Протягивая руку

Первой мыслью было то, что ему просто стало плохо по прилету – он ведь говорил, что тяжело переносит воздушный транспорт. Ага, и вот так сразу в интенсивную терапию? Внутри что-то подсказывало, что дело обстоит куда серьезнее. Ведь даже Шиндон заходил к нему как в палату умирающего… Нет! Он, как и Мин, попал в аварию и всего-то… пара переломов. Рука замирает возле ручки; не могу. Ноги подкашиваются, и я по стеночке опускаюсь на пол возле двери. Дыхание все время перехватывает, тело почти полностью парализовало, сотни нервных клеток с каждым ударом сердца отмирают. Не знаю, сколько времени прошло – я, кажется, выпал из реальности, - но когда после выхода Шиндона закрылась дверь, моя рука мертвой хваткой вцепилась в его ногу. Со страху он почти завизжал. - Донхе. – видимо, в этом сжавшемся едва живом существе еще можно опознать меня. Прозвучало испуганно; и это был не испуг от неожиданности, в его тоне было что-то обреченное. – Как ты сюда попал? Я не отвечаю; я снова не могу пошевелиться; хочу встать, но не могу. Чувствую, как по щекам текут слезы. Должно быть до хёна дошло, что ни одно движение для меня не посильно потому, что он поднимает меня как щенка и тащит до ближайших посадочных мест. Сев, наконец, по-человечески, беру себя, тряпку, в руки – нужно узнать, что произошло. - Почему он там? – в голосе столько металла, как будто это он виноват, что Хёкдже в реанимации. - Донхе, успокойся. Дыши глубже… - Если ты не расскажешь мне все как другу, то это мне расскажет врач как его брату. – тебе лучше поторопиться, Шин Донхи, иначе доктор будет все рассказывать в присутствии Хёка. Кажется, он сумел прочитать это во взгляде. - У него та же болезнь, что и у Джехе-ши. – чувствую, как враз отнимаются ноги. – Это аутоиммунное, вызванное дефектным геном. Ну, не мне тебе рассказывать... - У него же не было симптомов!!! Я их знаю!!! Не было!!! Ни кровотечения!! Ни судорог! Ни спазмов. Крепкий сон… а еще он сильно похудел… - меня накрывает новая волна истерики. Было! Я идиот! Как я мог не заметить!? Тоже мне, споткнулся, упал, расшиб нос! У отца ведь все то же самое! Один в один! С трудом, но через какое-то время все же снова беру себя в руки. - Как давно он заболел? – если рано начать лечить, ее вполне можно блокировать. Если он не так давно болен, то еще есть надежда. - Десять лет назад. - Что!? – я ушам своим не поверил. - Тогда его вылечили. А полгода назад случился рецидив. – я со стоном хватаюсь за голову. Это же почти приговор! Хотя, подождите-ка. - Болезнь уже останавливали. Значит, если увеличить дозу лекарств, то его запросто вылечат!? - Не все так просто. – он снова перекрывает поток внезапной надежды. - Думаешь, почему он не употребляет алкоголь, кофе и жирное? Препараты еще в прошлый раз почти уничтожили печень. Так что лечение убьет его раньше, чем эта зараза. С поврежденным костным мозгом долго не живут, а с поврежденной печенью и того меньше. Боже, за что? Почему именно он!? Почему именно эта болезнь!? - Пересадка? – он качает головой в ответ. - Не могут найти подходящего донора. Была пара вариантов, но там что-то не заладилось… - Я найду. - Донхе! Не теряй голову! Мы с ним полгода бьемся, и никаких результатов… - Я найду. Не важно как. – верно! Не важно как, но если этот малюсенький шанс есть, то я им воспользуюсь! *** Первым делом я нашел врача, который вел Хёкдже. Я слышал о нем раньше, Ким Чонун был одним из лучших в своей области. - Доктор, скажите честно, сколько времени он протянет без пересадки? - Четыре месяца. Но даже частичная замена органа может ситуацию кардинально изменить. Сорока процентов будет достаточно, чтобы уже через неделю начать курс лечения наименее агрессивными препаратами. - А я? – в голову приходит неожиданная идея. – Хотя мы неродные братья, есть вероятность, что я могу стать донором? - Конечно, есть. Нужно взять анализы, и дождаться результатов. - Я рассчитываю на Вас, доктор. Возможно, он сможет вытащить Хёкдже. В любом случае, это еще не все, что я могу сделать для Ынхёка. В тот же день, уже после обеда, я встретился с Кюхеном. Макнэ и не подумал отказать в моей просьбе, он сразу же связался с родителями и попросил подключиться их к этому вопросу. - Мне сейчас тяжело, но тебе гораздо труднее, хён. – он обнимает меня, как раньше это делал Сонмин. Сейчас лучше него меня никто не поймет. - Держись, хён! Я надеюсь, что смогу чем-нибудь помочь. От его детской поддержки действительно становится немого легче, как будто часть того груза, что буквально раздавил меня сегодня, сняли с моих плеч. - Спасибо, Кюхена. Спасибо. *** Забежав на минутку к Сонмину и справившись о его самочувствии, я отправляюсь домой. Быстро поглотив импровизированный обед, скидываю в рюкзак предметы первой необходимости и возвращаюсь в больницу. Я снова стою перед той самой дверью, не решаясь войти. Делаю глубокий вдох и, будто ныряю в ледяной омут, пересекаю порог палаты. Хёк полулежит лицом к окну. Я тихонько позвал его, он не реагирует – должно быть, спит. Осторожно прикрываю за собой дверь и, садясь на диван у стены, принимаюсь его разглядывать. На больничной койке он выглядит еще более хрупким и худым. К руке и животу были прикреплены трубочки и провода от пикающего аппарата, который, судя по всему, обеспечивал работу органов. Грудь мерно вздымалась и опускалась в такт дыханию, сопровождаемая звуками приборов. Я смотрел долго, практически не шевелясь, и пересел поближе только тогда, когда проснулся. - Ты бессердечный, Ли Хёкдже. – он сонно трет глаза и оборачивается на звук моего голоса. – Я первый человек, который должен был узнать о том, что ты болен. Больше не ври мне. - Прости. Больше не буду. – извинение вылетело на автомате. Он смотрел на меня и не мог понять, как я здесь оказался. Пересаживаюсь на краешек кровати и осторожно обнимаю его. Знаю, перед ним лучше не плакать, но не могу сдержать слез. Хён прижимает меня крепче и гладит по спине. - Хён, зачем ты в таком состоянии ездил в Пусан? - Там был парень-полицейский, которого смертельно ранили. Он был согласен стать донором, но его семья не подписала разрешение. - Ничего. Мы найдем другого. Тебя обязательно вылечат. – я старался успокоить скорее себя. Целую его в губы сначала неуверенно и робко, но когда он начинает отвечать, я углубляю поцелуй. Пальцы скользят между светлыми прядями, язык проникает в его рот, сплетается с его языком, ласкает небо. - Ынхёка, я думал, ты сказал, что вправишь мелкому мозги, а ты… Айщ! Вы б хоть аккуратней, что ли – вдруг кто зайдет! – Шиндон застревает в проходе с пакетами. – Макнэ, давай оторвись от братца и помоги мне. Оторвавшись от Хёкдже, чувствую, как краснею, его тоже покрыл едва заметный румянец. Гость же был не особо в восторге от увиденного, но он все же был прав – нас могут застукать. Забираю один из пакетов, который был очень тяжелым, и ставлю его на все тот же диван. В нем были продукты: от закусок до полноценных обедов. Я перевел на вошедшего, наконец, Шиндона вопросительный взгляд. - Ты же, как и твой донсен, в больнице дежурить будешь. – донсен? Это он про Кюхена, что ли? Значит, к Сонмину заходил. Там, где Шиндон, не может быть спокойно. Мы втроем проговорили до самого вечера, засобирался он уже когда стемнело. Пообещал еще завтра заскочить. - А ты домой возвращаться не будешь? – качаю головой и укладываюсь на диван. Сердобольная сестра выдала теплое одеяло, поэтому ночевать будет не так уж и невыносимо. *** После второго моего прогула Шиндон связался со школой, сообщил, что из-за болезни брата я не смогу посещать занятия. Там пошли на встречу, и дали академический отпуск. Я по-прежнему жил в палате Ынхёка. Однако, даже за продолжительное время, ситуация не менялась: за две недели поиски не увенчались успехом, и я потихоньку начинал впадать в панику. *** - Ли Донхе-ши. – Ким Чонун поймал меня в коридоре. – Нам нужно поговорить. Пройдя в кабинет, он жестом попросил присесть и немного подождав, видимо, формулируя последующую речь, он начал: - У меня для Вас две новости: хорошая и плохая. – вот так врачи всегда говорят, когда ситуация в корне отвратительна. – Во-первых, мы нашли донора. Вы, Донхе-ши, подходите по трем пунктам из пяти, этого более чем достаточно. - Тогда, что за плохая новость? – это же отлично! Его прооперируют! - Трансплантации не будет. – как обухом по голове. - Почему?.. - Ваш опекун категорически отказывается дать разрешение, а без него… - конец я недослушал потому, что упал в обморок.