«Очередной комплект чувств» - начинался первый куплет, - «На гитаре, вместо струн. Я не боюсь, что порвусь, Бояться нечего – я же не вру. Очередной комплект нервов Пережимаю на ладах, Я никогда не хотел быть первым, Я хотел быть просто так… Да, глупо, когда просто, но здесь нет другого подтекста, Я никогда не тянулся к звездам – я из другого детства. Просто, зато честно, моя музыка в переходе, Я – тот самый парень из бар-подъезда, Я по кайфу, а не по моде… Очередной билет в мир, в котором никто не ждет. Кто для меня кумир? Тот, кто мне не врет. Очередное кино Из песен, которых не счесть. Ты скажешь мне: «Это – ничто», Но это – все, что есть»
Песня стояла на повторе и проиграла раз пятнадцать, прежде чем Исак уснул, сам того не заметив.***
Эвен долго не мог прийти в себя после монолога Исака. Да, в кофейне он ляпнул очень глупую самовлюбленную фразу, но футболка…Это было искренне. Он столько времени и сил потратил, чтобы ее найти; пропустил важное интервью и подставил своего менеджера. Пожертвовал этим ради того, чтобы вернуть Исаку то, что нечаянно отнял. Но после слов мальчишки…Эвен не знал, куда деться. Неужели он и правда выглядит таким ублюдком в глазах Исака? Может, Эвен действительно все это делал не от сердца, раз мальчишка так плохо отзывается? Но Найшейм же старался. Он правда хотел быть таким, чтобы Исак оценил. Зачем? Возможно потому, что он был единственным, кто не вешался на него просто потому что он «Эвен Найшейм», и кто действительно пытался понять его, как человека. Только Эвен все испортил. И теперь он среди ночи уселся за гитару. Не ради того, чтобы самоутвердиться – просто музыка была тем местом, в котором Эвен чувствовал себя хорошо. Все, что случалось с ним, отражалось в музыке: боль, грусть, счастье, ненависть – любые сильные эмоции. И после ощущалось тепло на душе, приятная тревога разливалась по телу и грела его. Становилось легче. Но сегодня было особенно грустно, особенно больно. Эвен играл и писал песни до самого рассвета.***
Прошло несколько дней. Парни с тех пор не разговаривали и оба избегали друг друга: Исак испытывал к Эвену неприязнь, между тем немного сожалел о своем срыве на него, а Эвен был просто обижен и не собирался ничего предпринимать. В конце концов, он то знает, что искренне хотел искупить вину новой футболкой, а не скорчить из себя великодушного. И что думал Исак по этому поводу, Эвену было все равно. Точнее, в этом он убеждал себя, но тем не менее думать о произошедшем не переставал. Когда ребята пересекались взглядами, то один из них обязательно его отводил, а другой сбегал куда подальше. Обедать Исак всегда уходил теперь на дальнюю лавочку, где никто его не трогал, а Эвен оставался в столовой и постоянно отвлекался на просьбы об автографе и совместном фото. Таким уж он был человеком - не мог отказать никому. Все-таки, эти люди слушают и любят его музыку, а значит, их внимание должно оправдываться. Время шло, но настроение ни Вальтерсена, ни Найшейма не менялось. И в глубине души, каждый хотел помириться, но ни один не мог переступить через себя.***
— И когда вы перестанете в гляделки играть? — Крис задал очередной вопрос, на который Исак заметно возмутился. — Хочешь сказать, я смотрю на него? — друг состроил выражение аля "очевидно же", на что блондин добавил, — Пф. Еще чего. — Господи, Исак. Да ты хуже ребенка, — Шистад действительно не видел весомой причины злости Исака, — Ну, сказал он, что в той кофейне знают, что он любит, и что? Разве это криминал? Я же вижу, ты сам жалеешь, что такую драму затеял. — Ничего я не жалею, — пытался убедить Исак, и скорее себя, чем Криса. Только получилось совсем не похоже на правду. — Какой же ты упрямый, сил нет, — на этом диалог закончился, и Шистад больше к другу не лез.***
В один из вечеров, Исак, как обычно, сидел за ноутбуком и листал ленту. Как вдруг, зазвенело уведомление: "Black Way подписался на ваши уведомления". Вальтерсен, конечно, зашел на незнакомую страницу и попытался понять, что это за фрукт такой, и встречались ли они раньше. Но страничка была абсолютно пустой, видимо, недавно созданной, и Исак решил проигнорировать заявку. Black Way Привет Пришло новое уведомление. "Кто же ты?" - подумал второкурсник. Исак Вальтерсен Привет. Знакомы? Black Way Нет. Просто я в следующем году собираюсь переводиться в вашу школу и хочу найти друзей. Ну, чтобы одному потом не быть. Не против общения? Исак помолчал с минуту. Он думал, надо ли оно ему? Вот это новое знакомство, новое общение, дополнительная трата времени. Исак по своей натуре был социопатом и не любил общаться с большим кругом людей, но отчего-то появилось желание ответить этому "Black Way" добром. Исак Вальтерсен Ну, почему нет? Как тебя зовут то по-настоящему? Black Way Зови меня Эспен Так началось общение Исака и Эспена. В тот вечер они просидели в диалоге друг с другом до поздней ночи: столько было общих тем для разговоров, столько схожих интересов, что расставаться совсем не хотелось, будто времени на разговор больше не будет. Об Эвене Исак совсем забыл: даже задней мысли о нем не было. Блондин полностью погрузился в общение с Эспеном. Тот удивительно играл на гитаре и сочинял прекрасные песни, которые отправлял Исаку голосовыми сообщениями. Блондин слушал взахлеб и всегда говорил другу, что ему нужно выбиваться на сцену, на что тот отвечал, что не хочет этого всего - этой публичной жизни, и что она только портит человека. Вальтерсен абсолютно соглашался с таким мнением и был безумно рад, что не он один считает, что жизнь - не побег за брендом, деньгами и популярностью. С другой стороны, Исаку хотелось, чтобы творчество Эспена признали люди, ведь тот писал от сердца и по голосу было слышно, как он отдается песне - будь та о любви, боли, тоске, дружбе или о чем либо другом. Тем временем, Эвен тоже перестал уделять внимание Исаку в школе. Он только заинтересованно поглядывал на него, когда тот набирал что-то в телефоне, и ликовал, если лицо Исака принимало довольное выражение. Как-то раз Вальтерсен заметил, что Найшейм на него смотрит, но положительных эмоций ему такой расклад не принес, поэтому тот просто свалил куда подальше и продолжил общение с Эспеном. Так проходила которая неделя, и Исак уже безумно ждал следующего учебного года, чтобы наконец увидеться с Эспеном: тот переедет из соседнего города в Осло в конце августа, чтобы успеть обустроиться в съемной квартире. Вальтерсен даже предложил другу снимать свободную комнату в том же доме, в котором он жил, потому что Эскиль, арендодатель и как раз хозяин дома, был очень отзывчивым, добрым и приятным человеком, который определенно согласился бы принять еще одного сожителя. И как Исак обезумел от счастья, когда Эспен согласился. Словами было не передать. В скором времени Исак стал звать Эспена поговорить по видеочату или просил прислать хотя бы фотографию, но тот извинялся и говорил, что камера на его телефоне ужасно замыленная и побитая. Вальтерсен, конечно, расстраивался по этому поводу, но общение от этого не портилось. В конце концов, Исаку полюбилась душа друга, и внешность уходила на последний план. В один вечер Вальтерсен был сильно озадачен, поймав себя на мысли о симпатии к Эспену. Совсем недружеской симпатии. И это так заботило его голову, что он обманул Эспена, сказав, что уезжает с Эскилем на пару дней за город, где не ловит связь. На самом деле второкурсник просто сидел дома, взвешивая свои мысли и чувства. Его буквально разрывало от осознания такого факта. Вот уж он не думал, что когда-то сможет почувствовать что-то подобное к парню. Раньше это показалось бы полным абсурдом, но сейчас, когда Эспен стал таким близким Исаку человеком всего за несколько месяцев, взгляды менялись. И конечно, Исак переживал не только о своих чувствах - больше он боялся ответа Эспена. Хоть второкурсник и чувствовал, что тот тоже к нему неравнодушен, но признаваться первым никак не хотелось. Слишком страшным все это казалось. Слишком рискованным. Что, если чувства окажутся невзаимными? Тогда Исак потеряет дружбу с Эспеном навсегда. Потому что после таких признаний никаких отношений не сохраняется. Рано или поздно, эта неловкость одолевает, и общение сводится к нулю. И Исаку становилось безумно страшно только при мысли об этом. Больше всего на свете он боялся потерять Эспена. Потерять это абсолютное понимание друг друга. Когда Исак, после трех дневного отсутствия, вернулся, Эспен накинулся на него с кучей вопросов и фраз о том, как же он скучал по общению. Сердце Исака, с одной стороны, ликовало и трепетало, но с другой, билось в тревоге и чувстве вины, когда приходилось выдумывать, как он провел выходные. Ведь, на самом деле, он ходил в школу и просто думал о своих чувствах, а не уезжал ни на какую дачу за чертой города. И когда Эспен спросил "Исак, ты точно меня не обманываешь? Просто как-то ты сухо описываешь проведенные выходные. Может, что-то случилось?", Вальтерсену показалась странной такая точная интуиция. Тем не менее, этот случай как-то замялся, а Исак так и не решился сказать правду. Тем временем, Эвен вел себя странно, как казалось Исаку: он, Эвен, часто следил за ним, но говорить по всей видимости не собирался, и взгляд третьекурсника казался каким-то подозрительно хитрым, как у человека, который знает все его секреты и готовится устроить какую-то подлость. Но в итоге, Вальтерсен на это забил, решив, что Эвен не достоит никакого его внимания.***
— Иса-а-ак, — ныл Крис у того на плече, — Прошу тебя, вылези наконец из дома и оставь своего любимого Эспена хоть на минуту. Я очень хочу, чтобы ты пришел на эту вечеринку. Без тебя мне будет слишком тоскливо. — Никакой он мне не любимый, — ответил Исак, краснея до самых ушей, — Мы просто близкие друзья. — А я тут мебель, получается, да? — обиделся Шистад, и даже не наигранно. — Черт, ты так сильно хочешь, чтобы я пришел? — Честное слово - безумно, — и пенетратор так умоляюще держал взгляд Исака, что тот все-таки сдался. — Хорошо, — он поднял руки, призывая друга прекратить так жалобно смотреть, — Так и быть. Схожу я на эту вечеринку. — Ура-а-а, — завопил Крис, но вдруг, добавил, — Только телефон ты не берешь. — Ох, серьезно? — расстроился блондин, понимая, что без телефона у него не будет возможности связаться с Эспеном. — Абсолютно. Удели мне хоть один вечер. — Ладно, — сдался Исак и распахнул дверцы ящика, — Какой дресс-код?***
Пятничная вечеринка была в самом разгаре, когда два друга-второкурсника наконец попали в дом: люди сновали по всему помещению, уже далеко нетрезвые и оттого предельно веселые; везде пахло алкоголем и смесью разных духов; где-то обжимались парочки, где-то играли в карты или бутылочку, где-то танцевали, а где-то просто сидели люди, явно не заинтересованные в мероприятиях подобного рода, которых либо заставили пойти друзья, либо обстоятельства. И, конечно, Исак был в числе последних. — Я пойду принесу еще выпить, — почти кричал Крис над ухом друга, пытаясь перебить музыку. — Давай, — ответил Исак и принялся разглядывать толпу, чисто от нечего делать. Прошла пара минут, прежде чем он заметил Эвена, который откровенно пялился в его сторону. И если раньше это просто казалось странным, то сейчас, после выпитого алкоголя, больше раздражало. И Исак явно не оставил бы это безнаказанным, если бы не перебивший мысли ведущий этой вечеринки: — Итак, — начал темноволосый парень, одетый в блестящий пиджак, светлые джинсы, черную шляпу и такого же цвета очки, — Все мы знаем, что в нашей школе учится талантливый певец, артист и музыкант, — тут толпа начала одобряюще свистеть и хлопать, в знак согласия, — Эвен Найшейм, — ведущий указал в его сторону, на что тот заулыбался и помахал рукой, а Исак снова испытал ту, прошлую, неприязнь и вспомнил их давнишнюю перепалку, — И сегодня, он согласился спеть для нас новую, еще не вышедшую песню, под названием "Люди огня". Встречайте! — и оглушающие визги заполнили всю комнату. Найшем быстро поднялся и запрыгнул на небольшую площадку, где его уже ждала гитара и микрофон. — Спасибо, — начал он с улыбкой, — Всем, кто любит мое творчество, — Исаку показалось, что тот смотрит исключительно на него, и поэтому он нахмурился; но толпа продолжала свистеть и хлопать, и затихала только когда говорил Найшейм, — Всем, кто сегодня пришел ради этого. Я надеюсь, новая песня придется вам по душе, — и он перекинул ремень гитары через голову, надевая на плечо, а затем пристроился к микрофону. Начался проигрыш. Он начинался с перебора, плавного и приятного, и Исаку вдруг показалось это слишком знакомым.Твой искренний свет все озарил. И видели все, как ты горишь. Люди огня, люди огня... Ты все отдавал, все подарил. Но только никто не оценил. Люди огня, люди огня... Ты душу свою испепелил. Ты всех оттолкнул, все отпустил. Люди огня, люди огня...
И только прозвучали эти куплеты, внутри Исака закипел вулкан: это была любимая из песен, которые скидывал ему Эспен. Это Эспен был автором "Людей огня", он сочинил её, он раньше прислал Исаку запись с ней, а Эвен...Этот ублюдок украл песню, воспользовавшись своей популярностью и наивностью Эспена, он выдал её за свою! Тем временем, Найшейм все еще пел:Не пожалеет ни о чем никогда. Человек, отдавший себя за мечту. Не главное - сколько осталось идти. Главное то, что я к ней иду. Не пожалеет ни о чем никогда. И ни за что не собьется с пути. Не важно сбудется ли мечта. Важно то, что сподвигло идти...
И тут, внутри Исака все взорвалось. Толпа хлопала, ликовала и хвалила Эвена за такую песню. — Ты украл её! — заорал Исак на все помещение, — Песня краденная! У меня есть доказательства! — люди непонимающе смотрели, а в комнате повисла неудобная тишина. Эвен слишком спокойно воспринимал происходящее, и Вальтерсен от этого заводился с большей силой. Вдруг, Найшейм соскочил с выступа и прямиком направился к Исаку. Тот, не успев никак среагировать, уже оказался на веранде, куда затащил его Эвен. — Ублюдок, — кричал младший, вырывая рукав из хватки Найшейма, — Ты не имеешь права выдавать чужие песни за собственные! Откуда ты знаешь Эспена, говори! — Исак, успокойся, — только ответил Эвен, обороняясь от летящих в него кулаков. — Это вообще уголовная ответственность за ущемление авторских прав! — Исак, — пытался Эвен, но тот продолжал кричать и возмущаться. — Я все в полицию передам, понял?! Все, до единого слова! Признайся, что ты украл песню у Эспена! — ДА Я ТВОЙ ЭСПЕН, — вдруг заорал Найшейм, — Я! — и тут Исак замер: он перестал махать кулаками, а глаза казались сейчас размером с пятирублевые монеты. — Врешь... — только выговорил младший. — Не вру, Исак. Это со мной, — он ткнул пальцем себе в грудь, — Со мной ты общался все это время. И это я стал таким близким тебе человеком. Не так ли ты писал "Эспену"? — Ты не мог... — голос Исака задрожал, а глаза понемногу стали наполняться слезами. Он не мог поверить, не мог смириться с мыслью, что все чувства, что он испытывал, были вызваны не кем-то другим, а именно Эвеном. Человеком, которого он невзлюбил с первого же дня, который был полной противоположностью Эспена, который не достоин знать тех тайн, которые Исак доверил "Эспену". — Зачем? — продолжил Исак, — Зачем тебе было это? — Да потому что, Исак! — здесь Эвен явно вспылил и сам начал вести себя эмоционально, — Потому что ты не хотел слушать меня. Ты не дал мне шанса показать себя с той стороны, с которой я хотел себя показать. Которую я хотел показать ТЕБЕ, — он приблизился к младшему и схватил за плечи, — И поэтому я решил, что если тебе мешает это "Эвен Найшейм", то я назовусь другим именем, и тогда не будет этой предвзятости, тогда ты будешь смотреть на меня по-новому, не как на какую-то самовлюбленную звезду, — он убрал руки и опустил взгляд, — Вот что я имел ввиду, когда писал тебе, что не хотел бы публичной жизни, что она портит человека. Все, чего я хотел - общаться с тобой без этих предвзятостей и формальностей. Я ведь знаю, что ты чувствуешь к Эспену...То есть, ко мне... Исак все еще стоял столбом. Слезы давно текли по его побледневшему от шока лицу, а алкоголь резко выветрился из головы. Все, во что Исак верил, все, о чем мечтал и на что надеялся, мигом исчезло. То, чего он так невыносимо боялся, потерять Эспена, в итоге случилось. Свалилось на него огромным грузом. И теперь Исак не знал, куда деться, как реагировать и что делать дальше. Крис стоял на веранде все это время. Он слышал каждое слово обоих и понял, что произошло. — Исак, я отвезу тебя домой, — сказал друг и повел бездвижного блондина к дороге, — Знаешь, я ведь был о тебе лучшего мнения, — уходя, добавил Крис, глядя в глаза Эвену, — А ты просто сыграл на чувствах наивного мальчишки. И Крис был уверен, что прочитал в тех боль.