* * *
Чего бы тебе хотелось? Когда Малфой в самый первый раз задал ему этот вопрос, Гарри растерялся. Чувство долга висело над ним дамокловым мечом, кажется, всю его жизнь. Он всегда точно знал, что он должен делать, как он должен это делать и зачем он должен это делать. Простой вопрос о том, чего бы он хотел на самом деле, поставил его в тупик. Несколько лет назад ему даже казалось, что он точно знает, чего хочет. У него была мечта. Что война закончится, и он сможет вернуться к прекрасной рыжей девушке с глубокими ясными глазами. И она обязательно всё поймёт и примет его обратно, поделится своим теплом — а ему тогда так не хватало этого тепла! Но нет. Даже после помолвки в её глазах не было почти ничего, кроме вечной боли. Она лишилась брата. Находиться в Норе становилось просто невыносимо. Когда-то дружная и счастливая семья превращалась в склеп мертвецов. Гарри честно пытался помочь. Они с Роном, Гермионой и Джинни всё время навещали Джорджа, но ему было не до них. Гарри думал, что его любовь — а он был уверен, что любит Джинни — поможет ей справиться, что у них обязательно всё получится. Наладится. Но тщетно. Воспоминания о мёртвом брате так и не позволили им быть вместе. Джинни ушла от него к Невиллу Лонгботтому. Возможно, это было к лучшему. Они ведь намного лучше понимали друг друга. Малфой появился в жизни Гарри неожиданно. С тех пор прошло много времени, и теперь Гарри точно знал, чего ему бы не хотелось. Ему бы не хотелось потерять Малфоя. — Мистер Поттер? Гарри вздрогнул и открыл глаза. В дверях стояла дежурная целительница. — К вам господин Главный Аврор. Проходите, пожалуйста… Целительница посторонилась, и в палату вошёл грузный, уже немолодой маг, одетый в тяжёлую мантию из чёрного бархата. Господин Главный Аврор Брайан Уайтхолл давно уже отошёл от оперативной работы и не утруждал себя излишними нагрузками. Однако работу администратора выполнял идеально. — Как здоровье, Поттер? Гарри не слишком любил его. Если ты работаешь в Аврорате — то, будь любезен, выполняй оперативную работу. Если же тебе лень этим заниматься — не работай в Аврорате. — Не жалуюсь, сэр… — ответил Гарри. — Простите, садиться не буду — боюсь, не смогу. — Лежи, лежи! — махнул рукой Уайтхолл. Целительница четким взмахом палочки подвинула аврору кресло, стоявшее за дверью, и тактично удалилась. Дверь тяжело закрылась за её спиной, и аврор кинул в неё заглушающее и запирающее заклятья. — Разговор будет неприятный, Поттер… — вздохнул аврор и сел.* * *
Весь день Драко ходил, как во сне. Иррационально-острое желание срочно навестить Поттера преследовало его повсюду. Не думать о белом медведе. Кажется, так говорят магглы. Драко как-то услышал эту фразу от Поттера. Спросил, откуда такая чушь вообще на свет появилась — «белый медведь». Оказалось, они действительно существуют. Драко никогда не любил животных — разве что, лошадей. У них в поместье когда-то давно были белые павлины, но это было словно в другой жизни. А вот белые медведи… В итоге Поттер затащил его в зоопарк. В маггловский. В воскресенье утром. Драко всю дорогу шипел и отбивался. Он ненавидел маггловскую одежду, маггловский транспорт, магглов, с их тупыми, ограниченными разумами и непонятными приспособлениями. Проталкиваясь сквозь пёструю толпу, вцепившись мёртвой хваткой в ладонь Поттера, Драко мысленно поносил на все лады самонадеянного гриффиндорца и свою собственную податливость. И как он на это подписался? Ах да, Поттер тогда очень настойчиво ласкал его член своим болтливым ртом, а Драко и сам не понимал, на что соглашается: — Да, да, Гарри! Только не останавливайся! — и вот они здесь. Он был в бешенстве, пока они не дошли до медведей. Они действительно были белыми: плескались в глубоком бассейне, выныривали, смешно отряхивались, а Драко всё смотрел — и не мог оторвать взгляд. Сейчас он бы ни за что не признался в этом Поттеру, но этот момент попал в его копилку лучших послевоенных воспоминаний. В итоге, к вечеру Драко настолько извёлся, что терпеть больше не смог. Толкнув тяжёлую дверь, он вошёл в тёмную палату. Поттер не спал. Драко всегда умел определять, если тот притворялся. Поттер всё пытался вызнать, что же его выдает, но Драко так и не открыл тайны. Дело в том, что во сне Поттер смешно морщил лоб и часто вздыхал, а когда притворялся — его дыхание было ровным и спокойным. Драко прекрасно понимал, какие сны снились гриффиндорцу. Спокойно и размеренно во сне Поттер не дышал никогда… Драко тихо прикрыл дверь, притянул табурет и сел около кровати. — Не притворяйся. Я вижу, что ты не спишь. Поттер открыл глаза и вздохнул. — И как ты всегда догадываешься?.. Драко усмехнулся. — Я хорошо тебя знаю. Что случилось? На тебе лица нет. — Уайтхолл приходил… — О… — Драко знал Главного Аврора не понаслышке. Именно он настаивал на увеличении срока для Драко до пяти лет. Слава богу, Министр не позволил. — И что он хотел? — Они хотят отстранить меня от оперативной работы. — Ну, я бы не сказал, что это плохо. Я тебе и так об этом твержу уже год, наверное. А что предлагают? — Возглавить Отдел. Что, мол, я и так большую часть Пожирателей отловил, что народ хочет видеть национального героя в безопасности, а не на больничной койке. Что мне пора заниматься администрированием. И всё в таком духе. — А ты как считаешь? Поттер хмыкнул. — А то ты не знаешь. Ненавижу бумажки. Я загнусь там. Драко осторожно коснулся тёплых пальцев. — Наверняка можно совмещать. Если ты будешь руководить Отделом, ты сам будешь решать, какие группы куда пойдут. — Конечно. И буду посылать людей, прекрасно зная, что там будет опасно. Супер. Прям как Дамблдор. Всю жизнь мечтал. — Зато ты будешь в курсе, опасно там будет или нет. И соответственно сможешь распределять, кому ехать. Если понадобится, ты сможешь и сам возглавить группу. Или хотя бы добиться более точных сведений, чтобы не получилось, как сейчас с тобой. Поттер вздохнул. — Ты же всегда говорил, что хочешь покоя. Чтобы у тебя был дом, куда ты захочешь возвращаться, помнишь? — Всегда? Ты меня знаешь-то всего ничего. Драко усмехнулся. — Я тебя давно знаю. Понимать начал не так давно. Тебе выбор-то хоть оставили? Или…? — Или… — буркнул Поттер. — Всё не так плохо. Подумай… — и потянулся коснуться искусанных губ. — Хитрюга… Тёплые губы дрогнули, отвечая, и Драко, наконец, почувствовал, как страх отступает. — Поттер, ты всё запомнил? Никаких чрезмерных нагрузок в следующие две недели. Никакой работы! Никаких… — Я всё помню! Помню! — досадливо мотнул головой Поттер. — Я буду хорошим мальчиком и никуда ходить не буду. Теперь можно мне уже поехать домой? Драко улыбался. Он знал, что именно так всё и будет. Он предупреждал Забини, что не надо отпускать Поттера из больницы так скоро, что ему безопаснее находиться под присмотром целителей. С этого упрямца станется же на второй день после больницы отправиться на работу. И кто должен будет за ним присматривать? Правильно — Драко. Но Забини не послушался. Когда Поттер хотел, то прекрасно умел убеждать. — Блейз, не волнуйся, я за ним тоже присмотрю. Забини хмыкнул. — Да уж, теперь я точно спокоен. Драко, следи, чтобы зелья вовремя принимал. И мази… Драко улыбнулся, и Забини наконец ушёл. — Готов? — спросил Драко на всякий случай. Поттер широко улыбнулся. — Давно готов. Даже не верится, что наконец-то выберусь из этих четырех стен. Ещё раз придирчиво осмотрев палату, Драко удовлетворённо кивнул. — Пойдём, горе моё гриффиндорское. — Хозяин Гарри! Мистер Драко! Добро пожаловать домой! — Кикимер уже суетился в прихожей, помогая Поттеру раздеться и забирая его сумку. — Вы бы предупредили, что сегодня вернётесь, я бы приготовил ужин заранее! А то столько дней не появлялись. Хозяин Гарри совсем исхудал! Сейчас всё приготовлю, придётся немного подождать… И бормоча что-то себе под нос, Кикимер отправился на кухню. Драко замер в прихожей, опасливо поглядывая на Поттера и почти ожидая взрыва… Надо было сюда прийти, хотя бы пару раз, предупредить Кикимера… Скверно получилось… — Ты ни разу здесь не был… — тяжело вздохнул наконец Поттер, и Драко расслышал в его голосе еле сдерживаемую ярость. — Без тебя дом мёртв. Ты же знаешь… — тихо отозвался Драко. Они давно ругались по этому поводу. Поттер много раз предлагал Драко переехать к нему. Тогда Драко не приходилось бы каждый месяц платить за съёмную квартиру, расположенную недалеко от больницы. Но Драко не соглашался. Причин было предостаточно. — Если бы ты перестал, наконец… — начал Поттер, но, не закончив, лишь досадливо махнул рукой. — Так будет лучше… — прошептал Драко. — Да кому лучше-то?! — взорвался Поттер. — Тебе что ли? Чтобы всегда было, куда сбежать, если что? Всё пути к отступлению готовишь! Чёртов Поттер, который в самую душу залезет, всё наизнанку вывернет, всё самое сокровенное вытащит и в таком неприглядном свете выставит — что хоть сразу разворачивайся и уходи. — Мне уйти? — тихо спросил Драко. Уходить не хотелось — но и ругаться сил уже не было. Поттер вздохнул и запустил ладонь в густые чёрные волосы. — Нет. Пожалуйста. Я с ума тут один сойду. И оказаться рядом — так просто! Коснуться губами таких родных и тёплых губ. — Прости. Сейчас Кикимер поесть приготовит. Поужинаем, лекарства примешь — и спать пойдём. Драко так и не назвал Поттеру самую главную причину, почему он не собирался переезжать в особняк Блэков. Он просто боялся. До одурения, до дрожи в коленях, до полуобморочного состояния. Он не боялся самого дома. Он не боялся Поттера. Он не боялся их отношений, даже несмотря на то, что они оба были парнями и несколько лет назад он под страхом Авады в лоб не допустил бы и мысли о том, чтобы встречаться с парнем, тем более с Поттером. Конечно, в школе он мечтал совсем о другом. Он видел себя хозяином огромного особняка, родового поместья Малфоев. И рядом с собой — хрупкую аристократичную девушку, его жену, миссис Малфой. Такую же прекрасную, как его мать. Однако все мечты разбились об огромную скалу в холодном сером море под названием Азкабан. У него не осталось ничего. Ни поместья. Ни денег. Ни будущего. Только имя, которое абсолютно никому не было нужно. Драко прекрасно знал, что испытывал к нему Поттер. Схожие чувства. Постараться выжить, спрятаться от проблем в тепле родного тела. Потрахаться. Но не жить вместе. Потому что однажды Поттер захочет оставить-таки потомство. След в истории. И тогда Драко придётся уйти. И ему очень хотелось бы, чтобы у него было место, куда можно будет уйти. «Жить вместе». Об эти два слова разбивались все представления Драко об их с Поттером отношениях. Потому что это означало, что Поттеру нужно от него больше. А больше у Драко не было ничего. Он задержался на кухне, чтобы допить кофе: Кикимер потрясающе его варил, и, признаться, все эти дни Драко безумно не хватало этого прекрасного крепкого кофе. Поэтому он позволил себе лишние десять минут посидеть у очага на кухне в одиночестве. Поттер ждал его в гостиной. Хотя «ждал» — это громко сказано — бывший гриффиндорец задремал в кресле у камина. Драко вздохнул. Поттеру нужен полноценный отдых. Желательно в кровати. И зелья так и не принял. Как ребёнок… Осторожно приобняв расслабленное во сне тело, Драко аппарировал их обоих в спальню. Поттер слабо застонал, когда Драко попробовал стянуть с него одежду. Было ужасно неудобно. Драко досадливо зашипел. Надо было сначала постель расстелить, потом тащить сюда Поттера. Надо было вообще его разбудить — пусть бы сам с собой возился. Почему Драко всегда должен всё делать? Наконец Драко удалось уложить тяжёлое тело на кровать. Осталось только снять ботинки и брюки. Быстро справившись с ботинками, Драко поставил их около кровати. Носки, дальше брюки. Дурацкая застёжка никак не поддаётся… — Драко? — хриплый шёпот заставляет его вскинуться и быстро убрать руки, как будто он делает что-то постыдное и неправильное. Зелёные глаза близоруко щурятся. Кажется, очки остались в гостиной. Драко мысленно чертыхается. — Домогался спящей красавицы? Улыбка, почти усмешка, странно смотрится на бледном заострившемся лице. — Дурак… — бурчит Драко. — Не мог в спальне спать лечь? — Я тебя ждал вообще-то… — усмешка из дикой становится виноватой. — И почему мне всё время кажется, что я тебя тут силой удерживаю? И твоя бы воля — ноги твоей бы тут не было? — Поттер, ты уверен, что тебя только поджарили? Конфудуса не припоминаешь, случайно? Поза до ужаса неудобная: локти упираются в постель по разные стороны от лежащего на спине Поттера, а прямо перед глазами — треклятая ширинка. И вдруг желание доказать, что ему — не всё равно, пересиливает чувство самосохранения. И Драко, глядя в эти невозможные зелёные глаза, не отпуская, касается губами застёгнутой молнии. — Как ты? — вопрос повисает между ними, разделяя: Драко прекрасно чувствует возбуждение Поттера, но решиться на что-то большее, чем целомудренный поцелуй, просто боится. — Хочу тебя… — шепчет Поттер, и горячая ладонь зарывается в волосы, одним движением развязывает стягивающую их ленту, от чего волосы рассыпаются по плечам, немного щекоча лицо, и ласкающим движением проходится по щеке, убирая растрепавшиеся пряди. Драко раньше всегда ненавидел, когда кто-то касался его волос. Он никому этого не позволял. Даже матери. Сейчас это кажется смешным. Как будто и не с ним это было, а с кем-то другим, в другой жизни. Сейчас прикосновения Поттера не выводят его из себя. Наоборот, вселяют уверенность, что он небезразличен, что его действительно хотят. А, может, это просто потому, что сейчас он перестал укладывать волосы и поэтому больше не боялся, что ему испортят прическу, как раньше. Нетерпеливые пальцы тянут его за волосы, привлекая внимание, и Драко, наконец, решается. Расстегнуть молнию так просто — он сам уже сто раз так делал, наверное. Но всё равно каждый раз — как будто самый первый. Поттер шипит, приподнимается на локте и пытается помочь избавить себя от брюк, ёрзая на постели, и Драко рычит, что он больше мешает, чем помогает, и наваливается сверху, придавливая ноги к кровати своим весом, лишая возможности двигаться. Трусы неловко спущены — и тёмный, налитый кровью член оказывается прямо перед лицом Драко. И совсем не страшно коснуться его губами, языком, лизнуть обнажившуюся головку и блестящую смазкой щелку. Раньше Драко был уверен, что минет — всего лишь способ унизить партнёра — или партнёршу — и доказать своё превосходство. Что это мерзко и отвратительно. И лучшее тому подтверждение — первый приём у Тёмного Лорда много лет назад, летом после пятого курса, когда отца только-только арестовали, когда все нормальные дети и подростки отдыхали, готовясь к новому учебному году, а Драко тенью бродил по опустевшему, замершему, как будто умершему Малфой Мэнору, поместью, в котором больше не было хозяина, где даже эльфы были бестелесными призраками. Драко помнил, как Тёмный Лорд появился в их гостиной, как его мать, Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, стояла на коленях перед этим чудовищем, вымаливая прощение, доверие и шанс для своего никчёмного сына, чтобы хотя бы он остался в живых. Как она умоляла, а тощая рука с длинными костлявыми пальцами неспешно наматывала на кулак её прекрасные светлые волосы, вынуждая её болезненно изгибать шею и тянуться за рукой, пытаясь хотя бы немного ослабить боль. Как по её лицу струились слезы, смешиваясь с кровью из рассечённой брови — она неловко завалилась на бок, когда Лорд бросил в неё Круциатус, и ударилась о тяжёлый столик прекрасной итальянской работы — и разбитых, искусанных губ. И как Лорд улыбался, глядя на неё сверху вниз, плотоядно облизываясь. И как с такой же улыбкой он едва заметно кивнул Долохову, и как в плечо Драко вцепилась алчная рука, как его тащили по парадной лестнице — он и не думал сопротивляться, как надрывно кричала внизу его мать, и как крик её резко оборвался, как Драко втолкнули в первую попавшуюся комнату — любимую гостиную отца, где тот так часто сидел вечером перед камином с бокалом прекрасного французского вина или коньяка. Драко хорошо запомнил огромный член Долохова у себя во рту, вкус его спермы на языке и боль в выкрученных под практически невозможным углом запястьях. Только сейчас, спустя столько лет, Драко научился получать удовольствие от минета, потому что теперь он делает всё сам, и нет этого опустошающего чувства беспомощности, боли или страха. Есть только сладко всхлипывающий Поттер, его твёрдый член во рту, от ощущения которого хочется тоже завыть и уделить наконец внимание себе, потому что собственный член уже, кажется, готов взорваться, но поза не позволяет ни на секунду отвлечься от партнёра. — Боже, Драко, ну сделай уже что-нибудь! — жалобно всхлипывает Поттер, и Драко больше не может сдерживаться. Он перекатывается на бок, на секунду выпустив изо рта блестящий от его слюны и смазки член, от чего Поттер злобно шипит, и от этого совсем кружится голова, и Драко стонет, наконец-то сжав собственный член. Ладонь Поттера ложится ему на затылок, подталкивая к дрожащему от возбуждения члену, и Драко подчиняется, жадно лаская его в такт собственным движениям. От возбуждения темнеет в глазах, но Поттер помогает ему не сбиться, и оргазм накрывает их почти одновременно. Драко стонет, кончая, и тут же член в его рту вздрагивает, выплёскивая горьковатую сперму, ладонь сжимает волосы, не давая отстраниться, и Драко сглатывает, задыхаясь от собственного оргазма. — Я думал, в больнице с ума сойду… — сбито шепчет Поттер, всё ещё не восстановив дыхание. — Как только поправляться начал — все мысли о тебе. Драко поднимает глаза на счастливо улыбающегося Поттера. — Я тоже скучал, — признаёт он наконец.