Утро выдалось неспокойным — начать стоит хотя бы с того, что Тайлер свалился с постели.
Юноша не сразу понимает, что оказался на холодном полу, ударившись спиной, потому что, наверное, не сразу просыпается. Тайлер даже не вскрикивает; он лишь тихо пискнув, говорит себе под нос еле разборчивое: «Черт!».
Мальчик потирает поясницу, пощурившись от света, который заглядывает в окно с улицы.
Точно начало светать.
Джозеф-младший, поднявшись с пола, с трудом разгибает спину, пощурившись уже от боли, которая неприятной волной пробегает от поясницы до плеч.
Тайлер, выдыхая, смотрит в окно, боковым зрением замечая шевеление.
Джошуа.
Мужчина возится на своей раскладушке, то откидывая одеяло, то укрываясь им с головой, даже во сне нахмурившись.
Джошу, наверное, снятся, не очень хорошие сны, но Тайлера это, конечно же, не
волнует.
Юноша, понимая, что больше не уснет, решает с самого утра принять ванную и написать сочинение по «Заводному апельсину», чтобы на скорую руку не писать в школе.
Но когда он спускается в кухню, его планы на утро немного меняются.
Кэра с утра пораньше крутится у плиты, что-то мешая в кастрюле.
Женщина напевает себе под нос какую-то незатейливую песенку, и Тайлер, кажется, узнает ее. Возможно, она была из какого-то старого мультика, который он смотрел в детстве.
— Доброе утро, Кэра, — говорит мальчик, проходя в кухню. — Ты чего так рано?
— Доброе-доброе, малыш, — улыбается Кэра, отвлекаясь от готовки. — Да с отцом сегодня в больницу съездить нужно, решила пораньше встать, чтобы все успеть… ты сам-то чего вскочил?
Юноша усаживается на барный стул около кухонного стола, подперев голову рукой:
— Во сне возился и по итогу упал с кровати. Ничего интересного, — посмеивается парнишка, выдыхая.
— Ударился? — обеспокоенно спрашивает тетушка, взглянув на племянника.
— В порядке, — машет рукой Тайлер, наблюдая за тем, как женщина готовит еду.
Движения Кэры слаженные, правильные, но не кажутся автоматическими, будто она робот; руки и пальчики немного пухлые, но оттого не менее изящные, женственные.
Тайлер всегда обращает внимание на руки и он даже сам не знает, почему именно.
Он, конечно, не вспомнит о том, что Джош когда-то спрашивал, мягкие ли у него руки и нежны ли его касания.
Юноша еще какое-то время наблюдает за Кэрой, но потом, пересилив самого себя, все же решается задать вопрос тетушке:
— Что ты имела в виду, когда сказала, что
снова будешь делать вид, будто ничего не замечаешь?
Кэра, продолжая мешать что-то в кастрюле, искоса поглядывает на племянника, слабо улыбаясь:
— Тай, милый, — начинает она, качая головой, — то, что я ношу очки, еще не значит, что я слепая. Зрение у меня хромает, конечно, но не
настолько, чтобы не заметить этих огромных пятен.
— Почему ты сразу не сказала мне? — как-то растерянно спрашивает Тайлер, потирая шею.
Кэра хмыкает:
— Сначала я хотела спросить у тебя, но потом поняла, что тебе было бы неудобно разговаривать со мной на эту тему…
поэтому я спросила у Джошуа.
Женщина все еще улыбается, а Тайлер все еще потирает шею, теперь сдвинув брови к переносице:
— У Джоша? — переспрашивает он, откашливаясь. —
И что же он тебе сказал?
Кэра так мило улыбается племяннику, что Тайлеру даже некомфортно становится, и хочется закрыться от, казалось бы, самого близкого человека.
— Правду, — кивает тетушка, смотря в кастрюлю. — Тайлер, ты серьезно думаешь, что я бы впустила в дом
совершенно постороннего человека? Милый, каким бы он другом тебе не был, я все же поговорила с ним с глазу на глаз, все подробно выспрашивая… ну, он и сказал мне, что
вы встречаетесь. Это, конечно, повергло меня в шок на какое-то время, но почти сразу же я разглядела в Джоше
человека. Да и поняла, что раз тебе нужна поддержка, так пусть
Джошуа ей станет.
Тайлер сидит молча, напрягая скулы.
Он не хлопает глазами, не истерит, не отрицает.
Он
ничего не делает.
— Я, конечно, до сих пор немного не понимаю, почему ты, Тайлер, увлекся мальчиками… — задумчиво начинает Кэра, смотря в кухонное окно. — Хотя, с другой стороны, если подумать с точки зрения психологии, тебе просто даже на подсознательном уровне
нужен кто-то сильный, чтобы можно было опереться на его плечо. Я тебя не осуждаю, Тайлер. Я не в праве делать этого. Это твой осознанный выбор, и я все принимаю…
Юноша смотрит на профиль тетушки из-под сдвинутых бровей, не переставая напрягать скулы.
Какой же Джошуа все-таки жук.
Мальчик продолжает молчать, пока Кэра не поворачивается, чтобы посмотреть на него.
— Спасибо, — кивает Тайлер, пока слова
сами вылетают из его рта.
— Я люблю тебя, Тайлер, и я уверена, что твоя мама сделала бы то же самое.
— Да, наверное…
Кэра ласково треплет племянника по волосам, возвращаясь к готовке:
— Но отцу без меня скажете, — посмеивается Кэра, — но я в любом случае буду на
вашей стороне.
Почему-то Тайлер кивает.
***
Джошуа просыпается слишком поздно, ведь Тайлер, по всей видимости, уже в школе.
Мужчина потягивается на раскладушке, переводя взгляд с потолка к часам, стоящим на подоконнике.
Около одиннадцати.
Джошуа встает с раскладушки, ощущая ступнями холодный пол, из-за чего по коже разбегаются неприятные мурашки, которые хочется будто стереть с себя.
Джошуа вспоминает те мурашки, которые разбежались по его спине, когда Тайлер вплел пятерню в его волосы.
Дан какое-то время еще залипает в белую стену, прежде чем встать и пойти умываться, чтобы спуститься в кухню.
***
Тихо. Во всем доме.
Джошуа осматривается в гостиной, в кухне, но никого нет.
Даже Криса.
Мужчина берет из кармана джинсов телефон, набирая номер Кэры.
Он слышит гудки, прежде чем женщина примет вызов.
— Алло? — слышится голос тетушки Тайлера, которая, по всей видимости, едет в машине.
— Здравствуй, Кэра, — здоровается Джош, опираясь поясницей о тумбу. — Крис с тобой или он сбежал из дома?
— С чего ему сбегать, Джошуа? — посмеивается женщина по-доброму. — Он со мной. Мы едем в больницу.
— Ага… понятно. Мне забрать Тайлера из школы? — спрашивает Джошуа, отходя от тумбы, чтобы
кое-что найти.
— Если несложно, Джош, — кивает на том конце Кэра больше сама себе, чем Джошуа, ведь тот не может ее видеть.
— Хорошо. Пока.
Джошуа сбрасывает вызов, сунув телефон обратно в карман.
Мужчина оборачивается к книжной полке, пробегаясь по ней взглядом.
Да где же она?
Джош вытаскивает некоторые книжки, но все не то.
Ему нужна его книжка,
с черной обложкой и со стертыми инициалами.
***
На литературе Тайлер сидит один, ведь Марк в школу не пришел. Да и Стивена с Бертом что-то не видно.
Елена Коллинс объясняет что-то из «Заводного апельсина», иногда бросая взгляды на Тайлера, который катает по парте несчастный карандаш.
— Тайлер, а что ты думаешь о социальном насилии? Как оно проявляется?
Мальчик поднимает взгляд на преподавательницу, оставляя карандаш в покое:
— На примере из «Заводного апельсина»? — спрашивает юноша, молясь, чтобы это было не так.
— Если тебе удобно, ты можешь объяснить на примере, а можешь опираться на что-то, с чем сам сталкивался.
Взгляд Елены скользит по шее Тайлера.
Джозеф-младший задумывается:
— Ну, мне кажется, что социальное насилие очень сильно распространено среди подростков, — говорит Тайлер, вспоминая что-то из вчерашнего разговора с Джошем. — Например, можно взять какого-нибудь подростка, мальчика или девочку, это неважно, который по каким-то причинам не нравится остальным. — Джозеф напрягает скулы, потому что от этих слов у него в голове возникает один смутный портрет. — Над этим ребенком глумятся остальные, всячески задевают и обижают. Это давит на того, кто терпит травлю. Я понимаю социальное насилие именно так.
Елена пожимает плечами, скрещивая руки. Она смотрит в пол:
— А можешь сказать мне, что самое страшное в том, когда ребенок терпит травлю?
Тайлер на секунду задумывается, после чего выдает:
—
Самое страшное это то, когда ребенок терпит молча. — Тайлер смотрит куда-то в сторону. — Подростка могут обзывать, обижать, стебаться над ним, и самое ужасное, что ребенок будет все терпеть, не произнося ни слова… хотя, наверное, страшнее, когда он при этом еще и
улыбается. — Тайлера берет дрожь от своих же слов и картинок, всплывших перед глазами. — А потом все это копится, копится,
и в конце концов такие дети врываются в школу с травматическим оружием, чтобы отплатить обидчикам. До этого же они молчали в тряпочку.
Елена поджимает губы, не смотря на отвечающего ученика:
—
Не твои слова, Тайлер, — выдает преподавательница, но при этом как-то мягко улыбается.
Роберт хмурится, вновь взяв карандаш, зажимая его между пальцев:
— С чего Вы взяли, миссис Коллинс? — Тайлер недоумевает, нахмурив брови. — Это здесь и сейчас сказал я, а не кто-то другой.
— Если бы я задала этот вопрос тебе в начале учебного года, — продолжает Елена, искоса смотря на юношу, — ты бы ответил
совершенно иначе.
***
После окончания уроков Тайлер идет в раздевалку, отчего-то понурив голову.
Мальчик переобувается, оставляя мешок со сменкой на своем крючке, после чего, накидывая на плечи фланелевую клетчатую рубаху в стиле гранжеров 90-х, подаренную ему Кэрой еще на прошлое Рождество, что, на самом деле, является довольно странным подарком, выходит из учебного заведения, направляясь к воротам школы.
Он даже не смотрит на школьную парковку.
Мальчик уже начал открывать металлическую калитку, если бы его не окликнули.
Как же жаль, что это не Джошуа.
— Джозеф! Подойди-ка на минуточку!
Мальчик дергается, оборачиваясь назад.
За школой, около будки, стоял Томас Эклз и парочка его дружков, скрещивающих руки.
Тайлер знает, что если он подойдет, добром это не кончится.
Но он больше не хочет молчать.
Парнишка подходит к одноклассникам, стараясь не запустить руки в карманы сейчас или не скрестить их.
Это выдаст его.
— Хэй, Тайле-е-ер, — тянет Томас, улыбаясь, но улыбка
мерзкая, совсем поддельная. — Как жизнь?
— Мы виделись около пяти минут назад. Что могло измениться за пять минут? — холодно спрашивает Тайлер, и Томас не Джошуа, который может услышать, как голос Тайлера
болезненно натягивается.
— Не дерзи, — грозно смотрит на одноклассника Томас, скрещивая руки.
— Что тебе нужно? — выдыхая, спрашивает Джозеф, еле слышно сглатывая. Он не боится, совсем нет.
Эклз переглядывается с Энди и Карлом, после чего смотрит на Тайлера:
— Ты в последнее время стал какой-то выскочкой, да еще и дерзишь постоянно… скажи, тебе давно член посреди глотки вставляли? Напомнить это ощущение? Или сам справишься?
Джозеф хочет ответить, что справится сам, но прикусывает язык, продолжая смотреть на Томаса.
Но это и раздражает Эклза еще больше.
— Я что, со стеной разговариваю, святоша? — огрызается Томас, сдвинув брови настолько сильно, что они образовали единую линию.
— Мне нужно идти, Том, — спокойно говорит Тайлер, собираясь разворачиваться. — До завтра-
Томас хватает Тайлера за локоть, до боли его сжимая:
— Чтобы завтра на Хеллоуиновской вечеринке я тебя не видел, дерзила, иначе огребешь.
Голос Томаса звучит немного глухо, но отчетливо и ясно.
Тайлер кивает, морщась.
Подростку удается вырвать свою руку из цепкой хватки мерзких пальцев.
Джозеф идет вперед,
пока боковым зрением не замечает
Джошуа и его фургончик.
Мужчина с голубыми волосами, как понимает Тайлер, что-то видел, ведь его брови сведены к переносице, а руки скрещены.
Джошуа опирается о капот поясницей, а между губ зажимает сигарету, смотря Тайлеру в глаза.
Юноша, пару секунд думая, все же подходит к старшему, отчего-то напрягая скулы.
— Я все видел, — тихо говорит Джош, краем глаза замечая одноклассников Тайлера, которые, тоже закурив, вышли за территорию школы, о чем-то разговаривая.
— Понятно… — выдыхает Тайлер, скрещивая руки. — И чего же тогда не подошел?
—
А Зачем?
Юноша, смотря в глаза Джошуа, хмурится, но после приподнимает одну бровь.
—
Я разве обязан был подойти?
Тайлер хочет что-то сказать, может, возмутиться даже, но он понимает одну простую истину в одну секунду.
Джошуа и вправду ничего ему не обязан.
Но все же обидно.
Подросток закусывает свою же губу, отводя взгляд в сторону.
— Знаешь, они могли бы меня и избить, — тихо говорит он спустя какое-то время. — Если бы они начали делать это, ты бы подошел?
Джошуа, делая последнюю затяжку, выбрасывает бычок в урну, переводя взгляд на мальчика:
— Вопрос тот же, Тайлер.
Джозеф смотрит с недоумением, непониманием,
обидой.
— То есть, ты бы смотрел на то, как меня избивают? — голос натягивается и почти что рвется, ведь внутри Тайлера что-то падает, разбиваясь.
Юноша не может поверить в этот холод в словах старшего, продолжая недоуменно на него смотреть, даже как-то отчаянно цепляясь взглядом.
— А тебе было бы обидно от того, что тебя избили, Тайлер, или от чего-то другого?
Джошуа не отводит взгляда от лица юноши и как-то слабо улыбается.
Тайлер не понимает, почему Джош делает это.
— Мне было бы обидно от того, что
ты не подошел ко мне, а не от того, что меня избили.
Тайлер чувствует, как какой-то ком встает в глотке, а грудь спирает. Но не так, как вчера. Спирает до одури больно и противно, да до того, что хочется выплюнуть свое же нутро.
Джошуа хочет ответить что-то на это, но вместо этого он посмеивается, вставая с капота:
— Давай проедемся. Я хочу показать тебе кое-что.
