Большинство взрослых считают, будто чувства подростков несерьезны и все эти душераздирающие страсти — ярость, ненависть, смятение, ужас, безнадежность, отвергнутая любовь — лишь игра гормонов, тренировочный забег перед Настоящим, из этого вырастают. Это неверно. В тринадцать лет все серьезно, у всего острые края, о них можно порезаться.
Джоанн Харрис, Джентльмены и игроки
В тот самый день от Хьюза остались лишь рёв мотоцикла, краска от протекторов на асфальте возле дома и моё разбитое сердце, переживающее полное затмение. Чернота поглощала воспоминания, передавая жуткие вибрации, распространяющиеся по телу. Я ощущала себя, стоящей у этого источника страданий, и никак не могла избавиться от желания зайти внутрь этой воронки, чтобы хоть бы на короткий срок исчезнуть в ней. Затмение настигло не только сердце. После драки весь злополучный день прошёл, как будто в бреду. Память выдавала неровные клочки, точно маленький ребёнок, вырезая из бумаги снежинку, сделал надрез в ненужном месте и получил искаженное решето с дыркой в середине вместо изящного узора. Джаспер сидел на диване в моей гостиной с запрокинутой головой, на тумбочке валялись салфетки, испачканные в его крови, мама бегала будто в замедленной съёмке вокруг Рыжего, обрабатывая ему ссадины, отчаявшийся отец теребил меня за плечи, пытаясь вывести из состояния безразличия, и сервированный обеденный стол с тортом Итана, возвышающимся в центре, сверкал приборами у окна… После, продолжая игнорировать просьбы родителей откликнуться и непременно рассказать им, из-за чего случилась драка между их «будущим зятем» и моим «лучшим» другом, я поползла по лестнице в свою комнату. У меня не получилось добраться до кровати, подкосившиеся ноги повалили всё тело на ковёр. Лежа навзничь, я запустила пальцы в ворс ковра и стиснула его, потянув на себя. Но слабость не дала мне вырвать клок из него, а просто усыпила. Я не помню, как очутилась в своей постели, и утром следующего дня открыла глаза от ласкового голоса мамы: — Вероника, милая, просыпайся… — Мам… мам, а как я здесь?.. — лепетала я, часто моргая спросонья и медленно ворочая головой по подушке. — Тебя вчера укачало в дороге, и мальчишки подрались. Видимо, ты перенервничала и от шока потеряла сознание, упав вот здесь, — мама указала рукой на ковёр и потянулась ко мне, чтобы приобнять. — Ты проспала восемнадцать часов. Как себя сейчас чувствуешь, солнышко? Мама оставила лёгкий поцелуй на моём лбу, словно открывая шлюз, заклинивший вчера. Все переживания, накопившиеся во мне за эти пять дней, вышли в виде огромных капель. Они медленно скатывались к подбородку, даря небольшое облегчение, совсем не значительное. — Мама, мамочка! Я устала, я так больше не могу! Мне больно, мам! Больно и страшно! — сквозь слёзы восклицала я, прижимаясь к маминой груди, к родному любящему меня сердцу. Кажется, только в этих объятиях мне не вонзят нож в спину. Лишь сейчас я поняла, как по ним скучала, как скучала по маме. — Солнышко, всё хорошо, всё обошлось, все живы, — мама отстранилась, вытирая мои щёки от соли, — давай спустимся вниз, позавтракаем, хорошо? Тебе надо поесть, Вероника, станет намного лучше. Я послушно закивала головой, и мама неспешно покинула комнату, подарив напоследок участливую улыбку. На соседней подушке сидел плюшевый Бэмби и строил мне свои милые глазки. Первая мысль, что отягощала моё одиночество, была связана, конечно же, с Итаном. Не смотря на разочарование, меня почему-то заботило, как же он добрался до дома после драки? — Скажи мне, малыш, как твой даритель мог так со мной поступить, а? Как? — обратилась я к оленёнку, коснувшись его чёрного мягкого носика. Бэмби, как и ожидалось, многозначительно промолчал, оставляя вопрос открытым. Медленно поднявшись с постели, я поставила своего молчаливого собеседника в шкаф рядом с плакатом, подаренным Оливером, чтобы игрушка не мозолила мне глаза и не напоминала лишний раз о лжи Итана. Такими темпами скоро у меня накопится целый склад подарков от бывших! В расстроенных чувствах я вернулась в постель. Хотелось ещё немного полежать и пострадать, ковыряя себе яму всё глубже из своих же беспричинных домыслов. Пройдясь взглядом по собственной комнате, забытой за шесть дней отсутствия, я заставила себя подняться с постели и, заглянув в ванную на пару минут, спустилась вниз. На лестнице доносился аромат маминых оладий с кленовым сиропом. — Ты спускаешься, Вероника? — окликнула меня мама из кухни. Я направилась на запах и застала её и Викторию, уже приступившими к поеданию самого вкусного завтрака на свете. Обе улыбнулись мне, но каждая по-своему. Мама продолжала выказывать поддержку, пропитанную сочувствием, а Тори точно готова была к прочтению мотивационной речи. — Папа вчера обмолвился о драке. Так что вчера стряслось у нас во дворе? Вы, вроде как, должны были отмечать поступление Джаспера, разве нет? — Виктория непринужденно завела разговор, аккуратно разделяя ножом оладушек на четыре ровных части. Мы с мамой обменялись понимающими взглядами, и она решила возложить на себя миссию рассказчика. Я уткнулась в тарелку, кропотливо измельчая тесто вилкой, но не отправляя его в рот. Разыгравшийся за сутки аппетит приглушило любопытство. Мне стало интересно послушать мамину версию событий, настолько, что любимое блюдо могло подождать пару минут и дать сосредоточиться. — Да, мы планировали отмечать, но мальчишки не на шутку повздорили. Однако вашему отцу удалось их разнять. У Джаси сильно пострадал нос, но я остановила ему кровотечение и вызвала Гвен. Она его забрала. А вот по поводу Итана… — тут мама сделала томительную паузу, руки дрогнули от волнения, и вилка с неприятным звоном ударилась о тарелку. Я подняла встревоженный взгляд на Викторию; она пристально наблюдала за мной, кажется, уже подозревая что-то неладное. Мама не обратила внимания на мою реакцию или просто не подала виду и продолжила: — Отец писал мистеру Хьюзу, у парня рассечение, но не глубокое, зашили… Мои глаза от изумления широко распахнулись, а рука сама потянулась за упавшей вилкой, чтобы немедленно заесть эту новость. Как он, вообще, доехал в таком состоянии? — Мам, получается он был в больнице? — уточнила я, давясь оладушком. — Да, но отец сказал, что всё обошлось, Вероника… А Итан тебе не писал? Я, наконец, прокашлявшись, нервно сглотнула и поймала себя на мысли, что переживаю за Хьюза, хоть он и по-прежнему носил клеймо предателя. — Нет! — резко отрезала я, понимая, что возможно больше и не напишет после такого «приёма», и продолжила спешно набивать рот едой. — Так из-за чего произошла ссора, Вероника? — не успокаивалась Виктория. — А может, они кого-то не поделили? — загадочно улыбаясь, предположила сестра. — Не начинай, — остановила я фантазии Тори и добавила, чмокнув маму в щёку в качестве благодарности за завтрак, — однозначно, себя любимых! Я, подхватив тарелку с недоеденными оладушками, удалилась в гостиную. На счастье, никто не остановил меня, крича вслед. Не было ни малейшего желания участвовать в дальнейшем выяснении причин вчерашней потасовки. Да и как их озвучивать? Каждый не выдержал горькой правды о себе: один изменщик, а второй наркоман? Лучше ни одной, ни второй об этом не знать! Меня больше тревожили последствия потасовки, а именно состояние Итана, и они одновременно пробуждали злость, заставляя мозг фиксироваться только на них. Почему мне не плевать на этого любителя демонстрировать себя в сети? Не ответив на сотый собственный вопрос, я залипла в телик, переключаясь от своих проблем на передряги персонажей сериала. Тем более сегодня, наверное, единственный день на этой неделе, когда у меня появилась возможность вот так просто побездельничать в собственные каникулы. С завтрашнего дня меня ждала работа в маминой лавке. Звучит улётно! Что поделать, колледж сам себя не оплатит.***
Итан 20:01 Прошу, Вероника, нам нужно поговорить! Мои догадки не подтвердились: кулачные бои с Джаспером не отпугнули Итана, а, наоборот, притянули сильнее прежнего. Помолчав два дня, наверное, давая мне таким образом время остыть, Хьюз начал заваливать меня сообщениями одинакового содержания, изредка меняя местами слова. Парень настойчиво добивался диалога между нами, совершая странный ритуал из семи звонков в день. Хм, ровно то же число было выбито у него на шее. Совпадение? Пару раз он караулил меня у дома, однако как только я пересекалась с ним взглядом через открытое окно комнаты, то с показательным грохотом его закрывала, возводя между нами стену из двойного стекла, и, конечно же, не выходила на улицу, отправляясь заниматься своими делами. Например, терроризировать Ариэтту даже через боль от пораненной руки. Я сублимировала свои эмоции в музыку, яростно пиля смычком по струнам. Тем более, мистер Льюис предложил поучаствовать в конкурсе в конце августа для пополнения портфолио к колледжу. Я охотно ухватилась за эту возможность перевести свой фокус от проблем личной жизни и после рабочего дня в лавке упражнялась. Думаю, если бы у моей виолончели были ножки, то она бы с воплями сбежала от переизбытка внимания к ней за последние полторы недели. Я понимала, что выгляжу глупо, но идея закатить парню истерику, кидаясь в него его же грязным бельём, выглядела ещё глупее, да и у меня были две веские причины временно игнорировать просьбы Итана. Первая — это медленно желтеющие метки на шеи, щедро подаренные Джаспером. Хьюз наверняка бы воспринял их неверно. Хотя, какая мне уже разница до его восприятия? Наверное, я всё ещё подсознательно была ему верна, верна своим не угасшим чувствам. Поначалу замазать засосы вовсе не получилось: их фиолетово-красный оттенок проступал сквозь тональное средство. По этой причине приходилось по кругу носить одни и те же вещи с воротником в тридцатиградусную жару. Маме и Эшли закрались в души подозрения насчёт моего странного внешнего вида, но я каждый раз придумывала нелепые оправдания, в которые, вероятнее всего, никто не верил, кивая якобы понимающе головами. Ну и подкинул же дружок проблем своим помутнением! Второй причиной стал страх новой причиненной боли и ловушки из сладкой лжи. Чем дольше я оттягивала разговор, тем больше понимала, что готова поверить в любую красивую ложь, лишь бы вернуться к Хьюзу. А после того, как Итан совершил очередную попытку поговорить, застав меня врасплох в маминой лавке, довод про ловушку окреп в голове. Хорошо, что ковбой прикатил на железном коне, и по звуку я почти сразу догадалась, кто наш посетитель. Звонкий колокольчик на двери сообщил мне, что Итан внутри, подавая сигнал срочного исчезновения. Он медленно расхаживал по лавке, вдумчиво рассматривая предметы декора, а я в укрытии наблюдала за ним, замечая, как Итан осунулся. Чёрная футболка с орлом смотрелась на нём мешковато, а излюбленные тёмно-синие скини слегка подвисали. Щёки впали, сильнее прежнего выделяя острые скулы. Боже, милый! Я уже была готова поддаться жалостливому виду Итана, но тут мама вышла к прилавку, не подозревая, что спасла меня от встречи с парнем. — О, здравствуй, Итан, давно ты к нам не заходил в гости, как твои дела? — мама радостно набросилась на Хьюза с расспросами. Для неё он по-прежнему оставался моим парнем, но впал в немилость из-за некой ссоры, в подробности которой она была не посвящена. — Здравствуйте, миссис Эрн! Бывало, конечно, и лучше, — невесело улыбнулся ей Итан и, почесав в задумчивости затылок, сразу перешёл к делу. — Как у вас идёт бизнес, где ваша главная помощница? — Да она… — мама, запнувшись, повернула голову в сторону стеллажа, продолжающего прилавок, чем выдала моё присутствие. Я принялась показывать ей пантомиму под названием «скажи Итану, что у меня сегодня выходной», сводя руки крестом и дрыгая кистями в знак протеста. — Она в подсобке, ведёт учёт, — соврала мама, организовав мне алиби всего на час, и, почти незаметно усмехнувшись, вернулась с той же радушной улыбкой к Хьюзу. — Занята, жаль, — задумчиво произнёс Итан, но выражения его лица я не видела: высовываться было слишком рискованно. Хьюз, кажется, сразу раскусил нас и направился вдоль прилавка к стеллажу. Я вслушивалась в широкие размеренные шаги Итана, вжавшись в деревянную спинку, чтобы слиться со шкафом воедино и не попасться. Не знаю, зачем мне это понадобилось; всё равно бы обзор Хьюзу не позволил меня заметить. Зато я издала небольшие шорохи при слиянии с древесиной, выдавая себя. — Может, тебе что-то подсказать? — нашлась мама, но Итан явно пришёл сюда не за товаром. — Нет, спасибо, миссис Эрн, — вежливо отказался от помощи Хьюз. Я постаралась задержать дыхание, поскольку оно показалось мне слишком громким от волнения. — Вероника, — шаги прекратились, Хьюз замер и своим обращением заставил пропустить моё сердце пару ударов, — если ты рассчитываешь так просто от меня отделаться, то не выйдет, моя девочка! Ты полгода ускользала, а я ждал, не в состоянии выкинуть тебя из головы. Но тогда мы не были знакомы, а сейчас ты подарила мне пять незабываемых недель с тобой… Думаешь, я отступлюсь? — задал вопрос Итан и сам протяжно на него ответил: — Не-ет! В действительности нас разделяла какая-то деревянная трёхдюймовая стенка, а в мыслях — целая пропасть, та, что Хьюз так старательно хотел сократить, и для этого не хватало лишь одного маленького шажка к нему навстречу. Зачем он устраивает этот концерт при маме? Рассчитывает тронуть её и заодно разговорить меня? Он почти приблизился к победе, поскольку я была на грани от того, чтобы перепрыгнуть через прилавок и слиться с этим мерзавцем в поцелуе. — Я знаю про послание, Вероника, поэтому хочу поговорить и жду, когда ты перестанешь играть в маленького напуганного зайчонка! — чётко обозначил свою позицию Хьюз. Сравнение звучало обидно и, в то же время, мило. Меня заштормило от эмоций. Я ощущала, как моя верхняя челюсть сдерживала натиск нижней, а в ушах стоял гул от напряжения, словно кто-то бил в глухой барабан. — Извините, миссис Эрн, до свидания, — попрощался Итан, и каждый стихающий звук от соприкосновений его кроссовок и пола с треском оставлял на душе неровную трещину. — До свидания, Итан, — тихо произнесла мама, удаляющемуся Хьюзу. Я сползла на пол, сдерживая просящиеся наружу слёзы и издала крик отчаяния после того, как колокольчик звонко тренькнул, а входная дверь с хлопком закрылась. То есть, у Итана теперь появилась возможность придумать красивые оправдания, раз он в курсе про видео? — Вероника, это правда? Итан полгода в тебя влюблён? Я думала, вы вот только недавно начали… — пребывая в небольшом недоумении, тараторила мама. — Боже-е! — взывала я. — Мам, ну пожалуйста, только ты не дави! — Ты может расскажешь, что стряслось? — мама быстро избавилась от возникшего замешательства и потребовала объяснений. — Почему ты скрываешься от Итана? — Не хочу я ничего объяснять сейчас! — неуклюже поднимаясь с пола, громко заявила я и схватила планшетку с прилавка, чтобы немедленно приступить к учёту, заперевшись в подсобке. — Не знаю, что стряслось, но парень явно сожалеет о случившемся, Вероника, — с какими-то нотками осуждения заметила мама. Она хотела призвать к моей совести? — Ну и встречайся сама с ним, раз он такой весь из себя сожалеющий! Видимо, есть насчёт чего сожалеть! — обрубила я и яростно хлопнула дверью в подсобку. Да, я ни разу не переживала большие ссоры и предательства, находясь непосредственно в отношениях, поэтому медлила, ища способ сохранить хладнокровие, не показать своей ранимости. Как тут удержать эмоции в узде и создать впечатление, что меня больше не задевает эта ситуация, а она ведь не то, что задевает, а протыкает насквозь? Видимо, такого состояния я могла достичь, исключительно дождавшись, когда чувства к парню остынут. Однако, за полторы недели они только сильнее разгорелись, обжигая сердце своими пламенными языками. Или нужно, наоборот, вывалить все свои переживания на Итана? Понятия не имею! Голова разрывалась в попытках представить наш диалог с Хьюзом. Облегчение наступало только после погружения в тёплые сны. В миражах грёз никогда не существовало никакого злосчастного видео с откровенным аккаунтом; мы с Итаном лежали на облаке и болтали обо всём на свете, прерываясь на томные взгляды и нежные короткие поцелуи… А сегодня эту последовательность нарушила Виктория, расположившись у меня на кровати со своей подушкой. — Давно у нас не было сестринских ночёвок! — радостно объявила сестра. — А они когда-то, вообще, были? По-моему, мы спали вместе только тогда, когда кто-то из нас болел, нет? — устало вздыхая, пробормотала я практически шёпотом. — А ты разве не болеешь? — брови Тори подскочили вверх, округляя глаза, а губы растянулись в любопытной улыбке. Она всегда строила такую чудную, сохранившуюся ещё с детства, гримасу, когда не могла скрыть интереса. — Ты о чём? — изображая непонимание, уточнила я и плюхнулась рядом с сестрой на кровать. — Во-первых, ты до сих пор съезжаешь с темы драки, а во-вторых, после поездки ты разучилась улыбаться, отсюда делаю вывод, что твоё ментальное здоровье страдает, — Тори наклонилась ко мне в поисках признаков болезни и поудобнее устроилась в постели, поелозив рукой, подпирающей голову, со следующими словами: — Получается, спим вместе! — Валяй, — я не хотела с ней спорить, и просто отвернулась от неё к окну. Виктория пододвинулась ко мне и тихо прошептала: — Я и мама переживаем за тебя, сис. Давай поговорим… Помолчав полминуты и обдумав предложение, я повернулась к сестре лицом. — Мама рассказала мне про трагичную сцену с Итаном пару дней назад. По-моему, он её обаял, она прониклась и теперь не понимает, почему ты бегаешь от него, — коротко улыбнувшись, начала Виктория. Если этот проходимец растрогал мою маму, то что мне говорить про себя? — Он мне изменил, а теперь проходу не даёт, — прикрыв на мгновенье лицо ладонью и перевалившись на спину, призналась я. Тори слегка растерялась, громко забирая воздух носом. — Когда мы были в Бостоне, какая-то его швабра прислала мне видео, где они сосутся, а после распространила эту грязь по моим друзьям, — уже спокойным голосом рассказывала я, изучая белый потолок. Тори села в постели и повернулась всем туловищем в мою сторону, чтобы лучше разглядеть. — И ты уверена, что это не его какая-нибудь обиженная бывшая? — подсказывала мне Тори. — Нет, не уверена! — честно ответила я. — Это ещё не всё! Эшли зашла к ней на страницу, а там какой-то Содом, и не очень понятно, как давно сделаны фотографии, — повествовала я тем же равнодушным тоном, — он мастерски прикидывался дураком тогда во дворе… — Прикидывался, говоришь, — задумчиво повторила Виктория и осторожно озвучила просьбу: — Покажи… Содом… Я, не отрывая спины от кровати, а взгляд — от потолка, протянула сестре свой разблокированный смартфон: — В запросы зайди. Она там единственная. Я не видела лица Тори, а просто слушала её сдавленные смешки на протяжении пяти минут, пока она изучала чужую страницу. — Слушай, прям не скучно тут у них. Вероника, правда? — сестра попыталась успокоить смех, задерживая дыхание, но тут же до неё докатилась его новая волна. — Извини, но эта страница явно попахивает какой-то подставой. Знаешь, походит на алтарь из неудачных фоток Итана, — рассмеялась Виктория и, переведя дух, продолжила: — Кстати, заметь, тут хоть и присутствуют другие девчонки, но он их нигде не трогает, кроме неё. Точно бывшая! — вынесла свой вердикт Тори, от которого не наступило облегчение. Я хотела ухватиться за эту версию, как за соломинку, но страх того, что она может с лёгкостью переломиться не давал этого сделать. — Я так понимаю, ты не углублялась в содержимое, верно? — Мне больно на это смотреть, он и она… — я не выдержала, снова вспоминая видео, и в прыжке перевернулась на живот, зарываясь лицом в подушку. — Спокойно, — остановила меня сестра, погладив по спине. — Ответь мне на пару простых вопросов: ты хочешь с ним поговорить? — Я схожу с ума, — заверещала я, попеременно утапливая сжатые кулаки в одеяле. — Очень хочу! Он мне каждый день снится… Но я боюсь, что поверю любому сказанному слову, а потом обожгусь, узнав, что это ложь… — Почему ты думаешь, что он врёт? — Потому что на той странице он один, а со мной он был совершенно другой! Какому из них верить? — пылила я, сражаясь с бедной подушкой. — Думаю, если бы он хотел тобой воспользоваться, то давно бы это сделал. Вы ведь не?.. — я отрицательно замотала головой на вопрос о близости, и в памяти всплыли фразы, пущенные пьяным Райли:— Хьюз, да в чём дело, теряешь хватку, старина? … Почему она разговаривает-то до сих пор?
А когда Скотт узнал, кого выбрал Итан на роль своей спутницы на вечер, то сразу поменял манеру речи… — Тем более! Бывшие распутники — лучшие из мужей! Спроси об этом у нашей мамы, Веро-оника-а! — Виктория, не рассчитав громкость своей реакции, силой звука вернула меня к разговору. — Верь тому, кто был с тобой этот месяц… Хм, по-моему, он ещё борется за тебя, — Тори откинула мои волосы, заставляя меня чуть привстать, и протянула мне телефон, где уже привычно высвечивалось имя Итана с его симпатичной мордашкой во весь экран. — Ответишь? — Дай мне ещё день, умоляю! — шепотом заклинала я, гипнотизируя экран. — Знаешь, трусишка, когда я тогда вас застала во дворе, ты тоже боялась с ним разговаривать и кричала, что у тебя вот-вот разорвётся сердце… Что-то такое, помнишь?.. — Виктория отложила мой телефон в сторону. — А что случилось потом? Ты поверила ему, и этот тип зажёг тебя! Моя сестрёнка засияла ярче всех! — Виктория вгоняла меня в краску; разве не она же предупреждала быть с Итаном аккуратнее? — Из той его речи, что процитировала мне мама, он явно готов к любым твоим эмоциям. Как решишься, скажи ему всё, что чувствуешь. Думаю, он хочет тебя понять, и страдает от того, что ты не делишься… Ты ведь любишь его, Вероника, хватит с Итана мучений, — Тори погладила меня по волосам, то ли успокаивая, то ли уговаривая. — Люблю, — обронила я, словно пробуя это слово на вкус, а после вновь повторила более уверенно, принимая это чувство в себе. — Ну вот и скажи Итану об этом, — подведя итоги своим наставлениям, Тори полезла ко мне обниматься, и я не сопротивлялась её желанию. — Получается, Джаспер и остальные тоже смотрели это видео, — задумчиво рассуждала Виктория, — и никто из них не усомнился в его подлинности и в странности поступка? — Эшли не сомневалась, у неё есть живой пример в лице Уилла, он постоянно позволяет себе подобные вещи. С Мэттью не обсуждали, а вот Джаспер… — я осеклась, сомневаясь, нужно ли рассказывать о случившемся Виктории. — Всё-таки не поделили? — высказала предположение Тори, отстраняясь, и попросила продолжения: — Так-так, что Джаспер? Тяжело вздохнув, я собралась с мыслями и выдала: — В один день он мне клялся в вечной дружбе, — я непроизвольно спрятала руку со шрамом. Кажется, он со мной надолго, если не навечно. Видимо, Коулман это имел в виду, когда произносил клятву: люди уходят, а нанесённые ими раны остаются навсегда, напоминая о них. — А на другой, после концерта, мы покурили травы, — у Виктории театрально полезли глаза на лоб, как будто бы сама ни разу не пробовала. Враньё! — После того, что случилось, больше никогда! — поспешила успокоить я сестру, хлопая воздух ладонью перед собой. — На эмоциях от видео, я рассказала про разрыв с Итаном… В немного странной форме, хотя изначально планировала держать всё в тайне. Ну и… По словам, Джаспера он решил меня утешить, — я закатила глаза, вспоминая, — набросился на меня с поцелуями и, скинув с меня платье, облапал. Я еле его остановила, этот сбрендевший оставил следы на шее… Виктория задрожала от напряжения, смех стремительно вырывался наружу. — Боже, Коулман! — вспрыснула Виктория и рукой описала в воздухе горизонтальный круг. — Ну хоть кто-то, кроме этих мужиков с плакатов, увидел твою грудь за почти восемнадцать лет! Поздравляю! Я смерила её недовольным взглядом, на что Виктория пожала плечами: — Странно, что он напал на тебя только сейчас, а не раньше! — В каком смысле? — удивилась я. — Никогда не верила в эту вашу закадычную дружбу, — призналась сестра. — Коулман же не гей! Возможно, раньше, когда вы были мелкими, то оба походили на мальчиков. Вот Джаспер и воспринимал тебя как младшего братишку. Но ты растёшь, хорошеешь. Для тебя, может, ничего не изменилось, а вот для него… — Думаешь, Джаспер в меня влюблён? — сама не верила в то, что говорила. — Не совсем так. Он мужчина, а ты красотка, влюбленная красотка. К сожалению или к счастью, твою женскую энергию улавливает не только один Хьюз. Не удивлюсь, если Джаспер вообразил себе, что ты его дразнишь. Мама показывала твои фотки с консерватории. Вообще, ожидаемо, что Коулман поплыл, — Тори усмехнулась. — Думаю, что любой бы на его месте возбудился… На мгновение возникло небольшое чувство вины за то, что я случайно спровоцировала Коулмана, однако за ним следом мне прилетела своя же мысленная затрещина: «Может, ещё теперь из дома не выходить! Дура! Причём здесь ты? Это он не умеет контролировать животные инстинкты!». Понятия не имею, что им правило тогда, но мы по-прежнему не разговаривали даже на репетициях. С чем боролся на то и напоролся, Джаспер, справившись в одиночку без помощи Итана. Единственное, что радовало, так это, что вид у Коулмана стал более здоровый. По-моему, потасовка с Хьюзом привела Джаспера в чувства. — А драка из-за тебя же состоялась? — уточнила Виктория. — Не знаю, Джаспер, вроде как, задирал Итана, влезая в наш разговор… Тут сестру осенило, и она меня перебила: — Подожди! А ты не думаешь, что этот хитрожопый Рыжий специально поставил тебе засосы, чтобы Итан их увидел? — Зачем Джасперу это? — смутилась я, хмуря брови. Коулман ведь сам способствовал моему сближению с Итаном. — Хьюз же их не видел, я надеюсь? — встревоженно спросила Тори, оставляя меня без разъяснений. — Нет, это одна из причин, почему я не хотела разговаривать с Итаном… — Ну и хорошо… Виктория замолчала, как будто о чём-то глубоко задумавшись, а я, решив, что тревожащая меня тема с Итаном исчерпана, и оставалось только набраться смелости, предложила глянуть какой-нибудь фильм по случаю совместной ночёвки. Сестра согласилась и пошла за закусками на кухню, оставляя меня на какое-то время с моими мыслями и смартфоном. Мэтт😇😈 21:30 На правах именинника назначаю на завтра на 18:30 заседание клуба разбитых сердец. Он поставил точку в конце? То есть, запланированная вечеринка отменяется? Я 21:31 Мы его не распустили месяц назад? Что стряслось? Неужели? Мэтт😇😈 21:32 Как распустили, так и соберём. Я и Бёрнс больше не вместе!***
Морено не потрудился удовлетворить моё любопытство перед сном, а велел ожидать подробностей до заседания. Я не растерялась и понеслась в переписку к Эшли, где подруга внесла ясность четырьмя словами. Эш💋 21:45 Он узнал про Лоя. Я испытывала смешанные чувства. С одной стороны, меня раздражала Эшли тем, что обманывала Мэттью. С другой, я понимала, что она моя подруга, и эта ложь вынужденная. Правда, кто её и зачем вынуждал связываться с сальным Алленом? Опять эти двое поставили меня перед выбором! Однако история с Эшли и Мэттью вместе с комментариями Тори происходящего на экране отвлекли меня от Итана на целую ночь, устраивая перерыв. Благодаря ему, утром, откатившись назад, я выстроила чёткий план разговора с Хьюзом и наметила привести в действие продуманную стратегию на следующий день. Сегодня же мне нужно было сыграть почётную роль председателя нашего с Ангелом клуба! Если по-простому, то я не могла оставить Мэттью с его шаткой психикой одного, ещё и в такой ситуации, да и Морено стукнуло восемнадцать на днях. Отличный повод это отметить и проконтролировать, чтобы мой ретивый друг не накидался до поросячьего визга со всеми вытекающими! Принарядившись и захватив заготовленный подарок в виде бокса с группой Metallica, я уже уверенно шла к дому именинника через частный сектор. Во дворе вместо автомобилей семьи Морено на парковочной площадке поблескивала серебристая мазда. Она выглядела знакомой, и мне потребовалась пара минут, чтобы припомнить, чья это тачка. Даррен? На мой внутренний удивленный вопрос парень, словно по зову, вышел на крыльцо и спешно направился к тачке, бросаясь в глаза своими ярко-красными джинсами. Я замедлилась в надежде остаться не замеченной, но, увы, это не сработало. — Вероника, — Даррен размахивал мне рукой, натянув счастливую улыбку на смуглое лицо. — Блин, — буркнула я себе под нос и неловко улыбнулась парню в ответ. — Привет, Даррен! — Выглядишь, как всегда, прекрасно, — сделал мне комплимент мулат, задерживаясь взглядом на моём сиреневом топе-корсете. На что я застенчиво прикрыла веки и выдавила из себя благодарность: — Спасибо! — Ты к Мэтту? — поинтересовался Даррен, опираясь на крышу машины. — Да, а ты от него? — я кивнула ему. — Ага, заскочил на десять минут подарок отдать, — сообщил Даррен, и я захотела спросить, почему он не составит нам компанию, но передумала (не то, чтобы я этого хотела), а парень же сам ответил на вопрос. — Дела, делишки, потом с ним где-нибудь пересекусь… Я, разыгрывая расстройство, грустно вздохнула и сразу же выдала, боясь, что он передумает: — Тогда увидимся! — Удачи, — Даррен мне подмигнул на прощание. Я свернула на тропинку к дому и пересекла половину двора, как сзади до меня донёсся оклик Даррена: — Вероника, поговори с Хьюзом! У меня уже голоса в голове, или он и вправду это сказал? Я резко затормозила и повернулась на пятках к мулату. Не показалось: барабанщик застыл в начале тропинки и ожидал моей реакции. — Поговори с Итаном! — повторил Даррен, и я, как по команде, пошла ему навстречу. — Что? — переспросила я, всё ещё сомневаясь. — Ваша ссора с Итаном сказывается на нём и на нашей группе, — утверждал мулат. — Не поняла? А что с группой? — делая вид, что меня совершенно не интересует состояние Хьюза, я уточнила про Venture. — С начала прошлой недели Итан почти каждый день приходит с новым материалом. Я должен радоваться, глядишь, так и альбом запишем, — усмехнулся Даррен и продолжил рассказ более недовольным тоном. — Главный всегда был Райли, теперь же все подчиняются одержимости Хьюза. Наш внезапно новый фронтмен в лице Итана, не щадит ни себя, ни других. Не знаю, какого хре… — парень осекся, видимо, осознав, с кем разговаривает. — Не знаю, почему Скотт не останавливает его трудоголизм. У нашего Железного Дровосека проржавела воронка на башке, а Райли и рад, вроде как! — мило, что Даррен помнил наше совместное ночное путешествие на пляж. Нда, второго Страшилу Venture явно не переживут. — Калеб тут пытался возразить… О, ё, — Даррен недовольно цокнул языком, закатывая глаза, — Райли изошёлся на говно, защищая твоего Ромео… Короче, выматывают его страдания. Я задолбался приходить домой в ночи после пятичасовой репетиции, а мне на следующий день на работу! Походу проще подарить Итану драм-машину, пусть ковыряется, — Даррен невесело улыбнулся, опустив взгляд куда-то себе в ботинки. Я поддержала парня той же улыбкой. Сознание нарисовало мне нелицеприятную картинку, где обезумевший Итан с взъерошенными волосами носился по репетиционной, раздавая всем указания рукой с зажатой в ней сигаретой. — Ты уверен, что это из-за наших недопониманий? Может, что-то другое, или кто-то другой? — до конца не веря словам барабанщика, я решила прикинуться дурой. — Судя по текстам и его партиям, ты главная фигура, Вероника, — убеждал Даррен с нотками сожаления в голосе, приводя в странное движение губы, будто что-то катая языком во рту. — Сомневаешься в его искренности? — Я… Я не… — попыталась возразить я, но парень меня перебил. — Вероника, я видел, как вы смотрели друг на друга тогда в коридоре на концерте, а потом на выпускном. Мне нельзя этого говорить, но Хьюз ужасно нервничал перед своим появлением перед тобой… — у меня защемило что-то в груди от слов Даррена. Трогал даже не тот факт, что парень заметил какую-то химию между нами, а то, что он, соперник Хьюза, говорит мне об этом. — … У него глаза какие-то бешеные, а ещё складывается ощущение, что он кроме кофе и сигарет ничем не питается! Я непроизвольно ахнула и прикрыла рот рукой. — Это твои домыслы? — Нет, обычно он часто что-то жует. Оно и видно… — значит, мне не почудилось, что Хьюз похудел, — Итан сам не способен на быстрый суицид, но его нервная система может устроить ему долгий и мучительный… — высказался Даррен, чем напугал меня пуще прежнего. — Так, ладно, я слишком много наболтал!.. Один глотает пилюли вместо нормальной еды, другой продувает себя сигаретным дымом и поливает сверху кофе. У меня большие вопросы к их внутренним диетологам! — Я… Я поняла, — без конца сглатывая, произнесла я. — Напугал? — спохватился Даррен. — Блин, Вероника, я не хотел… — парень чуть пригнулся, чтобы найти мой взгляд, что спрятался от досады меж травинок газона. — Эй, вы чё там шепчетесь? — Мэттью встрял в беседу, голося с крыльца. — Поговори с ним, — бросил напоследок Даррен и прыгнул в тачку. Весь настрой на радостное поздравление Мэттью испарился. Наверное, не стоило притворяться, но я попробовала: — Мэтт, дорогой! С Днём рождения… — я плавно стихла в конце фразы под тяжестью гневно обреченного взгляда Ангела. — Спасибо, Никки, — вытянул из себя Мэттью и, забирая пакет, открыл мне дверь. В просторной светлой прихожей спиной к нам замерла миссис Морено. — Здравствуйте! — громко поздоровалась я. — Здравствуй, Вероника! — сипло ответила женщина, не удостоив меня поворотом лица. Очень не похоже на неё. Всё ли в порядке? — Никки, я планировал потусоваться на набережной, как тебе идея? — складывая свои пожитки в обшарпанный рюкзак, узнавал моё мнение Мэттью в той же вялой манере. — Пицца, пиво, все дела? — Как скажешь, ты же у нас сегодня главный! — объявила я. — А почему ты не пригласил остальных, например… — я замолкла, понимая, что на ум кроме Даррена никто не приходит. — Пошли они все! — выразился Мэттью, хватая рюкзак одной рукой, а меня под локоть другой, и чуть ли не выпихнул вместе с собой из дома. — Мэтт? Что происходит? — возмутилась я странным поведением Ангела. — Мы идём на набережную!***
— Так что с Эшли? — принялась выяснять я, когда мы, наконец, купили пиццу и уселись на резную лавочку, замаскировав наши сосуды с увеселительным пойлом в бумажные пакеты. — Мисс Сучка спуталась с Алленом, сыном директора того сраного клуба, где мы месились с Уиллом, — выплюнул Мэттью, отхлебнув из банки. — Эм, — я наигранно смутилась, притворяясь, что не в курсе, — а как ты об этом узнал? — Ну-у, я случайно увидел переписку в её телефоне… — как-то невнятно произнёс Мэттью и, сощурившись, уткнулся в наш знаменитый на все Штаты Ананасовый фонтан, сопровождавший своим мирным журчанием охровый закат. Конечно же, Ангел был бы не Ангелом, если не вкрячил спонтанные хотелки в беседу: — Чё-то так захотелось впиться зубами… В сочный ананас! — Мэтт, случайно? — почувствовав, что Ангел темнит, переспросила я. — Ну ладно, не случайно, — в психе признался Мэтт и его понесло, — я залез к ней в телефон! Она ведь никогда не отчитывалась, куда идёт и с кем! Вся такая из себя свободная, парящая, никому до конца не принадлежащая! Я вообще этого не понимаю, чё, так сложно сказать?! Ещё и обижаться начала на мои «лишние» вопросы! Ну я и залез, мне же интересно, чем занимается моя девушка… — И что там? — спросила я, стараясь подцепить языком соскальзывающую колбасу с теста. — Она с ним такая милашка (а меня пинала постоянно, если я лишний раз ей сердечко пошлю), а этот тупой ниггер со своими «жду не дождусь, когда ты покажешь мне свою…», и там эмодзи персика… — Мэттью всего перекривило, и он начал отмахиваться одной рукой от своих воспоминаний, будто от надоедливой мошкары. — Неприятно, — по-моему, сегодня поддержка из меня выходила никудышная, поскольку я не могла успокоить периодически врывающуюся в сознание тревогу от слов Даррена… Может пошутить? — Хорошо, что не дикпики! А ты что, никогда ей не отправлял персики? — Я отправлял орехи и умеренно, а не через каждое сообщение! — ляпнул с уверенным видом Мэттью, делая очередной глоток. — Ну да, это меняет дело, — иронизировала я. — А она как-то попыталась оправдаться? — О-о, да, — протянул Мэттью. — Она в первые пять минут строила такое лицо, будто это не она отвечала, её подставили, и переписывался с этим одноклеточным Тайлер вместо неё… — Не, — запротестовала я, улыбаясь, — этот мелкий точно что-нибудь бы ответил типа «а я жду не дождусь, когда ты покажешь мне свой…» и эмодзи баклажана… Ох уж этот Тайлер! Мы начали истерически смеяться и соприкасаться бумажными пакетами, но не пили. — Сказала, что если бы не её флирт с Алленом, то не видать было бы нам фестиваля, — грустно выдохнул Мэттью, а я почти не удивилась. — Может, я бы и понял, если бы она сразу об этом сказала, но… — Мэтт, и как бы это выглядело? «Гуляй, с кем хочешь, дорогая, если это на благо группы?» Ты себя слышишь? Мэттью молчал: наверное, понимал, что не смог бы терпеть. — Пойдём к балюстраде! — предложил Мэттью и вскочил с места, подхватывая коробку с почти нетронутой пиццей. Я, жуя, положительно кивнула и пошла за другом. — Слушай, а что с тем видео? Ты как вообще? — внезапно спросил Ангел, не отрываясь от тонкой малиновой разделительной полоски между морем и небом. — Не знаю, мы не разговариваем уже почти две недели. Точнее, я не разговариваю, а он активно ждёт, — мне вмиг стало тоскливо, вспоминая те глаза Хьюза, полные непонимания. — Я тогда не удержался и написал ему, — выдал Мэттью, отворачиваясь от заката и прислоняясь спиной к балюстраде. — Зачем, Мэтт? — недовольно хмыкнула я. — Да, меня взбесило, представляю, каково тебе было… Мы же друзья, ты вон Клеппу влепила за меня, — усмехнулся Ангел, плюясь от попавших в рот волос из-за ветра. — И что Итан? — полюбопытствовала я. — Он сказал, чтобы я не лез. Вы типа сами разберётесь. Да-а, — протянул Мэттью, — охрененно он разбирается! Меня этот ответ ещё больше взбесил… Высказал всё, что думаю по ситуации, назвал его очередным мудлом и добавил, что он тебя не достоин. Наверное, не нужно… — виноватым тоном не закончил Мэттью. — Всё нормально, Мэтт, — я попыталась успокоить Ангела, думая в этот момент о реакции Итана на эти эмоции. — Он всё прочитал и проигнорировал… Думаешь, видео — фейк? Хотя страница, конечно… Блин, он, наверное, тоже тебе персики слал, — попытался разбавить нависшую тоску Мэтт. — Нет, — обронила я. — Ну или капельки на твои фотки в этом топе? — накидывал варианты Мэтт. — Неплохо смотрится, тебе идёт! Я немного занервничала, вспоминая слова Виктории про мой внешний вид. Даррен ведь тоже пялился на меня. Я опять кого-то соблазняю, сама того не замечая? Не хватало, чтобы ещё и Мэттью набросился на меня на волне своего разочарования в Эшли. — Тоже нет, со мной встречался какой-то другой Итан, — заключила я, немного отодвигаясь. Интересно, какая бы у меня была реакция, если бы Хьюз вёл себя периодически, как на тех фотках? — Может, дать ему шанс? Ну или хотя бы просто послушать, что он скажет? — неожиданно для меня предложил Морено. — Может, — я почему-то вцепилась в эту идею ещё сильнее, чем прежде. — Позвонить должен через полчаса. Он всегда звонит в восемь пятнадцать… — Пунктуальненько! — прокомментировал Мэттью, запихивая пиццу в рот, а я коротко улыбнулась. — А после второй раз звонит? — Да через минут пять, десять, — тихо ответила я и приземлилась на балюстраду, чуть не запутавшись в длинных джинсах при подпрыгивании. — На второй бери, пусть понервничает! — заявил Мэтт. И тут моя тревога вышла наружу: — Нет, Мэтт! Он уже две недели из-за меня нервничает! Даррен мне сказал, что он не ест, и уже всю группу задолбал своим вдохновением на почве нашей с ним драмы! — Пф, подумаешь, — фыркнул Мэттью, вскакивая на парапет. — За всё в этой жизни надо платить, особенно за всякое дерьмо типа этого видео! Я лишь вздохнула на прямоту Морено и принялась ждать звонка, наблюдая, как Чарлстон погружается во тьму, зажигаясь одинокими фонарями. Вот бы тоже так снова засветиться, как говорила Виктория. — Ты же знаешь Post Malone? — как будто между прочим решил уточнить Мэттью, что-то целенаправленно ища в смартфоне. — Да, это тот рэпер, который постригся из-за колтунов на голове, — брезгливо поморщилась я. — Он, он! Но это не отменяет его гениальности, — с наигранной серьёзностью в голосе заявил Мэтт и, наконец, оторвался от телефона, включив нужный трек. Я не переставала болтать ногами и не заметила в наших разговорах ни о чём, как вторая бутылка вишнёвого пива подходит к концу. — Времена года меняются, и наша любовь покрылась льдом, — Мэттью, подскакивая на плите, завопил. Ангела слышали только я и яркие звёзды, засверкавшие ему в ответ. — Я раздуваю огонь, потому что мы не можем оставить все как есть, — Морено отчаянно улыбался иссине-чёрному небу, обнимающемуся с таким же угольного цвета морем. Последний раз я смотрела на это великолепие приморской ночи в компании Хьюза. И, да, мне надоело ругаться на себя за свои воспоминания о нём. Итан, словно врос в восприятие моего мира, и от этого сейчас я испытывала радость, радость, укрытую вуалью печали. Мне так хотелось пустить в свою голову те сны, что мне снились с участием Итана, а остальное выгнать без объяснения причин…Убегай; но мы бегаем по кругу,
Я хочу, чтобы ты сделала хоть что-то.
Я снова жду тебя, так что не надо вешать вину на меня…
Тридцать минут тянулись очень медленно. Итан ждал уже две недели, а я каких-то полчаса сравнивала с вечностью. Даже танцующий Морено на парапете не спасал. Я не переставала теребить телефон, чтобы тот непрерывно показывал мне время. — Что с тобой? — пропел Мэттью, присаживаясь рядом и переключая на что-то более спокойное. — Жду! — выпалила я, нервно стуча ногтями по экрану телефону. — Ты так каждый его звонок ждала? — похлопывав себя по карманам джинс, отстраненно поинтересовался Мэттью и, найдя свою соску, протянул мне банку свободной рукой. — Выпей и успокойся! Но я больше не хотела пить, не ощущая успокоительного эффекта, поэтому отрицательно покачала головой. — Минута, — заверил Мэттью, глянув одним глазом в телефон, и заставил моё сердце биться ещё лихорадочнее. Минута прошла, как после неё ещё мучительных десять и двадцать. Неужели Итан сдался, сдался именно в тот момент, когда я занесла ногу для того, чтобы сделать тот самый шаг навстречу? Все те слова, что он говорил тогда в лавке при маме — ложь? Щёки зажгло, а охладевшее от стресса тело потряхивало. Хьюз! Может, у него сел мобильник, или его кто-то отвлёк? — Всё ясно с ним! — заключил Мэттью и протянул мне руку. — Забудь! Давай притворимся индусами на вечер! Мне лично так плохо, что хочется танцевать! ДА ЗДРАВСТВУЕТ КЛУБ РАЗБИТЫХ СЕРДЕЦ! Я осторожно приняла предложение, соединяя наши ладони, пока Мэттью включал что-то рок-н-ролльное. — Погнали! — и с этими словами Мэттью приступил тушить обеими ногами воображаемые сигареты, стирая подошвы об асфальт, словно превращая нашу боль в ничтожную пыль. Мах вперёд и вправо, мах назад и влево. Выбрасывая ноги в разные стороны, Мэттью заразил меня своим твистом, переходящим в буги-вуги, и закружил меня в задорном танце, разгоняя руками все дурные мысли. В душе потеплело от воспоминаний, где Мэттью на школьном дворе исполнял мне с Эшли мою любимую песню, внушая нам парить и праздновать свободу. А сейчас мы с ним словно действительно сбежали из индийского фильма; нам оставалось только запеть и, сложив ладони у рта, громко позвать подтанцовку, затаившуюся за стволами пальм. Под драйвовые мелодии наши ноги топтали печали и заставляли разбитые сердца биться как прежде, вовсе не под струями холодного ноябрьского дождя, а под покровом тёплой июньской ночи…. Мы с Мэттью всё и всех переживём в ритме танца, главное — не сбиться со счёта… Однако, наш ритуал по отпугиванию тоски и заливистый смех резко прекратились через три с половиной композиции, когда заводную музыку перебил звонок. — Секунду, кто-то снова вспомнил, что мне сегодня восемнадцать, — остановил меня Мэттью, стараясь отдышаться, и взял телефон в руки. — Алло, — я внимательно наблюдала за Ангелом, как его выражение лица стремительно менялось от радости до замешательства. — Заседание переносится в другое место!.. Итан в больнице, Никки! — встревоженно воскликнул Мэттью, точно нанося мне неожиданный удар под дых своей новостью…