. Примерно такое давление парень и оказывает на него в обычное время, только… оно сейчас сильнее. Более хищное и давящее. Это определенно не может быть кто-то из ребят или Тадаоми, их ауры он уже давно знает наизусть, как и Елавич, но не Ханзо… От этого человека можно ожидать чего угодно, от внезапной любви к окружающим, вплоть до сильнейшей ненависти, пораждающая адское пламя. О, сенсей уверен, что с таким взглядом, каким обычно тот козыряет на него и вообще на всех окружающих — Коро отнюдь не удивится неожиданной тайне его настоящей сущности. Вот как хотите, но с этим человеком что-то не так. От него просто исходит эта отрешенность ко всему живому и это вызывает неподдельную тревогу. Ну хоть убейте, не может человек вести себя так, да еще и в таком возрасте. Как для него, то Урушихара ещё юн для подобных бредней. Осьминог ведь уже достаточно взрослый, и даже когда был человеком и сейчас — его рефлексы, навыки и шестое чувство все ещё отлично работают и именно они нашептывают ему обеспокоенно. Он, как бывший наемный убийца, и как никто другой, не только Карасума, очень хорошо умеет оценивать возможности своих учеников, уровень их навыков, высчитывать силу, скорость, маневренность, хитрость и ещё очень много качеств. Так же он оценивает смекалку, подход к собственному убийству и знает слабые стороны, как учеников, так и своих киллеров. Узнает по ходу дела, умудряется наставлять их, комментировать каждую из неудачных попыток, дает возможность совершенствоваться и это позволяет ему самому развиваться. Не только преподавать уроки, но и учиться и… Коро беспокоит то, что он не может сделать этого или хотя бы что-то оценить из вышеперечисленного в юном сенсее. Урушихара не дает ему и шанса это сделать. Ему всего-навсего стоит лишь немного заморочиться над домашним заданием для ребятишек, как он уже всем своим видом успевает демонстрировать усталость и то, как его все задолбали. К тому же, если судить по последним дням у парня-то достаточно обширный словарь не то, чтобы знаний (хотя их там действительно придостаточно и даже немного больше), сколько увесистых «цензурных» слов, наверное, на все случаи жизни. Серьёзно, иногда такое выдает, что сам осьминог чувствует себя дитем на его фоне. И часто ругается на него, ведь ученикам такое ещё рано слушать! Но тому все по барабану. Ханзо, как говорится, закон вообще не писан, делает что хочет и когда захочет. Нет, ну это нормально для его возраста, все-таки детство не проходит бесследно, но, черт возьми откуда все это? Коро не имеет ни малейшего представления, но хочет все узнать. И, непременно узнает, нужно только подгадать момент, когда и как это сделать? Несколько шагов и вот уже песочница. Тяжелый вздох и осьминог стирает со лба катящийся пот. И было это отнюдь не от жары, а из-за внутреннего смятения и растерянности. Даже немножко страшновато, что греха таить, но Коро наконец решается и отбрасывает скользкое ощущение на задний план. Что это все-таки такое, а? Никогда он так не потел и не волновался, будто и вправду к затылку приставели пистолет. От одной такой мысли носятся не мурашки, а настоящие тараканы, касаясь своими ледяными лапками кожи и скребясь. Бррр!… Однако что-то пошло не так. Наверное, никто и не подозревал, насколько быстро всколыхнётся «гладь» повседневных будничных тренировок в этот раз. Сперва, Коро ощутил ледянистый паралич. Он возник просто из ниоткуда, да и был явно вызван физическим путем, ибо сам осьминог никогда в своей жизни не испытывал чего-то подобного, и не жаловался на здоровье, а потому сделал вывод — кто-то приложил к этому руки. А каким уже образом, сейчас абсолютно не имеет значения. Паралич сковал всё его громадное тело, сию же секунду приморозив щупальца — играющие роль ног, к песку. Затем сковал туловище и «руки», заставив замереть в жалком движении. Но вот то, что последовало за всем этим отпечаталось в сознании не только сверхсущества, но и всех невольных свидетелей тренировочной зоны. Неизвестно, как и откуда, возник свет. Его цвет напоминал ядрёный — оттенок ежевики, такой сочный и спелый, как сама ягода. Возник лишь на долю секунды, позволив разглядеть тонкий ядовитый луч. А после… острая боль пронзила кожный покров мышечных тканей неубиваемого учителя. Коро увидел, как его собственная конечность пролетела перед его лицом с бежеватой, разлетающейся по воздуху жидкостью вместо крови. Левое щупальце упало на землю, продолжая сумасшедше извиваться в подобие змеи, которой отрубили голову. Песок застелил глаза, закрыв общий обзор учащихся и всего поля, поставив осьминога в своего рода замешательство, лишая разум здравого мышления и ставя блок на сознании. И именно это сыграло с необычным учителем очень жестокую шутку. Прошло всего ничего, но возник ещё один луч, точь-в-точь как прежний и он оттяпал у Коро одну из «ног», но в тоже время и вернул потерявшегося учителя в чувство. Однако, даже после осознания, что происходит, сдвинуться тот по-прежнему был не в состоянии. Что-то держало его, парализовывая нервы отвечающие за работу необычных конечностей и застыв в таком неудобном положении, он понимает — именно этого и ждал его убийца. Карасума, как и «Е» класс замерли в недопонимании и описуемымом никаким из всевозможных цензурных, да и нецензурных тоже, слов, шоке, пытаясь хотя бы для самих себя понять, что, черт побери, только что произошло. Вполне себе здравое мышление рисовало открытые картины творившегося на их глазах, вызывая не столь красочного восторга, как неконтролируемого страха за жизнь их сенсея. Тишина беспрепятственно накрыла небольшое пространство полупрозрачной оболочкой, беспрепятственно лопая барабанные перепонки и проглащая всех живых в путы своего страха и непоколебимого смятения. Крупная дрожь пробежалась по каждому доступному участку кожи учащихся, а широко распахнутые глаза с дергающимися радужками недвежимо уставились в то самое место, где всего пару секунд находился их преподаватель, боясь рассмотреть в этом облаке пыли силует осьминога с пробитой грудиной. И лишь один из всей этой толпы, не теряет трезвости ума, смотря вовсе не в сторону искусственного взрыва, явно созданного для отвлечения внимания, а скользит взором по траектории атаки, в надежде вычислить примерное местоположение настолько точного снайпера. Да, это мог быть только один человек… Карма поворачивается почти всем корпусом и пристально вглядываться в тонкую неоновую нить, оставшуюся после нападения, и которая следом сразу же исчезает. Но и этого вполне хватает, чтобы он смог сфокусировать взгляд на скале, откуда просматривается отличный вид на старую постройку здания. Вернее даже не на ней самой, а на том кривом выступе, откуда и были совершены настолько точные выстрелы. И аловолосый увидел его. Слишком яркие, абсолютно вычурные черты внешности и точно такая же одежда, непременно позволяли без труда различить силуэт одного из их сенсеев среди зеленых зарослей и темной листвы макушек деревьев, где такому, как он скрыться было нельзя. Хотя он навряд ли вообще хотел остаться незамеченным. — Твою мать… — вырывается непроизвольно и хрипло из-за сухости в горле. Губы невольно изобразили кривую ухмылку, а плечи передернуло от странного, всплывшего в его голове осознания. Его никто не услышал, кроме Карасумы и он не оставляет это без своего внимания. Мужчина следит за тем, куда устремлен взгляд ученика и понимает, что расстояние между ними приличное даже для снайпера среднего класса. Судя по всему некто подгадал просто невероятно удобный случай и место для засады. Готовился и знал, когда подвернется та самая — решающая секунда, вот только, убил ли?… — Коро-сенсей! Гвал громкого крика учеников, напрочь «заглушил» новый выстрел. Но теперь не было ни шума, ни света — ничего. Он просто черкнул неприятным шлепком, оставив отпечаток прямо на задворках напряженного разума, запомнившись чем-то недосягаемым и бессмысленным. Лишь звуки порвавшейся плоти и очередной щупальце летит в сторону, сопровождаясь расторопностью замедленных движений, на которые только способен осьминог. Юным убийцам хватает сил только раскрыть рты, без возможности хоть что-то сделать в данный момент или хоть как-то помочь. Как?… Откуда?! Ещё одна тентакля и ещё. Слизь растекается грязной субстанцией, пачкая тунику, но боль слишком приглушенная, чтобы поддаться крику рвущемуся из глотки. Уже на шестой конечности, учитель все-таки теряет равновесие падая на колени. Щупальца мгновенно отрастают заново, чтобы избежать сильного течения слизи. Регенерация оправдывает свою принадлежность, но на это уходят секунды, за которые он мог вновь лишиться их, превратившись в обездвиженный мешок мышц и костей. Но когда Коро полностью восстанавливается, тяжело глотая воздух и пытаясь отдышаться от пережитого только что стресса, больше ничего необычного не происходит. Все закончилось. Новых напоров атак не произошло, а сковывающий паралич исчез по взмаху руки, отпустив несчастного и перепуганного сверхсущества, как промокшего котенка впустили в теплое помещение, оставив дрожать осиновым листком. — Ч-что это было?!… — растерянно прокричал Маехара, по-прежнему находясь в неком вакууме полной потерянности, который, наверное, и отделял их от реальности происходящего. Каяно и Нагиса синхронно повернулись друг к другу, неверящим взглядом задавая немой вопрос, который читался на лицах каждого из одноклассников. Стоявшая рядом с ними Накамура натянула нервную улыбку, даже радуясь, что Коро был по-прежнему жив, хоть и морально изувечен и непременно истащен. Ни у кого из них и в мыслях не промелькнула идея: атаковать сейчас обессиленную жертву. Шанс, конечно, превосходный, но… убийцы были наповал повержены таким поворот событий, а некоторые, особо впечатлительные, так вообще повыпускали из рук оружие, пялясь в одну точку, и кажется не моргая. — Э-это… — заикнулся Сугино, сглотнув, правда как ему показалось вышло слишком громко, — т-то, что я думаю? — Видимо… — неуверенно выдавила Катаока и повернула голову к Исогаю, который одарил её тем же ошалелым взглядом, что сейчас застыл на лицах всех, даже Карасума-сенсей не стал исключением. — К-Коро-сенсей! — обеспокоенно окликнула учителя Курахаши и дернулась вперед, вглядываясь в сгорбленный и не двигающийся уже пару минут силуэт осьминога. — Вы как? — Я в порядке, — вдруг достаточно бодро подал голос Коро и наконец поднялся, выпрямившись, он выпустил горячий воздух. Стерев достатым из-за пазухи платочком со лба катящийся ручейками пот, он повернулся к ребятам, демонстрируя улыбку из собственного арсенала. — Все хорошо, не о чем беспокоиться. Не о чем, да?… Ученики неуверенно начали переглядываться, косясь на осьминога недобро и со странной растерянностью. Больно нездоровая реакция и оптимизм создавали впечатление о повреждении какой-то важной части мозга. — Да ты прям оптимист! — рявкнул с задних рядов Терасака разрядив порядком распушившихся от позитивного настроя осьминога, одноклассников, — Тебя чуть не прикончили на месте, а ты ещё и продолжаешь лыбиться?! — В самом деле, — зафыркали девчонки уперев руки в бока и в наполовину согнутом, набок положении глазели на преподавателя с видом не хуже гопников местного района. Ауры половины класса просто рядом не стояли с жаждой крови проф-убийц, вызывающие невероятное желание раствориться в воздухе. — Вы в своем уме?! — Это ненормально… — выдавил сквозь эту тягучую тучу злости Сугино, уже побаиваясь за действительную сохранность осьминога. Кимура, стоящий по правую сторону от него покрутил у виска, слегка передразнивать сенсея. — Да Вы мазохист, — присвистнул с энтузиазмом Карма, шатко разворачиваюсь на месте к ребятам, убеждаясь, что никто так и не срисовал «киллера», полностью погрязнув в разборках общественного быта. — Ничего подобного! — тут же возмутился Коро раскинув во все стороны совершенно новые — отрощенные тентакли и возбужденно зажестикулировал ими, махая во все стороны, — Я просто был застан врасплох! И не ожидал этого! Что мне было, по-вашему делать?! — Тоже, что и обычно, — фыркнула Фува, сложив на груди руки. — …Нудеть, насмехаться, комментировать, как Вы это всегда делаете, — парировала Тока. — Точно-точно! Коро невольно покраснел, но отнюдь не от злости или похотливых мыслишек как это бывает. Скорее он испытал что-то среднее со стыдом и разочарованием, выплеснувшихся на него холодной волной моря. Он обратился к Карасуме, надеясь, что хотя бы тот испытывает хоть какое-то сострадание к нему, как к коллеге, но наткнулся на нашкарябанную черным маркером надпись на недрогнувшем лице: «Хрен там» и совсем сник. Стало жарко настолько, что даже слабый ворот тонкой туники, безжалостно душил осьминога в своих объятиях, отчего пришлось снять «шляпу» и начать махать перед собой в виде веера, дабы избавить себя от испепеляющей ауры учеников. Что то быстро их сострадание сошло на нет, уступив место здравому рассуждению и пламенному желанию оглушить его страдальческую голову чем-нибудь неподъемным. Быть может он и накручивал себя, а эта духота была вызванна панической атакой, которую ему довелось испытать впервые за всю свою нелегкую жизнь. До таких коликов его еще не пугал ни один из подосланных Правительством убийц. И тем не менее он реально трухнул от жесткого страха за собственную жизнь. Да так труханул, что был готов сбежать, как маленькая девочка с поля, однако гордость таки смогла прибить его к недвижимому месту. Думайте и говорите, что хотите, но на сегодня Коро достаточно впечатлений, чего одна Ирина стоит, а тут ещё и это… — Эм, ребята, — неловко зашептал Кимура, озираясь по сторонам, а затем и на друзей, теребя в руке выскальзывающий нож, — мне одному кажется, что в это дело может быть замешан киллер? Несколько ребят одобрительно закивали, вполне допуская подобный факт, а вот другие всерьез задумались, решая все-таки найти во всей этой неразберихе окончательно точку «i». — Он это или не он — не так и важно, другое вот интересно, — с непристижным ему, серьезным тоном произнес Окаджима, — Вам не кажется, что если бы Правительство действительно наняло очередного убийцу, то мы бы знали об этом, разве нет? — Я тоже так думаю, — почти незаметно нахмурилась Рио и сосредоточенно перевела взор голубых глаз на инструктора, — Карасума-сенсей, что Вы можете сказать? — Если честно, я сам не знаю, как это стоит комментировать, — гортанно прохрипел мужчина, откашливаясь от образовавшейся сухости во рту. Сделав вдох, он вернул себе ясную трезвость мыслить и поспешно одарил вниманием учеников «3-Е» класса, ожидавших его ответа, — На самом деле Окаджима несомненно прав. Если бы Правительство решило нанять очередного киллера, то меня бы предупредили об этом заранее, как и вас. Не думаю, что в их планы входил подвергать учеников школы опасности только из-за одного осьминога. Для любого наемника важен элемент скрытности, и умение правильно рассчитывать шансы своего провала и успеха, ему не зачем что-то демонстрировать или давать знать о себе жертве, поэтому я искренне не понимаю, почему этот человек не убил его, когда представилась такая возможность. — Карасума замолкает, позволяя начинающим убийцам переварить полученную информацию и провести собственный анализ для полного завершения. Увы, привычки называть Коро по имени у мужчины не было, а потому он абсолютно не смутился направленного в его сторону раздосадованного взора осьминога, готового даже расплакаться от такой несправедливости по отношению к самому себе. — Значит Правительство тут ни причем, — пожимает плечами Курахаши, прикладывая к затылку ладонь и теребит короткие вьющиеся рыжие локоны, надломленно улыбаясь, — Если это так, то это хорошо? Коро-сенсей ведь жив… — Ну это как посмотреть~… — недовольно пробормотал Хирото, поднимая упавший на землю пистолет и будто не замечает всклокоченного сенсея покрывшегося уже седьмым потом от терзающей досады, — С какой-то стороны — да, а вот с другой — не очень. — По крайней мере награда все еще в наших руках, — расплылась в позитивной усмешке Накамура, любовно прикладывая к щеке ненастоящее оружие. — Но тогда чьих это рук дело? — беспокойно спросила всеобщего мнения Катаока, прикусывая губы от любопытства и мандража, скользившего по спине холодком. — А кто еще мог устроить этому осьминогу такой «аттракцион»?! — отфыркивается Рема чуть ли не плюясь от беспричинного раздражения и козыряя на всех и каждого с самым расфуфыренным видом, — Если вы видите тут какие-то варианты, то предлагайте! Лично по мне тут их просто нет! Потому что ответ очевиден! — Если не Правительство, то кто этот человек? — игнорируя вопль одноклассника, который, по мнению большинства больше говорит, чем думает, обратился к друзьям Исогай. — И зачем было устраивать этот спектакль со спецэффектами? — тем же возмущенным тоном пророкотал Мурамацу, только добавив в общий поток вопросов пару новых, и по неосторожности чуть было не заехал по лицу Терасако взмахнувшей рукой. Стоило ему пересечься с его взглядом, как блондин словно ужаленный отшатнулся от главной «громилы» класса, как окрестил брюнета Акабане, и отошел от греха подальше, чтобы сохранить некоторые кости. — Все очень сложно, — вздохнула Каяно, на что Шиота нервно хмыкнул. Карма тяжело вдохнул, отрешенно отводя взгляд в сторону леса усилием воли стараясь не закатить страдальчески глаза. И как до них всё ещё не доходит? Надо уметь пользоваться мозгами, хотя бы по инструкции, но не всем её почему-то выдали. А впрочем, что удивительного, если некоторые попали в «Е» с самого начала учебного года в средней школе? Он не питал особых надежд на счёт Терасако, однако, удивительно, но именно до этого увальня дошло куда быстрее, чем предполагалось. Парень ожидал услышать очевидный ответ, точно не от этого тупицы, но хотя бы от другой доброй половины класса. Коро обучает их не только обычным школьным предметам, но и смекалкой, но одноклассники так или иначе просто теряют хватку налету. И это реально разочаровывает. — Я бы так не сказал, здесь всё гораздо проще, чем кажется, — Карма загадачно ухмыляется, будто вовсе и не хочет этим ничего такого сказать, многозначно посматривая в сторону широкого леса, изрядно надеясь на эпичное появление одного человека в эту самую минуту, однако увы, он никогда не считается с желаниями других. И сейчас это неоспоримое преимущество, оно-то точно позволит всем ребятам впитать полученную наводку, как воду губкой и никаких осложнений точно не возникнет. Реакция одноклассников на его слова не заставляет себя долго ждать. — Это ты к чему? — обернулся к нему Юма, рьяно возлагая на него неплохие надежды по поводу разъяснения более точных подробностей сложившихся обстоятельств. Парень улыбается. Он-то и ждал этого вопроса. — Ну, а ты сам посуди. У нас всех здесь один единственный стимул для убийства осьминога — это награда. Правительство нанимает наемников по той же самой причине и… — Ну хватит уже! Говори прямо! — не выдержал кто-то из парней, на что получил усмиряющий, как горящий кнут, взгляд аловолосого. Всю философию ему, гады, запороли, ну да ладно, навряд ли все его слова дошли бы до них правильно. — Неужели до вас так тяжко доходит? — не выдерживает Карма и закатывает глаза, строя самый усталый вид, на который только способен, — Ладно, даю подсказку: этот человек тот, кто прекрасно осведомлен обо всём что творится здесь и, естественно, он один из нас… Ребята вновь озадаченно начинают озираться друг на друга, пытаясь отыскать отсутствующего среди них, или того, чье исчезновение они не заметили с самого начала. Но Акабане говорил вовсе не о них, учениках, и это убийцы поняли только спустя пару минут, под ошарашенный вопль одного из убийц: — Да вы шутите?!…***
Люцифер медленно плелся по поросшей лесной тропинке, лениво переступая через камни и корни деревьев покрытых мхом, да так, что если не заметишь и случайно оступишься, то полетишь вперёд ногами и тогда пропахаешь носом всю землю до самого склона и будет чудо, если после этого вообще сможешь подняться. Урушихара уже позволил себе расслабиться и один раз реально навернулся. Благо, для крыльев магии ещё немного осталось, иначе он бы разбил себе не только нос и лицо. Впрочем, если бы он всё-таки упал, то уже навряд ли бы поднялся. Генерал страсть, как устал и сейчас хочет поскорее оказаться дома, плевать что в окружении демонов, Героя, завалившуюся без приглашения и только ради очередного разоблачения дьявольского плана, и Инквизитора случайно зашедшую к ним на чай. Плевать на того же Альсиэля, который непременно найдет, к чему придраться и задолбет даже муху, посмевшую сесть не на то место на стене. Сейчас, Ханзо просто хочет завалиться на свой собственный мягкий футон, свернуться калачиком в теплое одеяльце, зовущее его к себе даже через это расстояние — и уснуть. Не думать ни о чем, прочистить голову и насладиться здоровым сном. Впервые, таким необходимым и желанным. Но как хорошо, после сегодняшнего трудового дня. Чувствовать пусть и малозначимую, но такую родную победу — восторг, который нельзя описать обычными словами. Он заставляет трепетать каждую клеточку во всём теле, вызывая легкую дрожь наслаждения. Как же давно всего этого не было. Как же давно Генерал не испытывал этого пылающего чувства превосходства. Это окрыляет даже без единого пера за спиной. Падший уже не может дождаться следующего дня, чтобы воплатить свой коварный план действий. Что ж, Елавич придется тяжко, однако жалеть смертную женщину не в стиле Люцифера. Увы, такие, как она не вызывают у него особого уважения, в отличие же от темных существ, таких как, например, суккубы. В отличии от этой сучки-сенсей, у которой бюст больше её IQ, суккубы имеют достоинство, пылают уважением не только к себе, но и к другим, стоящим по статусу выше, а также у них есть гордость, которую не позволяют очернить никому. Будь ты хоть демоном, будь хоть самим Сатаной семь раз. Люцифер любит демонов за их стойкую прямолинейность. Люди и ангелы всегда делают из демонов козлов отпущения, обвиняют во всех своих грехах, проблемах и скидывают на них свои неудачи, считая их виновными в своей неисправимой рукожопости и нелечещейся тупости. Не зря же они вечно упоминают самого Черта: «иди ты к черту», «катись в Ад», «да чтоб тебя черти на Седьмом Кругу Ада разодрали» и все этому подобное. Смертные привыкли списывать всё на темных существ, а ангелы бесстыдно направляют их на это, злорадно потирая ручонки, когда одного из нежити привязывают к кресту и окрепляют святой водой с наслаждением вслушиваясь в крики… И кто после этого, спрашивается, бескорыстная тварь? Светлые всегда выставляют себя борцами за справедливость, а темных неисправимым злом, чтобы не лишиться сути своего существования. Герои, млять… И демоны это принимают… Всего-то вырезают тех, кто осмеливается обнажить против них оружие. Вот так и образовывается война между небом и землей, а потом, они, значит, удивляются: «а что мы такого сделали? Мы же белые и плюшевые». К сожалению, такова роль выживания в их мире. Либо ты, либо тебя, а иначе пока-прощай и статус, и место, и жизнь. Люди верят во всё, что только им втирают светилы. Стоит сейчас среди массовки смертных появиться демону, как начнётся сумасшедшая паника. Они будут пробовать всевозможные способы, чтобы отгородить себя от «зла», молиться, креститься даже в Бога уверуют сразу, а может даже прибегнуть к экзорцизму, почему нет? А стоит появиться перед ними ангелу, как смертные будут считать это знаком свыше. Якобы, он спустился к ним на грешную землю, дабы направить на путь истинный… Вот так и выходит, ангелы — добродетели, а демоны — мрази. Обычно это и втирают детям еще с младенчества, читая Библию, как сказку на ночь. Люцифер встряхивает головой для трезвости, отчего челка съезжает в сторону, позволяя более лучше разглядеть зигзаговидную тропу под ногами. Его мысли стали автоматически переключаться на совсем другой жанр. Видимо, его режим «задрота» плавно перетекает в самый нелюбимый его режим еще со времен Энте-Исла — режим долбаного «философа», которого необходимо искоренить прямо на месте, иначе Ханзо может уйти глубоко в себя и дойдет не только до размышлений о мироздании, но и до самого Отца, чтоб он