100 причин любить тебя

Джину было интересно, кто звонит Мино в такое время. Это была ночь, так что было слышно каждый шорох, поэтому он мог не вламываться в туалет, а просто слушать разговор из гостиной. — Сынюн? , — заинтересованный голос Мино раздался из ванной. …какой сынюн блять, почему он ему звонит? Ким прислушался. — А что? Почему ты спрашиваешь? -… — Ну да, дома. Это как бы его квартира в целом… -… — Ты что в Японии забыл? Джину прикрыл рот рукой, потому что он понимал, что и это к добру не приведёт. У него было желание провалиться под землю. Мертвая тишина, от чего хёну стало не по себе, ведь значит Кан что-то усердно рассказывает Мино, раз тот выслушивает его. Он просто понимает, что в какой-то момент придется рассказать художнику, что не всё так чисто… Ведь он правда верил, что с Каном всё покончено, но где-то внутри Джину понимает, что любит его. Эта ненависть до любви, любовь до ненависти. Уже на протяжении года игра с огнём от ссоры к ссоре, измены к изменам. Но исход всегда получается одним. Мино вышел из ванной, не подымая голову. Он прошел к дивану, закидывая на спинку верхнюю одежду. — Кто звонил? , — задал вопрос Ким, уже наивно знав ответ. — Сынюн, — он выпрямил спину, когда поднял словно особенно неприятный взгляд, странный, как в день, когда Сынхун завел их в кофейню, — ты же был с ним в Японии, почему говорил, что ты- — Мино, я просто, — Блять, — он перебил, махнув руками, — что тогда было между нами буквально только что? — В смысле? Мино встал, агрессивно подойдя к нему ближе: — Ты переспал со мной, находясь в отношениях с ним, это по-твоему нормально?! — Кто говорил, что я с ним в отношениях? — А что, нет? Он за тобой возится, уже завтра сюда прибежит! , — его бесила эта недосказанность. Суровая неизвестность, — не в отношениях?! — Мы с ним сильно поссорились накануне моего уезда, понимаешь? Он не приедет сюда, так как именно он ушел из моей комнаты, предварительно избив меня, сказал, что я ему не нужен. — Сынюн сам мне сказал о том, что завтра приедет только ради тебя. А? Стой? Он руку на тебя поднял? Джину отодвинул прядь волос у шеи за ухом, где были следы от ухватки во время удушья от руки Юна. — Ты не знаешь своего брата? Он очень… — Он отморозок, — Мино повернул взгляд на входную дверь, — почему вы вообще когда-то сблизились. Как это вообще, блять, могло произойти? Джину молчит. Он словно не знает, что ответить сейчас, но Мино так и давит своим взглядом, вынуждая что-то сказать. — Влюбился. — Ты так и не ответил, — он обхватил его запястье своей рукой, — что между нами сейчас? Ким стоял с малым страхом, но хватка Мино была не такой агрессивной и сильной, как та…  — Отвечай. Хён виновато смотрел в пол, он… Он не хотел врать, чтобы не было проблем. Ему нужно сейчас же сказать правду. Но Мино так наивно, с какой-то надеждой, смотрел на него. — Прости, Мино будто фальшиво, грустно, да и просто понимающе приподнял уголок губы в усмешке: — Ясно. Его рука отпускает запястье, когда Сон поворачивается и выходит из квартиры. Куда шел — непонятно. — Было предвкушающе. Это была завершающая фраза художника. Ему было непонятно, почему Джину предпочёл именно этого холодного, ужасного, лицемерного отморозка Кан Сын Юна. Чем он лучше?! Мино ни разу не подымал руку на Кима, ни разу не оскорблял, не врал. Почему? В чём прикол? Тем не менее буквально в э т о т же день — переспали друг с другом. Джину чувствует же себя виноватым, ведь он сам пропустил его к себе ближе по взаимодействиям, чем просто друзья, но потом же сам отбил. Он не может разобраться в своих чувствах, не мог. Он вроде как… вроде как был влюблён в Кана. До сих пор. Но как это объяснить? Он сам находил это странным, в какой-то степени — ужасным. Если он поднял руку на него один раз — подымет и второй.

***

Утром Джину проснулся и, словно на зло, вспомнил ночь с Мино и их ссору. Интересно, кстати, он уже дома? Ким поднялся с кровати, устало протерев глаза. Прошел в зал. …фух… Мино сопел под покрывалом лицом к стене. Хотя бы вернулся — уже радует. Джину идет на кухню, чтобы набрать стакан воды. Делая глоток, он заметил открытую пачку антидепрессантов на кухонном столе. — Прости… Он поставил стакан в раковину и пошёл одеваться. Сегодня ему надо было встретиться с Сынхуном. Вроде, на вечер обещали плохую погоду. Надо будет успеть вернуться. Ким позвонил Хуну, чтобы спросить всё ли у них в силе, и, услышав положительный ответ, начал собираться. Встретиться они должны были в парке, недалеко от университета. Перед выходом Джину нервно посмотрел на Мино. Точно ли он хотел его сейчас оставить одного? Во всяком случае… Они уже договорились с Сынхуном. Поэтому Ким решительно закрыл за собой дверь. На улице была ясная погода. Джину быстренько дошёл до парка, который уже расцветал осенними красками, оставляя за собой голые деревья и их длинные ветки. — Ну наконец-то, — Хуни подбежал сбоку и крепко обхватывает Друга у себя в объятиях. — Мы же недавно виделись! , — приятно удивляется Ким, мягко отмахиваясь. — И что! Мне мало было, я не видел тебя три месяца! Они пошли в ближайший магазинчик, чтобы купить два чая с пузырьками. — Расскажи, что в Японии то было? Почему вернулся? — Хех, — Ким снова вспомнил обо всех обидах на Кан Сынюна, — на самом деле просто… — он не хотел говорить правду, ибо Хун очень мстительный, — я просто соскучился. — По мне??? , — Сынхун, словно ребенок, вздохнул в широкой-широкой улыбке. — М, — Ким, дабы не вызывать лишних вопросов, положительно кивнул. — Я тоже безумно по тебе скучал, бро! Я за тебя сегодня даже заплатить готов! — У реалли? — Конечно, столько ждал… Уж думал не вернёшься. — К твоему сожалению я здесь, — саркастически улыыбнулся Джину. — Эй. Они разговаривали обо всём, Ким также рассказал про соседа. — У меня был хороший друг… Патрик. — Ого, имя необычное. Как хороший?! Замену мне нашел?! — Дурак, — он притолкнул его плечом, — я просто с ним ладил больше всех там. — А как же Элла? Девушка твоя, уже бывшая? — Хех, ну, мы расстались. — Оу… Сынхун понимающе похлопал по плечу лучшего друга, после чего они направились дальше гулять. Час-два-три, они уже утомились, как раз темнело по-тихой… Хун потянулся в карман из-за только что пришедшего оповещения на его телефон. — Кажется, Мино написал. — Мино? , — Джину будто бы побледнел. — Да, — Хуни воскликнул в приятном тоне, — Зовет потусить через 20 минут. — Ой, мы как раз сейчас уже разойдемся, хе-хе, — нервным смешком ответил Ким. — Именно, давай провожу. Заодно зайду за этим бичом. — Ок, пошли! Парни подошли к квартире, на улице уже слегка темнело. Ким и Хуни уже были на пороге, как Сон Мино открыл дверь, чтобы выйти. — Как мы вовремя, — улыбнулся Сынхун, — не испугался? — Привет, — Мино равнодушно прошелся взгляду по руке Кима, а потом перевел взгляд на друга, тепло ему улыбнувшись, — Сынхун. — Пойдем? — Да… Джину безнадежно стоял, словно невидимка. Впервые он почувствовал ощущение игнора со стороны Мино, что было совсем неприятно. Хотя… Кажется, Ким заслужил. За свои ужасные поступки в сторону художника он… Он заслужил. Грустно зайдя домой, он упал на диван, взявшись за голову двумя руками и тяжело простонав. Он очень устал, еще и эти обиды навалились, как камень в душу… Он закрыл глаза, расслабившись, и задремал. Проснулся он от того, что кто-то стучался в дверь При чём настойчиво. Ким подумал уже, что Мино забыл ключ, но стоило ему подойти ближе, как он услышал голос… Кан Сынюна. — Я знаю, что ты внутри. Открой мне дверь. Ким испуганно начал суетиться. Он припал к двери, чтобы удостовериться по голосу, что это правда тот, о ком он думает. — Джину, открой прошу. — Нет… -тихо протянул хён. — Открой, я не уйду, — Сынюн правда не сдавался, — я буду ждать, Ким., — он сел на пороге, облакотившись спиной на дверь. Джину приоткрыл дверь только слегка… Чтобы сказать ему: — Уходи. — Нет. Ливень прошибал сквозь приоткрытую дверь в квартиру. Джину не знал, как уже отогнать это тело от порога, но запускать он его не собирался. Он скатился вниз, закинув голову вверх, прижимаясь к двери. — Зачем… Почему ты просто не можешь оставить меня в покое, зачем ты приехал за мной, — ему было больно вспоминать абьюз, драки, слёзы, крики. — У меня есть на это причины, — отвечал слегка притихший низкий голос, — причины любить тебя… — Сынюн отвечал просто и быстро, и по надежде — искренно. Джину не ожидал услышать именно это, притихнув, он повернул взгляд в щель приоткрытой двери. Вздохнув, уверенно спросил: — В таком случае сколько их, — он хотел захлопнуть дверь, — сколько этих, блять, причин, что даже после такого ты сейчас сидишь за порогом, в надежде помириться со мной. На последнем слове он сорвался и, закидывая голову, скривил лицо в плачущей гримасе. Он приложил ладонь к глазам, пытаясь сдержаться, но уже обронил пару болезненно-жалких всхлипов. Сынюн в безмятежной улыбке поднял взгляд на чёрное небо с серыми разводами туч, откуда хлещет мощный дождь. Он промок до нитки, но ему было всё-равно. Уже непонятно, то ли слёзы стекают с натянутых щёк, то ли ливень так растекается. Игнорируя плач Кима, он словно чувствовал тепло его тела даже через преграду. Кан сжал руку в кулак, расслабил. — Сто… — он, словно мечтая, полушёпотом протянул, — сто причин любить тебя. Ветер усилился, осенний холод пробил Юна. Была темнота, но всё еще можно было что-то разглядеть от фонарей, которые висели снаружи дома. А там… Около забора стоял человек, который без эмоций просто наблюдал за этим разговором. Сон Мино. Его пробирала злость изнутри, ему хотелось просто уволочь этого мерзкого лицемера подальше от Джину. Ему было противно слушать эти слова, он понимал, что он лжёт. Ким так хотел запустить Кана вовнутрь, он хотел снова пропустить его к своему сердцу, но сейчас он скорее переживает — правда ли. Но можно ли сказать, что их отношения построены на том, что они безумно любят друг друга, но сам Кан Сынюн, как человек — холодный, резкий, эгоистичный, коварный. Это и заставляет их переживать эти ссоры, недопонимания. …ты снова и снова давишь на жалость, говоря, как ты любишь меня… — Почему ты не отвечаешь? , — Сынюн прижался от холода к двери поближе, запуская пару пальцев в щель приоткрытой двери, чтобы она не закрылась. Ким увидел эти худые, уже замёрзшие пальцы. Его пробили мурашки просто от одних воспоминаний. — Если ты правда хочешь быть со мной, — он поджимал коленки, — встань и уйди прямо сейчас. Тишина. Словно оба упали в пропасть. Джину сам будто бы уже пожалел о сказанном, он хотел схватить его руку и не отпускать, прижаться к нему, согреть. Но он был скован цепями, даже не мог пошевелиться. Сынюн же опустил взгляд, сглатывая последние слова в себя. Он, кажется, понимал, что уже бесполезны все его попытки. Он пришел поздно. …он не уйдет… Пальцы выскользнули из вида, а после послышались шаги. Мино резко разворачивается и прячется в темноте позади забора. Сынюн, протирая рукавом клетчатой рубашки по носу, уверенно пошел за ворота. Он был готов вот-вот закричать. Камень под его ногой полетел вперед, когда он пнул его. Весь промокший, холодный, сонный, он шагал дальше. Сон, словно маньяк, пошел следом. Тихим следом. Он не хотел это всё так оставлять во благо своего же, как казалось, друга. Сынюн не глупый, о нет, далеко не глупый. Он услышал левым ухом шаг, который то ускорялся, то затихал в темп Кана. Его не одурачить так просто, правда, он не знал чьи это шаги. Тогда он остановился подальше от дороги, где ездят машины. Его шаг прекратился в переулке без фонарей, где обычно люди не ходят ночью. Мино слегка? напугался? скорее это было неожиданно, но обратного пути уже нет. Кан засовывает руки в карманы, расставляя ноги, после чего произносит: — Что нужно? Молчание. Мино буквально просто не знал что ответить, ведь как тот вообще узнал о его преследовании? Тогда пепельный блондин повернулся к художнику. — Блять, — он приложил руку к лицу, тяжело вздыхая в улыбке, — напугал, я уж думал что по-серьёзнее будет. — Я и не с шутками, Сынюн, — ему не понравились слова парня. — Да? , — Кан выпрямился, пропуская пару шагов вперед, — а что случилось у тебя, что за мной бегаешь? — Нужно поговорить. Сынюн смотрел на него особенно коварным взглядом, после чего перевел его на часы. — Время позднее, именно сейчас хочешь поговорить? — Да, — он был настойчив. — Ну и… О чём? Или может, о ком? , — он склонил голову, будто бы усмехаясь. — Хватит играть с чувствами Джину, будто бы тебе есть до него дело, — Мино решил начать прямо. Юн вопросительно сглотнул, подойдя ближе. — Когда ты перестанешь лезть не в своё дело? , — он угрожающе поправил рубашку. — Я хочу, чтобы он перестал мучаться, — зашипел Мино, повышая голос, — а ты главная проблема для него сейчас. Ты даже в Японии за ним слежку тотальную вёл, только я не понимаю, чего ты хочешь от него?! Ты надеешься на любовь, но она лично тебе сдалась ли?! Сдалась ли?! — Ты чё орешь, как истеричка, — он раздроженно зарычал, потому что не хотел лишнего внимания со стороны жителей дома, окна которых были открыты, — это моё с ним дело, я сам решаю, как поступать. Ты здесь — пустое место. — Ты охерел? Пустое место?! Кем ты себя возо- Сынюн резко схватил того за воротник, притягивая к себе. — Заткнись. Сон увернулся, сжав руку парня. — И не стану! Отцепись от Джину, пока я… — Что ты?! , — Он пихался грудью, провоцируя тем самым художника, — слова резко закончились?! Я дорог ему, а он мне. Всё, что происходит между нами — только личное, это то, с чем мы справимся сами, почему ты прицепился??? — Я люблю его! , — Мино выкрикнул это, затаив дыхание. Сынюн что-то сказал, казалось, невнятно. Он с размаху ударил его по лицу с кулака. — Ты снова решил мне испортить всё, что только можно, — нервознно спрашивает Кан, — так вот у тебя не выйдет. Ты никогда ничего не добивался, и никогда не забирал своё. О каких отношениях идёт речь, болван? , — азартная улыбка растянулась на лице, — или тебе напомнить случай с деньгами? Ты ведь такой наивный, жалкий, что поддался нагнету со стороны незнакомых тебе людей. Мино слышит это так проницательно, с каждым словом картина из того дня прорисовывалась в его голове детальнее и детальнее. — Даже сейчас, с кровью у носа, ты просто не в сила- Мощный удар от кулака Мино оглушил Кана. — Ты отморозок. Сон встречно получил проницающий удар в правый бок, рефлекторно замахиваясь, он попал Юну по скуле. Они махались перекидывая с мата по мату друг на друга, ударяя кто сильнее, кто слабее. У мино уже явно непорядок с носом, который кровоточит еще сильнее, чем в начале. А у кана пару царапин на щеках, кажется, будет и синяк по глазом. — Да, конечно привелегии у тебя шикарные, королевские, — Сынюн стирал кровь под губой, которая не переставала хлестать, — живёте вместе, гуляете, — он сплюнул эту кровь на землю, — но не забывай, кто из нас спал с ним. Мино так и хотелось сказать об этом, но он понимал, что будет хуже. — Есть что сказать? , — встряхивая руки, спрашивал Юн. — А если я с ним целовался? Что скажешь на это? — Если это и правда, — он свирепо зашипел, — он всё-равно не с тобой. И уж уверяю, — его указательный палец плавно проехался от подбородка до первой пуговицы рубахи Мино, — Джину не станет выбирать между мной и тобой. Его выбор очевидно будет не в твою сторону. Сон перехватил палец Кана, грубо сжимая его, заставляя того издать громкий крик и резкое движение. — Ты бл#ть?! , — он ударил его в пояс, — совсем бошкой поехал?! Сон опять замахнулся прямо в шею парню, нехило попадая и добиваясь удовлетворяющего результата. Правда Кану это не понравилось, он с ноги повалил того на мокрый от дождя асфальт, захватывая его в нескольких ударов с кулака. Мино взнывающе шаркнул, не оставляя себя снизу. Он быстро и ловко поднялся, схватив того за ногу, тем самым тоже повалив его вниз. Маты на матах, также как и их удары. Юн ударился затылком, пробив его, кажется, в кровь. Их костяшки на руках были изодраны полностью. Кан сильно постарался, когда надавил своим острым каблуком туфли на щеку Сона, где теперь остался выраженный след. Он вцепился в его плечи, повиснув сверху. Мино же улыбался в крови. — Че ты бл лыбишься, — разъяренно шипел Кан, его бесило это, он готов был разбить ему лицо. — Ты ведешь себя, словно… — Словно?! , — он встряхнул его, дёргая за плечи. — Эгоист. — Ты… — он замахнулся кулаком, уже готовый уронить жестокий удар. — А что? А что не так?! Не нравится?! , — Мино усмехается, с удивлением завышая тон, — Твоя лицемерная любовь к Джину… Я же вижу, что ты снова решил его обмануть. Сынюн брезгливо, неприятно сжал ткань чужой рубашки в своих изодранных руках. — А сейчас ты пытаешься пробить дно еще сильнее, — Сон раскатал улыбку еще шире, показывая безразличие к действиям. — Тебе бы понравилось, если бы человека, которого ты любишь, пытался отбить у тебя твой же друг? , — Юн ослабил хватку. — Ммм… Я живу с этим уже на протяжении нескольких лет. — м??? — Когда меня пытались избить старшаки во дворе университета, — начал Мино, — я уже тогда влюбился в его лицо, которое испуганно выглядывало из-за угла. — Да кого ты пытаешься обмануть?! Кончай. Ты себе только хуже делаешь, ведь это безответно, — Кан уже разворачивался, думая уйти, но тут… — День назад я с ним переспал, — гордо выкрикнул Сон, — мы трижды целовались, и ох… — вспоминает клуб, — эта атмосфера дыма, веселья. Было красиво. Сынюн, казалось, смертельно побледнел. Он с широкими глазами повернул голову на художника, не веря в это. — Ты всё еще говоришь про невзаимность? , — коварно улыбается Мино. — Переспал? , — дрожащим голосом спросил он. — М, — Сон одобрительно кивнул, развернулся, уходя уверенным шагом. Сынюн ошарашенно пошел за ним, не давая ускользнуть. Он с силой хватает его за плечо, поворачивая к себе. — Не может быть, ты врёшь, — он не мог просто чисто в голове это уложить. — Ты конечно можешь не верить, — он поправил воротник, — но мне-то лучше знать, с кем я был той ночью. Сынюн замахнулся, его лицо было полно злости, но одновременно и грусти. Вместо удара он сплюнул кровь и ушел прочь в темноту, нервно опуская кулак. Правильно ли сделал Мино — он не знает. Но проще сказать правду… Сынюн же остановился на мосту, смотря на воду. Плечи парня опущены, голова поникла. Он смотрит в одну точку и думает о тех словах. Лицо застыло, губы сжаты в тонкую линию, уголки губ приспущены. Это ударило его намного больше, чем та новость об Элле. Ведь… Буквально человек, которого он ненавидит всей душой просто забрал его. Вырвал их чужих рук. Поэтому Джину не пустил его? Не знал, как объясниться? Он поник в мыслях ни о чём, просто шагал домой. Но в один момент рана на затылке Кана очень сильно заболела, хоть и ныла всё это время. Но сейчас это было настолько глубокое ощущение, что пробирало до прохлады, головокружения. В его ушах зазвенело, он в испуге схватился за ограду моста, крепко держась. Но, будто падая в пропасть, он ударяется коленями об асфальт, погружаясь в тёмный сон. — Эй…! Эй, Кан! Он услышал, будто бы из морской глубины, чей-то знакомый голос, но голову поднять он уже не успевает. Его щека грубо обтирается об асфальт, еще раз ударяясь головой. *** — Если ты правда хочешь быть со мной, — он поджимал коленки, — встань и уйди прямо сейчас. Тишина. Словно оба упали в пропасть. Джину сам будто бы уже пожалел о сказанном, он хотел схватить его руку и не отпускать, прижаться к нему, согреть. Но он был скован цепями, даже не мог пошевелиться. Сынюн же опустил взгляд, сглатывая последние слова в себя. Он, кажется, понимал, что уже бесполезны все его попытки. Он пришел поздно. …он не уйдет… Пальцы выскользнули из вида, а после послышались шаги. Сынюн, протирая рукавом клетчатой рубашки по носу, уверено пошел за ворота. Он был готов вот-вот закричать. Камень под его ногой полетел вперед, когда он пнул его. Весь промокший, холодный, сонный, он шагал дальше. Джину выглянул, ожидая увидеть лицо Юна перед собой, но… Он видит только пустой двор, который уже погрузился в ночную темноту. что это было? Ким с выступающими слезами припал к двери, снова обдумывая свой поступок. Это же наверное… Неправильно? Неправильно то, что он отпустил от себя промокшего, замёрзшего Кан Сынюна. Он мог его пустить, но Джину не сделал этого. — Зачем… Почему ты просто не можешь оставить меня в покое, зачем ты приехал за мной, — ему было больно вспоминать абьюз, драки, слёзы, крики. — У меня есть на это причины, — отвечал слегка притихший низкий голос, — причины любить тебя… — Сынюн отвечал просто и быстро, и по надежде — искренно. Джину не ожидал услышать именно это, притихнув, он повернул взгляд в щель приоткрытой двери. Вздохнув, уверенно спросил: — В таком случае сколько их, — он хотел захлопнуть дверь, — сколько этих, блять, причин, что даже после такого ты сейчас сидишь за порогом, в надежде помириться со мной. На последнем слове он сорвался и, закидывая голову, скривил лицо в плачущей гримасе. Он приложил ладонь к глазам, пытаясь сдержаться, но уже обронил пару болезненно-жалких всхлипов. Сынюн в безмятежной улыбке поднял взгляд на чёрное небо с серыми разводами туч, откуда хлещет мощный дождь. Он промок до нитки, но ему было всё-равно. Уже непонятно, то ли слёзы стекают с натянутых щёк, то ли ливень так растекается. Игнорируя плач Кима, он словно чувствовал тепло его тела даже через преграду. Кан сжал руку в кулак, расслабил. — Сто… — он, словно мечтая, полушёпотом протянул, — сто причин любить тебя. — Я люблю тебя, Ким Джину. Ложись спать, — он поцеловал его в лежащую вниз голову. " — Просто не покидай меня, будь всегда рядом со мной. Не оставляй меня, — сказал Юнни, сладко смотря в глаза Киму. " Мне кажется, что любовь Джину одолевает сильнее. Он вышел из квартиры и решил догнать Юна. Ким решает идти по центру, а не по переулкам, ибо было уже темно и страшновато. Дождь лил уже не такой сильный, так что без зонта. Он просто старался идти под деревьями, ускорялся, ибо боялся потерять Кана. Машины поштучно проезжали, слегка обрызгивая Кима из-за луж. Это было не так страшно, ладно. Уже слегка виднелся мост, Кана видно что-то не бы- Что? Джину приглядывается, остановившись на месте. почему он хромает? Джину замечает, что он резко припадает к ограде, а через несколько секунд и вовсе оказывается на асфальте. Ким перепугался не на шутку. — Эй! , — он побежал к нему, — Эй! Кан! Джину подбегает, тревожно тормозя, он не медля тоже оказывается на коленях, хватая того за плечи. — Господи, Сынюн, что с тобой? , — он кладет руку под голову, ощущая кровь, — Аа?! Почему ты… Ким растерялся, он не знает что ему делать, на его руках сейчас лежит раненый Юн без сознания. — Что с твоим лицом? , — его дрожащая рука прошлась по разбитой губе, носу, — где ты был?! Он всё еще в растерянном состоянии осторожно обнял его, прижимая к себе, с испуганным взглядом. — Пожалуйста, — он выкатил слезу, — Сынюн. Он сжал холодную руку Кана в своей с дикой тряской. Он чувствовал невероятную вину, ведь… Это он прогнал его с порога. Конечно, самое правильное решение тут — отправиттся в больницу, однако что-то останавливало Джину. Он чувствовал тревогу, сходил с ума, но не отпускал его. — Пожалуйста, я люблю тебя, — его голос переходил на хрип. — Тогда зачем изменил. Ким вытаращил глаза, когда услышал это. Он направил взгляд прямо в усталые, практически закрытые глаза Кана. — Сынюн! , — его руки судорожно пробежались по плечам парня, — в смысле? что с тобой случилось? — Зачем изменил мне с ним? — С кем? Ты о чем, блин, что у тебя вообще с затылком??? Где ты уже — — С Мино. Изменил мне с Мино, — он хрипло закричал, давясь своей же кровью. Ким приподнял брови, это неожиданно и… как он узнал? — Он мне всё сегодня рассказал, почему ты так поступил?! , — он срывался всё сильнее, создавая себе больший дискомфорт и боли в голове. — Это вы с ним подрались? , — Ким всё равно не отпускал его из своих рук. — Сейчас это не важно, лучше ответь на вопрос, Ким Джину, — он особенно предательски-преданно смотрел на него, с таким видом, что щас снова потеряет сознание. — Я… — Я не верю, — голос Сынюна стал тихим, на порыве истерики, — этого не может быть. — Давай рассуждать адекватно. Ты меня избил в Японии, подставил мое отчисление, сказал, что я тебе не нужен. Ким спокойно говорит ему: — Естественно ппервые дни я был слегка…хотя, очень зол на тебя. Это раз, а второе… В тот вечер Хуни решил отвлечь меня — отвез в клуб. Там я выпил, был пьян. В общем потом… — Вы переспали, — еле слышно говорит Юн. Джину кивает, словно нехотя. Сынюн отворачивает взгляд, готовый снова пройти очередную истерику. — Окей, но почему ты сейчас говорил, что любишь меня? Ким приятно вздыхает. — Потому что люблю? — А… а его? Почему отдался ему сразу же, а мне первые дни отношений даже поцелуи стыдно было показывать? — Я же сказал — был пьян. Не люблю я его. Ты как дитё малое. — Но в нашу самую первую ночь ты тоже был пьян. Чем ты докажешь, что сейчас ты любишь меня, а не просто используешь? Джину собрался с мыслями, после чего наклонился к его разбитым губам, поцеловав их. Сынюн прижался, явно простив его. — Прости меня, — прямо в губы прошептал Кан, — прости меня за всё. Ким одобрительно прошелся рукой по его шее, прижимая поцелуй ближе. — Вы из-за меня подрались? , — Джину прошелся большим пальцем по свежей ране на подбородке Кана. — Угу. — Дурак. Джину помог встать Сынюну, он закинул его руку себе на шею, и они пошли по направлению квартиры Кана. Ибо в квартиру Джину идти сейчас лучше не стоило из-за Сон Мино. — Если честно, — начинает Юн, — я не думал, что ты простишь меня. — Я сам не думал. Особенно после того, как ты поднял на меня руку. — Мне правда стыдно.я… я много думал об этом, жалел. — А мне было очень больно слушать твои просьбы сегодня за дверью. Чувства взяли верх — пошел за тобой. Что бы было если бы я не пришёл?! — Не знаю, — как-то пусто ответил Сынюн. — Боюсь представить, а что с Мино? Кан потерянным взглядом посмотрел на свою руку. Проницающий удар в правый бок. Мощный удар от кулака Мино оглушил Кана. Сон опять замахнулся прямо в шею парню, нехило попадая и добиваясь удовлетворяющего результата. — Ты ведешь себя, словно… — Словно?! , — он встряхнул его, дёргая за плечи. — Эгоист. Кан сильно постарался, когда надавил своим острым каблуком туфли на щеку Сона, где теперь остался выраженный след. — С ним всё нормально, поверь. — Где ключи? , — парни уже остановились около подъезда, казалось, наконец-то. — В кармане переднем. Джину потянулся в брюки парня за ключами. — Я надеюсь лифт не сломан. Я же вместе с тобой умру, если подыматься по лестнице придётся… — Тебя тут не было дофига времени, естественно его уже исправили. Идём. И тут к удивлению большому Сынюн больше не опирался на Джину. Он более-менее сам уже уверенно прошел к лифту, чтобы вызвать его. — Тебе уже лучше? , — подозрительно спрашивает хён. — Пойдет. Пройдя в лифт, они разошлись по углам. Свет мигал, немного не по себе теперь. Ещё и время позднее, как начало какого-то ужастика. — Джину, мы можем снова начать встречаться? , — вот это было резко. Хён притих. Он не знает что сейчас ответить. — Мм? — Я попозже отвечу, хорошо? Двери лифта раскрылись. Сынюн, не успевая ответить, выходит из него. Ким следует за ним, скрывая за собой какую-то безумную улыбку. Он так…рад? Он правда радовался. Ведь, неужели всё наладилось? Сынюн делает пару оборотов ключами, открывая квартиру. — Заходи. — Но, может ты отдохнешь один? Я просто думаю, что- — Входи давай, — он заталкивает его вовнутрь. Джину придерживается за стену, непонимающим взглядом смотря на Кана. — Хочу, чтобы ты со мной побыл сегодня, — Сынюн растерялся, ведь он понял, что звучит это слишком слащаво, — Э! В смысле… В смысле ты вообще видел моё состояние? Вдруг мне плохо станет, не подумал? Джину захихикал. Он понимает, что Сынюн просто не хотел признаваться, что хочет быть рядом с ним. — Что ты смеёшься… — Ничего, давай помогу снять одежду и обработаю раны. Кан взял белую футболку на сменку, аптечку и носки. — Ты у меня в квартире в уличной одежде спать не будешь, — грозно сказал Сынюн, — сейчас дам тебе одежду. Переоденешься. — Спать?! — Я хочу, чтобы ты сегодня переночевал у меня, говорю же! Или ты против??? — Боже, — Джину устало вздохнул, — неси одежду уже. Кан в улыбке пошел за футболкой до колен, ибо шорт у него еще одних нет. В трусах наврятли кому-то было бы удобно расхаживать перед кем-то… Он брезгливо кинул одежду Джину, после чего пошел к себе на кровать. — Я пока сниму футболку, аптечка уже там. Переоденешься — подойдешь. — Иди уже??? Сынюн сейчас был очень…доволен. Он был доволен тем, что это было совсем не сложно. Не сложно снова ощутить эти любимые губы на своих, руки. Он не хотел видеть кого-либо еще перед собой. Пока что. — Готов? , — Джину в футболке встал на пороге. Он буквально был не готов так резко увидеть раздетый торс Сынюна, который сидел на кровати. — Чего пялишься? Ты раны пришел обрабатывать или что??? — Да, — Ким смущенно прошел к кровати, — раны обрабатывать, — он присел поближе, зарыв руки в аптечку. Сынюн ласково наблюдал за тем, как Джину аккуратно всё достает, готовит. — Боже, вы что, под машины кидались вдвоем?! , — он испуганно обглядел избитое тело Кана. — Просто были в переулках, — он сел к нему прямо, чтобы было удобнее. Ким осторожно прислонил ватку, обмоченную перекисью, к ране под грудью. Отложил, взял новую, и так он повторял с каждой ранкой. Главное, чтобы не было больно. Его движения были плавными, чуть ощущаемые. Сынюн дёрнулся. — Больно?! , — Джину испугался, прислонив руку ко рту. — Щекотно скорее блин. — Так конечно, у тебя раны свежие! Сиди ровно блин! , — он продолжил, — еще немного, потерпи. Он обработал раны на теле, теперь нужно что-то делать и с лицом. Он внимательно посмотрел на его щёки, которые были изодраны от асфальта, губу, которая была разбита, синяк на глазу. Вытянув тихий мат, он смочил ватку и принялся обрабатывать, пододвинувшись ближе. Сынюн с легкой улыбкой наблюдал за серьезным лицом Кима. Оно было такое… красивое. Правда. Не такое, как остальные. Искренний, чудесный взгляд. — Я слышал, что ты тут отличник, так ведь? — сложа руки крестом спросил синеволосый. — Ну да, а что? От шороха одеяла в сторону постели повернулся и тот самый незнакомец. Джину повернул голову на его лицо, они столкнулись взглядом, губы Кима были снова приоткрыты так, что были видны передние зубы. Кан ласково стер слезу, стекающую по щеке Джину. Неужели произошел их самый первый нормальный поцелуй? — Я всегда буду с тобой. Ты правда…зацепил меня своим поведением… А Кан начал играть с ним, он наклонился еще ниже к его голове и в итоге уткнулся ему в шею своим носом и делал поцелуи. Джину смеялся, было щекотно и мило. Сынюн наклонился над ним, еще раз посмотрел на его пушистые реснички и легко прикоснулся губами к Джину. — Спокойной ночи, — Кан выключил светильник и направился к выходу, осторожно прикрыв дверь в комнату. И когда Джину закинул в кипящую воду лапшу, Юнни обнял его из-за спины, скрепив руки в замок. Он упал головой на острое плечо Кима. — Ты чего? — хён улыбнулся очень широко, ему нравилось, как его обнимает Сынюн. — Я люблю тебя, — полушепотом сказал Кан. Джину покраснел, он закинул голову наверх, чтобы увидеть глаза Юна. Тогда тот поднялся с его плеча и бросил свой любящий взгляд в ответ. — Давай, я готовлю, — хён чмокнул губами. — Ты не против? , — спросил Кан у своего хёна, держась рукой за галстук. — Почему ты мне врал?! , — Джину был очень зол и разочарован. Бррр, Сынюн поддался в воспоминания. Одновременно грустные и приятные мысли настигали его. -Всё впорядке? , — спрашивает Джину. — Да… Я думаю, что всё уже нормально, — он потянулся за футболкой. — Ты уверен? , — переспрашивает Ким, замечая замешки парня. — Да, — он надевает футболку через голову, встряхивая волосы. — Можешь быть в следующий раз… осторожнее? — Переживаешь за меня так, будто влюблён, — надсмехался Кан. — Сынюн! , — он ударил его по колену ладонью, — между прочим, если посмотреть внимательнее — я люблю тебя, а ты будто бы вообще не ценишь меня. — От чего такие выводы? Мино сказал? — Да причём тут это… — Ким убрал аптечку на пол, усевшись на середину кровати, — мне правда неприятно понимать, что ты поднимал на меня руку. Ты представляешь, как я тогда, честно сказать, возненавидел тебя! Ты изменял мне с какой-то неизвестной девушкой, из-за чего я и уехал. Ты испортил мне обучение! Ты подставил меня, подговорил моего соседа. Я думал тогда, что начну в Японии новую жизнь, познакомился с девушкой, в надежде забыть тебя, однако я с ней даже не чувствовал себя так, как с тобой. Ты привязался, как… Как… Я не знаю даже, как кто! Когда ты позвонил Мино, а потом он сообщил мне, что ты приедешь, я будто бы совсем умер внутри, ведь я надеялся, что мы больше не пересечёмся! Но ты сам видишь, как я люблю тебя. Я готов на всё, потому что я люблю тебя. Я схожу с ума, потому что люблю тебя. Если мы когда-нибудь и разойдемся навсегда я… Я не смогу это просто перенести спокойно, понимаешь? А что ты? Ты только в последнее время и делал, что заставлял меня загнетать в негативных эмоциях, Сынюн, я читаю по твоим глазам, поведению, я всё понимаю. Ты точно также запутан, как и-- Сынюн привстаёт, чтобы внезапно накрыть чужие губы своими. Он обхватывает его крепко-крепко, прижимая к себе. Нет, нет, он не смог выслушать это до конца. Джину пребывал в шоке? Он не ожидал, что… Что Сынюн поцелует его. Кан оторвался от губ, положив свою голову на плечо хёна, не выпуская его из объятий. — Я люблю тебя, я закрыл глаза на то, что ты переспал с Соном, — он проводит взглядом по лицу Джину, — потому что я хочу быть с тобой сильнее, чем он. Ким был готов расплакаться. Он упал ему в объятия, падая с ним на кровать всем телом. Эти объятия были такими…мягкими? Это было то, чего не хватало им обоим всё это время. — Стой, стой, — Сынюн, будто с отвращением, пытался остановить Джину, — мне… — Что? , — он затаил дыхание, а сердце заколотилось от волнения. Сынюн с серьёзным видом потянулся за какой-то вещью. Странной. — В общем, — Почему…