Игра теней

Переминаясь с ноги на ногу и нервозно поглядывая на часы, Женя понимала, что снова опаздывает, поскольку фотосессия была нарушена погодными условиями и совершенно выбила девушку из графика. Она прекрасно знала, что Пауль снова откажется от другого гримера, рискуя быть неподготовленным к началу съемок, а это может сказаться как на его работе, так и на ее. Поэтому девушка стояла выкручивая пальцы на руках, кусая губы и молясь о том, чтобы съемки поскорее подошли к концу. — Ты чего? — голос коллеги отвлек от мыслей, и Женя повернула голову, встречая вопросительный взгляд. — Не знаешь, долго еще? — поинтересовалась Женя, кивнув в сторону выстроенной для съемок локации. — Около часа. А что? — У Rammstein съемки клипа с восьми утра. — Так ты уже опаздываешь, — дернула плечами девушка, но заметив обреченное лицо Жени, вдруг кивнула. — Ладно, беги давай к своим музыкантам. Я сама тут справлюсь. — Правда? — вскинула брови Женя, словно не веря своей удаче. — Иди уже, пока я не передумала. Не переставая благодарить коллегу, Женя покидала в сумку свои вещи, наспех накинула куртку и вскоре уже бежала по улице к автобусной остановке. От проливного дождя намокли волосы, в кроссовки залилась вода из луж, которые будто образовывали океаны, текущие по асфальту. Поэтому в автобус Женя заскочила в таком виде, что была удостоена удивленного взгляда водителя. Садиться на свободное место девушка, с которой текли ручьи, не стала, понимая, что пожилая дама в белом пальто мысленно поблагодарила кого-то, а может даже и саму Женю, что та соизволила постоять, а не присесть рядом. Так девушка и стояла: мокрая, злая. А потом был переполненный вагон метро, в котором всем было абсолютно наплевать друг на друга, еще один автобус и пробежка по размытой грязной дороге к месту съемок. Поэтому в комнату, оборудованную под гримерную, Женя влетела в взъерошенном виде, тут же влепившись в чью-то широкую спину, затянутую в мокрую черную куртку. — Поосторожней! — раздался недовольный голос, и обладатель широкой спины развернулся, устремляя на девушку взгляд голубых глаз. По спине пробежали мурашки и Женя хотела было извиниться, но голос главного ассистента нарушил ее планы. — Опоздавшие гримируют опоздавших. Шенья, спасибо, что почтила нас своим приходом! — Извините, — с какой-то осторожностью произнесла та и направилась к свободному гримерному столику, по пути бросив извиняющийся взгляд на отданного в чужие руки Пауля, который все это время не сводил с нее глаз. Быстро стянув с себя куртку, кинув ее на подоконник, выложив все необходимое для создания грима из сумки, с которой капала вода, Женя привычным движением закрутила волосы, вставила в них кисть и принялась ждать Рихарда, который, в отличие от нее, сегодня явно никуда не спешил. — Шенья, — послышалось из другого конца гримерной. И Женя повернула голову, встречаясь со взглядом Ландерса, который печально смотрел на нее, хотя губы пытались изобразить подобие улыбки. — Все хорошо? — одними губами спросил тот, но заметив, что девушка его не поняла, просто развел руками, стараясь не шевелиться и дать гримеру доделать свою работу. В ответ Женя только пожала плечами, чуть скривила губы и, вздохнув, отвернулась к столу. Настроение было отвратительное. От промокшей одежды замерзло тело. Холодные пальцы она пыталась согреть своим дыханием, чтобы не касаться ими кожи клиента. И если раньше все это мог сгладить разговор с Паулем, поднимающим ей настроение, то сегодня был точно не ее день, и опоздание дало свои последствия. Поэтому Женя лишь вздохнула и, коротко улыбнувшись севшему перед ней Круспе, принялась за работу. Сегодня, мужчина, который все полгода не замечал ее в упор, а если даже замечал, то особого внимания не обращал, вел себя довольно странно. Его голубые глаза рассматривали ее, но не так, как вчера, а с любопытством и блеском во взгляде. Он молчал, не отпуская в сторону гримера своих привычных замечаний, а выполнял все то, чего требовала девушка, соглашался на все ее предложения по гриму и продолжал смотреть. От чего Жене стало не по себе. И когда ее опущенной вниз руки коснулась ладонь Рихарда, проскользив от запястья к локтю, девушка вздрогнула, а ее сердце зашлось в каком-то тахикардическом припадке. А гитарист, как ни в чем не бывало, продолжал смотреть на нее пристальным загадочным взглядом с легкой улыбкой на губах. — Тебя ведь Шенья зовут? — его голос проник в самый мозг и не желал оттуда выходить. — Да, — кивнула девушка, стараясь унять дрожь в пальцах. — Извини, что я вчера так… — Круспе повел бровью, совершенно не желая отводить свой взгляд. А она была готова сквозь землю провалиться от того, что внутри начало все клокотать и переворачиваться. Или просто закрыть глаза и не видеть его лица. И Женя в очередной за сегодня раз прокляла себя за то, что в ее привычку вошли опоздания и поэтому перед ней сидел не веселый Пауль Ландерс, а этот мужчина, которого она предпочла бы не видеть и не общаться по причинам, которые знала только она. Но, к сожалению, работу за нее делать никто не собирался, поэтому Женя только кивнула и произнесла самую простую фразу, поскольку способность говорить на немецком улетучилась под взглядом соло-гитариста. — Все нормально. Продолжая гримировать Рихарда, Женя старалась отвлечься от пристального взгляда мужчины, пытаясь произнести про себя скороговорку про муравьев и ананасы, которой Ландерс часто проверял улучшение ее немецкого языка. И если всегда это выходило очень забавно, то теперь Жене было не до смеха, поскольку даже такая работа мозга в паре с языком, совершенно не помогла ей построить стену между ней и Круспе. На руке все еще ощущалось прикосновение горячих пальцев гитариста, а щеки пылали от его пронзительного взгляда. Лишь только тогда, когда в гримерной появился режиссер, оповестив, что всем пора на съемки, девушка смогла с облегчением вздохнуть. *** Съемки длились уже несколько часов. За это время Женя успела несколько раз замерзнуть до состояния ледышки, отогреться во время перерыва и снова замерзнуть. Поэтому ближе к вечеру руки не слушались, а мозг окончательно перестал соображать. И она продолжала стоять под дождем в ожидании команды «поправить грим», желая, чтобы этот день, наконец, закончился. С Паулем она практически не общалась, поскольку съемки не давали даже нескольких минут, чтобы пообщаться с кем-то кроме коллег и режиссера, и от этого Женю ломало еще больше. Она чувствовала, что ей просто необходимо выговориться, а Ландерс был единственным, кто просто слушал, потом говорил какую-то подбадривающую ерунду, а потом смеялся вместе с ней, поднимая настроение до предела. Примерно то же самое чувствовал и Ландерс. Не имея возможности поговорить с девушкой с самого утра, Пауль довольствовался тем, что смотрел на нее в перерывах между дублями. Она стояла чуть позади от ассистентов режиссера, кутаясь в свою куртку, которая, казалось, вымокла уже насквозь. Ее губы слились с цветом кожи, а руки Женя пыталась спрятать в карманы, которые были набиты принадлежностями для грима. И даже в таком состоянии она вызывала искренние чувства. Хотелось просто подойти, увидеть ее улыбку, которая играла на ее лице при каждом его появлении, обнять ее, отдавая остатки своего тепла. Но из-за усиливающегося дождя, было решено как можно быстрее закончить съемки, а это значит — работать без перерывов и не иметь возможности лишний раз подойти к девушке. Поэтому, строя в голове планы на сегодняшний вечер, Ландерс вникал в слова режиссера, который давал последние указания по сцене. И через минуту все снова пришло в действие. Кулак Круспе остановился в сантиметре от лица Пауля, едва не задев кончик носа, но ритм-гитарист упал, как того требовал сценарий. Затем он падал еще и еще, изображая неистовую драку с коллегой, пока Шнайдер и Ридель «лупили» друг друга на заднем плане, а Флаке метался из стороны в сторону, пытаясь их разнять. Но в какой-то момент все приняло совершенно другой оборот и следом за ударом, полученным от Круспе, во рту появился противный металлический привкус. Игра на камеру перешла в реальность. Они катались по земле, нанося удары, и со злостью смотря друг на друга, подбадриваемые режиссером, который понял что происходит, когда Тилль, не занятый в съемках, вдруг выдал: «Они сейчас поубивают друг друга», — и кинулся разнимать коллег, перешедших границу своего конфликта. Разнять гитаристов удалось не сразу, а чтобы привести в чувства, пришлось как следует тряхнуть. — Это было, конечно, круто, — усмехнулся режиссер. — Но вы парни даете! Что на вас нашло? — Заигрались! — смотря исподлобья на Ландерса, вытирающего кровь, льющуюся из носа, процедил сквозь зубы Рихард и, тряхнув плечами, заставляя Шнайдера и Линдеманна отпустить его, сел на парапет, пытаясь перевести дыхание. — Пожалуй, на сегодня закончим, — покачав головой, объявил режиссер. — Всем спасибо. И до завтра. Съемочная группа начала медленно расходиться, а музыканты отправились в гримерную где стояла полная тишина. Девушки, еще пару минут назад наблюдающие драку гитаристов, боялись произнести лишний звук, видя, что все музыканты явно не в духе. Поэтому принялись выполнять свою работу, чтобы поскорее покинуть съемочную площадку и не попасть под горячую руку. — Какого черта?! — громогласный голос Тилля, прокатившийся по гримерной и нарушивший тишину, заставил Женю выронить салфетку и испуганно взглянуть на вокалиста, возле которого стояла перепуганная гримерша, принимающая цвет полотна. — Тилль, давай не здесь, — спокойно произнес Флаке, понимая, что проблемы в группе не должны коснуться никого, кроме них самих. С замиранием сердца, ожидая реакции вокалиста, Женя подняла салфетку, быстро отправив ее в мусорное ведро, и тут же выдохнула, поскольку Тилль внял словам клавишника и просто отвернулся ото всех, давая понять, что его достали. И девушка продолжила снимать грим с лица Рихарда, который перемешался с кровью. Руки тряслись то ли от холода, то ли от происшествия на съемочной площадке, то ли от эмоций, которые она испытывала к мужчине, сидящему перед ней. — Теперь я понимаю, почему Ландерс не доверяет никому кроме тебя, — еле слышно произнес Круспе и усмехнулся, тут же сморщившись от боли в разбитой губе. — Я бы тоже не отказался от этих рук, — и он осторожно перехватил пальцы девушки, начиная перебирать их и смотря ей прямо в глаза. Провалиться сквозь землю в этот день стало неотъемлемым желанием Жени. Она тут же дернула руку назад, но не тут-то было, Круспе и не думал отпускать ее. — Мне нужно снять грим, — попыталась пояснить она, чувствуя, как предательски садится голос, и опасливо оглянулась по сторонам, надеясь, что такой жест гитариста останется незамеченным. И Женя снова и снова пыталась отвлечься, в очередной раз вспоминая скороговорки, чтобы загрузить свой мозг чем-то другим, кроме Рихарда Круспе, продолжающего странно смотреть на нее. *** В салоне автомобиля было слишком жарко, поскольку двигатель работал уже давно, и Паулю пришлось снять куртку, оставаясь в одной футболке. От разбитой губы, брови и переносицы горело все лицо. Разбитые костяшки саднили, а руки все еще тряслись от перенапряжения. Но зато внутри стало легче, и Пауль усмехнулся сам себе, понимая, что пар нужно было выпустить давно. И ему и коллеге, который, к удивлению Ландерса, даже попрощался перед отъездом со съемочной площадки. Поэтому сейчас, включив музыку, Пауль, откинувшись на спинку сиденья, внимательно наблюдал за последними людьми, покидающими съемочную площадку. Женя вышла с остальными гримерами. И Ландерс устремил на нее внимательный взгляд, с полуулыбкой наблюдая за девушкой, зная каждое ее действие наперед. Вот она остановилась, чтобы закончить начатый разговор с коллегами. Вынула кисть из волос, которые тут же рассыпались по плечам. Слегка взъерошила их пальцами. Попрощалась с девушками и, закинув сумку на плечо, направилась к автобусной остановке. — Шенья, — опустив стекло, Пауль в удивлении взглянул на девушку. Он всегда подвозил ее после съемок, которые чаще всего заканчивались поздно ночью. И хотя сейчас было около восьми вечера, этот день исключением не стал. По крайней мере, для Ландерса, поскольку Женя в нерешительности остановилась перед машиной. Но подумав с несколько секунд, все же прошла к пассажирской двери и села в салон. Ее лицо было напряженным, хотя глаза смотрели с каким-то испугом. Отчего Ландерсу стало не по себе. Женя всегда улыбалась, особенно в присутствии него, исключениями были лишь те моменты, когда она накладывала сложный грим. Тогда ее лицо принимало серьезное выражение и она, хмуря брови и иногда закусывая нижнюю губу, старательно выполняла свою работу. Но стоило Паулю отвесить очередную шутку, как ее губы невольно расплывались в улыбке и она начинала смеяться. Поэтому сейчас настроение Жени насторожило гитариста. — Что-то не так? — осторожно поинтересовался Пауль. — Все нормально, — отозвалась Женя и, опустив взгляд, отвела его в сторону, боясь задать вопрос, который мучил ее последний час. Ландерс не торопил. Он всегда был терпелив по отношению к Жене и готов был ждать ее хоть целую вечность. Поэтому просто сидел, любуясь ее профилем, ощущая, как сердце бьется в груди не только из-за непонятной тревоги, но и из-за девушки, которая находилась рядом уже полгода. — Что у вас случилось с Рихардом? — все-таки решилась спросила Женя, повернувшись к Паулю. Он тут же вскинул брови и усмехнулся, глядя в ее глаза, взгляд которых ждал объяснений. — А что у нас случилось? — пожал печами Пауль. — Просто вошли в образ. Забыли выйти. — А я слышала о каком-то конфликте, — Женя чуть склонила голову и прищурилась. — Да обычное дело, — снова отмахнулся Ландерс, не желая посвящать девушку в свои проблемы. — Не сошлись во мнении. Повздорили. Так бывает. Все нормально. Не волнуйся. — А я волнуюсь, — нахмурив брови, капризно произнесла Женя и скрестила руки на груди. Ландерс только улыбнулся в ответ и тут же спросил: — Я ответил на твой вопрос? — Да. — Тогда, недовольная девочка, верни мне обратно мою Шенью, — приказным тоном произнес Пауль, гордо вскинув подбородок, и когда на лице девушки появилась улыбка, сказал: — Привет. Я уж думал, ты сегодня не вернёшься. — Вернулась, — хихикнула Женя, понимая, что рядом с ним она просто не может не улыбаться. — А ты ждал? — Конечно, — кивнул Пауль. — Я же для тебя вчера специально вино купил, а не для той, которая даже не улыбается. — Это ты меня сейчас пытаешься к себе заманить? — с легкой ухмылкой уточнила Женя. — Сопротивляться будешь? — Так бесполезно же, - дернула плечами она. — Ты ведь не отстанешь. — Не отстану, — подтвердил Ландерс. — Чего тогда сидишь? Поехали уже, — и Женя быстро пристегнула ремень безопасности, махнув рукой вперед. — Я такая голодная, что съем сейчас слона. — О, — расплылся в улыбке Пауль, плавно нажимая на педаль газа и выезжая с территории съемочной площадки, — как раз в холодильнике один завалялся. Не знал куда деть. И по салону тут же разлился заливистый девичий смех, давая Паулю понять, что его Женя вернулась окончательно. *** Погода за окном разбушевалась не на шутку. Но двум людям, сидящим в теплой светлой квартире, было все равно. Удобно устроившись на диване возле друг друга, они попивали вино, закусывая его разными сортами сыра, и, как в довершении этого, смотрели французскую комедию. — М-м-м, — вдруг протянул Пауль, взмахнув рукой так, что напиток едва не выплеснулся на диван. — Знаете, в чем разница между дураком и вором? — пережевывая, начал цитировать он параллельно с киногероем. — Нет, — ответили ему с экрана. — Вор не всегда вор, — подхватила эту игру Женя, проговаривая слова фильма вместе с улыбающимся Паулем. — А вот дурак — это пожизненно. И они, не сговариваясь, враз подмигнули друг другу, тут же зайдясь громким смехом. — Может, останешься? — спросил Ландерс, когда вино было выпито, еда съедена, а фильм окончен. — Поздно уже. Завтра бы на съемки вместе уехали. Я, кстати, специально для тебя купил раскладушку. — О-о-о, — вскинула брови Женя и взглянула снизу вверх, продолжив шнуровать кроссовки, сидя на корточках. — Учил долго? — Сегодня целый день в перерывах тренировался. Женя улыбнулась и, поправив штанины джинс, поднялась на ноги и мотнула головой. — Нет, Пауль, я лучше домой. — Я подвезу, — Ландерс схватился за свою куртку в готовности ехать, но Женя мотнула головой. — Да не беспокойся ты так, — махнула рукой она. — Сама дойду. Прогуляюсь до угла, тем более что дождь закончился. А там такси все равно стоят. И она, открыв входную дверь, вышла к лифту, слыша за спиной шаги Пауля. Нажав на кнопку, девушка обернулась, встречая такой привычный добрый взгляд, что не смогла сдержать улыбку. — У тебя взгляд как у Деда Мороза. Такой же добрый, но уставший. А он продолжал смотреть, рассматривая каждую черточку ее лица, к которому так хотелось прикоснуться, ощутить под пальцами тепло ее кожи. — Шенья… — вдруг произнес Пауль, севшим голосом, в тот момент, когда двери лифта распахнулись на этаже. — Ты мне нравишься. — Оказывается, это взаимно, — мило улыбнулась Женя и, сделав шаг навстречу Паулю, обняла его, прошептав на ухо: — Я очень рада, что у меня есть такой друг, как ты. Спасибо тебе, — и она, по своему обыкновению, чмокнула его в щеку, шагнула в лифт и вскоре скрылась за его дверями, так и не поняв смысл сказанных слов мужчины, который в ее представлении был лишь другом.