Империя: взгляд с другой стороны. Книга 1. Начало.

* * * 2 ПБЯ. Восемь месяцев спустя Корусант Вейдер стоял на балконе своего дворца на Корусанте, глядя вдаль. Но мысли его занимали отнюдь не достопримечательности Центра Империи. Хотя… как посмотреть. Глава «Черного Солнца» вполне мог сойти за одну из них. Да, неплохо бы он смотрелся - в виде статуи в холле дворца Вейдера. К сожалению, эта изворотливая фаллиенская сволочь сумел заручиться покровительством Императора, а это ощутимо мешало ситху стереть зеленую рептилию в порошок. Ну, или хотя бы закатать в карбонит и использовать в качестве декорации. Эти два прирожденных интригана слишком хорошо понимали друг друга, а это было опасно. Не только для положения Вейдера, но и для его жизни, в конечном итоге. Тем более теперь, когда Император загорелся мыслью заполучить Люка Скайуокера в ученики. Естественно, старая немочь продолжал свои велеречивые рассуждения о том, как они с Вейдером сделают Люка Темным владыкой ситхов… деликатно обходя своим вниманием тот факт, что философия ситхов со времен Дарта Бейна предполагает дуэт учителя и ученика. А никак не трио. Кто станет третьим лишним при таком раскладе – в принципе, сомнений не вызывало. Чтобы выжить, Вейдеру предстояло выполнить совсем непростую задачу – с одной стороны, поймать сына раньше, чем это сделает кто-то другой, с другой стороны – сделать все, чтобы он не стал слугой и учеником Палпатина. Как – вопрос оставался открытым. Наиболее предпочтительным было привлечь сына на свою сторону и с его помощью уничтожить старую немочь. Но этот же вариант оставался самым маловероятным и самым опасным. С одной стороны, Вейдер знал, что сын ненавидит его. И имеет полное на это право. Поэтому на какое-либо содействие с его стороны рассчитывать не приходилось. Напротив – он всеми правдами и неправдами мешал и сопротивлялся отцу, даже не подозревая, какой опасности подвергает их обоих. С другой… он не мог, не имел права любить своего сына. Не потому что был ситхом, нет. А потому, что все, кого он любил – умирали. Он потерял мать, убил собственными руками жену и, как считал долгие годы, собственных нерожденных детей… и потерял самого себя из-за того, что любил. Душевная боль тогда была гораздо сильнее физической. Но он сумел использовать ее – для того, чтобы выжить. Для того чтобы стать тем, кем он был теперь – Дартом Вейдером, ночным кошмаром всей Галактики. Боль питала ненависть, ненависть к самой Вселенной за ее жестокость и несправедливость по отношению к нему. Казалось, ее было бесконечно много… но со временем даже этот источник стал иссякать. Император назвал бы это мягкотелостью, но Вейдеру просто надоело. Надоели бесконечные и часто бессмысленные убийства, пытки… и одиночество, неизбежное в его положении. Единственный, кого он мог назвать другом, находился сейчас на задворках Галактики – и снова благодаря Палпатину. Если бы сын был рядом… Но даже тогда Темный Лорд не позволит себе привязаться к нему. Потому что все, кем он дорожил - умирали. И перспектив выхода из этой ситуации не просматривалось. Оставалось довольствоваться лишь знанием того, что пока – по крайней мере, пока – с сыном все в порядке. Пока что Люк вполне успешно скрывался вместе с повстанцами от имперской разведки… официальной разведки. О том, где на самом деле его носит и чем он занимается, Вейдеру было известно даже больше, чем Директору Службы Имперской Безопасности. И делиться с ней информацией он пока совершенно не собирался, хотя получал ее от непосредственного подчиненного Исанн Исард. С того момента, как Вейдер понял, что Император сделает все, чтобы заполучить его сына, а в случае неудачи – попросту убьет мальчишку, он знал, что должен играть на опережение. А значит, ему нужна информация. И он должен получать ее больше и раньше, чем Палпатин… то есть больше и раньше, чем вся сеть имперской разведки. Такое преимущество ему мог обеспечить только один человек. Агента имперской разведки Алекса Фертиса он заприметил еще тогда, когда директором СИБ был Арманд Исард, а сам Фертис был всего лишь майором. Помимо редкого ума и необыкновенной силы воли, он обладал потрясающе неприметной внешностью и уникальным набором талантов и навыков. В зависимости от обстоятельств, он мог быть летчиком, десантником, диверсантом и даже ледорубом. Благодаря этому Фертис постоянно снабжал Империю ценнейшими сведениями, добывая их там, где все другие агенты неизменно терпели неудачи, рискуя жизнью снова и снова. К тому моменту, как Фертис дослужился до полковника, его имя уже стало легендой среди разведчиков… но очень мало кто мог узнать его, встретив в коридоре. Даже сам Вейдер чаще узнавал его по ощущениям в Силе, чем по внешности. Нет, полковник, а теперь уже генерал имперской разведки определенно не был чувствителен к Великой Силе, но исходившее от него ощущение ни с чем нельзя было спутать. Бесстрашие, граничащее с безразличием – к боли, травмам и даже собственной жизни, абсолютное спокойствие в любых обстоятельствах... и какая-то странная обреченность. Словно его душа отчаянно рвалась к чему-то, что он никогда не сможет получить. Вейдер плохо умел ходить вокруг да около, хотя на этот раз пришлось – ситуация не допускала излишней прямоты. Однако по мере того, как он шаг за шагом подбирался к сути дела, у него возникало все более стойкое ощущение, что разведчик уже давно понял, к чему клонит Повелитель Тьмы. - Скажите, милорд, - тихо произнес генерал; голос его звучал абсолютно ровно, и Вейдер не ощущал с его стороны никаких эмоций. Признаться, его беспокоило то, что он, как всегда, никак не мог до конца понять, что же на самом деле на уме у его собеседника. - Да? - Вы абсолютно уверены, что наш разговор останется приватным? Ситх напрягся. - Что вы имеете в виду, генерал? - Только то, что я спросил, - Фертис вдруг обезоруживающе улыбнулся. - Уверен, - буркнул ситх, отвернувшись. По правде, он уже не был уверен, что стоило вообще затевать этот разговор. - Хорошо. Поймите меня правильно, милорд – я хочу, чтобы у вас не было оснований думать, что я могу передать информацию другой стороне. Угольно-черная маска снова повернулась в его сторону. Да, этот парень знал толк в политических играх… и в предательстве. И в том, чего стоит преданность. - С вашего позволения, я буду говорить прямо, милорд. Мне известно, что есть некий юноша, который вам нужен. Ситх согласно кивнул. - Но при этом он нужен еще кому-то, - при этих словах разведчик как бы между прочим взглянул на потолок. Вместо ответа Вейдер как бы между прочим наклонил голову, слегка улыбнувшись под маской. Разговор начинал становиться интересным. - И если я правильно понял, цели у противоборствующих сторон несколько разные, - он сделал паузу, - если не сказать — противоположные. По-прежнему сохраняя молчание, Вейдер откинулся в кресле, закинув ногу на ногу. Наступила пауза. Генерал сидел в таком же кресле напротив, подперев голову рукой, и ситх чувствовал, как он размышляет. - Видимо, это не мое дело, - нарушил наконец молчание разведчик, - но позволю себе поинтересоваться. Что будет после того, как вы получите то, что ищете? Повелитель Тьмы молчал где-то с минуту, прислушиваясь к мыслям Фертиса. Да, его действительно интересовало, собирается ли Вейдер с помощью Люка свергнуть Императора. Быстро соображает. Повелитель Тьмы пожал плечами, насколько позволяла броня. - А со второй стороной? – вопрос был задан как бы невзначай, словно и не предполагал ответа. Вейдер выпрямился в кресле. - Я вам не пророк, Фертис. Жизнь покажет. Они друг друга поняли. Генерал снова улыбнулся, но на этот раз его улыбка была не безмятежной, как обычно, а какой-то хищной. Вейдер ожидал, что он начнет торговаться о цене, но Фертис, к его удивлению, не стал. Его не интересовали ни деньги, ни привилегии, ни власть — ничего. Он просто и без всяких условий согласился передавать всю информацию, касающуюся Люка, напрямую Вейдеру, а в официальных рапортах отражать только часть ее. Удивительно просто… если учесть, что за измену Императору, чем это, по сути, и являлось, он мог поплатиться жизнью, причем легко и быстро. Но, кажется, именно это его и вдохновляло. Нет, не перспектива поплатиться жизнью, конечно, а… От удивления ситх приподнялся в кресле. Обычный человек ничего бы не заметил – на лице Алекса Фертиса, как всегда, не отражалось ровным счетом никаких эмоций – но он, Повелитель Тьмы, почувствовал исходящие от него волны сильнейшей ненависти… и сумрачного удовлетворения. Ничего себе! Интересно было бы выяснить, чем это старая немочь так насолил одному из своих лучших разведчиков. - Мне кажется, генерал, или у вас в этом деле есть какой-то личный интерес? Фертис помолчал, прежде чем ответить. - Я бы не стал называть это интересом, милорд. - Тогда что же? - Даже не знаю, как вам сказать… да и надо ли? Теперь Вейдер почувствовал в его мыслях и эмоциях кое-что новое. Уязвленная мужская гордость, страсть, и… ревность?! Как интересно… Однажды ему уже приходилось замечать за Фертисом нечто подобное, но он так и не сумел выяснить, в чем дело. Впрочем, допытываться он и в этот раз не стал. Что бы там ни случилось, сложившаяся ситуация в любом случае играла Вейдеру на руку, и он не преминул воспользоваться ей в своих интересах. Но это было еще не все. В конечном счете именно ему, Вейдеру, нужно было искать способы, чтобы не допустить встречу Люка со старой немочью — и при этом скрыть свое участие. Как? Этого Вейдер пока не знал. Зато знал, что совсем не хочет повторения того, что Император устроил ему на орбите Дантаара. Тогда он молил Силу лишь о том, чтобы поскорее потерять сознание, и неважно, чем это все кончится – жизнью или смертью. В конце концов, Сила услышала его… Очнулся он через только пять стандартных суток, уже на Корусанте, в резервуаре с бактой. Следующие три недели Альфа с помощниками буквально собирал Темного Лорда по частям – от молний всю электронику и системы питания в имплантах частью закоротило, частью просто расплавило вместе с искусственными дыхательными механизмами. Вдобавок, молнии Силы всегда вызывали очень неприятные проблемы во всех костях и суставах, которых в его измученном теле и так было заметно меньше, чем надо. К счастью, эти проблемы сравнительно быстро — за несколько суток — устранялись с помощью бакты. Впрочем, надо признать, ему и раньше доставалось от Палпатина, и бывало, даже куда крепче – например, после того, как он разнес в пыль резиденцию Таркина на Талаире. И он никогда не знал, суждено ли ему выжить после очередной такой экзекуции. Единственное, что всегда удивляло ситха – отсутствие спазмов в бронхах во время устраиваемых ему Палпатином публичных порок. Время от времени такое случалось – обожженные бронхи словно сводило судорогой, так что даже система искусственного дыхания была не в состоянии обеспечить приток кислорода в кровь, что, естественно, приводило к потере сознания, а однажды могло закончиться и более печально. Правда, пока ему относительно везло – такие спазмы случались всего несколько раз и проходили сами собой. Альфа как-то пытался на своем заумном медицинском языке объяснить Вейдеру, как и отчего это происходит, но безрезультатно. Такой вот парадокс – будучи способным разобраться в устройстве любого дроида или летательного аппарата, Вейдер не мог понять механизм работы собственных искусственных легких. Парадоксом было и то, что энергия бело-голубых молний плавила проводку и микросхемы, заставляла открыться свежие раны – но никак не затрагивала слабые бронхи. Словно Император хотел помучить его подольше… впрочем, это было бы вполне в его духе. Тут размышления Повелителя Тьмы были прерваны самым неожиданным образом. Он внезапно почувствовал, что кто-то пытается прикоснуться к нему через Силу. Странно. Император сейчас на Коррибане, насыщает свое дряхлое тело энергией Темной стороны на древнем кладбище ситхов. Люка, по данным Фертиса, носит где-то по окраинам Галактики – а этот разведчик еще никогда не ошибался… Вейдер вдруг усмехнулся, догадавшись. «Нэла?» «Да, мой Лорд». «Что ты тут делаешь?» «Достопримечательности осматриваю». Шутим, значит... «И что, хочешь, чтобы я побыл твоим персональным гидом?» Юморист нашелся… «Поговорить хочу». «О чем, интересно? О том, куда ты дела мой истребитель?» Тишина. «Нэла?» «Да, я тут. В баре сижу. Аборигены мешают». «В каком еще баре?» «Закат Кэрроса» - теперь ощущение было похоже на помехи в передатчике. Видимо, ей кто-то мешает сосредоточиться. «Ладно. Жди, я пришлю за тобой своего человека» «Поскорей бы…» Вейдер вернулся в покои и по личному каналу вызвал к себе одного своих лучших из ледорубов – Лэкса. Довольно молодой, он был одним из тех немногих, кто заслужил доверие Повелителя Тьмы за восемь лет преданной службы, виртуозом компьютерных сетей. И кроме того, знал не понаслышке добрую половину всех злачных мест Корусанта. С тех пор, как Нэла смоталась с «Исполнителя» с такой скоростью, что дюзы в кабину влипали, ее не оставляла одна мысль. Ее старый корабль был теперь навеки погребен под сенью густых лесов Дантаара, став лишь грудой металлолома после стычки с имперцами в космосе, а потом со злобным рэмм’паллу на земле. Зато после последней операции на ее счету лежала достаточная сумма, чтобы позволить себе новый корабль. Правда, на Дантааре остался Легкий – так звали н’ргава, верховое животное из далекой системы Ракх’хасс, которого она выиграла в споре у прежнего хозяина. Но он – достаточно большой и сильный, чтобы позаботиться о себе, пока она не вернется за ним на новом корабле. А мысль все равно не оставляла. Вообще-то, говорят, тайдоррианцы, ко всему прочему, неплохие кораблестроители. Собственно, почему бы и не поймать двух эопи одним арканом… Конечно, такой дальний перелет в кабине вейдеровского истребителя – удовольствие не из приятных, но выбирать особо не приходится… Через восемь стандартных месяцев она явилась на Корусант с туристической путевкой – чтобы осмотреть музей Императора, дворец Императора, ботанические сады и прочие достопримечательности столицы. А заодно навестить кое-кого из знакомых… и поделиться добытой информацией. Свой новый корабль и наполовину одичавшего Легкого, с большим трудом найденного в дебрях лесов на Дантааре, она ненадолго оставила на попечение коллег-контрабандистов, уступив в качестве платы за приют довольно выгодную сделку. Посетив знаменитые ботанические сады – в самом деле, не упускать же такую возможность! – Нэла засела в одном из многочисленных баров и стала соображать, как же ей теперь найти того, ради кого она, собственно, и прилетела сюда. В принципе, местонахождение дворца Вейдера не было тайной, о нем рассказывали все гиды. Но вряд ли заявиться к Повелителю Тьмы без приглашения, да еще и учитывая, каким образом они расстались, можно было назвать хорошей идеей. Значит, надо было искать, как с ним связаться. Связаться… Интересно, какой радиус у этого… как он называется… ментального контакта? Да почему бы и не попробовать… Лэкс сразу вычислил, кто именно был нужен Темному Лорду, но из соображений безопасности все-таки понаблюдал за ней некоторое время. Столько, сколько понадобилось, чтобы прикончить стакан любимой аривианской смеси. Девчонка слишком легко согласилась идти с ним. «Такие доверчивые долго не живут», - подумал Лэкс. Нэла, в принципе, не сомневалась, что этот серьезный молодой человек с небольшой лысиной и в очках – тот, кого послал за ней Вейдер. Почему? Да потому, что ментальный контакт – не звонок по голофону, кто попало его не подслушает. Впрочем, темный лабиринт коридоров, по которому ее вели, не внушал доверия, и бластер был наготове. Но пока все было тихо, а сам коридор приобретал все более и более цивилизованный вид, и, наконец, после очередного поворота уперся в турболифт. Быстрый подъем, автоматические двери с жужжанием открылись – и Нэла оказалась в большом, но довольно уютном холле. Светлые стены с декоративными вставками, отделка из темного, почти черного дерева, приятный мягкий свет – обстановка не давила роскошью, как можно было ожидать от дворца таких размеров. Наоборот – лаконичный дизайн внушал спокойствие. Лэкс, видимо, вдоволь успел налюбоваться интерьером, поэтому мягко, но настойчиво подтолкнул Нэлу в сторону больших тяжелых дверей из того же темного дерева. Тронул электронную панель, и после небольшой паузы дверь открылась. - Милорд? - А… привел ее. Хорошо, Лэкс, можешь идти. Да, и передай ребятам – они хорошо поработали. У меня есть для них еще одно дело. Я тебя позже позову, расскажу. Ледоруб исчез за дверью. Черная маска повернулась в сторону Нэлы. - Ну, рассказывай. Вот так сразу, без всяких предисловий. Она даже не знала, с чего начать. Не успев толком собраться с мыслями, Нэла почувствовала, как тяжелая рука в черной перчатке легла на плечо и повела ее куда-то… к небольшому уютному диванчику из светлой клонированной кожи. - Возможно, это не мое дело, милорд, но все же… Вы когда-нибудь слышали о тайдоррианских медиках? – Повелитель Тьмы был явно не из тех, кто любит долгие предисловия, поэтому она решила перейти сразу к делу. - Слышал. – Кажется, он был разочарован. - И?.. - В сказки про флот Катана я верю больше. - А… так вы считаете, что тайдоррианцы – это тоже сказка? - Сами по себе – нет, конечно. Небылицы сочиняют про их невероятные достижения в области медицины. - То есть, вы уверены, что это все… - Нэла, - Надо же, помнит, как ее зовут! Но что-то его эта тема слишком уж раздражает. - Да, милорд? - В свое время я достаточно долго и близко общался с одним из представителей их расы. Вполне достаточно, чтобы знать наверняка – эти крылатые коротышки разбираются в лечении не больше, чем дроиды-ремонтники. Так что мы закроем эту тему раз и навсегда. - Боюсь, вы кое-что упустили, милорд. Вейдер почувствовал, что его терпение подходит к концу. Он сам в свое время перерыл горы информации – только чтобы с разочарованием убедиться, что раса Уотто, его бывшего хозяина, никакого отношения не имеет к легендарным гениям в области врачевания. После чего похоронил в душе все надежды когда-нибудь восстановить прежнее здоровье и сделал единственное, что ему оставалось – целиком и полностью вверил себя заботам Альфы, присовокупив к ним те сведения о самоисцелении Силой, которые почерпнул от всех своих наставников. А теперь эта девчонка примчалась на Корусант, рискуя опять попасться в лапы Императора – и для чего? Чтобы попытаться вновь разбудить в нем давно угасшую веру в то, что он когда-нибудь сможет дышать без помощи кибер-имплантов? Нэла тоже ощутила нарастающее раздражение Темного Лорда, и решила больше не испытывать его терпение. - В нашей галактике есть две расы. Тойдарианцы – маленькие сине-зеленые гуманоиды, с крылышками и хоботом, торговцы из системы Тойдерия, что в секторе Хатта. И есть тайдоррианцы с планеты Тайдорра, которая находится в другом конце Галактики, на границе Неизведанных регионов. Только те, кому нужны врачи, почему-то все время бегут к торговцам. Наверное, потому, что планеты Тайдорра нет в официальных архивах, вот и знают о ней только ближайшие соседи. Вейдер некоторое время сидел неподвижно, борясь с упрямым лучиком надежды. Получалось плохо. Если верить историям, которые он слышал еще в далеком детстве на Татуине, тайдоррианские врачи могли буквально воссоздать любую часть тела, да хоть все тело с помощью технологий клонирования и каких-то особых излучений, стимулировавших самовосстановление клеток в соответствии с ДНК. Разумеется, секреты всех этих технологий держались в строжайшей тайне. Кроме того, у них был особый кодекс, в соответствии с которым Найдим-кула – что-то вроде Совета старейшин – решал, будут ли врачи лечить пациента. Считалось, что секреты врачевания даны тайдоррианцам свыше, и использовать их следует только для лечения ран и травм, но не для продления жизни сверх меры, отпущенной природой. Кроме того, существовала масса других ограничений и условий. Единственное, что могло заставить Найдим-кула отступить от правил – научный интерес. То есть, они могли взяться за лечение даже вопреки нормам древнего кодекса, если травма была какой-то необычной и сложной – для того, чтобы в очередной раз попытаться определить и расширить пределы возможностей своей науки. Что ж, это был как раз его случай. Для юного Анакина Скайуокера все это было не более чем интересной сказкой – одной из многих, которые он слышал от пилотов, торговцев и контрабандистов, забредавших в лавку Уотто за запчастями. Для взрослого Дарта Вейдера это было маловероятным, но все же шансом – вернуть себе способность выживать без хрупкой и ненадежной электроники. Даже более того – шансом перестать зависеть от прихотей его господина. И стать по-настоящему свободным и сильным. Тогда никакой Палпатин не смог бы его остановить. Но… «Но» было слишком много. Во-первых, существуют ли на самом деле легендарные тайдоррианские медики. Во-вторых, если и существуют – согласятся ли принять его, грозу Галактики и олицетворение Тьмы и Зла, в качестве пациента и смогут ли ему помочь – ведь большинство травм он получил почти двадцать лет назад. В-третьих… Вот как раз в-третьих и представляло самую большую проблему. Цена не имела значения – Вейдер заплатил бы любую сумму, не торгуясь; людей, которые имели в этой Галактике больше денег, чем он, можно было пересчитать по пальцам. Миллионы, миллиарды кредиток – за возможность избавиться от проклятой зависимости от механизмов он отдал бы все, что имел. Главная проблема заключалась как раз в том, что именно эта зависимость в большей или меньшей степени гарантировала ему жизнь. До тех пор, пока Император был уверен, что в случае необходимости может прекратить бренное существование своего ученика одним пальцем, одним жестом, одним приказом – отключить электронику, подмешать яд в необходимые лекарства или просто лишить их – старая немочь был уверен, что Вейдер не представляет никакой угрозы и будет, словно комнатная собачка, исполнять любую прихоть хозяина. К сожалению, практически так все и было. Вейдер вынужден был повиноваться любому капризу, терпеть невероятные унижения, в том числе на глазах своих врагов и подчиненных, каждый раз наступать на горло собственной гордости, позволяя Императору втаптывать его в грязь. И как только Палпатин узнает, что Вейдер нашел способ сбросить или хотя бы ослабить этот хитрый поводок, который на него набросили много лет назад, едва вывезя с Мустафара – он вполне может избавиться от него, не дожидаясь, пока ученик станет достаточно силен, чтобы выйти из повиновения. А Палпатин узнавал обо всех изменениях в организме Вейдера едва ли не раньше, чем сам Вейдер – благодаря Альфе… и, возможно, меддроидам тоже. Выхода из этой ситуации пока не виделось. Подкупить Альфу? Нереально. Тот сразу побежит с донесением к Императору. А Император подумает-подумает, да и найдет для своих войск нового главнокомандующего – благо, извращенных садистов в его окружении более чем достаточно. Да и вероятность того, что сын займет его место, тоже пока никто не отменял. В общем и целом, ситуация казалась безвыходной. На данный момент. Хотя жизнь – штука изменчивая. Стоит, пожалуй, попытаться проверить информацию, наладить контакт, а там видно будет. Нэла сидела молча и неподвижно уже минут двадцать рядом с Темным Лордом, так же молча и неподвижно застывшим. Она чувствовала, что он размышляет. Оценивает ситуацию. Наконец он повернулся и изрек фразу, которую ей хотелось услышать больше всего: - Расскажи мне о них. - Расскажу, милорд. Только с одним условием. Хм… Собирается ставить ему условия? Такая маленькая – и такая храбрая. Нет, скорее наглая. Или глупая? - Я воин, а не торговец, - Вейдер постарался придать голосу как можно больше недовольства. - Вот именно это меня и интересует. Ситх почувствовал, как в нем просыпается любопытство. Интересно… Хочет завоевать с его помощью небольшую планетку? Отомстить? Вероятно. Отомстить тем, кто держал ее в рабстве. - Что за условие? - Расскажите мне про Силу. От неожиданности и удивления у Вейдера наверняка отвисла бы челюсть, но конструкция маски не позволяла подобных вольностей. Поэтому ситх ограничился неопределенным звуком – нечто среднее между изумленной усмешкой и фырканьем. - Зачем тебе это? - Мне просто интересно. Я читала о джедаях, ситхах и всех этих учениях, но кажется мне, что всю эту не очень обширную информацию изрядно подредактировали. Слишком многое не сходится. - Хмффы… А почему ты решила обратиться ко мне? Записалась бы сразу на прием к Императору. Он бы тебе все рассказал, показал, в лицах и красках. Нэла посмотрела на него, как на идиота, приподняв бровь – будто он заявил, что собственноручно красил «Исполнитель» зубной щеткой. Это было настолько забавно и непохоже на привычное выражение смертельного ужаса или неприязни на лицах окружающих, что плечи Темного Лорда дрогнули. Потом еще раз. Потом он все-таки не выдержал и впервые за двадцать лет расхохотался низким раскатистым смехом, переходящим в кашель. Вейдер определенно чувствовал в девочке симпатию – по отношению к себе. И… Силу. Да, в ней определенно чувствовалось течение Силы, но она не была пока ни Темной, ни Светлой – где-то на грани. Нэла словно стояла на острие лезвия между Тьмой и Светом… и ему вдруг вспомнилось Пророчество. О приводящем в равновесие разные стороны Силы. Которым должен был стать он сам. «Кто знает, может, Пророчеству еще суждено сбыться…», - Повелитель Тьмы сам поморщился от сводящей скулы глупости собственных мыслей. И все же… - Ладно. Расскажу. Кое-что. Только сначала ты мне расскажешь все, что знаешь об этих тайдоррианцах. Мне пока что слабо верится, что это не миф. Как ты про них узнала? - Частью случайно. Частью – благодаря вашим военным. Вейдер чуть наклонил голову. Сарказм? Или любопытство? Неважно. - Кто-то из них ударил по моему кораблю – прямо в брюхо, как раз перед гиперпрыжком. Не знаю, может, там что-то замкнуло от ударной волны, но вместо того, чтобы прыгнуть на… в общем, туда, куда мне было нужно, бортовой компьютер отнес нас с Легким на двести пятьдесят световых лет по вектору Билбринги-Риси. По времени путь занял ровно столько же, но пролегал почти под тридцать градусов к заданному курсу. - Хм. Повезло тебе – прыгнуть вот так вслепую и не разбиться. А почему ты просто не пересчитала курс и не отправилась в нужное место? - Ммм… Философский вопрос, милорд. – Нэла улыбнулась, - Наверное, потому что топлива оставалось всего на один парсек. А угол в тридцать градусов на расстоянии в два дня пути в гиперпространстве – это, сами знаете, несколько больше. - Перст Силы, - тихо пробормотал Темный Лорд. Его охватило странное ощущение – то, что произошло и продолжало происходить, было лишь звеньями в цепи случайностей. Тех случайностей, которые приведут к предопределенному результату. Как та, что Квай Гон когда-то забрел именно в лавку Уотто. Как та, что у Оби Вана был знакомый, который бывал на Камино и определил, откуда был отравленный дротик, и именно это позволило обнаружить армию клонов несколько раньше, чем этого хотел Палпатин. Как та, что капитан «Алчности» отправился веселиться именно в тот бар, где была Нэла. И еще много-много других. Только вот каким будет этот результат на этот раз? Нэла словно чувствовала его мысли. Даже не сами мысли, а их продолжение. - Вы верите в сны, милорд? Он замер. - Будущее наше не предопределено. Мы можем видеть лишь возможный ход событий, - сейчас он говорил, как старый Йода, и тяжелая, неотвратимая волна далеких воспоминаний захлестнула Темного Лорда. – Мне снились вещие сны, да. И один из них я своими руками претворил в жизнь. Широкие плечи Дарта Вейдера поникли под тяжестью блестящей черной брони… и далеких, мучительных, страшных воспоминаний. Нэла почти физически чувствовала его боль, его горе. Она осторожно погладила ситха по плечу. Тот мотнул головой, словно пытаясь сбросить видения прошлого, и взглянул на нее. - Неужели ты не знаешь, сколько зла я причинил? Скольких людей и экзотов убил своими руками? Или ты думаешь, что это все детские сказки на ночь? Волна боли сменилась волной сокрушительной ярости, и тут же – обреченным, мрачным спокойствием. - Нет. Это наивный идеализм молодости в тебе говорит, Нэла. Я убивал много и часто в своей жизни. Мужчин, женщин, детей. Виновных и невиновных. Вооруженных и безоружных. Не только своих врагов – тех, кто мешал мне на пути или мог помешать. Даже тех, кого любил. Тех, кто мне доверял. Иногда я убивал просто так, в приступе ярости – тех, кто попадался под руку, не разбирая. В этой Галактике было много вещей, которые Нэла не выносила. Пьяные ухажеры, слезливые мыльные сериалы по головидению, бесконечные обсуждения шмоток, кулинарных рецептов и чужих парней, длительное отсутствие горячего душа… Но больше всего она не выносила, когда ее называли наивной. Она знала, что в свои двадцать пять еще очень далеко от того, чтобы быть по-настоящему мудрой. Но от большей части наивности ее уже вылечили. Резко, болезненно – и навсегда. Она слышала, что Дарт Вейдер в одиночку истребил весь орден джедаев – от старейших мастеров до падаванов. Знала о том, как часто на «Исполнителе» меняют адмиралов – и о том, что бывает с теми, кто не угодит Темному Лорду. И, как многие в Империи, боялась его зловещего образа. До тех пор, пока из густых зарослей не увидела, как он, взглянув в глаза дантаарскому чудовищу, отворачивается и кричит своему отряду, чтобы те отступали, отвлекая внимание на себя. До тех пор, пока не увидела его беспомощным, израненным и окровавленным на больничной койке. И все его шрамы. Тогда она раз и навсегда признала за ним право на все то зло, которое он причинил когда-то и еще причинит. Потому что – он был человеком. А человек - в отличие от дроида, в котором с момента создания заложена вся необходимая информация – набирается опыта только со временем. Совершая ошибки. Любя и ненавидя. Что он признает для себя ошибками, чего в нем больше, любви или ненависти – это уже другой вопрос. Во всяком случае, Вейдер со всей своей легендарной жестокостью не был похож на тех имперских начальников, с которыми ей приходилось сталкиваться более или менее непосредственно в отдаленных уголках Галактики – ни на капитан-интенданта Граммеля, ни на полковника Виррета… ни на ее собственного папашу. Если уж такие расчетливые безжалостные циники играют роли второго плана, то кто правит бал в самой гуще событий – даже представить страшно. Вейдер был… другим. В нем было какое-то внутреннее благородство. Не вполне отвечающее общепринятым стандартам морали, но все же было. Он не останавливался перед применением пыток, убийствами, подлыми интригами и прочими неизбежными методами большой политики – но не находил в них того извращенного удовольствия, которое так притягивало многих имперских моффов – Таркина, Питту, Тигеллинуса, и самого Императора. - Я знаю, милорд. Я достаточно много слышала о ваших подвигах. Ситх некоторое время молчал. Потом со вздохом признался: - Не понимаю тебя. - Я сама себя не понимаю, - Нэла усмехнулась, - Просто знаю, что так должно быть. - Тебе что-то снилось. - Неважно. - Ну как хочешь. На самом деле, уже несколько недель ей снился один и тот же сон. Не каждую ночь, но достаточно регулярно. Ей снился Император. И каждый раз он направлял на Вейдера скрюченные пальцы и злобно шипел что-то, но слов она не могла разобрать. С его пальцев срывались бело-голубые разряды, и Нэла раз за разом видела, как Повелитель Тьмы бьется в агонии у ног Палпатина, бьется все слабее, пока не затихает наконец. А потом вдруг из ниоткуда появлялся светловолосый юноша и стрелял в Императора из древнего арбалета миаров. Стрела прошивала насквозь грязно-коричневую мантию, и тот взрывался, превращаясь в мириады радужных осколков, летящих во все стороны. На этом месте Нэла всегда просыпалась. К реальности ее вернул низкий голос Вейдера: - Вряд ли все будет именно так, как тебе снится. Император не из тех, кого можно убить примитивным оружием древних племен. Нэла возмутилась: - Это нечестно - подслушивать чужие мысли! - Это для джедаев нечестно. Для ситхов – в самый раз, - в синтетическом голосе сквозили насмешливые нотки. - Значит, это не вещий сон? - Не знаю. Во всяком случае, не в буквальном смысле. – Ситх вдруг задумался. - Ты знаешь этого парня? - Ну… Видела пару раз. Не помню, как его зовут. Кажется, Люк. - Где? Нэла с подозрением покосилась на Вейдера, усилием воли заставив себя думать о роонских розах – чтобы не думать о том, что хотел знать ее собеседник. - Хм. Быстро учишься, - кажется, он ни капельки не рассердился. - С повстанцами общаемся, значит? На этот раз в ее взгляде читалась досада. Ситхово семя, как он узнал? - Да уж… ситхово. Это Люк Скайуокер. Он взорвал Звезду Смерти. – сказал Вейдер каким-то странным тоном. - Пилот… ну да. Только почему-то в последнее время, когда он мне снится, у него на плечах еще сидит забавный зеленый человечек. - Похожий на старую морщинистую паэллу с ушами? Нэла хихикнула, кивнув. Вейдер тоже усмехнулся, но без тени веселости. - Значит, тебе снится Йода… - Йода? Легендарный учитель джедаев? Нет. Я слышала про него, но больше в моих снах никого нет – только вы, Император и Люк. Ну и этот человечек. - Это и есть Йода. Реакция Нэлы была примерно такой же, как у Люка в болотах Дагоба - Это – Йода??! Вейдер словно не слышал ее изумленного восклицания, продолжая говорить уже скорее самому себе. - Если тебе снится Йода, которого ты никогда не видела – тогда, возможно, это не просто сон. Некоторое время они сидели молча. Потом Нэла набралась храбрости и подсела поближе к мрачному гиганту. Он не возражал. Немного поколебавшись, она сначала осторожно, а потом уже смелее прижалась щекой к твердому плечу. Он еще немного помолчал, прежде чем заговорить. - Что ты хочешь узнать о Силе? - Эээ… все! - Все о Силе не знает никто. - Ну хотя бы… в чем разница между Темной и Светлой Силой? - Хм… Как тебе объяснить… Примерно такая же, как между днем и ночью. Теплом и холодом. – Вейдер всегда чувствовал эту разницу, чувствовал, где Свет, а где Тьма, но никогда не задумывался о том, как это объяснить словами. - То есть для джедаев и ситхов она не одна и та же? - Она одна для всей Вселенной. Просто использовать ее можно по-разному. Свет – это спокойствие. Равновесие, доброта, сострадание. Тьма – это страсть. Ярость, ненависть, гнев – любые сильные эмоции. Чем сильнее они в тебе, тем легче управлять потоками Силы. Ей было знакомо второе состояние – когда боль рождает ярость, а ярость придает силы. Но потом наступает опустошение. Хочется спокойствия, тепла, радости. Это и есть Свет? - Тогда, получается, драться могут только ситхи? А джедаи, судя по всему – беззащитные миролюбцы, так? Он засмеялся. - Конечно, нет. В Старой Республике джедаи были хранителями мира, а это, безусловно, подразумевает и необходимость сражаться с нарушителями порядка. Время от времени. - Как можно сражаться, оставаясь добрым и сострадающим? - Можно. Когда ты не испытываешь личной неприязни к противнику, ваша драка – это задание Ордена, ты защищаешь интересы и идеалы Республики, а не сводишь личные счеты. - И убиваешь, не испытывая никаких эмоций. Как-то… бездушно это все. – Нэла поежилась. – Просто солдаты, так? Хотя и с необычными способностями. - Тебе не нравится учение Света? - Не то что бы не нравится. Просто нестыковок там много. - Меня тоже это всегда раздражало. – Вейдер усмехнулся. – Нам проповедовали сострадание, понимание, сочувствие – но всякие привязанности были запрещены. Запрет обладания – это я мог понять. Это искореняло алчность, жадность, позволяло оторваться от материальных ценностей, чтобы обратиться к духовным. Но запретить учителю привязываться к ученику, мужчине любить женщину – обязав при этом любить весь мир? Это с детства было выше моего понимания. Наверное, поэтому они так и не смогли все это из меня выбить. Нэла сидела, затаив дыхание, и слушала, а он все продолжал рассказывать ей о том, что долгое время оставалось непонятным для него самого – и о тех ответах и объяснениях, которые он в конце концов нашел для себя. - Совет Джедаев решал, кому стать падаваном, а кому – нет. Кому лететь на Дальние рубежи, а кому охранять сенаторов. Кому даровать звание магистра, а кого изгнать из Совета. Дать или не дать шанс пройти испытание и заслужить звание Рыцаря. Совет всеми силами поддерживал демократическую Республику и свободу – но сам был диктатурой. Пусть мягкой, пусть мудрой – но диктатурой, олигополией. В которой единицы присвоили себе право решать судьбы всех. Остальные должны были лишь исполнять их решения. Приветствовалась покорность и смирение; своеволие клеймилось как худший из пороков. Члены Совета в один голос утверждали, что жажда власти – это верный и скорый путь к Темной стороне, но сами не хотели выпускать из рук хоть чуточку собственной власти. Таланты дозволялось проявлять, да – но до тех пор, пока эти проявления не посягали на власть Совета. В конечном счете, это привело к вырождению Ордена – не количеством, нет. Скорее, качеством – когда равенство всех превратилось во власть немногих, когда учитель мог передать ученику только те знания, которые одобрялись Советом. В конечном счете, интриги и дрязги в Ордене немногим уступали тем, что плел Палпатин в Галактическом Сенате, хотя знали о них лишь непосредственные участники – Совет, и некоторые приближенные. Хотя, скорее всего, он и к джедайским раздорам приложил руку. Конечно, далеко не все стремились непременно прикоснуться к власти и почету Совета – многие находили удовлетворение в том, чтобы передавать свой опыт подрастающим падаванам и заниматься другими более приземленными вещами. Многие – но не все. Так и рождалось лицемерие: учение гласило, что стремление к власти необходимо подавлять в себе, чтобы не пасть в объятия Темной стороны. Но наиболее старшие и опытные магистры вовсе не собирались свято верить и соблюдать все эти постулаты. - А у ситхов все было не так? - Учение ситхов проповедует абсолютную свободу – от всех ограничений, моральных и этических. Только развитие. - И обязательно – гнев и ярость. - Через сильные эмоции легче всего прикоснуться к Силе – к ее Темной стороне. - А к Светлой? - Нет. Светлая сторона требует спокойствия и контроля над чувствами. - Ну чувства же бывают разные. Разве к Темной стороне нельзя прикоснуться через положительные эмоции? - Хм. Какие, например? - Ну… любовь, - Нэла сказала первое, что пришло в голову и тут же смутилась тому, как по-дурацки это прозвучало. - Джедаям дозволена лишь любовь к миру в целом и ощущается она наиболее глубоко только во время медитации. В отношениях с конкретным человеком слишком легко перейти грань от любви к привязанности – а это запрещено Кодексом. - А, например, нежность? Радость? Ситх фыркнул. - Я посмотрю, какую ты будешь испытывать радость и нежность, когда на тебя несется боевой дроид… Нэла хихикнула, а потом глубоко задумалась. - А ситхам можно любить? Он долго молчал, прежде чем ответить. - Не знаю. Понимаешь… Слабость учения ситхов в том, что оно многие столетия зиждется на Правиле двух – есть один учитель и один ученик. И у ученика есть только один способ познать мудрость ситхов – довериться суждениям учителя. Но кто гарантирует, что эти суждения отражают суть Темной стороны, а не его личное мнение? Нэла взглянула в черные линзы Вейдера, начиная понимать, куда он клонит. Тот добавил, понизив голос: - Палпатина бесит, когда он чувствует во мне что-то кроме ненависти и злобы. Помнишь, как тогда… на Дантааре. Я пока не вполне понимаю, почему. Как будто боится чего-то. Нэла попыталась было задуматься над этим, но не удержалась и зевнула. На Корусанте была глубокая ночь. - Да. Спать. Завтра поговорим. – Ситх поднялся и сделал знак следовать за ним в соседнюю комнату. Комната оказалась спальней. - Значит, так. Раз ты сама сюда пришла – будешь делать то, что я скажу. – Ситх говорил спокойным тоном, и Нэла вдруг подумала о том, что страх для него – не единственный способ держать в узде подчиненных. От Вейдера словно веяло могуществом и Силой, несгибаемая воля и твердость характера чувствовалась в каждом жесте, в каждом звуке искаженного вокодером голоса. - Никаких комнат для гостей. Ты сидишь тут и никуда не выходишь без моего разрешения. Если тебя увидит хоть одна живая душа, или даже неживая – нам обоим крышка. Думаю, ты сама понимаешь – тем, кого сам Император приговорил к смерти, не стоит разгуливать по дворцу его ближайшего помощника. А шпионов тут хоть отбавляй. Включая моих медиков. – Он указал пальцем на небольшую дверь справа, - Ванная там. Вздрогнув от неожиданной перемены темы, она на автомате поплелась в указанном направлении, пообещав себе завтра на свежую голову поразмыслить над собственным безрассудством. Вернувшись через несколько минут, Нэла обнаружила, что Вейдер практически избавился от тяжелых черных доспехов. Нервно сглотнув, искательница приключений покосилась в сторону широкой постели в старинном стиле – без гравитационных подушек, она стояла на резных ножках; массивное деревянное изголовье тоже было украшено изысканной резьбой. Конечно, барокамера была для его отдыха более практична – такая имелась, например, на «Исполнителе». Но со временем ему захотелось иметь место, где он хоть изредка сможет чувствовать себя нормальным человеком. Например, нечто, напоминающее обычную спальню – хотя в этом и были сложности, связанные с поддержанием необходимой температуры, состава атмосферы и концентрации лекарств. Здесь тоже было установлено необходимое медицинское оборудование – но, по крайней мере, это не было похоже на очередную больничную палату, от которых он так устал. Наличие ванной тоже было простой прихотью – медицинские процедуры заменяли гигиенические. Просто ему так захотелось. Сегодня он этому порадовался. - Ложись, - обычно повелительный тон выводил ее из себя, но Вейдера почему-то просто хотелось слушаться. Поэтому она тихо скользнула к ложу и устроилась на краешке, продолжая наблюдать за Повелителем Тьмы из-под опущенных ресниц. Наконец он освободился от всего, кроме маски и аппарата искусственного дыхания. К этому моменту Нэла уже лежала, зажмурившись и недоумевая про себя, что вообще творилось у нее с головой на Дантааре. Тогда все происходящее казалось нормальным и естественным, но сейчас столь близкое присутствие Повелителя Тьмы пугало чуть ли не до потери сознания. Она вздрогнула всем телом, почувствовав легкое прикосновение – но это был всего лишь плед из мягкой шерсти. - Правда, к микроклимату тебе придется привыкнуть. - Угу, - единственный звук, который ей удалось из себя выдавить. Прохладный, пахнущий лекарствами и благовониями воздух ей даже нравился. Кровать прогнулась под тяжестью его тела. Нэла зарылась в плед по самые уши. - Что-то в прошлый раз ты меня так не боялась, - хриплый шепот вместо привычного рокочущего баса заставил ее вздрогнуть и выглянуть из своего шерстяного укрытия. Темный Лорд осторожно потянулся и закрыл глаза; его лицо уже было закрыто стационарной дыхательной маской – продолжать беседу он явно не собирался. Во всяком случае, вслух. Нэле показалось, что он обиделся. Повелитель Тьмы – обиделся. Даже смешно как-то. Это какой-нибудь капитан Пиэтт мог обидеться, а Вейдер просто стирал своих обидчиков в порошок, не давая возможности извиниться. «Ну почему. Обида ситхам так же дозволена, как и ненависть. В отличие от джедаев», – он опять беззастенчиво вторгся в ее мысли. Нэлу это разозлило. «Понимаете, милорд… На больничной койке походной базы вы как-то не выглядите таким грозным» «А здесь ты меня боишься?» «Нет!» - откровеннейшее вранье, и конечно, ситх это сразу почувствовал. «А так?» - Вейдер повел рукой, и приглушенный свет в покоях почти совсем погас; теперь можно было различить только темные силуэты. «А что, я похожа на неймодианского страуса? Не вижу – значит, не страшно?» «Тебя пугает мой грозный имидж или мой грозный вид?» Нэла вдруг поняла, что его задело. Он был убежден в том, что это близость его искалеченного тела внушает ей отвращение и страх. Протянув руку, она осторожно коснулась в темноте теплого плеча и легонько погладила. Он прерывисто вдохнул, чуть глубже, чем обычно, но возражать не стал. Только когда нежные пальцы скользнули по груди, он дернулся и отвел ее руку, отвернувшись. Некоторое время Нэла лежала неподвижно, но потом снова нерешительно коснулась кончиками пальцев его изрезанной рубцами спины. «Перестань!» - кажется, ситх начинал всерьез сердиться, и это было опасно. Очень. Зато Нэла поняла, что ее так притягивало: это ощущение опасности, силы, могущества, исходящее от Вейдера. Он мог стереть ее в порошок, разозлившись – но он же давал ей ощущение защищенности, которого ей всегда так не хватало. И она, еще несколько секунд поколебавшись, сделала совершенно безрассудную с точки зрения любого разумного существа вещь – осторожно подобралась к ситху и обняла его, прижавшись к большому теплому телу. Вейдер давно привык с равнодушным презрением относиться к ярким красоткам всех мастей, которые обитали во дворце Императора в качестве танцовщиц, прислужниц, любовниц и просто живых украшений. Их алчность и беспринципность порой шокировала даже его, закаленного в боях и политических интригах воина. Ради того, чтобы дорваться до больших денег и прикоснуться к большой власти, многие из них были готовы на все, что угодно. Даже отдать себя на потребу такому жуткому монстру, как Дарт Вейдер. А уж за малую толику внимания самого Императора эти алчные создания готовы были растерзать друг друга в клочья. Что уж он с ними делал, оставалось для Вейдера тайной, в которую он совершенно не желал проникать. Самого его всевозможные намеки и более или менее непристойные предложения часто приводили в состояние, близкое к неконтролируемому бешенству – он воспринимал это как издевательские насмешки над своими увечьями. Ради эксперимента он даже привел как-то одну особо назойливую барышню в свои покои и просто снял часть доспехов. Справившись с первой волной отвращения, она попыталась его соблазнить – причем с таким профессиональным пылом, как будто на его месте был принц Ксизор, обдававший ее волнами своих фаллиенских гормонов. Того она, может, и смогла бы обмануть. Но ситх слишком явственно чувствовал ее внутреннее содрогание при виде его изуродованного тела, и еще больше – при мысли красотки о том, что ей придется позволить Повелителю Тьмы делать с ней все, что он пожелает. Труп, который вынесли через полчаса из его покоев, заметно охладил пыл охотниц за богатыми покровителями. По крайней мере, они перестали путаться у него под ногами и заключать пари, кто из них первой сумеет соблазнить ужасного Повелителя Тьмы. Но это все было раньше. До того, как в его жизни появилась Нэла. Она приняла его таким, каким он был - со всеми ранами и травмами души и тела, приняла просто так, а не ради денег или власти. Ее легкие, едва ощутимые прикосновения делали его, прирожденного воина, слабым и беспомощным. Он хотел оттолкнуть ее – и не мог. Не мог отказать себе в этом удовольствии – ощущать прикосновение не холодных медицинских инструментов и манипуляторов дроида, а ласковых женских рук. Не в силах сопротивляться соблазну, Вейдер откинулся на подушке и расслабился, подставив грудь нежным теплым пальчикам Нэлы, успокоив себя тем, что в комнате темно, и она, по крайней мере, не видит его уродливых шрамов — только темный силуэт. Прижавшись к нему, она гладила его по груди, а потом приподнялась и… поцеловала. По телу Вейдера побежали мурашки. И еще раз. И еще – там, где был длинный след от лазерного меча. «Ему все-таки нравится», - мельком подумала Нэла, ласково потершись щекой об израненное плечо ситха. Словно в подтверждение ее мыслей, его мощные руки сомкнулись вокруг нее – Вейдер обнял ее и крепко прижал к себе. Холодные искусственные пальцы зарылись в ее волосы; она прильнула к широкой твердой груди, продолжая поглаживать и целовать его. - Не больно? Вейдер отрицательно покачал головой. Странно. Увечья, оставленные на его теле огнем и лазерами, причиняли ему боль практически постоянно – при каждом движении, прикосновении, вздохе. Боль стала такой же естественной, неотъемлемой частью его существования, как вода или кислород. И именно боль в наибольшей степени поддерживала в нем Темную сторону – а Темная сторона поддерживала в нем жизнь. Только когда ему требовался более мощный приток Силы, более глубокое прикосновение к ней – он призывал на помощь ненависть и ярость. Боль же была с ним всегда. Но сегодня что-то изменилось. Он чувствовал что-то новое в течении Силы. Она была все такой же Темной – но совсем другой, непривычной и… приятной. Темная сторона всегда приносила ему силу и мощь, но еще никогда – удовольствие. Что-то яростное, безудержное, первобытное просыпалось внутри него, изгоняя боль, что-то настолько мощное, что он не был уверен, что сумеет с ним справиться. Он глубоко вдохнул, потом медленно выдохнул. Снова вдохнул, пытаясь вернуть себе контроль над ощущениями. Бесполезно. Стоило женщине в его объятиях чуточку шевельнуться, как он снова ощутил тяжелую дурманящую волну, рождающуюся изнутри и застилающую разум, вынуждающую забыть обо всем на свете и отдаться ее власти. Его мужские инстинкты, дремавшие так много лет, стремительно просыпались, и он едва сдерживался под натиском мучительного, сладкого желания. Кажется, она почувствовала это. Ее рука переместились ниже, теперь она гладила его живот... еще ниже… Ситх из последних сил сопротивлялся искушению, но, когда ласковые женские пальцы робко коснулись его мужского достоинства, непроизвольно дернулся и застонал от непривычного удовольствия. Нэла погладила его снова, уже смелее. Кажется, раньше, много лет назад, до Мустафара, физические ощущения были более отчетливыми — но сейчас, после двадцати лет одиночества это было так непривычно и возбуждающе, что Вейдер из последних сдерживался, чтобы не наброситься на нее. Видимо, Нэла тоже это поняла. Убрав руку, она приподнялась на локте. Вейдер попытался разобраться в ее чувствах, но ощутил лишь... легкое недоумение. «Тебя что-то удивляет?» «Да. Ты же хочешь...» «По-твоему, это странно?» Ситх отвел взгляд, болезненно ощущая свою наготу. В нем боролись жгучее желание убраться отсюда подальше, чтобы она не видела его увечий, и не менее жгучее желание продолжить то, чем они занимались. Он потянул на себя одеяло. «Тебя удивляет то, что я хочу тебя?» Вместо ответа она потерлась щекой о его грудь. «Нэла...» Ситх попытался вывернуться «Что?» она отстранилась сама. «Если... ты будешь продолжать так… трогать меня, я не обещаю, что смогу сдержаться». «Как? Так?» она провела ладонью по его телу от груди к животу. «Или так?» - ее ручка снова скользнула ниже. Вместо боли ее прикосновения снова вызвали тяжелую, неодолимую волну удовольствия. «Нэла, прекрати!» Вейдер вывернулся из ее объятий так резко, что с него едва не слетела маска. «Неужели ты не понимаешь, как сильно меня это возбуждает?» - Это сложно не понять, - шепотом сказала Нэла. - Он такой твердый... и ты весь дрожишь... Вейдер только сейчас осознал, что его и в самом деле всего трясет – от безудержного желания и жгучего стыда. Нэла отодвинулась на самый край кровати и свернулась клубочком. Некоторое время он безуспешно пытался разобраться в ее эмоциях — они были уже совсем другими, чем пару секунд назад. Ситх с помощью Силы заставил светильники гореть чуть ярче — чтобы увидеть ее лицо, которое, к его удивлению, ровным счетом ничего не выражало. Как тогда, когда он привел ее в камеру для допросов на «Исполнителе». И так же, как тогда, в ее душе он чувствовал слабые отголоски обиды... и болезненного разочарования. «Что случилось, малышка?» - он снова легко, как котенка, притянул ее к себе. - «Ничего». - Она уперлась. – «Простите, милорд. Я не должна была так…» Ну как же тяжело с этими женщинами! Он непроизвольно потянулся, чтобы поцеловать ее, забыв про маску. Естественно, ничего не вышло. «А, ну ее к ситхам», - подумал Вейдер и решительно отсоединил полупрозрачный агрегат. - Что вы... - Нэла сдавленно выдохнула, но он уже стиснул ее в своих объятиях, уткнувшись в нежную щечку, а потом легонько коснувшись ее обожженными губами. - Вы же не... не сможете дышать! - она обвила руками его шею, целуя в ответ. Он осторожно вдохнул. Дышать было почти не больно — пока Нэла обнимала его, целовала его изуродованное лицо, гладила по голове. Он купался в ее ласке, словно это была целительная бакта, и чувствовал, как нежность непривычно-сладкими волнами наполняет его очерствевшее сердце так же, как кислород наполнял обожженные легкие. Эта нежность была Темной… и куда более мощной, чем ненависть, которую он в последние годы все чаще разжигал в себе искусственно, почти против своей воли. - Сладкая моя, - голос звучал слабо и хрипло. - Милорд… - она погладила ему шею, провела пальчикам по обожженным губам. – Как же вы… Он обнял ее, баюкая в своих объятиях, едва ощутимо поцеловал обожженными губами в висок. - Нэла… мне так приятно, когда ты меня ласкаешь. Она с сомнением посмотрела на него. - А зачем тогда вырываться? – вопрос был задан куда-то в сторону. - Великая Сила, ну как ты не понимаешь! Мне слишком трудно сдержаться. Я слишком сильно хочу тебя, – легкие снова пронзила боль, Вейдер потянулся за маской и, вернув ее на место, откинулся на постели. - А зачем… сдерживаться? Ситх посмотрел на нее; в его взгляде читалось нескрываемое отвращение. «Ты хочешь, чтобы я сделал это с тобой? Вот этим?» - он посмотрел вниз. Нэла осторожно стянула одеяло, полностью обнажив его тело. Да, следы ожогов были везде, даже в самых… нежных местах. Она почувствовала их уже тогда, когда гладила его в темноте, но видеть это было просто ужасно. Ей снова стало бесконечно жаль этого удивительно сильного, бесстрашного и гордого мужчину. Настолько гордого, что он боялся принять хоть капельку ее ласки, чтобы не показаться слабым. Нэла взглянула на него. Повелитель Тьмы лежал на спине, отвернувшись, и ждал, когда она закончит разглядывать его тело; ему явно было очень неприятно. Она осторожно коснулась его. - Тебе до сих пор больно? Вместо ответа он закутался в одеяло и повернулся к ней спиной, подтянув колени к животу, но Нэла не собиралась сдаваться. Подобравшись поближе, она снова нежно обняла ситха, поцеловав его в спину между лопаток – и это стало последней каплей, переполнившей чашу его терпения. «Ситх подери, ну зачем тебе я? Изувеченный инвалид, без рук, без ног, который даже дышать не может без аппаратуры?!» – это было похоже на ярость, но на самом деле было безудержным отчаянием. Он снова повернулся к ней, обнял, прижал ее голову к своей груди. – «Ты ведь молодая красивая девочка, зачем тебе я?» - Не знаю, милый, - ее тихий шепот ласкал слух. – Но мне ни с кем и никогда не было так хорошо, как с тобой. Так спокойно. Так приятно находиться в твоих объятиях. Мне неважно, как выглядит твое тело и сколько на нем шрамов. Мне просто нравится чувствовать тебя, понимаешь? Это… я не знаю, как тебе объяснить. Вейдер повернулся и крепко прижал ее к себе. «Я понял». Он знал одного-двух человек… ну, или не только человек, которые не боялись окружающего его ореола Тьмы. Они чувствовали себя рядом с ним вполне комфортно. Но Нэла просто не боялась его – ей хотелось ощущать его рядом. И, прислушавшись к ее эмоциям, он понял: ей действительно неважно, как он выглядит. Она ощущала его энергию в Силе – а прикосновения к грубой, изувеченной физической оболочке были для нее лишь средством погрузиться в эту энергию еще глубже. Касаясь его тела, она пыталась коснуться его духа. Нэла погладила его по лицу. - Мне правда нравится гладить и трогать тебя. И ты можешь делать со мной все, что захочешь. И… мне очень приятно чувствовать, как сильно ты хочешь меня, - смутившись, Нэла спрятала лицо между его плечом и подушкой. «Погладь меня еще…» Она робко улыбнулась, взглянув ему в глаза. Ситх ответил ей ласковым взгядом – и тут же тихо застонал от удовольствия, снова почувствовав нежные руки, ласкающие его спину и нежные губы, целующие его грудь. Дурманящая волна вернулась. Он снова стащил дыхательную маску и осторожно, почти робко коснулся обожженными губами ее губ. Ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы вернуться в состояние полной боевой готовности, и, не в силах больше сдерживаться, он наконец накрыл ее собой, прижав к постели. Он зарычал от удовольствия, чувствуя, как его изголодавшаяся, раскаленная плоть вонзается в нежные глубины женского тела – и странная, ранее неведомая ему часть Темной стороны вырывается на свободу. Он едва не потерял сознание, когда этот шквал накрыл его с головой. Обессиленный, Вейдер вытянулся на постели, продолжая судорожно сжимать Нэлу в своих объятиях, и на всякий случай потянулся за маской, хоть и не чувствовал в ней острой необходимости. Теперь медицинская аппаратура, негромко попискивая, стремительно приводила в норму дыхание и сердцебиение. Он прислушался к ощущениям. Обычно послевкусие Темной стороны было резким, опустошительным и неприятным – но не сейчас. Сейчас она разливалась по венам и растерзанным мышцам, наполняя их жизнью. Это было что-то новенькое. Она снова погладила его по груди, поцеловала. Механические пальцы взяли ее руку и передвинули чуть левее – туда, где мерно билось его сердце… Так она и уснула – положив голову на могучее плечо Повелителя Тьмы. * * * Следующие две недели, что Нэла провела на Корусанте, они с Вейдером активно обменивались информацией. Она поделилась с ним всем, что знала о тайдоррианцах. Он, в свою очередь, рассказывал ей о свойствах Силы, старом Ордене Джедаев, учении Дарта Бейна и Первой Клонической войне. Время, отпущенное им до возвращения Императора с Коррибана, стремительно истекало, но Вейдер так и не сумел найти способ воспользоваться услугами легендарной медицины так, чтобы старый ситх не узнал об этом. Ну, или хотя бы слетать на Тайдорру и убедиться собственными глазами, что это не сказка. Единственное, что Вейдер знал наверняка – Нэле нельзя оставаться на Корусанте. Он уже рассказывал ей о той связи, которая устанавливается между двумя ситхами - учеником и учителем, так, что они могут ощущать друг друга практически независимо от расстояний. Вот почему Вейдер хотел, чтобы Нэла убралась отсюда до возвращения Императора, и желательно куда-нибудь в другой конец Галактики. Само ее присутствие заставляло его ощущать Силу совсем не так, как его учил Палпатин. Темная сторона вдруг стала для него чем-то совершенно новым: он черпал ее не в ненависти, ярости и боли, а – в ласке и страсти. Нежась в объятиях ласковых женских рук, занимаясь с ней любовью, даже просто обнимая ее, он чувствовал, как Сила струится в нем сама по себе – такая же Темная, но не разрушительная, не угрожающая поглотить и растерзать его, и гораздо более мощная. Видимо, это был один из тех ее парадоксов, объяснения которым он до сих пор не нашел ни у одного из своих учителей. И почему-то ему казалось, что он стоит пока у самого начала этого источника Силы, у тонкого ручейка – но стоит пойти дальше, и он обнаружит там огромный бушующий поток. Но Вейдер был уверен, что Палпатину не понравятся его неожиданные открытия. А его недовольство могло стоить жизни им обоим. Вот почему незадолго до возвращения Императора Нэла все-таки поднялась на борт корабля – и улетела. И теперь он даже не знал, в каком краю Галактики ее носит, все ли с ней в порядке, и когда они увидятся снова… да и увидятся ли вообще. И ненависть к старой немочи воспылала в нем с новой силой. * * * 3 ПБЯ Корусант Впрочем, бурная жизнь на Корусанте не оставляла много времени на душевные терзания. В основном, отвлекающих факторов было два - Люк, за которым охотились сразу с трех сторон, и одна из этих сторон - хитрая зеленая рептилия по имени Ксизор. Последний продолжал активно и небезуспешно подлизываться к Императору, и это очень и очень не нравилось Повелителю Тьмы. Вдобавок приближалось время проведения ежегодного Совета Гранд Адмиралов. Они съезжались со всей Галактики, дабы лично выразить свое почтение и преданность Императору и доложить об обстановке во вверенных им регионах. На них Императором решалась дальнейшая судьба – и адмиралов, и регионов, и, в конечном счете, всей Галактики. Такие Советы неизменно сопровождались целой неделей всевозможных светских мероприятий и увеселений, в ходе которых все общались, ели, пили, напивались, обменивались новостями, крутили романы и – как же без этого – плели интриги и строили козни. Прогуливаясь по Променаду, Вейдер предавался унылым размышлениям о том, как бы ему выдержать целую неделю сверхактивной светско-политической жизни вместо того, чтобы заниматься делом. И вдруг остановился. Ему пришла в голову одна занятная мысль. Направляясь к кабинке голосвязи, Вейдер удивился тому, что не додумался до столь очевидной вещи раньше. Несколько нажатых кнопок, и перед ним возникла развернутая карта Галактики. Билбринги-Риси… Билбринги-Риси, так… Двести пятьдесят парсеков в сторону Неизведанных регионов. Так и есть. Недалеко от границ Доминации Чиссов. Теперь Вейдер знал, кто сможет ему помочь. Митт’рау’нуруодо, или, как его называли в Империи, Гранд Адмирал Траун. Несмотря на принадлежность к иной расе, он был для Вейдера не просто единственным другом – почти братом. Единственный экзот, добившийся столь высокого звания, он в невероятно короткие сроки дослужился до Гранд Адмирала… после чего был сослан Палпатином в Неизведанные регионы для исследований. Было ли это наказанием? И да, и нет. Правду знали только они двое. Император тоже знал… но не всю.