Охватившее мир безумие немного схлынуло лишь через сутки. Все это время Лелуш непрерывно обещал, угрожал, награждал, приговаривал и подписывал. И около сотни раз вслух пожалел о том, что не успел сформировать нормальный кабинет министров – тогда не пришлось бы часами напролет копаться в бумагах. Впрочем, нет.
Пришлось бы. Уж об этом с ранних лет вовлеченный в государственные дела Вайнберг знал не понаслышке.
Когда упорно хватающийся за бумаги царственный безумец уронил-таки голову на руки и засопел, игравшая роль дополнительной моральной поддержки ведьма ловко выдернула какой-то несомненно важный документ из-под его локтя, расправляя загнувшийся угол.
− Какая жалость. А я-то надеялась, что радость встречи заставит его расслабиться, и вы убежите в свои покои, бросив нас, как раньше. – Улыбнувшись немедленно показавшему язык рыцарю, С.С. слезла с подоконника и по-кошачьи потянулась, всем своим видом давая понять – пора бы вам, ребята, именно так и поступить. Джино не имел ничего против.
Осторожно подняв на руки переутомившегося императора, он не смог устоять перед соблазном зарыться носом в волосы на его макушке, прижать к себе чуть сильнее ставшее еще более легким тело. Вид сонного Лелуша каждый раз вызывал в груди болезненно-тянущее чувство нежности, с которого когда-то и началось его падение. И пускай они даже не поговорили толком, Вайнберг в кои-то веки не хотел торопить события.
Убить монстра, спасти принцессу, жить долго и счастливо. Для того, чтобы подогнать их отношения под привычную схему, потребовалось поднять сломанный меч, сходить в крестовый поход и развернуть на сто восемьдесят градусов систему ценностей. Не так уж и плох он в роли героя.
Покинув кабинет (стража на удивление понятливо расступилась, а один из стражников даже помог поднять выпавший из кармана ключ), они направились в сторону императорской спальни. Сославшаяся на путаные коридоры дворца ведьма сочла свой долг провожатой исполненным, стоило им дойти до лестницы, ведущей на кухню.
− Эй, мальчишка. – Джино медленно повернул голову, боясь потревожить спящего. – Тебе стоит поговорить со своим другом. Не то чтобы меня это волновало, но он в последнее время совсем плох.
Сказав это, С.С. отправилась вниз на поиски пиццы, а Джино всю оставшуюся дорогу пытался понять, винит ли он себя в том, что не сразу понял, о ком вообще речь, и стоит ли вообще вмешиваться. Это было низко и недостойно рыцаря, к тому же он с самого начала их знакомства обещал себе вытащить Куруруги из депрессии, но…
Но не кривя душой назвать Сузаку своим другом после всего он все равно не мог. И, как назло, именно на него и нарвался в паре метров от нужной двери.
− Подожди минутку, пожалуйста. – Выразительно скосив глаза на Лелуша, сквозь сон упрямо хмурящего брови, Вайнберг поспешил зайти внутрь и устроить ви Британию на кровати. Возвращаться обратно не хотелось, но гаденькая надежда на то, что Сузаку уже ушел, не оправдалась. Давить из себя фальшивую улыбку Джино не стал, лишь кивнул страже – а вот эти ребята явно слегка удивились – и предложил пойти выпить чего-нибудь покрепче кофе.
− Что-то ты не похож на победителя. – Он предпочел бы домашний глинтвейн и компанию Ани, но С.С. оказалась права. Куруруги напоминал ходячего мертвеца даже больше, чем едва держащийся на ногах Лелуш. Пришлось разорить дворцовый погреб и выбрать не слишком крепкое, не слишком любимое им вино. Как раз для подобной беседы и не умеющего пить Сузаку.
− А ты на пышущего праведным гневом мстителя. – Сузаку сделал большой глоток и тут же поставил бокал, едва не пролив содержимое на стол. Замедленность движений и сгорбленную спину Джино заметил и раньше, но теперь смог отчетливо рассмотреть и черные круги под глазами, и знакомый по первой встрече взгляд мертвой рыбы.
− Это поминки? Или тебе даже пить со мной противно? – вероятно, оба варианта были верными. Произнеся нужное слово вслух, Джино наконец понял, что могло произойти за время его отсутствия. – Он и с тебя снял гиасс, верно?
Сузаку посмотрел на него искоса, без былого презрения и раздражения. Как на пустое место.
− Карен спрашивала про тебя. Может, напишешь ей, раз уж мы все теперь заодно?
− Не стоит.
Допивали рыцари молча, молча же расходились. Сузаку несколько секунд непонимающе смотрел на протянутую ему руку, после чего ответил неожиданно крепким рукопожатием, словно резко проснувшись. Вяло улыбнувшись, он открыл рот, но тут же передумал и покачал головой, словно решил не нарушать эту многозначительную тишину.
Когда дверь за ним закрылась, Джино очень отчетливо понял – они виделись в последний раз. Не наткнись Куруруги на него по пути, так и ушел бы совсем. Не попрощавшись.
***
Проснувшись, Лелуш не спешил открывать глаза. Он умудрился устать настолько, что даже кошмары не снились, и это было прекрасно. Но сон кончился, а реальность грозила кошмарами иного порядка. Вновь натягивать белый костюм и доброжелательную улыбку совсем не хотелось – все равно этим никого не переубедишь, а громкое прозвище уже намертво приклеилось к его персоне.
Он понял, что не один, когда попытался перевернуться набок. Рядом – а точнее целомудренно поверх одеяла – лежал Джино. Светлые косы растрепались, а черная рубашка успела измяться, и это шло ему куда больше строгого белого костюма рыцаря Круга. Впрочем, носить тот костюм ему больше не придется. Бессовестно растолкав протестующе мычащего Вайнберга, император отправился в ванную приводить себя и свои мысли в порядок, и вернулся не раньше, чем почувствовал исходящий из комнаты запах кофе.
− Ты бы еще в полотенце вышел. – Джино выглядел довольным и отдохнувшим, а еще… еще за такие откровенные взгляды хотелось отрубить ему голову. Чувствуя, что уже краснеет, Лелуш фыркнул и взял свою чашку, сел в кресло и привычно закинул ногу на ногу, совершенно не заботясь о том, насколько при этом задерется его халат. Хотел смотреть – так пусть подавится. Главное чтоб насмерть не захлебнулся.
Ненадолго воцарилась тишина, и ви Британия успел задуматься о новом титуле для Вайнберга, когда тот неожиданно подал голос.
− Как так вышло, что ты сразу поверил мне? – в ответ на приподнятую бровь Джино замялся и перекатился ближе к краю кровати, ложась на живот и кладя подбородок на подушку. − В смысле… это могло быть ловушкой от Шнайзеля. Я мог пронести оружие, быть в специальных линзах, да что угодно! Я, конечно, рад, но еще тогда немного удивился. Это не похоже на тебя.
− Как я узнал, что твои слова − правда? – Лелуш пожал плечами, даже не задумываясь над ответом. – Ты не Сузаку.
Продолжения не последовало, и не дождавшийся ни объяснений, ни упреков рыцарь многозначительно хмыкнул.
− Странное ощущение. Знаешь, я уже недавно чувствовал нечто подобное. Когда понял, что твои шпионы уже меня нашли, просто вежливо не мешают жить, а Джеремия не стал бы действовать без твоего согласия… Это была моя проверка, так?
− Браво, гений. И что теперь?
− Теперь? Ну, надеюсь, твои ребята поливают мой кактус. Знаешь, он такой длинный, тонкий и очень колючий. Я назвал его Лулу.
В конце концов, такое утро просто не могло пройти без единого удара подушкой.
***
Этот прием не задался с самого начала.
Стоило императору произнести торжественную речь и спуститься в зал, дабы поприветствовать гостей, как за спиной раздался звон клинков. Его снова попытались убить, на этот раз – отчаянный мальчишка-аристократ, родственник кого-то из приговоренных к казни сторонников Шнайзеля. Пронести с собой меч ему позволяло звание и статус, и оставалось только поблагодарить судьбу за удачу и Джеремию за скорость реакции. Впрочем, действовал Готтвальд не слишком аккуратно.
Глядя на оставшееся на полу кровавое пятно, Лелуш всерьез задумался об изменении правил этикета. Перепуганных (и частью откровенно расстроенных) гостей было решено распустить, и теперь ви Британии оставалось лишь следить взглядом за светлой макушкой прощающегося с знакомыми дамами Вайнберга. Зал стремительно пустел.
− Ну надо же. Тебе наконец надоело отстирывать свой белый балахон от крови? – С.С. подкралась незаметно и села на подлокотник трона, бросив оценивающий взгляд на черное одеяние императора.
− Ты говоришь так, будто я делаю это сам. Все это имеет иной смысл. – Лелуш кивнул в сторону спешащих к выходу людей и поднял руку, словно намереваясь снять отсутствующие линзы. – Правда иногда лучшая ложь. Они хотят видеть во мне демона с горящими глазами и видят его, разве плохо?
− А Джино ты переодел, чтобы красиво смотреться вместе? – С.С. хитро прищурилась и помахала рукой повернувшемуся в их сторону Вайнбергу. Увидев это, тот тут же направился к ним, взметнув полы черного с золотом плаща. – Мне казалось, что как только он сыграет свою роль, ты отпустишь его.
− Зачем? Я создал совершенство.
