Их соединил Шекспир

— О, Джульетта! Выйди на балкон! — крикнул светловолосый, стоящий под окном с букетом цветов. — Лазарев, чего тебе? — ответила девушка, выглянув. — Карета подана, — парень присел в реверансе и указал на свою черную ауди. Темноволосая кивнула и буквально через пятнадцать минут уже целовала в щеку блондина. Сегодня у их группы выходной, поэтому этот день они могут полностью посвятить друг другу. Они болтали, пока Драгоций завязывала два куцых хвостика. Иногда Лазарев позволял себе одной рукой коснуться ее колена, но та просто смотрела в окно. Проезжая мимо парка, девушка заметила женскую фигуру, которая отбивалась от стаи голубей. Она раскидывала кусочки хлеба, а голодные птицы щипали ее за пальцы. Подлетая, они лапками хватали кончики рыжих волос. — Мерзкие птицы! Корми вас после этого! — донеслось до темноволосой. Она хихикнула. Они уехали по своим делам, оставив эту девчонку наедине с птицами. — Вась, давай помогу! — крикнул подбежавший парень. Своим портфелем он попытался смахнуть пару голубей, но не особо получилось. — Я говорю кыш!!! — задев сумкой одного из голубей, светловолосый заметил, что стали улетать все. — Вот и славно! — Ох, спасибо, Лешка! Знаешь, я сделала вывод, что не надо кормить голубей в парке, — выдохнула девушка, сверкнув васильковыми глазами. — Ты сказала ему вчера? — вдруг произнес Рознев, отряхивая подругу от крошек. — Сказала. — А он что? — Ничего. — Совсем?  — Что завещал Шекспир, напомню, Перефразировав на сущий час: Когда нас любят, мы френдзоним, Когда мы любим, то френдзонят нас. Она развела руки в стороны и добавила: — Иными словами, я просто друг для него. Ему нравится Диана, ну и ей он тоже нравится. Я не буду вмешиваться. — Значит, не так сильно ты его любишь. — Не отрицаю. Это просто симпатия. Причем невзаимная. Я взрослый человек и могу это пережить. — Пойдем на пары? Хватит голубей кормить своими волосами, а то оставят на голове подарок к деньгам, будешь знать. Лешка умел поднимать настроение. Рассмеявшись, друзья пошли на занятия. В отличие от будущих преподавателей литературы, эта парочка не имела сегодня выходного, так как они учатся на филологическом. Но это не мешает им состоять в театральном кружке и играть в спектаклях. — Ты всегда будешь сюда ходить, когда нам к часу в универ? — усмехнулся парень, беря в руки сумку подруги. — Нет. После всего, что было между мной и этими голубями… Я не люблю их больше. — Ну вот и правильно. А то деньги на них тратишь, а они тебе вместо спасибо свои перья оставляют. — Надо бы забрать одно перышко… — Василиса! — Я шучу. *** — Итак, давайте будем репетировать. Драгоций подойдет позже. — произнес руководитель кружка. Рыжеволосая закатила глаза. Она не знала этого Драгоция да и не хотелось ей этого. Она лишь слышала, что он восхитительно читает Шекспира. Ну и что? Она тоже недурно это делает — не зря же она играет главные женские роли. — Давайте мы начнем репетицию без него? Все равно его партия будет не скоро. — предложила Василиса. — Ну, можно и так. Напомню роли: Огнева — Дездемона, Драгоций — Отелло, Рознев — Яго, Резникова — Бьянка, Ляхтич — Брабанцио, Броннер — Кассио. Пока все. Давайте отрепетируем речь Василисы. — Так завтра вечером? Во вторник днем? Ну, вечером во вторник? В среду утром? Ты только назови точнее день, И чтобы срок не превышал трех суток. Я знаю, надо показать пример, Чтоб восторжествовала дисциплина. Но он ведь сознает свою вину, Которая, по совести, ничтожна. Ну так скажи, когда ему прийти? Я попросту удивлена, Отелло. Не представляю, чтобы ты просил О чем-нибудь, а я бы отказала Или так долго мешкала в ответ. А речь о ком? О Кассио! Том самом Приятеле и дружке жениха, Который так нас поженить старался, И вспыхивал, и за тебя стоял, Когда я осуждать тебя решалась. И надо тратить столько слов и сил На очевидность? — Молилась ли ты на ночь, Дездемона? — произнес мужской голос с другого конца актового зала. Голубоглазый медленно подходил к труппе, смотря при этом только на рыжеволосую. Его зацепило прочтение этой роли, но он не стал подавать виду, чтобы девушка не подумала, что ему понравилось. — Так ты и есть тот самый Мастер? — Василиса усмехнулась. — Мастер? Меня так еще никто не называл… Так и быть, сходим с тобой куда-нибудь вечером, — тот поднял правую бровь и провел рукой по ее волосам. Блондинка, стоявшая рядом, готова была все отдать за такие прикосновения или за приглашение на свидание. А эта рыжая для этого не сделала ничего! — Нет, спасибо. Я с маньяками не хожу, — Огнева закатила глаза. — «Какой самовлюбленный выскочка!» — подумала она. — Фэш, раз уж ты здесь, давай сразу отрепетируем твой кусок, и вы с Василисой будете свободны на сегодня, — произнес руководитель. Он был доволен прочтением рыжеволосой. Она могла бы побороться с брюнетом за звание лучшего. — Ее отец любил меня. Я часто Бывал у них. Рассказывал не раз Событья личной жизни, год за годом. Описывал превратности судьбы, Бои, осады, все, что я изведал. Я снова пересматривал всю жизнь — От детских дней до нынешней минуты. Припоминал лишенья и труды, Испытанные на море и суше. Рассказывал, как я беды избег На волосок от смерти. Как однажды Я в плен попал, и в рабство продан был, И спасся из неволи. Возвращался К местам своих скитаний. Говорил О сказочных пещерах и пустынях, Ущельях с пропастями и горах, Вершинами касающихся неба. О каннибалах, то есть дикарях, Друг друга поедающих. О людях, Которых плечи выше головы. Рассказы занимали Дездемону, И, отлучаясь по делам, она Всегда старалась кончить их пораньше, Чтоб вовремя вернуться и поймать Утерянную нить повествованья. Я рад был эту жадность утолять И рад был просьбу от нее услышать, Чтоб я ей как-нибудь пересказал С начала до конца, что ей отчасти Известно уж. Я начал. И когда Дошел до первых горьких столкновений Моей незрелой юности с судьбой, Увидел я, что слушавшая плачет. Когда я кончил, я был награжден За эту повесть целым миром вздохов. «Нет, — ахала она, — какая жизнь! Я вне себя от слез и удивленья. Зачем узнала это я! Зачем Не родилась таким же человеком! Спасибо. Вот что. Если бы у вас Случился друг и он в меня влюбился, Пусть вашу жизнь расскажет с ваших слов — И покорит меня». В ответ на это Я тоже ей признался. Вот и все. Я ей своим бесстрашьем полюбился, Она же мне — сочувствием своим. Так колдовал я. Вот и Дездемона. Теперь вы обратитесь к ней самой. — Как всегда потрясающе! Горжусь вами обоими. Можете идти. Ну, а с остальными еще работать и работать…