Протягивая руку

Этот упертый дурак до последнего оставался верен себе. Сколько бы я ни умолял, ни угрожал, ни упрашивал – результатом был отказ. Мы с Шиндоном даже пробовали найти его печатку, чтобы обойти закон и запрет. Но она оказалась в банке, и забрать ее мог только владелец, так что этот план закончился провалом. Однако попытки найти альтернативного донора не прекращались, и даже нашли двоих в России и Германии, но проделать такой путь и остаться в функционирующем состоянии орган попросту не мог. Между тем, время играло против нас. Он буквально растворялся на глазах; практически перестал есть, большую часть суток спал, почти не разговаривал. Так прошло больше трех месяцев с тех пор, как его госпитализировали, и с каждым днем ему становилось все хуже. Я же вообще перестал выходить из палаты, боясь хоть на секунду потерять его из вида. Меня силком от него оттаскивали и безрезультатно пытались успокоить все мои истерики; отправляли домой, но я возвращался; приставляли охранников, но я возвращался к нему снова и снова. Потому что мы должны быть вместе. Последние полторы недели Хёкдже в себя вообще не приходил. Его перевели в реанимацию, где вскоре случился приступ. В течение трех часов врачи боролись за его жизнь. Его, разумеется, удалось спасти; но Чонун-ши сказал, что по всем показателям эта неделя станет для него последней. После того, как доктор Ким поговорил с Шиндоном, которого после инцидента я не видел, меня снова пустили к нему. От одного только взгляда на него мне сделалось плохо. О том, что он еще с нами, говорили размеренное пиканье следящего за сердцебиением аппарата и опадающая при каждом выдохе грудная клетка. Я не мог видеть его таким, не двигающимся, почти мертвым; поэтому сознание всячески пыталось отгородить меня от шока, отчего я раз за разом падал в обмороки. Кажется, я снова отключился, потому что проснулся не рядом с любимым, а на кровати в скорой. Врачи сказали, что такое отношение к себе можно считать самоубийством. Да, в тот момент мне действительно не хотелось жить. Жизнь без него бессмысленна, без него она ничего не стоит. Все еще шатаясь, захожу к нему. Все выглядит так же, как это было в последние дни. Подхожу и сажусь на краешек кровати, пристально смотрю на него, и сейчас, именно в это недолгое мгновенье, мне кажется, что это все сон, что я через секунду проснусь, и мне придется хорошенько потрудиться, чтобы разбудить этого соню. Закрываю глаза. Снова их открываю: ничего не изменилось. Отчаяние охватывает меня еще сильнее, и я, не контролируя себя, обнял его и, надеясь, что он все-таки услышит, едва слышно прошептал на ухо: - Я ведь так и не услышал, как ты поешь. *** Когда я возвращался домой, на выходе я встретился с Сонмином. Нога была повреждена серьезно, поэтому все его передвижения ограничивались коляской. Он смотрел на меня настороженно, как будто я мог напугать сильнее любого фильма ужасов. Он о чем-то попросил меня, кажется, чтобы я остался сегодня в больнице. Но я так и смог понять, чего именно он от меня хотел; я сам себя не понимал. - Хён. Я пойду. Я не могу больше здесь находится. Я пойду, хён… Он говорил мне что-то еще, но я по-прежнему его не слышал. Я должен побыть один. Я слишком устал; поэтому, полностью игнорируя Мина, я отправился домой. *** Как только я переступил порог, на меня накатилась страшная апатия. Я не помню, что я ел, да и ел ли вообще. Я не помню, сколько времени я неподвижно пролежал, тупо глядя в потолок. А потом, как будто меня прошибло… Бешено вскочив с места, нарезаю по квартире круги в поисках чего-то, сам не знаю чего, проверяю, закрыта ли дверь, выключен ли газ, и тому подобное, вытряхаю из аптечки целю кучу лекарств и выпиваю их одно за другим, не разбирая, что это только что было. Иду к себе в комнату и ложусь спать. Через несколько часов чувствую, как тело немеет и сознание отключается. Ничего не изменится, если первым умру я – за пару дней все останется по прежнему, только нас уже не будет. Я знаю, никто из них меня не поймет, но я не жалею о том, что сделал – если он не может остаться со мной, тогда я последую за ним. Потому что мы должны быть вместе.