Дурная компания

Я проснулась оттого, что услышала топот за стеной. В который час они вздумали пошуметь? А впрочем… Не столь важно. Медленно приподнялась на локтях и сонно потёрла глаза. Даже и не заметила, как тут уснула. Хотя так намного лучше, чем всю ночь терзать себя мрачными мыслями и уснуть под утро совершенно истощённой морально. Кольцо! Ищу его глазами, быстро нахожу и пихаю в карман пижамных шорт, надеясь, что не потеряю. Эта штука мне ещё пригодится, обязательно пригодится. Машинально начинаю поправлять спутавшиеся волосы, которые непонятно, когда расчёсывала, как полагается, последний раз, и прохожу в коридор, где встречаюсь взглядом со своим тюремщиком, Юмой, Ариной и ещё парой каких-то ребят. Начинаю чертовски жалеть о том, что высунулась, но по взгляду Дьюса вдруг понимаю, что он и сам хотел позвать меня. — А, Агисса, — лениво приветствует он меня. — Когда ты последний раз выходила на свежий воздух? — В пятницу или четверг. Или среду, — с явным безразличием называю рандомные дни недели. — Я не помню. Кажется, это было очень давно. — Сейчас сходишь. Накинь что-нибудь и иди, — псевдо-заботливо говорит он. — Джаред сходит с тобой, чтобы не было скучно. Мой взгляд скользнул в сторону Джареда. Этого парня я уже запомнила. Мы дважды «гуляли» вместе. Он всегда ходит с щетиной-ёжиком, растрёпанными и грязными волосами непонятного цвета. У него один глаз свой, другой стеклянный, а на зубах носит «железки», чтобы казаться крутым ниггером, хотя до ниггера ему не хватает, как минимум, цвета кожи и, как максимум, брутальности. — Живее, малышка, — прокуренным голосом подбадривает меня одноглазый Джаред. После всех утренних гигиенических процедур отправляюсь в комнату, чтобы переодеться, и успеваю поймать взгляд Арины полный презрения. Знаешь, а ты мне нравилась. Но, наверно, Дьюс прав, и ты действительно всего лишь тупая младшая сестрица, если принимаешь меня за обычную шлюху. О, поверь, я не самая обычная. А вот ты… Обычная. Шестёрка. Ты обречена на вечную беготню и грязную работёнку, большее тебе твой братец никогда не доверит. Фыркаешь под нос, белобрысая досочка? Продолжай. Я выпрямилась, не оборачиваясь и на этот раз пытаясь одним своим видом показать, что мне плевать на её насмешки. Она просто хочет чувствовать, что есть кто-то в менее выигрышном положении, чем она. Но я, по крайней мере, не разгребаю всё дерьмо за Дьюсом. А будь моя воля… Ладно, достаточно! Неспешно натягиваю светлые джинсы, накидываю синюю клетчатую рубашку поверх топа, и тут в комнату заглядывает Джаред. — Долго. Быстрее! — поторапливал он, встав в проходе и скрестив руки на груди. — Подождёшь, — безэмоционально сказала я, завязывая волосы в неаккуратный хвост. — К чему эта спешка? — Дьюсу надо перетереть насчёт кой-чего. Тебе необязательно это слушать. — И какие же секреты могут быть у этого спидозника? — вдруг засмотревшись в зеркале на свои заросшие, давно нещипаные, брови, спросила я. Джаред усмехнулся. Давно я так не разговаривала. Он сделал шаг в мою сторону и смешливо ответил: — Может, за хороший отсос я бы тебе рассказал. — Мечтай, — угрюмо отозвалась я, отходя от зеркала. В коридоре я бросила взгляд в сторону гостиной, где уже устроились Дьюс и компания, они над чем-то посмеивались. Только Арина выглядела недовольной. Ну, думаю, можно догадаться, над чем они подтрунивают. Или, точнее, над кем. Оо, с этой сучкой, думаю, повод всегда найдётся. Тут мой взгляд столкнулся со взглядом Эрлихмана, и я поспешила отвернуться. К тому же в спину громко сопел одноглазый. У этого парня такое шумное дыхание, будто вечный насморк. Мы вышли из многоэтажки. В глаза тут же ударил яркий солнечный свет, отчего я зажмурилась и постаралась втянуть в себя как можно больше уличного воздуха. Блаженно выдохнула, чувствуя, как лёгкие будто расправляются подобно крыльям. Этот эрлихмановский запах, спёртый воздух в его квартирке уже проели в моих лёгких дыры как от ультракислотного дождя. Всё же я была рада оказаться снаружи. Хотя бы так. — Посидишь немного в парке? — предложил Джаред. — Сойдёт, — кивнула я. Шла впереди, он медленно следовал за мной на расстоянии шагов семи. Это было важным условием, я даже слышала, как Дьюс этого требовал. Чтобы на прогулках я не ощущала присутствие любого из его шестёрок слишком близко. Они всегда должны соблюдать дистанцию, в исключения, конечно, автоматически попадают ситуации, при которых я могу решиться на побег. Но такого не было. Я ни разу не пробовала бежать. И сегодня не собиралась. Чтобы освободиться, мне нужен план, а не натужные попытки, которые ни к чему не приведут. Я знаю, что не смогу спастись, если просто побегу. Хотя странно, что Дьюса волновало моё личное пространство. Похоже, маньячина решил, что нарушать его в полной мере можно только ему. До парка мы добрались за минут 20. Не люблю торчать на входе, дорожках и аллеях, сразу пробираюсь в самую глубь и выбираю местечко, где не так много людей. Я присела на обшарпанную скамейку, сложила руки на коленях и стала смотреть по сторонам. Джаред прислонился спиной к дереву и завис в телефоне, находясь не так уж и далеко от меня. Оттуда ему будет удобно следить за мной, если, конечно, порнушка в его телефоне, окажется не такой интересной, как хотелось бы. Мимо меня проходит молодая пара с коляской. Пара мужчин. Оба такие милые, семейные, щебечут друг с другом как пташки, выглядят такими умиротворёнными. Интересно, как такие люди воспитывают детей? Никогда не общалась с нетрадиционными семьями. Мне кажется, когда у тебя два отца, это не так плохо. Обращаю внимание на дорожку для скейтеров невдалеке. Там двое подростков пытаются научиться кататься. Но вот беда, они выглядят так, будто никогда не стояли на досках. Парень пытается помочь своей рыжей подруге, хотя сам едва-едва держится. Это выглядит забавно, они веселятся. Им хорошо — это главное. Мелкие неудачи их не волнуют. Они вместе и уверены, что справятся. Я искренне им завидую. Мне бы быть такой беззаботной. Невольно вспоминаю, как однажды Майк притащил меня в скейтпарк, обосновав это тем, что сегодня ему не с кем кататься, а одному скучно. Я никогда не проявляла особого интереса к скейтбордингу, но раз друг настаивал, невежливо было ему отказывать. Сначала сидела и наблюдала за ним. А он хорошо катался: уверенно выписывал какие-то фигуры, творил разные выкрутасы. Горочки скейтпарка для него были уже хорошо объезженной территорией. Особенно впечатляли прыжки — он не боялся потерять скейт из-под ног. Я ему даже поаплодировала, он отвлёкся на меня, проулыбался и упал. Подбежала к нему тогда и захохотала. — Боже, какой ты спец, Майки! Умеешь обращаться с досками, это точно! Неловко улыбаясь, он поднялся и ответил мне: — Да уж, это точно… Хотя я предпочёл бы обращаться с чем-то… поинтересней, чем доски. Я понимающе кивнула и улыбнулась ему. Такой уверенный на скейте, но такой неловкий во всём остальном Микеланджело. — Хэй, а может, тебе тоже попробовать? — предложил он, и эта идея ему резко понравилась. — Давай! Ты постоишь немного, а я тебе объясню, как надо. — Дурацкая идея, Майк, — сказала я, всё же ставя одну ногу на его расписанную доску. — Если я её разъебу, попрошу не ныть, я ведь предупреждала! Он кивнул, а потом начал давать мне советы, которые я, естественно, почти не слушала. И вот я покатилась. Неудивительно, что скоро рухнула, хотя он пытался меня контролировать. — Не ушиблась? Вот чёрт! — сказал он, склонившись надо мной. — Это было почти хорошо, Гисс, но твои ноги будто живут отдельно от тебя. — Всё в порядке, — будто на автомате сказала я и поморщилась, обратив внимание на содранный локоть. — Да уж, теперь у меня ещё и ноги дурацкие. Спасибо! — Да отличные у тебя ноги, — выдал лёгкий смешок Майк, протягивая мне руку, чтобы помочь подняться, но вдруг взял и сел напротив меня. Я непонимающе на него посмотрела, а потом сложила ноги по-турецки. Деловито спросила: — И что теперь? — Ничего… Может, ты попробуешь ещё в другой раз? — Нет, братец, другого раза не будет, уж прости! — улыбалась я, потирая злосчастный локоть. — Да и вообще! Не все же должны быть так хороши на куске дерева, как ты. Лучше я буду дальше смотреть на твои выкрутасы со стороны и тихонько восхищаться. Его губы растянулись в такой довольной улыбке, что мне даже стало не по себе. Неужели я перехвалила малыша? Он подвинулся ко мне чуть ближе. — Она не из дерева. — Что? — Доска. Не из дерева. И в тот момент этот дурачок меня поцеловал. Странно, что я об этом почти никогда не вспоминала, как и о неудачной попытке «обуздать» скейт. Вспомнила об этом так отчётливо только сегодня. Наверно, не ценила по-настоящему то, что у меня было. — Мм… Майки, — неловко заговорила я, когда он отодвинулся. Он был смущён и хотел, чтобы это было не так заметно. Но его глаза бегали, а губы немного подрагивали, что выдавало его волнение. Я положила руку ему на щёчку и несильно сжала. — Давай сходим в аптеку… В смысле я возьму какой-нибудь антисептик, а то эта сука так щиплет, просто ужас! А потом… — заглянула ему в глаза. — Потом зайдём к тому шальному мексиканцу и наедимся тако. Как тебе такое, мм? Майки приободрился, обрадованный тем, что я сменила тему. — Хорошая идея. Давай. Он встал, помог подняться мне. И когда мы пошли, я сказала: — Только, пожалуйста, давай больше не будем ходить в скейтпарк вместе. Всё-таки, это не моё, чувак. Точно не моё. Понимаешь? Он как-то рассеянно кивнул и слабо улыбнулся. Мы сделали так, как я предложила. И больше мы действительно не ходили вместе в скейтпарк, соответственно, я не пыталась кататься. А он больше меня не целовал. Как давно это было… Я ощутила противную горечь где-то в глотке. Воспоминания режут лучше бритвы суицидника. Всё бы отдала, чтобы вернуться в тот день и попробовать кататься с Майком снова. Возможно, я даже позволила бы ему поцеловать меня ещё раз. И, скорее всего, мы бы не разошлись после съеденных тако, а пошли бы бродить по городу и делали это до поздней ночи, заночевали бы у кого-то из нас, разумеется, без сексуальной подоплёки. Смотрели бы фильмы до утра, а после заснули на диванчике, засыпанные крошками от пиццы и чипсов. Проснулись бы где-то в полдень помятые, но счастливые. Мне так этого не хватает. Я бы душу, наверно, сейчас продала за один такой день. Чтобы забыть о всей боли и унижениях, которые я пережила за такой сравнительно небольшой кусочек жизнь. Хотя жизнь ли это? Я не знаю. Отказалась от Майка, а теперь жалеешь? Лицемерная ты сука, Агисса, разве нет?! Только не плачь! Не смей! Это уже бесит. Я подобрала ноги и поставила их на лавочку, обняла колени и уткнулась в них лицом. Какой-то старичок в фетровой шляпе, проходя мимо, коснулся моего плеча и спросил, всё ли у меня в порядке и не нужен ли мне врач. Я торопливо сказала, что мне ничего не нужно, и, к счастью, он не стал на мне задерживаться и ушёл. Не хотелось бы причинять ему неудобств. Так я и сидела, думая ни о чём и не зная, который час тут торчу и пялюсь в никуда. Зомби. Не была поклонницей этих монстров, уж больно они овощные. Все любят вампиров, но они ведь, по большому счёту, только сосут. Кровь. Это как-то мерзко. Я больше люблю оборотней или призраков. Сейчас бы обратиться страшным зверем и разорвать кого-нибудь на куски. Или стать таким же бестелесным и невесомым, как дух, чтобы иметь возможность скрыться. А ещё лучше — ведьмой, чтобы проклясть всё к чертям! Мир вокруг отвратителен. В нём нет ничего по-настоящему интересного. Надеюсь, хотя бы инопланетяне существуют. Может, они могли бы похитить Дьюса, его стервозную сестричку, Юму, Санитарку, Джареда, всех-всех и зондировать их нахуй, а потом поставить опыты, в результате которых внеземной разум убедился бы, что существа нашей планеты — это первая причина, по которой Землю стоит захватить или уничтожить. Или бросить. Из жалости к убогим. Мечтать не вредно, говорят. Моего плеча снова кто-то коснулся. В этот раз так неуверенно, рука такая тёплая, я бы даже сказала, горячая. Не поднимаю глаз. — А-Агисса? — взволнованно позвал меня голос, и я почувствовала, как этот кое-кто присел рядом. Услышав знакомый голос, я готова была закричать и кинуться с объятиями к этому человеку, напрочь позабыв всё, что было. Хотела расцеловать его, схватить за руку и убежать как можно дальше. Но не могла. Меня охватил страх. Страх за него. Ему нельзя находиться рядом со мной. — М-Майки? — подняла на него глаза. — М-Ма-айки? Всё-таки я прослезилась, но поспешила смахнуть это. Он как-то неуверенно придвинулся, а я всё же обняла его. Чёрт, мне так тяжело было сдерживать отчаяние и радость, охватившие меня в тот момент! Радость от того, что он помнит меня и что вдруг оказался рядом. И отчаяние от того, что для него это небезопасно. Я поспешила прервать объятия. — Майки, послушай… Тебе стоит уйти. Не хотела этого говорить. Не хотела делать ему больно. Но и не хотела, чтобы он пострадал или ещё что похуже. — Гисс, что с тобой произошло?.. Тебя уже больше месяца нет на учёбе. У тебя проблемы? Почему ты… Не отвечаешь на мои звонки?.. Я… Скучал по тебе. Вижу в его глазах слёзы, и моя душа в этот момент разрывается на части. На долбаные крестражи! Я не могу. Не могу сказать ему правду. Однажды Дьюс произнёс такую фразу: «Незнание спасает». Эта фраза, пожалуй, достойна уважения. Жаль, не понимала её раньше. Незнание спасёт Микеланджело от фатальных ошибок и сохранит ему жизнь. Он не должен страдать из-за меня. Пока Джаред увлечён телефоном, я ДОЛЖНА спасти Майки. — Всё… в порядке, Майки. Я… — Ком в горле застрял. — Я бросила учёбу. У меня появилось другое дело. Это долго объяснять, просто поверь на слово. Всё в норме… Я тоже скучала по тебе, ты не представляешь, как сильно. Я… Потеряла свой телефон, он упал в лужу. Ты же знаешь, какая я неловкая, мм… Тебе стоит идти. Майки странно смотрел на меня, и в его глазах читался… испуг? Он протянул в мою сторону руку и тут же опустил. Забормотал: — Что они с тобой сделали? Это всё тот парень, Дьюс?! Ты выглядишь… ужасно. Нет, в смысле… Ты та же Агисса, но ты… Такая бледная. И такая худая. Твои глаза… Что они с тобой делают?! Последний вопрос прозвучал слишком громко, и я начала нервничать сильнее. Его слова меня встревожили. Он понимает, что я лгу и это неудивительно. Но Майк не должен в это лезть! Нет! — Ничего, Майк. Ничего… Я потом тебе всё расскажу, обещаю. А сейчас просто… Уходи. Прости меня, прости, но… Уходи! Я напугала его. Он смотрел на меня так, будто я была мертва. Мне так тяжело его прогонять, но ещё тяжелее смотреть на него. Надеюсь, однажды я смогу с ним объясниться. Снова. — Опра говорила всем, что ты залетела от этого странного парня и потому не ходишь на учёбу. Но я не верил. Она всегда всем пиздела. А ты не могла так поступить… Ты прогоняешь меня? Не хочешь видеть меня?.. Злишься на меня, Гисс, ты злишься? — Не злюсь я, не злюсь, пожалуйста! — взмолилась я. — Тебе нельзя со мной быть. Находиться рядом. И искать меня нельзя. Однажды мы встретимся, обещаю. Но сейчас тебе стоит уйти. Снова глаза режет от слёз, я торопливо утираю их и молюсь о том, чтобы он ушёл. — Ты была права насчёт Джудит, — неожиданно перевёл таким образом он тему. — Она сосала почти всему потоку за моей спиной, пока я старался быть для неё хорошим парнем… А ещё она сидит на всём, на чём только может… Я не понимала, к чему это. К чему он делится со мной таким откровением? Сказал: «Сидит на всём». Стоп, он думает, что я стала наркоманкой?! Или шлюхой-наркоманкой. — Ты ведь не Джудит, да, Агисса? Скажи мне, что ты не.? И тут я увидела, как на нас обратил внимание Джаред. Одноглазый нахмурился, сунул мобилку в карман и зашагал в нашу сторону. — Нет, я не Джудит, Майк. Я… Я твой друг. Всё будет хорошо, — перебила его. — Сейчас тебе стоит уйти. Прошу тебя! — Ты нашла Джереми? — резко спросил Микеланджело. Моё сердце ёкнуло. Тут я соврать не могла. — Да, но… В этот момент лицо Симонса приняла такое выражение, описать которое могла только фраза: «И КАК ОН МОГ ДОПУСТИТЬ ЧТО-ТО ПЛОХОЕ С ТОБОЙ?!» Ах, Майки, если бы ты знал… Тебя бы сейчас здесь не было. — Какие-то проблемы? — хрипло поинтересовался Джаред, оказавшись рядом и бросив на Майка угрожающий взгляд. Майк сжался. Он не был из числа храбрых. И сильных. Но он был искренним. — Никаких проблем, — быстро ответила я. — Этот парень уже уходит. Майк поднялся и бросил непонимающий взгляд сначала на меня, потом на Джареда, снова на меня. — И больше не подкатывай так к девчонкам, — насмешливо сказала я Майку (актриса мирового кино). — Эти штучки уже давно устарели, малыш. Шёл бы ты… Губы Майка дрожали. Он резко развернулся и шустро зашагал прочь. Я отвернулась, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не разрыдаться. Джаред посмотрел вслед Майку и презрительно фыркнул. — Пойдём, малышка. Твоё время истекло. Оно истекло, когда Дьюс пустил пулю в моего брата. Именно тогда. Сейчас времени для меня не существует. Но ты этого никогда не поймёшь, тупая грязная пешка гангстеров! Я послушно встала и двинулась вперёд, он шёл за мной, невозмутимый и снова отвлекающийся на свой телефон. Наверно, сегодня смотрел оргию с лесбиянками, раз так поздно заметил Майка. Оно и к лучшему. Порно спасает жизни, видали такое?! Хотя кто адекватный вообще смотрит такое по телефону..? Когда мы подошли к многоэтажке, и я только собиралась войти, Джаред вдруг схватил меня за руку. От неожиданности я вздрогнула и подняла на него глаза. — Не думай, что я не видел, как ты обнимала того парня. Кто он? Ещё один твой ёбырь?.. Не темни, малышка Агисса! Большому Дьюсу не понравится, что твоя дырочка занята чем-то ещё, кроме… — Кроме его самолюбия?! — дерзко выдала я, выдернув руку. Джаред нахмурился. — С пацанёнка шкуру спустят, если ещё заметят, ты знаешь об этом? — Знаю. — Ничего не хочешь мне сказать?.. Или предложить? Как мне хотелось тогда ударить со всей силы ему в нос или по челюсти и сбежать, но сил у меня не было… И вообще это была прямая дорога в гроб. Нам с Майком. — Предложить могу только хорошенького пенделя от Дьюса за то, что ты вечно ко мне лезешь. Это раз! Во-вторых, это не мой любовник, это всего лишь мой одногруппник. Он просто узнал меня и начал лезть с допросами, я сказала, что положила болт на учёбу и мне хорошо. Доволен?! Джаред внимательно на меня посмотрел, изображая на своём лице признаки натужной мозговой активности, и хмыкнул. — Надеюсь, этот парень больше не мелькнёт. Иначе чего-нибудь ему да отстрелят, мм? — И тебе тоже, — сквозь зубы выдала я, заходя в здание. Немного погодя, он вошёл за мной. Эрлихман уже всех распустил. Когда мы вошли, в квартире он был один. Я сразу направилась в сторону своей комнаты. Джаред встал, как солдатик, перед своим боссом. — Что-то нужно, Дьюс? Какие распоряжения? — Пошёл вон, — лениво махнул на него рукой мой маньяк. Тот смутился, но послушно развернулся к выходу и ушёл, напоследок сверкнув глазами в мою сторону. И Арон это заметил. Я не успела переодеться, когда он ввалился в комнату (господин был поддатый) и обхватил меня сзади. — И что это было? — Ты о чём? — дёрнулась я, пытаясь отцепиться от вонючего алкоголика. Джинсы на мне были спущены, а рубашка и топ лежали на кровати. Говорю же, не успела переодеться. Его нахальная рука уже залезла в трусы. Ей-богу, однажды я убью его! — Я вииидел, как он на тебя посмотрел. Ты ведь не изменяешь мне, сестричка? Ты хорошая сестра, Агисса? Хорошая? Тут вдруг я смогла выбраться и плюхнулась задницей на кровать. — Не было ничего… Пока что. Но клянусь, однажды он что-нибудь сделает! Дьюс почти пьян. Может, стоит этим как-то воспользоваться? — Он постоянно недвусмысленно говорит, и ты сам знаешь, о чём. Мало мне тебя что ли, больного извращенца?! Поддатый господин плюхнулся рядом и начал перебирать пальцами одной руки мои волосы. Другая его рука скользила по внутренней части моего бедра. Я не сопротивлялась. Ждала, что ответит. — Он ничего тебе не сделает, — лениво сказал Эрлихман, убирая отросшую чёлку с моего лица. — Никто тебя не тронет, кроме меня. Моя ведь безделушка. Я не люблю, когда в мои игрушки играют. Вы ведь, женщины, тоже не любите, когда кто-то балуется с вашими виброштучками, да? Я закатила глаза. — У меня такой никогда не было. Не знаю. Он усмехнулся, а потом даже засмеялся. — Конечно. Хорошей сестричке это не нужно. У неё есть братик. «Братик» сошёл с ума. Маразм настиг Эрлихмана в таком «преклонном» возрасте. — А ещё есть Джаред! — стервозно напомнила я. Дьюс нахмурился и убрал руки. Я вдруг испугалась, а о чём он сейчас подумал? Может, я совершаю ошибку? — Я хотела сказать… — попыталась исправиться, но он меня перебил. — Этот сукин сын уже через сутки сдохнет. Я специально его с тобой отправил, чтобы обсудить, кого бы послать на пушечное мясо. Он вполне сгодится для того, чтобы сожрать парочку пуль своей, и без того дырявой, башкой. Я выдохнула с облегчением и даже как-то мстительно улыбнулась. Что, не ожидал такого, Джаред? И кто ещё соснёт? И кому ещё что отстрелят, малыш Джаред? Дьюс не упустил из внимания мою улыбку, пусть даже и мстительную. Он улыбнулся в ответ. Нет, не искренне, не с добротой, а с привычной какой-то насмешкой за этим движением губ. — Я хочу, чтобы ты меня поцеловала. Как тогда. По-настоящему. Если ты это сделаешь, я со спокойной душой пойду спать. Если нет, то… — Хорошо, — неохотно согласилась я. — Тебе пора спать, да. Тянусь к нему и как-то неуверенно целую. Как школьница, будто в первый раз, чёрт возьми! Но, кажется, его нетрезвому мозгу как-то всё равно. Он лениво отвечает на мой поцелуй, по-блядски вытащив пальцами из бюстгалтера мои соски и пощипав их. Отстранившись, поднялся. — Я спать. И ты спи, поняла? И ушёл. Даже дверь потрудился за собой запереть. А у него вообще не возникает мысли, что я могу захотеть в туалет?! *** Первое, о чём я подумал, когда проснулась, это о душе. О гигиенических процедурах, а не сгнившем и развалившемся кусочке того, что у меня осталось. За ночь я здорово вспотела, снился какой-то дурацкий и щекотливый сон, наверно, мне было страшно. Хотя после всего, что со мной произошло, глупо удивляться таким сновидениям. Это лишь отпечатки жизни, оставшиеся в моём подсознании и напоминающие о себе, когда я ещё беззащитнее — во сне. Накидываю на себя халатик, ставлю ножки в тапочки и шлёпаю до ванной. Слышу, что Дьюс на кухне. Пахнет сигаретами, очевидно, он там дымит. И, видимо, не потрудился раскрыть окна. В общем-то плевать уже. Да и не в том я положении, чтобы диктовать правила. Вошла в ванную комнату, убедилась, что моё полотенце всё так же лежит на полке, и скинула с себя любимую домашнюю одежду. Невольно взгляд скользит в сторону зеркала, и вот я уже пристально разглядываю своё отражение. Давно этого не делала. Меня оно волновало меньше всего. Но после сказанного Майком мне захотелось рассмотреть себя получше. Какой он меня увидел? Дружище был прав. Я ужасна. Здорово осунулась = заметно похудела. Чёрные круги окольцевали мои глаза. Плечи стали казаться острыми, что уж говорить о выпирающих рёбрах. Они будто прорезали меня изнутри, ну точно когда-нибудь вылезут наружу, как в ловушке «крылья ангела». Грудь будто стала на размер или два меньше и уже не казалась мне лучшим достоинством. Цвет кожи болезненный и приправленный выцветающими синяками… Если не брать в расчёт ещё и растительность на теле, от которой я не видела особого смысла избавляться чаще, то вообще всё прекрасно! Я отвратительна. Непонятно ещё, как у этого спидоносца на меня червеобразный отросток поднимается. Он слеп? Наверно, ему просто плевать. Я вошла в душевую кабину и не глядя повернула кран с горячей водой. Чудо, конечно, что меня не ошпарило. Уж не Всевышний ли пытается спасти меня от собственной глупости? Так почему же он не может спасти меня от чего-то посерьёзней?! Плюхаюсь задницей вниз, в своей любимой позе обнимаю колени, а вода (казалось бы, горячая) продолжает литься на меня, не причиняя никакого дискомфорта. Может, я Бурерожденная? Ага, мечтай, сучка! Тут мой взгляд задерживается на бритвенных принадлежностях Большого парня. Я даже улыбнулась мысли, моментально пришедшей мне в голову. Ооо, представляю твоё личико, когда ты будешь пытаться побрить его этим и исцарапаешься в тщетных попытках. Главное — умудриться потом сложить всё это так, чтобы он не сразу понял, что его принадлежностями пользовались. А я… Может, я свои запасы достала, мм? Встала, настроила воду и потянулась за его бритвой. Красота требует жертв, Арон. Когда вышла из душа, вдруг почувствовала себя, хоть и не намного, но лучше. Тёплая вода меня успокоила, а мысль о том, что я испортила его новый Gilette и спрятала сменные лезвия, немного развеселила. Кутаясь в полотенце, я прошмыгнула в свою комнату. Вслед до меня донеслось: «Как оденешься, подойди ко мне». И что ему опять нужно? Ну… Именно это я и спросила, когда зашла в гостиную к нему уже в одежде. Он похлопал по дивану рядом с собой, призывая меня сесть. И я села. Прочёсывая мокрые волосы пальцами, ждала, что он скажет. Это как-то связано со вчерашним? Или он теперь так относительно вежливо просит меня потрахаться? — Я хочу попросить тебя кое о чём, — этой неожиданной фразой он выбил меня из состояния невозмутимости. Он сказал это слишком НОРМАЛЬНО. Будто хочет попросить меня о чём-то порядочном, а не о том, о чём обычно просит, насмехаясь надо мной. Ему что-то от меня нужно… — И о чём же? — спросила я. — Об одной небольшой услуге. Ты ведь ещё помнишь итальянский? Погодите-ка… Ему нужны мои навыки переводчика? Вот как! Интересно… — Я не изучала его в углублённой форме, но кое-что помню. А что? Теперь ты хочешь слышать, как я буду кричать на тебя с интереснейшим акцентом? — Твои остроты совсем несмешные, Гисс. Молча ты будешь казаться умнее… Так вот… Ты бы чаще рот закрывал, обмудок! — У меня есть одно дельце, в котором я имею связь с двумя-недоитальянцами. Мне нужно будет договориться с ними и их дружками кое о чём, но есть одна загвоздка… Иногда они вставляют в разговоре какие-то итальянские фразочки, которые мне совсем непонятны, и я немного переживаю… Как бы меня не накололи с этим дельцем. Я не могу позволить себе такую роскошь, как личный переводчик, а среди моих людей немного таких, что могли бы связать хотя бы пару слов по-итальянски, не говоря уж о том, чтобы суметь перевести внезапно брошенные фразы. К тому же… Есть вещи, которые им не стоит слышать из первых уст, если ты понимаешь, о чём я. Так вот… Уж я-то тебе переведу… Всю жизнь помнить будешь. Будто прочтя мои мысли, он усмехнулся. — Если ты попытаешься хоть как-то меня обмануть, я поставлю тебя на четвереньки или найду ещё какой, не менее приятный, способ содрать твои колени в кровищу, а то и ещё чего похуже. Я не угрожаю, просто не люблю, когда меня обманывают, Агисса. Ты понимаешь это? В твоих интересах оставаться преданной и… нетронутой. Смешное слово… — В общем, надеюсь, для тебя эта миссия будет несложной. Ты просто будешь наблюдать со стороны, улыбаться. Возможно, кивать иногда. А потом мне всё расскажешь. И если дельце удастся, я… Кхм… Кто знает, я ведь могу расщедриться и вознаградить тебя. — Ты не можешь дать мне ничего из того, что мне нужно, — вдруг так смело и категорично заявила я. — Ошибаешься, — взял меня за подбородок. — Я могу дать тебе свободу. Отпустить. Ты просто должна помогать мне, помнишь? Мы договорились об этом ещё тогда, когда ты сама прилетала ко мне птичкой, как только я звал. Не льсти себе, сукин сын! Он лжец! Он не отпустит тебя, Агисса, не строй планов и позволяй ему вселять в тебя эту глупую надежду! Ты должна надеяться только на себя. Эрлихман не твой герой. ТЫ должна быть своим героем. — Я… Наверно, я должна согласиться. Но мне нужно кое-что повторить, я ведь уже давно не была на практиках по переводоведению и… — Я купил тебе справочник. Полистаешь на досуге, — безэмоционально сказал он и кивнул на книжечку, лежащую рядом с его раздолбанным телефоном. — Вот уж спасибо, — буркнула я и скрестила руки на груди. — Правда, есть ещё одно условие. — Какое? — поинтересовалась я и потянулась за книгой. — Ты должна будешь притвориться шлюхой. Книга выпала из моих рук. В тот момент подумала, что он просто издевается надо мной. Я хотела вспылить и раскричаться, но что-то внутри не дало мне этого сделать. Лишь гневно смерила его взглядом, а он продолжал быть всё тем же пофигистичным «братиком». — Поверь, ничего сложного. Он поднялся с дивана и направился прочь из гостиной, потирая подбородок. — Как же меня достала эта борода… Как думаешь, может, стоит привести себя в порядок перед такой, хах, важной встречей? Да-да, сходи, побрейся, Арон.